Верный друг Оуена

Вечерний Париж погрязал в смоге и выхлопных газах, пылился в топоте ног, и разговоры, как дождь, лились на его улицы, не принося прохлады. Июнь принес ему суматоху и лень, жажду и жару, и тысячи, тысячи туристов, заполоняющих каждый вечер улицы, магазины, кафе, катакомбы метро и площади. Едва под мостами, в проемах окон и меж камней брусчатки начинала скапливаться мгла, дома Парижа озарялись сотнями огней, словно из подвалов вылетали под небо облака разноцветных светляков. Здесь было невероятно шумно. Париж не был похож на зеленый Пул, где через каждый метр на улицах росли трава, кусты и деревья, иногда полностью скрывающие дорогу узорчатыми тенями, где небо было свободно от врезающихся в него высоких крыш и веревок проводов, а земля не стиснута тесными, тяжелыми громадами зданий. И тем не менее во всем здесь чувствовался глубокий вкус – в названиях улиц, в архитектуре, в расположении зданий. Париж был старым городом, и это привлекало Мэтью Оуена, но чем дальше, тем тяжелее ему было побороть раздражение, которое вызывало в нем такое огромное количество людей. Он чувствовал себя как речная рыба, попавшая в аквариум; ему не хватало воздуха и, несмотря на то, что Париж казался невероятно огромным, ему не хватало места. От этого у Мэтью снова начались мигрени, и первые дни он с трудом мог заставить себя выйти на улицу днем или вечером, и выходил утром или ночью, чтобы осмотреть город или хотя бы просто поесть. Привыкший к уединению, к лесу и тишине, Мэтью Оуен чувствовал, что замурован в камне и ему сильно не хватало зелени. Впрочем, не смотря на мигрени, он редко бывал в плохом настроении. Чтобы переправится через Ла-Манш, а затем доехать на поезде до Парижа, Мэтью пришлось говорить с таким количеством людей, что у него до сих пор кружилась голова при воспоминании об этом. Тем не менее, это стало для него неплохой практикой, и сейчас, стоя одним из вечеров у окна в своей квартирке на улице Тенар, он чувствовал себя почти всесильным. Мэтью казалось, что он может получить все, что захочет. Он был настолько свободен, насколько это возможно, и все дороги мира неожиданно открылись перед ним. С момента прибытия в Париж Мэтью не потратил там ни су. У него и была с собой всего жалкая горстка пенни, которую он даже не обменял на здешнюю валюту. Он снимал небольшую квартирку с высокими потолками, и, разумеется, снимал ее бесплатно. Семейная пара, которая обычно сдавала эту квартиру студентам, показалась Мэтью достаточно богатой, чтобы оплачивать ему свет и воду. Неожиданно для себя они оказались так глубоко расположены к этому незнакомому пареньку, что посчитали бы оскорблением, если бы он все-таки решил им заплатить. И вот сейчас Мэтью стоял у окна в маленькой спальне, подняв жалюзи и опершись одной рукой на широкий подоконник. На кровати, у соседней стены, его единственный друг читал комиксы. Мэтью в который раз задумчиво листал взятую откуда-то брошюрку из Лувра. Он долго собирался пойти туда, и за это время изучил книжицу вдоль и поперек. Когда Мэтью приехал во Францию, он понял, что ему очень повезло иметь хорошие отметки по французскому. Тем не менее, он не все понимал, и перечитывал брошюрку отчасти для того, чтобы лучше понять смысл того, что там написано. - По-моему, половина того, что я учил на уроках французского – бесполезная чушь, - сделал вывод Мэтью через минуту. - Это естественно, - лениво отозвался его друг. – Чтобы знание языка приносило пользу, его нужно практиковать. Развивать чувство языка. Правила и другая теория – для лингвистов. - Это как теоретическая физкультура, - предположил Мэтью. - Мда, - согласился Артур. – Есть люди, которые потрясающе знают французский в теории, защищают диссертации… Но, попади они сюда, им бы их знания вряд ли помогли. Мэтью снова перелистнул страницу, затем, не глядя, проткнул зубочисткой одну из начиненных сладким перцем оливок, лежащих в вазочке рядом. Они были его сегодняшним ужином. - Ты ведь не собираешься идти туда днем, я правильно понимаю? – спросил Артур, взглянув на Мэтью из-за своего журнала. - Пробиваться сквозь толпы туристов? – переспросил Мэтью с ухмылкой и покачал головой. – Это было бы слишком глупо, учитывая, что всю ночь Лувр будет абсолютно пуст. Жуя, он пролистал брошюрку до конца, затем отвернулся от окна, оставляя ее на подоконнике, и сел на кровать. Сегодня Мэтью спал долго, до трех, и от этого у него слегка болела голова. - Мне снился Алан, - пробормотал он, потирая лоб. – Не могу забыть это. - А что тебе снилось? – поинтересовался Артур. Мэтью неопределенно махнул рукой. - Мне начало сниться убийство Тимми, - сказал он. – Я начал часто вспоминать о нем. А сегодня вместо Тимми был он. - Ты видишь сны каждую ночь? – спросил Артур, откладывая журнал, и впиваясь взглядом в спину Мэтью. - Раньше нет, - ответил Мэтью. – Сейчас да. Я просыпаюсь взволнованным, и…голодным. Ему не понадобилось объяснять, что он имеет ввиду под этим словом. - Мэтью, сними себе шлюху, - вдруг предложил его друг. - И что? Причем тут это? – не понял Мэтью. - Отвлечешься, - кинул ему Артур, снова берясь за комикс. – Станет легче. - Я боюсь, вдруг я убью ее, - негромко сказал тот. Мэтью снова подошел к окну и съел еще оливку, хотя и без особого аппетита. - Алан подождет, - сказал он чуть погодя. – Единственное, что может меня беспокоить – это то, что кто-нибудь пришьет его раньше. Да похуй. Я здесь не чтобы думать об Алане. Ему было скучно. Он подумал было о том, чтобы погулять по Парижу до полуночи, но жара и туристы отталкивали его. Еще из Англии Мэтью привез с собой гору книг, позаимствованных в личной библиотеке математика, в доме которого он провел последний день, и половину из них уже успел проглотить. Однако ему хотелось прочесть что-нибудь художественное, техническая литература надоела ему. Подумав об этом, Мэтью решил, что он, должно быть, зря таскает с собой столько уже прочитанных книг. Поэтому он неспешно вышел из спальни в прихожую, где лежала его сумка, принес ее обратно в спальню и вывалил на пол все, что там было. Отбирая книги, он вдруг наткнулся на зажигалку Тома и внутри у него екнуло. Стараясь подавить странное чувство ностальгии, Мэтью положил ее в бумажный пакет, с которым еще утром пришел из магазина, туда же запихнул оставшуюся у него майку Тимми и кассеты Фреда. Минуту спустя бумажный пакет со всем этим лежал под кроватью. - Сходи в университетскую библиотеку, поменяй книги, - предложил Артур, с некоторым сочувствием глядя на его действия. - В Сорбонну? – переспросил Мэтью, снова возвращаясь к раскиданному по полу содержимому сумки. Дом, в котором он снимал комнату, был неподалеку от этого университета. За время пребывания во Франции Мэтью лишь дважды выходил из дома днем – два дня он из интереса приходил на лекции в Коллеж де Франс, и однажды, в слегка восторженном настроении после лекции по квантовой физике, заглянул в Новую Сорбонну на лекцию актерского мастерства. Никто и нигде не замечал его, - Мэтью меньше всего хотелось, чтобы его замечали, - и он смог оценить потрясающую архитектуру Сорбонны, изучить план эвакуации и пообещать себе как-нибудь сходить в местную библиотеку. Сегодня он с большим интересом послушал бы лекцию по антропологии в Коллеже, но проспал и пропустил ее. Как несложно догадаться, он не был записан в университетской библиотеке. «Поменять книги» значило прийти в библиотеку и заменить нужные ему книги на свои, прочитанные, при этом заставив всех считать, что ничего не изменилось. Для Мэтью это было самым простым способом получения любых вещей, и он часто практиковал его, особенно когда хотел сменить одежду и при этом не тащить с собой старую. Поношенные вещи неожиданно появлялись в большинстве магазинов одежды, в которые он когда-либо заходил, и он не знал, в какой момент люди начинали обращать на это внимание и начинали ли вообще. Сейчас же, после непродолжительной внутренней борьбы, Мэтью решил все же сходить в библиотеку. По крайней мере, так он смог бы убить время, дожидаясь полуночи. Собрав стопку прочитанных книг, Мэтью вытряхнул из пластикового пакета свои вещи, и сложил туда эти книги. Артур остался в комнате читать «Супермена», а он вышел, и, стараясь держаться подальше от оживленных улиц, отправился в Сорбонну.