***
Прибыв на место назначения, Брюс первым делом позвонил Люциусу, решив опустить причину, по которой они с Джеромом стали работать вместе. Как ни странно, местом общего сбора оказался сиротский приют имени Софии Фальконе. К моменту прибытия Освальд уже ждал их на улице, а затем предусмотрительно провел гостей через черный ход к пустующему крылу здания, так чтобы никто из детей или учителей, находившихся в это время на занятиях, не смог увидеть их. Спустя пятнадцать минут Фокс приехал вместе с необходимым оборудованием. — Приветствую всех вас, любимые друзья! — стоя напротив камеры, Джером поймал на себе взгляд недоумевающего Люциуса, стоящего по ту сторону кадра, и едва заметно пожал плечами в ответ, как бы объясняя, что без помпезных речей и пафосного вступления не обойтись. Пока Валеска был занят видеозаписью, Брюс и Освальд пытались обсуждать дальнейшие действия. — Поверить не могу, что согласился на эту безумную авантюру, — тяжело вздохнув, посетовал Кобблпот, едва повесив трубку телефона. Он уже успел связаться со всеми доверенными лицами, чтобы в кратчайшие сроки собрать как можно больше наемников. — Я и сам не до конца верю в эту идею, но других вариантов у нас все равно нет. Так что стоит хотя бы попытаться. — Слова Брюса не звучали обнадеживающе. Он чувствовал необходимость задать волнующий его вопрос: — Детектив Гордон уже покинул больницу. Не знаете, как он? Вздохнув, Освальд отвел взгляд в сторону и на миг задумался. — Сейчас все в порядке. Не скажу наверняка, но, насколько мне известно, ему прописан строгий постельный режим, так что сейчас он, скорее всего, у себя дома. Говоря о Гордоне Пингвин даже не взглянул на Уэйна, который посчитал такое пренебрежение явным признаком того, что Кобблпоту просто не хотелось посвящать его во все детали, потому как он злился на Брюса из-за того, что отчасти по его вине Джим едва не погиб. Хоть осознавать это было не слишком приятно, Брюс был вынужден признать, что заслужил такое отношение. Он сам ещё испытывал муки совести за инцидент. На самом же деле Освальд думал совершенно о другом. Он отвел взгляд, потому что не хотел, чтобы его юный собеседник видел в его взгляде боль, которую он был уже попросту не в силах скрывать, когда речь шла о Джиме. И, если уж говорить начистоту, он откровенно кривил душой, говоря, будто не осведомлен о делах Гордона после выписки. Он сам сопровождал его до дома в тот день, и после старался навещать как можно чаще, в какой-то степени исполняя одновременно роль личной сиделки и доктора. Хоть он и пытался изображать из себя человека, желающего помочь лишь из-за чувства долга, в реальности он все это время просто старался набраться смелости и наконец предложить Джиму начать все заново. Просто забыть обо всех ошибках и той боли, которую они по неосторожности причинили друг другу, и вернуться в то время, когда между ними не было этой бессмысленной ненависти. Но несколько дней назад судьба в очередной раз решила поиздеваться над Кобблпотом, не оставив шанса на счастье. Тем вечером Джим рано заснул после обезболивающих. Освальд уже собирался уходить, когда неожиданно тишину в квартире нарушила трель дверного звонка. Увидев на пороге Ли, он был почти так же удивлен, как и она сама, совершенно не ожидавшая встретить Пингвина в квартире своего пусть уже и бывшего, но все же жениха. Хотя они оба были удивлены, желания выяснять отношения ни у одного из них совершенно не было, так что Кобблпот просто предложил ей выпить чаю. Они сидели на кухне, и, после продолжительного молчания, Томпкинс на миг отвела взгляд, как бы невзначай упомянув, что она обязательно придет завтра с утра, чтобы точно застать Джима бодрствующим. — Ты хотела с ним о чем-то поговорить? — может, это и было слишком нагло с его стороны, но Освальд не мог удержаться от вопроса. Демонстративно отставив в сторону кружку, Ли глубоко вздохнула, посмотрев прямо в глаза напротив. — Я хотела сказать ему, что у нас будет ребенок. — в этот миг в её взгляде не было ни гордости ни сожаления. Должно быть, если бы на его месте был кто-то другой, не связанный с Гордоном тем же образом, что и она сама когда-то, Ли никогда не рассказала бы правду. В этот момент Освальд почувствовал себя наглой любовницей, которая увела мужа из любящей семьи, но теперь была вынуждена пожинать плоды своих ошибок. Он совершенно не знал, что было принято говорить в подобных ситуациях, поэтому просто кивнул, словно принимая очевидную истину, которую был не в силах изменить. От навязчивого воспоминания его отвлек грохот открывшейся двери. — Срочно включите телек! — в то время как Валеска блистал энтузиазмом, остальные присутствующие не могли похвастаться таким же оптимистичным настроем. Освальд щелкнул пультом и черный экран мигом ожил, превращая цветные помехи в размытые очертания, а через секунду — Джерома в четкий силуэт на светло-голубом фоне, роль которого сыграла первая подвернувшаяся под руку простыня. — Приветствую вас, обожаемые друзья! — обратился он к зрителям все с той же фирменной улыбкой, которая уже успела стать его визитной карточкой. — Надеюсь, вы успели соскучиться по мне так же сильно, как я соскучился по веселью в этом скучном сером городишке! В прошлый раз нам с вами было так весело, что все время, пока эти ублюдки держали меня в этом аркхемском клоповнике, я только и делал, что развлекал себя воспоминаниями о наших душевных посиделках. И теперь, вновь оказавшись на свободе, я просто сгораю от желания повторить это грандиозное шоу, только на этот раз слегка изменив правила. Да, правильно, на этот раз я позволю вам самим поучаствовать: мы с вами будем играть в настоящую войнушку! Не бойтесь, правила предельно просты, внести свой вклад сможет любой, кто желает как следует оторваться. Вы ведь знаете, что каждому порой бывает просто жизненно необходимо расслабиться, выпустить пар, так сказать! И только сегодня я щедро предоставляю каждому новобранцу возможность пополнить ряды моей армии безумцев — чем вас больше, тем веселее вечеринка! Я буду ждать вас у завода АйсКемикал. При себе обязательно иметь улыбку — это важно! И, конечно же, как можно больше ваших любимых игрушек! Сумасшедший смех в конце монолога вызвал у всех присутствующих мурашки, напомнив о той самой «судной» ночи, состоявшейся год назад, и только сам Джером сиял улыбкой, преисполненный гордостью за ещё один мини-киношедевр с собой в главной роли. — Боже, на что мы вообще надеемся? — вымученно простонал Освальд, пряча лицо в ладонях. — Между прочим, мы с Фокси старались! — возмутился Валеска, чья актерская гордость была задета столь рьяной критикой. Люциус в ответ лишь закатил глаза и обратился к Брюсу: — Я перехватил сигнал, так что видео точно успеет посмотреть множество людей. — Отлично. Чем больше народу его увидит, тем лучше. — С чего ты вообще взял, что хоть кто-то купится на это во второй раз? — не скрывая скептицизма, поинтересовался Пингвин у Джерома. — Ох-о, Пинги, похоже, за все эти годы ты, даже успев побывать мэром, так и не прочувствовал суть толпы. Если им что-то нравится, они никогда не откажутся от возможности повторить это. А уж когда дело касается готэмских психопатов, то тут можно даже не сомневаться.***
— Не будь таким хмурым, Брюсси! Сидя в фургоне, мчавшемся по центральным улицам к городской промзоне, Джером не мог оторвать изучающего взгляда от Уэйна, словно эстет, смотрящий на произведение искусства прямо перед ним. Виной тому был новый костюм, теперь уже гораздо больше похожий на униформу настоящего героя, чем его предыдущая модель: в отличие от нее, новый был цельным, представляя из себя функциональное сочетание легкой брони и облегающего материала, не сковывающего движений, и слишком соблазнительно, по мнению Джерома, подчеркивающего силуэт фигуры. Верхнюю часть лица теперь скрывала черная маска, изогнутые края которой отдаленно напоминали изгиб раскинутых темных крыльев. — Я просто задумался, — ответил Уэйн, до которого будто бы только сейчас медленно начинал доходить весь смысл происходящего. Как ни странно, он совсем не испытывал страха, который в подобной ситуации ощутил бы любой здравомыслящий человек. — Я тоже задумался, — улыбнувшись, Валеска игриво подмигнул ему. — О том, с каким удовольствием я стянул бы с тебя этот костюм, если б можно было. Сам Джером тоже успел переодеться: сменил короткую майку и промокшие штаны на белоснежный костюм-тройку. Не самый удачный выбор одежды для сражения, хотя на практике любовь к классическим нарядам никогда не мешала Валеске оставаться удивительно ловким в бою. — Может быть, когда все закончится, я позволю тебе это сделать, — коротко усмехнулся Брюс, решивший ухватиться за этот разговор как за последнюю спасительную соломинку, чтобы хоть как-то отвлечься от терзающих мыслей. — Ах, Брюсси! — Джером мечтательно прикрыл глаза, с блаженной улыбкой откинувшись назад, — Ну вот зачем ты сказал об этом прямо сейчас? Чертов искуситель! — а после, чуть подумав, добавил: — Но зато теперь точно будет повод не умереть. — Прекрати, — резко одернул Брюс, на что Валеска снова усмехнулся. — Ха, только не говори, что правда волнуешься за меня, — кажется, ему действительно нравилось выводить Уэйна на чистую воду, хотя в глубине души он не мог избавиться от сводящего с ума чувства теплоты, разливающейся внутри от осознания того, что Брюс действительно беспокоился за него. Прежде чем Джером успел сказать ещё что-то, машина резко затормозила. Он тут же подскочил на ноги, уже было собравшись выскочить наружу, но, прежде чем его рука успела дотянуться до ручки, Брюс перехватил его запястье, вынуждая резко поднять взгляд. Ни слова не говоря, он прикоснулся губами к уголку чужих губ, не дав Валеске возможности превратить интимное касание в настоящий поцелуй, тут же отстранившись с легкой улыбкой. — Это чтобы точно было, зачем возвращаться. Свет в глубине льдисто-голубых глаз окончательно лишил Джерома возможности лукавить. Впервые в жизни ему совершенно не хотелось прятать свои настоящие чувства за маской глупых насмешек и неуместных шуток. — Не волнуйся, я верну тебе долг во что бы то ни стало, — твердо произнес Валеска и, не теряя времени, распахнул дверь фургона. Как только дневной свет перестал так сильно слепить глаза, Брюс увидел перед собой воистину грандиозное зрелище. С пригорка, на котором они остановили машину, открывался вид на огромную толпу, численность которой явно превышала пресловутую тысячу человек. У большинства в руках были бейсбольные биты, однако некоторые проявили оригинальность. Монтировки, прутья арматуры, мачете и даже грабли с железными лопатами — в ход шло все, что могло потенциально нанести увечья. Гул собравшихся по громкости можно было сравнить с шумом полного стадиона. — Пора выдвигаться, птенчики! — поторопил их обоих Зсазс, хлопнув дверцей автомобиля. Стоило троице оказаться в поле зрения людей, как хор из нескольких голосов превратился в какофонию крика. К удивлению Брюса, им даже не пришлось проталкиваться вперед силой, поскольку преданные поклонники беспрекословно расступались перед своим лидером. Ловко запрыгнув на пустой деревянный ящик, Джером изящным поклоном поприветствовал всех присутствующих, чем вызвал ещё одну волну радостных возгласов. Кто-то из первых рядов торопливо сунул ему в руки заранее припасенный громкоговоритель. — Здарова, ребятки! Ах, вас сегодня так много! Я почти что смущен таким вниманием. Итак, сегодня мы с вами будем штурмовать завод. Вы, моя бравая армия, пойдете за мной, а я, со своим очаровательным напарником и этими пацанами, — он быстро оглянулся, бросая взгляд на группу людей в черном у самых ворот, — буду впереди. Почти игра в пейнтбол, только вместо шариков с краской настоящие пули, так что советую быть повнимательнее! Смотря на все эти сияющие искренним счастьем лица, Брюс невольно задался вопросом –насколько же сильно болен Готэм, если множество его жителей по первому требованию безумца готовы выйти на улицы и начать громить все на своем пути? Смотря в глаза, полные нездорового азарта, Уэйн вдруг почувствовал режущий укол совести, буквально кричащей ему о том, что прямо сейчас он отправляет людей на верную смерть. С другой стороны, как верно подметил Джером, никто не заставлял их приходить. Он лишь предложил, а они добровольно согласились, зависимые от подавленной жажды крови, которую могла утолить лишь анархия. К тому же, это, возможно, был единственный шанс покончить с Ра’c аль Гулом, и упустив его можно было навсегда распрощаться с мирной жизнью города, поскольку амбиции Лиги наверняка не будут ограничены только смертью Уэйна. Занятый своими мыслями, Брюс не слышал напутственно-ободряющей речи Джерома и вышел из некого подобия транса лишь когда чужая рука легла на его плечо. — Шевелись, мой герой! — достав пистолет из кобуры пистолет, Валеска уверенной походкой двинулся вперед к железным воротам, с которых люди Виктора уже сорвали замок. Брюс глубоко вздохнул, в последний раз набрав полную грудь свежего воздуха и настойчиво игнорируя ускорившееся сердцебиение. Он все ещё не испытывал ни грамма страха — был лишь бушующий адреналин, от которого согревалась кровь, а тело казалось невесомым. Перекинувшись коротким взглядом с Уэйном, Джером устремил свой непоколебимый взор вперед и дал отмашку наемникам в первых рядах. За открывшимися воротами их ожидал лишь пустующий блокпост охраны и полное затишье — банальный прием усыпления бдительности, безотказно сработавший на разгоряченной кричащей толпе. Когда поток людей резко хлынул вперед, Брюс с Джеромом успели занять выжидательную позицию за одной из ближайших бетонных стен, и их сбили с ног обезумившие камикадзе. Это и стало их фатальной ошибкой — в следующие секунды среди общего гула послышался грохот автоматной очереди, но бегущих вперед он не замедлил. — Отсюда до главного блока примерно четыреста метров. Если хотите добраться туда, не словив пули, держитесь со мной, — предупредил их Виктор. Переглянувшись, парни синхронно кивнули в ответ и рванувшись из укрытия за Зсазом. К счастью для них, поток людей быстро рассеялся, так что прорываться через дикую давку не пришлось. Большинство фанатиков сразу же занялись штурмом крытых ангаров, но суета была им только на руку. Чем дольше им приходилось бежать, тем стремительнее скудный пейзаж вокруг начинал походить на настоящее поле боя. Самым сложным для Брюса было не смотреть по сторонам, чтобы случайно не выцепить в толпе чье-то окровавленное лицо. На последнем рубеже их ждали лишь несколько вооруженных воинов, с которыми Виктор филигранно расправился парой точных выстрелов. Перемахивая через сетчатую изгородь, Брюс невольно подумал о том, что весь путь, который они уже преодолели, оказался подозрительно легким — возможно, в самом здании их ожидает нечто намного хуже парочки бойцов, готовых отстреливать всех без разбора. Зсазс с Джеромом ненадолго вырвались вперед, так что к тому моменту, когда Брюс, минуя широкие ступени главного входа, оказался в просторном холле, его встречала обманчивая тишина и несколько мертвых тел на кафельном полу. — Нам нужно разделиться. Вы идите за мальчиком, а я найду Ра’c аль Гула, — твердо заявил Уэйн. — Уверен, что справишься в одиночку? — все же переспросил Виктор для большей уверенности. Брюс молча кивнул в ответ и бросил последний взгляд на Джерома, который хоть и выглядел немного взволнованным, одним лишь взглядом дал понять своему Герою, что верит в него. Брюс, не теряя драгоценного времени, направился на второй этаж. Конечно, он прекрасно осознавал весь риск, однако твердая уверенность, что люди Головы Демона не смогут причинить ему смертельного вреда, заставляла все стремительнее бежать вглубь лабиринта бледных коридоров. Зная о методах Ра’c аль Гула, Брюс наоборот стремился столкнуться с кем-то из его воинов, поскольку им наверняка был отдан приказ доставить несостоявшегося преемника прямиком на суд к верховному лидеру. Чем стремительнее от него отдалялся звук торопливых шагов, тем сильнее Джером ощущал потребность как можно скорее отыскать Мартина, чтобы, наконец, убраться из этой вонючей дыры. Как бы сильно он не пытался сохранять холоднокровие, кровь в его венах буквально бурлила, словно крутой кипяток. Это бешенство, в сочетании с праведным гневом, создавало в безумной душе дьявольский коктейль, обжигающе бодрящий и все отчаяннее подгоняющий вперед. Они с Виктором разделились на первом же повороте, так что теперь Джерому не оставалось ничего другого, кроме как продвигаться все дальше, в самые недра дурно пахнущих помещений. Казалось, что этим чертовым коридорам никогда не будет конца, однако слабый проблеск надежды мелькнул в мутной тьме ещё одним поворотом. Едва завидев скользнувший вдали несущийся навстречу силуэт, Джером на миг замер, готовясь стрелять. Понадобилась всего доля секунды, чтобы понять, что темная фигура не была очередным врагом. — Мартин! Как только их взгляды встретились, мальчик со всех ног кинулся к Валеске. Заключив его в крепкие объятья, Джером не сумел сдержать облегченного вздоха, тут же поспешно отстранился и заглянул в взволнованные карие глаза. — Все в порядке? Ты не ранен? В ответ Мартин отрицательно мотнул головой. Внешне он действительно выглядел нормально, не считая растрепанных волос, отсутствия обуви и помятой пижамы — должно быть ублюдки вытащили его прямо из постели. — Так, сейчас нам нужно встретится с Виктором. Он сможет вывести тебя отсюда. Едва закончив говорить, Джером ощутил, как Мартин резко потянул его за руку, буквально утаскивая следом за собой в ту сторону, откуда сам только что пришел.***
Пара бойцов в черном, любезно проводивших его в нужном направлении, втолкнула Брюса в комнату, которая, судя по всему, была тестовой химической лабораторией, и он наконец встретился с главой Лиги лицом к лицу. — Приветствую, Брюс, — торжествующе улыбнулся Ра’c аль Гул. — После столь долгой разлуки я счастлив видеть тебя лично. Лицо Ниссы, стоявшей рядом с ним, озарила мимолетная ухмылка. От её хитрого взгляда Брюс ощутил, как его злость разгорелась с новой силой. На этот раз её наряд выглядел гораздо скромнее и походил скорее на форму рядовых бойцов лиги. Легким жестом Ра’с подал знак подданным удалиться. Как только железная дверь за его спиной закрылась, Брюс глубоко вздохнул и, разминая затекшие от сильной хватки запястья, уверенно шагнул вперед, ясно давая понять, что настроен отнюдь не дружелюбно. — Я пришел сюда не ради милых разговоров, — угрожающе предупредил Брюс. — Так что можешь не пудрить мне мозги сладкими речами. — О да, я вижу, — протянул Глава Демона с толикой восхищения, смотря на Уэйна так, будто перед ним открывался вид на нечто приближенное, и, в то же время, непостижимое, как человек, впервые узревший пейзаж величественных горных вершин. — Эта великолепная решительность в твоих глазах действительно впечатляет. Но, прежде чем ты, наконец, совершишь то, для чего пришел сюда, я прошу тебя дать мне ещё немного времени, — заметив, как лицо Брюса исказилось нескрываемым раздражением, Ра’c аль Гул поспешил объясниться. — Видишь ли, перед тем как принять свою заслуженную смерть, я должен завершить кое-что. Можешь считать это моей последней волей. После его слов Брюс невольно напрягся, готовясь при малейшей угрозе кинуться в бой, однако того, что произошло дальше, он никак не мог предугадать: выхватив из ножен кинжал, Ра'c в мгновение ока оказался позади своей дочери, угрожающе приставив изогнутое лезвие к её шее. Первым делом на ум Брюсу пришел банальный отвлекающий маневр, но уверенный взгляд Ра’c аль Гула, нацеленный прямо в глаза Брюса, вкупе с резко опустившейся на плечо Ниссы ладонью, давали понять, что его намерения абсолютно серьезны. — Ты действительно думала, что я ни о чем не догадаюсь? — взгляд темных глаз плавно переместился на Ниссу. — В таком случае ты еще глупее, чем твоя старшая сестра. На последних словах уголки губ Ниссы резко дернулись в горькой усмешке и самоуверенном пренебрежении. — Я почти разочарован, — продолжил Ра’c аль Гул все тем же назидательным тоном. — Хотя твои актерские способности заметно улучшились с момента нашего последнего воссоединения. Настолько, что ты смогла убедить меня в преданности, но потерпела неудачу в ключевой момент. И все же я не хочу, чтобы твои последние мгновенья были омрачены печалью из-за собственного проигрыша, все-таки ты моя дочь. На прощание хочу сказать, что горжусь тобой. — Мои последние мгновенья прекрасны лишь от осознания, что ты уйдешь вслед за мной, отец, — в этот миг ее голос предательски дрогнул, а взгляд, до этого направленный в сторону тяжелой ладони на правом плече, переметнулся на Брюса. Совершенно неожиданно для самого себя Брюс вдруг осознал, что именно сейчас в глазах Ниссы нет ни капли притворства — её страх, волнение, слабость и в то же время немая мольба о помощи были подобны крику поверженного на поле боя солдата. Кажется, что если бы в ней было чуть меньше гордости, то этот отчаянный крик мог бы действительно сорваться с губ. В последний раз Брюс видел в Ниссе такую искренность лишь во время их разговора на светском вечере, когда она со счастливой увлеченностью в горящих глазах рассказывала ему о своей любви к альтруистической натуре людей. В этот самый миг судьба будто бы самолично даровала Брюсу величайшую удачу — Нисса умрет от руки собственного отца, а он сам положит конец многовековой тирании Ра’c аль Гула. Однако нечто в его душе всеми фантомными силами противилось холоднокровной расплате и в следующие секунды Брюс руководствовался именно этими эмоциями. Ринувшись вперед, он ухватился за чужое запястье, тем самым ослабив хватку и позволив Ниссе вырваться из смертельного захвата. Изумление во взгляде Ра’c аль Гула тотчас же сменилось гневом. Брюс не стал терять времени и, воспользовавшись преимуществом, сбил противника с ног. — Ты понятие не имеешь, что делаешь! — воскликнул Глава Демона, одновременно перехватывая кулак Брюса, но Уэйн не собирался больше слушать его. Отточенным движением он выхватил из ножен на поясе клинок. В голове невольно всплывают заветные фразы: «Никогда не забывай о дыхании, следи за каждым движением и не позволяй руке дрогнуть». Да, именно так. Сам Ра’c учил Брюса, вбивал эту мантру в его мысли, чтобы она стала не менее естественной, чем дыхание. Сжав тяжелую рукоять с такой силой, что резные узоры на ней до боли впились в ладонь, Уэйн занес лезвие вверх, чтобы тут же опустить его и одним ударом раскроить беззащитную шею. Кровь хлынула из открывшегося пореза. Как бы Брюсу не хотелось отвернуться, чтобы не видеть чудовищных метаморфоз, он просто физически не мог оторвать взгляда от бледнеющего лица, вваливающихся глазных впадин и чернеющей кожи, превращающейся из разлагающейся рыхлой плоти в пустую иссушенную оболочку, пока, наконец, от тела не остался лишь истлевший серый прах. Брюс мигом поднялся на ноги, оглянувшись на Ниссу, все это время стоявшую за его спиной. — Не смей думать, что теперь ты в безопасности, — угрожающе заявил Брюс, медленно подходя к ней. Кинжал все ещё был крепко зажат в его руке. — Мои руки уже в крови, и я не побоюсь завершить начатое твоим отцом, если ты сейчас же не расскажешь мне всей правды. Взгляд Ниссы на секунду скользнул в сторону, прежде чем вновь вернуться к Брюсу. — Клянусь посвятить тебя во все подробности, но думаю, наш разговор может подождать, — Брюс хотел возразить, но она продолжила, указывая на окно позади них. — Просто взгляни. За защитным стеклом лежало сердца завода — гигантского цеха, наполненного резервуарами с токсичными химикатами. Там, на огромной высоте, где металлические конструкции пожарных лестниц переходили в узкие навесные проходы между секциями, Брюс отчетливо видел две знакомые фигуры, застывшие друг напротив друга. — Черт, — игнорируя Ниссу, он ринулся прочь из комнаты, ведомый лишь мыслью о том, что ему нужно как можно скорее оказаться там, пока не стало слишком поздно.