Sayonara

А если там, под сердцем лед, То почему так больно жжет? Не потому ли, что у льда — Сестра — кипящая вода, Которой полон Небосвод… Серый полотняный мешочек с мокрыми бардовыми пятнами плюхнулся на стол перед Найтили. Свежая кровь, оставшаяся в сердце дикого мяуликса лужей растеклась по светлой деревянной столешнице, и Найтили воодушевлённо улыбнулась. — Ну? — спросил Ашкор, делая шаг назад от стола. В комнате ему было противно. Для исследовательской Найтили выбрала самый сырой грот логова с низким, еще до нее закоптившимся потолком. Окон не было, и весь дым и гарь от смешивания алхимических реагентов стояли в воздухе. Сейчас в довесок еще пахло чем-то едким и удушающим, от чего першило в горле, и слезились глаза. В колбах вдоль стены бурлила флуоресцентная жидкость, и в ней, если присмотреться, проглядывались уродливые очертания дозревающих там тварей. Найтили открыла мешочек, помяла вырезанное сердце, и, подцепив ногтем немного крови, попробовала на вкус. — Совсем свеженькое, — довольно сказала она, а затем глянула на Ашкора. — Сойдет. — Это последнее, — сквозь зубы процедил он. — Посмотрим, — деловито произнесла Найтили, перекладывая сердце в жестяную миску. — Если этого хватит. — Я не спрашиваю, — рявкнул в ответ Ашкор. — Я предупреждаю, — прежде, чем Найтили успела что-то ответить, он развернулся и вышел из комнаты, подальше от этого дыма и вони, пробирающихся даже под маску. Когда Лейфтан последний раз наведывался в логово, Найтили что-то напела ему о гениальных искусственно выращенных воинах — сильных и послушных, и убедила его, что из них выйдет идеальное подспорье в готовящейся атаке на храм фенхуанов. А для создания несокрушимой армии, ей нужно-то всего немного времени и пара ингредиентов, которые, она уверена, Ашкор ей с легкостью добудет. Сам дракон взбесился от перспективы носиться на посылках у этого недоразумения, считающего себя Великой Темной Госпожой. Но сидеть без дела в логове, отбиваясь от навязчивых неприятных образов, оказалось еще противнее. А от лезущих в голову мыслей убивать хотелось еще сильнее… Неделю Ашкор носился за ингредиентами, чувствуя себя посыльным фамильяром. Была бы его воля — фенхуанов он бы передушил голыми руками. За все, что они сделали. А Хуан Хуа сбросил бы с обрыва, но она нужна была Лейфтану для проклятия кристалла… Может и к лучшему. Вся радость от убийства феникса гласилась чем-то холодным и горьким, стоило Ашкору подумать, в какой список занесет его Мико, когда узнает, что ее единственная подруга умерла от его руки, и… — Да дьявольская сила! — выругался Ашкор, едва кицунэ снова нашла лазейку и проникла в оплот его разума. Дверь комнаты под его рукой хлопнула так, что стены логова вздрогнули и подпрыгнули, а стекла в маленьких и запотевших окнах задрожали с протяжным стоном. Всю прошедшую неделю Ашкор неистово гнал Мико из своей головы. Выдворял. Угрожал. Но каждый раз она возвращалась. Протискивалась в очередной лаз, едва он терял бдительность и концентрацию. Всегда норовила подойти ближе, если он вовремя не прогонял ее, занимая голову планами мести, заливая яростью следы в душе, оставшиеся от шагов ее призрачного образа. Однажды, когда Ашкор вернулся после пятичасовой гонки по лесу за молодым миналу, дракон рухнул на кровать, и силуэт Мико, возникший на пороге сознания, прогонять не было сил. В тот вечер образ кицунэ в конец осмелел. Мико подобралась к нему совсем близко, позволила себе провести руками по его шее и плечам. — Да будь ты проклята, — только и смог устало выдохнуть Ашкор, не в силах уже сопротивляться фантомным прикосновениям, взрывающимися в памяти горячими искрами. Несколько дней, и Ашкор нашел временный выход, — списать эти навязчивые образы на кару. В конце концов, он был виноват перед Путем. Надо было пресечь все свои желания близости еще в зародыше, пока он управлял ими. Пока накопленная ненависть была сильнее. А близость — это слабость. Это крах. Ибо она азарт. Стремительный бег по лезвию. Во истину — как фехтование хорошим оружием — острым, цепким, с характером. Как поединок, где победа — это удовольствие от поражения… А Ашкор ненавидел проигрывать. Ни в чем, и никому. Как и Мико. Но как выявить победителя, если оба проиграли? — Как понять, чей ущерб больше? Мико предала гвардию. Он предал себя. Вот и весь счет. Ашкор вышел в импровизированную столовую логова, не в силах выносить давящую тяжесть каменных стен. Кинув пояс с оружием на кривую темную столешницу, он вынул из ножен короткий меч, и принялся точить его. Ничто так не успокаивало его так, как обмотанная кожей рукоять, лежащая в ладони, как металл, переливающийся в свете магического факела, как угрожающий лязг точильного камня, делающий оружие опасней с каждым прогоном. Как назло, в небольшую комнату подтянулась и Найтили. Она сперва схватила кувшин с водой, но плеснув немного в белую чашку, принялась прохаживаться по столовой, пока наконец не остановилась возле столешницы. Со знающим видом она провела пальцами по кожаным черным ножнам. — А ну убрала руки, — резко сказал Ашкор, не поднимая головы. Найтили вздрогнула. — А что такого? — спросила она. — Не прикасайся к моим вещам, — сказал Ашкор, бросив на нее предупреждающий взгляд. Найтили сперва обиженно отвернулась, а потом расплылась в гадкой улыбке. — Знаешь, нездоровое собственничество — главное, что губило драконов испокон веков, — сказала она, победоносно встав у маленького окна. Ашкор проигнорировал ее. Он сам не успел отследить, как его передернуло, едва Найтили прикоснулась к ножнам… А это ведь просто ножны. Даже не оружие, к которому нельзя прикасаться голыми руками… Но ведьма была права… Ашкор сам иногда ловил себя на этой иррациональной склонности, — ревности к личным вещам, друзьям, когда они были… Все, что когда-то ему принадлежало, складировалось, и если выбрасывалось, то с непосильным трудом. Истинно, — для дракона невозможно отказаться от того, на что он повесил гриф «моё». Мысли снова вернулись к Мико… Может быть, вот он — ответ на вопрос, почему он не может расстаться с ее образом в голове? — Он уже присвоил ее. Что-то еще гадкое вырывалось у Найтили. Ашкор толком и не разобрал, отвлекшись на собственные мысли. Но растёкшееся в сияющей улыбке лицо ведьмы вывело его из задумчивого транса. — Чего зубы скалишь? — спросил Ашкор, метнув на нее мрачный взгляд. — Нравится мне смотреть на тебя, — лукаво сказала она. — Такого. Ух! Аж мурашки пробирают. — Если тебе так хочется почесать языком, — сказал дракон, — иди трепись со своими детками. А мои уши оставь в покое. — Он вернулся к заточке меча, решив игнорировать ее очередной поток сознания. — Мечешься как раненный галлитрот… — продолжила Найтили, вертя в руках чашку. — Самоуверенный хищник, считающий, что под своей толстой кожей и грубой, всклокоченной шерстью он неуязвим. Ашкор выхватил кинжал из голенища сапога и, резко вскочив, всадил его в деревянную столешницу. — Запомни-ка вот что, — сказал он угрожающим полушёпотом, — Ты живешь до первого промаха перед Лейфтаном. Потому что как только он хоть на волосок усомниться в твоей полезности, я мигом заткну твой рот, и выкрою тебе второй, — он провел пальцем по шее, подтверждая свою угрозу. — Я-то, положим, заткнусь, — заметила Найтили притворно обиженным голосом. — Но вот твои внутренние голоса? Такие скользкие и противные… — с выражением выговорила она, демонстрируя свою нелепую и неуместную театральность. — Они разрывают тебя на части, что я даже слышу, как хрустят косточки, — сказала она и тихонько рассмеялась. Ашкор молча сгреб оружие и ушел, поняв, что иначе от ведьмы он не отделается. Найтили, будь она неладна, была все же права в том, что его раздирали противоречия. Чего Ашкор не умел, так это подвешивать ситуации, и жить балансируя между противоборствующими сторонами. Ему всегда нужно было выбрать: либо черное, либо белое, — однозначность и точка. Середина — для неудачников, запятая — для слабаков. Но точку в своей связи с Мико он так и не поставил. Не знал, как это сделать. Всю неделю после их последней встречи Ашкора мотало от равнодушия до бешенства, и от цинизма до чувственной агонии. То ли он взял, что хотел, поддавшись минутному искушению, и теперь можно наплевать даже на то, что нутро будто выедает чем-то едким… То ли то ли Мико планировала все с самого начала… Она ведь видела в нем Ланса, он хорошо понимал это. И его это злило. А может даже и не Ланса, которым он когда-то был. Может просто какую-то свою фантазию, а его использовала. Как тело. От этих мыслей Ашкора каждый раз трясло и хотелось отыграться. Как минимум — показать ей себя. Свою новую силу. Всю свою силу. Не раз он думал о том, что когда старым порядкам придет конец, тогда она увидит! Тогда она сможет оценить… Его нового. Его настоящего… Но настоящий он всегда умел переступать через чувства и плевать на правила… Мысли снова пошли по кругу. Как тут поставить точку?

* * *

Мико снова поднялась на рассвете. Всю прошедшую неделю спать она не могла. Как безумная, кицунэ вскакивала от каждого шороха, а потом тяжелые мысли прогоняли остатки сна. Неслышными шагами Мико прошла холл главного штаба и вышла на свежий и прохладный воздух. Утренний ветер тут же вцепился ей в волосы, а на руках и ногах от холода выступила гусиная кожа. Мико обхватила себя руками и, спустившись с парапета штаба, побрела в сторону Убежища толком не разбирая дороги. Кицунэ не покидало ощущение, что ее мир рушится, и она летит с отвесной скалы все ниже и ниже. Хотя после того вечера Мико уже и не знала, как можно полететь еще ниже. Но каждый раз, когда она думала, что достигла самого дна, снизу стучали. Мико сама не заметила, как вышла к столетней вишне. Она усмехнулась иронии, — в юности она всегда прибегала сюда, чтобы выплакать всю свою боль и беспомощность. Это место было немым свидетелем каждой ее душевной драмы. Если бы сакура могла говорить, то рассказала бы всем о другой Мико, — той, которая скрывается в авторитарной, эмоциональной и жёсткой главе Гвардий Эль. Тяжело вздохнув, кицунэ села на скамейку, и закрыла лицо руками. Но плакать не хотелось. Слезы предательски не наворачивались на глаза, не желая давать ей даже эту малую отдушину. А от захлестывающей ее бездны спутанных и противоречивых чувств Мико уже готова была лезть на стену. Кричать. Как дышать, ей нужно было сейчас поговорить с кем-то… Но с кем? Хуан Хуа не поймет. Может даже осудит… А подруг у нее больше нет… Да и кому вообще интересна чужая боль? Ее боль. Мико привыкла всегда справляться со всеми проблемами сама… Но это был уже опасный край. Сейчас из-за ее ошибки… — Ой… — чей-то слабый голос раздался слева от нее. Мико вскинула голову и увидела Эрику, входящую на поляну столетней вишни. В своих мыслях кицунэ даже не услышала, как землянка подошла. — Извини, не хотела тебе мешать, — сказала Эрика, запахивая куртку. — Почему ты не спишь? — спросила кицунэ. — Я рано начинаю тренировки, — землянка пожала плечами. — Я пойду в парк… — Хорошо… — Мико подняла взгляд на небо. Но Эрика не спешила уходить. Она топталась на поляне, делая вид, что рассматривает почки на кривой упругой ветке. А затем решилась и подошла ближе. — Тебе плохо? — спросила она, усаживаясь рядом с кицунэ на скамейку. — Очень, — ответила Мико, прикрыв глаза. Не было смысла отрицать очевидное. Все давно написано у нее на лице. Эрика молчала, перебирая руками волосы, переводила взгляд с Мико на сакуру, с сакуры на небо. Кинунэ, наконец, слабо улыбнулась. — Спасибо, — сказала она полушепотом. — За что? — удивленно спросила Эрика. — За то, что не отправляешь меня в медпункт, — Мико провела руками по лицу, откидывая челку назад. Эрика в ответ коротко дернула худыми и острыми плечами. — Я… по себе знаю, что некоторые раны… не исцеляются лекарствами, — она уставилась на небо. — Я заслужила это, — сказала Мико, покачав головой. — За все, что сделала. И тебе, и многим другим. Это моя кара, и… — она закусила губу. — Извини, не буду нагружать тебя. — Мы можем… Поговорить, если ты хочешь, — сказала Эрика, повернувшись в сторону Мико и располагающе улыбнулась. Кицунэ несколько секунд не отрываясь, смотрела, как ветер колышет листья сакуры. Хочет ли она? — Что ты знаешь об Ашкоре? — спросила Мико, и сама не заметила, как нахмурилась. Вопрос удивил Эрику, и ответила она не сразу. — Ничего, кроме того, что уже рассказала… — со вздохом сказала она. — Почему ты снова спрашиваешь? Мико от напряжения уперлась руками в колени. — Он… не дает мне покоя, — ответила она, усмехаясь тому, что даже врать не пришлось. — Почему? — Он опасен, — сказала Мико, пожав плечами, внутренне улыбаясь тому, что это снова правда… Ланс бы оценил… — Хочешь выяснить, как убить его? — спросила Эрика, подавшись вперед. Мико едва не рассмеялась. Она и убьет его? Куда уж там… Она давно поняла, что не способна на это. Дело было в другом… — Я хочу понять его… — Мико закрыла лицо руками. — Полтора года назад он разбил большой кристалл. Это… немыслимо для волшебного существа. Немыслимо! Он влияет на всю нашу ману. О каком своем чертовом предназначении он говорит? О каком возмездии? И всегда так, будто б я должна знать. А я ни черта не знаю! Не понимаю! — что-то внутри щелкнуло и слова полились из нее рекой. Меньше всего хотелось посвящать Эрику в свои терзания. Тем боле, что та все равно ничего ей не скажет. — Я… — начала собеседница неуверенным голосом. Мико тряхнула головой, будто б говоря Эрике: «Можешь не говорить, если не хочешь». Землянка колебалась. Ей было, что рассказать, Мико знала. Но Эрика не доверяет ей… И это, наверное, справедливо. — Не подумай, что я защищаю его, — наконец сказала Эрика. — Он… много для меня сделал… Но сейчас я действительно не знаю, что он замышляет, и чего от него ждать после того, как в Баленвии, в пещере, он пытался убить Хуан Хуа… — Что?.. — Мико как будто снова ударили по голове, она даже неосознанно коснулась старой раны на затылке. — Она-то что ему сделала, — кицунэ опять закрыла лицо руками. — И почему она мне не сказала?! — Мико резко вскочила со скамьи. — Вас что-то связывает? — удивленно спросила Эрика. — С Хуан Хуа? — не поняла вопроса Мико. — С Ашкором… — Да, — сказала Мико, шагая в сторону штаба, — Моя глупость и несдержанность.

* * *

— Довольно! Я тебе не фамильяр! — рявкнул Ашкор, и поспешил выйти наружу, спасаясь от духоты логова. На улице, несмотря на поздний вечер, тоже было нестерпимо душно. Трава, деревья, даже скалы будто бы замерли, притаились перед одним им известной опасностью. «Будет гроза», — подумал Ашкор, взглянув на темнеющее небо. — «А может и буря»… Найтили упрямо семенила за ним по длинному коридору, и теперь догнала на улице, хотя выходить обычно не любила. — Мне нужна красная эссенция, — настаивала она. — Иначе детки родятся неполноценными. Ашкора едва не вывернуло. «Детками» Найтили назвала свое извращенное творение. — Ну так иди и добудь, — отрезал он. — Сама. Ножками. — Я не могу покинуть исследовательскую, — сказала она, нахмурив бровки. — Детки будут волноваться. — А мне плевать, — Ашкор развернулся и зашел обратно, нарочито сильно, хлопнув входными дверьми. Носиться за ингредиентами для этой полоумной достало. Задрало, если не сказать жёстче. Ашкор считал, что он зря тратит время. Они зря тратят время. Нужно было напасть раньше, как и планировали. Ашкор устал ждать. Устал дергаться. Он ждал этого чертового нападения как избавления. На это он надеялся: баррикада — то, что окончательно отделит его и Мико. И все закончится. Хотя кого он пытается обмануть? … — Повелитель будет недоволен, — угрожающе сказала Найтили, мощной печатью, открывая двери настежь. Действие не произвело на Ашкора должного эффекта. — Твои проблемы, — сказал он с ухмылкой. — Как на счет сделки? — спросила Найтили, видимо, готовая к тому, что угрозы на дракона не подействуют. — Тебе нечего мне предложить, — кинул Ашкор через плечо, и широким шагом направился в свою комнату. — Я дам тебе зелье, которое сотрет все твои сомнения. — Ашкор замедлил шаг, и Найтили поняла, что попала в точку. — Все сожаления, боль отпадут как шелуха… — сказала она. Ашкор задумался. Хотел ли он избавиться от своей тоски? И да, и нет… Хищник внутри изнывал, но для второй его сущности было в этих переживаниях что-то притягательное. Меланхоличное. Он хотел прожить их… Но если не избавиться от этой тоски, как тогда избавиться от Мико? Полная дьявольщина… — Согласен! — сказал Ашкор. Природа хищника взяла вверх, не желая мириться со скользкой тягой не расставаться с мыслями о кицунэ. — Что еще за эссенция? — Эссенция красной марселлы, — Найтили воодушевлённо сверкнула глазами. — И где ее взять? — Ашкор подпер плечом стену, готовясь слышать долгие и нудные разъяснения. — Она растет на южных склонах Туманных Фьорд… — Ты головой ударилась? — недобрым тоном спросил Ашкор. — Это пять дней отсюда! — Ну, — Найтили дернула плечами, как ни в чем не бывало, — в крайнем случае, у этих еретиков и предателей точно завалялось в запасах несколько заветных капель. У тебя есть там связной, пусть поработает.

* * *

— Связной, — недовольно бормотал Ашкор, нарезая круги по комнате. — Был бы еще от него толк! Со слов Найтили все звучало так просто... Но ночь и весь последующий день Хром будто бы нарочно отмалчивался. И только к вечеру следующего дня от волчонка прилетел фамильяр. Ашкор нетерпеливо развернул нацарапанное кривым подчерком послание и с досадой цокнул языком. Мальчишку отправили на миссию к восточной границе Эль, и вернется он только через несколько дней. Не дочитав, Ашкор кинул письмо на кровать, подошел к окну, и оперся рукой на раму. Идти в штаб одному рискованно. Даже не потому что Хром обычно открывал ему потайной проход и рассказывал о траектории патрулей… С этим легко можно справиться. Но Ашкор знал, что едва он окажется в штабе, он не удержится, он обязательно захочет хотя бы подразнить Мико… И как тогда закончится их встреча? Кроваво или жарко? Ашкор оттолкнулся от окна и вернулся к письму Хрома. В каракулях волчонка понятного было мало: он предупреждал об усилении охраны и давал какие-то невнятные инструкции к перекрывающим печатям. Первое Ашкор проигнорировал, а над вторым задумался. Гвардии никогда не закрывали комнаты и помещения печатями, — слишком накладно. Иначе пришлось бы каждому их криворукому и нерасторопному гвардейцу давать ключи, и учить отпирать их. Или ставить охрану у каждого входа, а у них просто нет столько народа. Но больше всего Ашкора злило то, что Лейфтан на связь так и не вышел. А значит, выбора нет… Ругаясь про себя, что «в команде» все снова делает он один, Ашкор покинул логово.

* * *

Скрытая печать-телепорт открылась в высокой траве у самого леса. Ашкор тенью вышел из-за деревьев и осмотрел раскинувшуюся равнину, — ни души на пару лиг вокруг, лишь вдалеке в ночи белел шпиль Штаба Эль. Какая-то ностальгия царапнула по душе. Раньше всегда, возвращаясь с командой с миссий, они выискивали взглядом на горизонте этот белый шпиль. Он был виден почти из каждого места границы Эль и был для усталых гвардейцев путеводным маяком, потому что там, под ним был… Дом. Трава на равнине колыхалась как волнующиеся море. Здесь грозы, гремевшей вчера над логовом еще не было, но она неумолимо приближалась. Неслась откуда-то с юга. Скрываясь в игре теней береговых скал, Ашкор подобрался к стенам штаба с западной стороны. Ночь снова покорно укрывала его. Притаившись под самой стеной, почти вжимаясь спиной в белый холодный камень, Ашкор вслушался в звуки наверху. Вот мерно шагают в ночи караульные. Раз-два-раз-два, — чеканенные шаги приблизились. Шарк каблуков, — разворот. Секундное затишье, и шаги почеканили в другую сторону. Ашкор послушал несколько минут, высчитывая, сколько у него есть времени, пока караульные расходятся и сходятся. Двенадцать секунд… На деле дракону хватило шести, чтобы запрыгнуть на стену штаба, перемахнуть через угрюмые каменные брустверы, миновать деревянный помост, и неслышно приземлиться на траву с другой стороны стены. Ашкор усмехнулся, осторожно выпрямляясь, — самое сложное уже позади. До убежища он старался держаться парка, чтобы при встрече со случайными патрулями, скрыться в тени деревьев… Но ни одного патруля ему не встретилось. Ашкор притаился под тенью парапета у ворот штаба. Дурной знак. Хром писал, что охрану усилили… И где же она? Вся до последнего гвардейца в штабе? Или дело в очередной выходке Эрики и ее пустоголовых подружек? Или Лейфтан не выдержал и передушил их всех во сне? Перебирая в голове все самые нелепые догадки, Ашкор довольно долго буравил взглядом тяжелые двери штаба. Из всех правдоподобно звучала только одна, — Мико знает, что он придет, и что-то задумала… Ашкор вышел из тени парапета. Если в штабе есть ловушки, то безопаснее будет идти через главный вход, здесь больше возможностей для отступления, чем в узком коридоре черного хода. И такая наглость — последнее, чего ожидает Мико. С усмешкой Ашкор дернул за железное кольцо. Что бы Мико не задумала, у нее ничего не выйдет… И велико ли будет искушение подразнить ее и показаться ей на глаза? Тяжелая, обитая железом, дверь открылась без единого звука. В просторном холле холе не было ничего, кроме лунного света, игравшего на мраморном полу. Неслышно поднявшись к лаборатории, Ашкор почувствовал печать на двери. Об этом предупреждал Хром, когда говорил, что охрану усилили? Чертов волчонок! Почему его нет, когда он так нужен. Ашкор нахмурился под маской и повернулся к двери. Можно попробовать сломать печать. Но… этого ждет Мико? Он готов был спорить, что на слом заточена охранная магия печатей. Что там писал Хром? Ах да, ключи… Несложная комбинация пассов руки, и синяя печать на дверях лаборатории алхимии открылась. Ашкор прошел внутрь, и его тут же накрыло волной адреналина. Не может все быть так просто… Вот сейчас, — дверь захлопнется, набежит охрана… так ведь утроена эта ловушка? Но ничего. Ашкор обошел два широких стеллажа, подобрался к высокому шкафу с резными деревянными дверцами, где — он знал наверняка, — алхимики гвардии хранили редкие или ценные ингредиенты. И шкаф снова оказался не заперт. Это было почти смешно… Но едва Ашкор вышел в тишину холла, полоса огня выросла у его ног. Он инстинктивно сделал шаг назад. Следующая загорелась сразу за спиной, отрезая путь к отступлению. Вот значит, как… — Отсюда навскидку — шесть возможных выходов, — громко сказал Ашкор, оборачиваясь вокруг себя, пытаясь понять, с какой стороны появится Мико. — Хотела поймать меня, нужно было устраивать свои дешевые ловушки в лаборатории. — Я говорила, что не буду драться с тобой в штабе, — в груди что-то сделало кувырок, едва он услышал ее голос. Мико оказалась напротив него, загораживая выход из холла. — Много чести крушить его из-за тебя одного, — добавила кицунэ, про себя подумав, что это ей нужны лазейки для отступления. А окажись она снова с ним в тесном пространстве лаборатории встреча не закончится ничем хорошим. Ничем приличным точно… Ашкор подошел к огню, но не спешил переходить его. — Не решишься проверить на прочность свою броню? — с каким-то кокетливым вызовом спросила Мико, едва заметно улыбаясь. — Ты бессмертие прикупила, или драться научилась? — усмехнувшись, спросил Ашкор, но в его голосе не было ни угрозы, ни цинизма. Что-то теплое проскользнуло в этой колкой фразе. Мико подошла ближе, почти вплотную к синей стене огня. Все еще слишком далеко для удара. Уже слишком близко для разговора. Но достаточно, чтобы она вспомнила какие у него горячие руки. Достаточно, чтобы он вспомнил, какие у нее бесстыжие поцелуи. — Нашел, что искал? — Мико скрестила руки на груди. — Тебе-то что? — сощурившись, спросил Ашкор, рассматривая ее через мерцающее пламя. При ней еще и оружия нет! Совсем идиотка… Если только она не рассчитывала на иное завершение их встречи… Он едва заметно провел языком по пересохшим губам. — Красть — подло, — приглушенно сказала Мико. — Займись охраной, а не моей подлостью, — сказал Ашкор, деловито заложив руки за спину. — Ты снова проиграла. Не хочешь потерять лицо, — прими поражение с честью. — Не хочешь заклеймить себя вором, верни, что взял. — С каких пор тебя заботит моя репутация? — С каких пор тебя заботит моя честь? И снова в воздухе повисло вязкое и давящее молчание. Лишь стена огня предупреждающе шипела между ними. С языка слетало совсем не то, что они хотели сказать друг другу. Но ничего сверх колючих слов и возможного столкновения явно не вытекало из этой ситуации. Мико сама до сих пор не верила, что решилась на эту ловушку. После разговора с Хуан Хуа, и ее предположения о том, что замышляют Ашкор и Найтили, Мико была полна решимости. Но она снова переоценила себя. Ей сложно было просто смотреть на него. Просто находиться рядом! Пять минут, и весь ее боевой настрой испарился. Кицунэ снова потеряла все свои ориентиры и уже сама не знала, чего хотела: снова ударить Ашкора, поцеловать, или заплакать от того, что не может решиться ни на первое, ни на второе. От того, что больше не понимает, что хорошо, что плохо, а что безумно. — Верни то, что украл, Ашкор, — выдавила из себя Мико, разрывая пелену молчания. Собственное новое имя, слетевшее с ее губ, резануло дракону слух. То ли ему было приятно. То ли странно… То ли вообще плевать. Но раз Мико назвала его Ашкором, значит, свою точку она поставила. Пора было ставить свою… — Это мой трофей, — сказал Ашкор, кладя руку на рукоять меча. — Если ты считаешь, что пробраться сюда в этот раз было просто… — В этот раз? Да в предыдущие… — Мико осеклась. В предыдущие ночи они выставляли больше караульных. Больше патрулей. Догадка пробилась вглубь нее, сквозь грудную клетку. Что-то холодное схватило за горло, а сердце замерло, а потом камнем полетело вниз. — Тебе кто-то помогает! — не веря своим словам, сказала она. — И чертовы печати! Ты бы не вскрыл их без ключа… Недобро усмехаясь, Ашкор смотрел, как в ее широко распахнутых глазах звенел страх… Неужели она действительно считала, что все ее гвардейцы преданные песики? — Кто это? — спросила Мико, и ее взгляд тут же стал холодным и яростным. — Ты правда надеешься услышать это от меня? — на ухмылке спросил Ашкор, хотя было не до смеха. Рано или поздно она все равно бы догадалась. Нельзя же вечно оставаться наивной дурой... — Ты мне скажешь, — сказала Мико жестко и решительно. — Будешь пытать меня? — Ашкор едва не рассмеялся. Короткий взмах рукой, и стена огня исчезла. — Похоже, ты не оставляешь меня выбора, — сказала Мико. Ашкору не понравился ее взгляд, — отчаянный, но решительный. Он уже видел такой ее взгляд… — Сначала тебе придется схватить меня, — сказал Ашкор, выхватил меч, и направил на Мико, одновременно пробегая глазами по лестнице и дверям холла, прикидывая, куда лучше ретироваться. — Пожалуй, да… — ответила кицунэ. Ашкор смотрел, как она решительно сокращает расстояние между ними. Кончик меча уже уткнулся ей в грудь. Кровавое пятно расползалось по пурпурной жилетке. — Какого дьявола? — спросил Ашкор. Он ждал чего угодно. Совершенно, чего угодно. Но только не того, что происходило. Мико зажмурилась. Ашкор отдернул руку с мечом, чтобы не дать ей самой шагнуть на острие… И тут штаб содрогнулся. С противным звуком активировались алые печати под ногами. Поднялась тревога.