Point of view

— Ты уверен, что так будет быстрее? — с легким неверием поинтересовался Джером, ненадолго замерев в дверном проеме. Мартин одобрительно кивнул, в сердцах проклиная похитителей, которые оставили его без блокнота. Лишившись привычного инструмента общения, он чувствовал себя совершенно беспомощно и глупо, но в то же время, невольно радовался, что Джером был рядом. Вместе они точно смогут пройти через этот кошмар. Светлый луч надежды, мелькнувший в душе, вернул Мартину привычную уверенность, и он уже собирался двинуться вперед, но Джером остановил его. — Полегче, маленький негодник. Я не позволю тебе потеряться во второй раз, — с улыбкой заверил Мартина Джером, шагая вперед. — Так что советую держаться рядом и не лезть на рожон, если не хочешь нарваться на знатную порку лично от меня. Мартин улыбнулся и слегка сжал его ладонь. Выйдя из-за закрытых дверей, они оказались в промышленном цехе. В нос ударил резкий запах, похожий на смесь горелого пластика и жидкого хлора, к которому, как казалось в самом начале, было невозможно привыкнуть, но уже после пары минут пути этот смрад перестал ощущаться так остро. И хотя путь впереди казался чистым, Джером не мог позволить себе быть привычно беспечным — уж точно не сейчас, когда он чувствовал ответственность за безопасность своего маленького брата. Даже привычное равнодушие к смерти теперь притупилось, и на смену безбашенности пришло неприятное чувство тревоги. И все потому, что у него было как минимум две причины остаться в живых: обещание, данное тому, кого Валеска искренне любил, и Мартин. Кажется, ещё никогда он не чувствовал себя таким уязвимым и взволнованным, будто он был совсем не психопатом, а простым человеком, жил заурядной жизнью и боялся каждого шороха. Мелькнувшая в мутном зеленоватом свете тень тут же привлекла к себе внимание, заставив Джерома замереть, напряженно вслушиваясь в далекие шаги, опасно приближающиеся прямо к ним. Но прежде чем Валеска успел прицелиться, из-за угла раздался знакомый громкий голос. — Тебе повезло, что это всего лишь я! Иначе твои мозги украсили бы ближайшую стену! Облегченно выдохнув, Джером расплылся в улыбке, смотря на подошедшего Виктора. — Ох, ну извините, господин профессиональный киллер. В следующий раз возьму у вас пару уроков. Прежде чем ответить на эту колкость, Зсазс, мимолетно подняв взгляд, тут же ощутимо напрягся и скомандовал прижаться к стене. — Что за хрень? — резонно уточнил Джером, всматриваясь туда же, куда так внимательно смотрел Виктор. — Видишь, там, на верхотуре, — Зсазс вытянул руку вперед, торопливо указывая в нужном направлении. — Кто-то явно не из наших. Скорее всего снайпер. Едва завидев фигуру неизвестного, Валеска вздрогнул, буквально не веря, что картинка перед глазами могла быть реальной. Но это был не сон. — Это не снайпер. Это мой брат, — едва произнеся это он почувствовал, как Мартин боязливо ухватился за его руку. — Серьезно? Воу, пардон, не знал, что у вас назначена семейная встреча, — с издевательским смешком уточнил Виктор, все ещё не спеша выходить из укрытия, — И насколько высоки шансы того, что у него под рукой нет винтовки? — Не смеши меня, этот хлюпик не сможет даже комара газетой прибить, — возразил Джером, отвернувшись, чтобы в поисках ближайшего подъема окинуть взглядом пространство, и обратился уже напрямую к Зсазсу: — Тебе нужно увести отсюда Мартина. — Ты останешься здесь? — уточнил Виктор, скорее чтобы подтвердить собственные догадки, нежели из-за заботы о благополучии Валески. — Да, нужно в последний раз обсудить пару вопросов с любимым братцем, — твердо заявил Джером, даже не скрывая нарастающего гнева в своем голосе. В этот момент Мартин почти до боли вцепился в его руку, не позволяя отстраниться и в то же время смотря в серые глаза умоляющим взглядом. Конечно, Джером не мог просто так оставить его, поэтому, опустившись на одно колено, чтобы не смотреть сверху вниз, он осторожно положил ладони на плечи Мартина. — Ну-ну, ты ведь знаешь, что на самом деле мой настоящий любимый брат — это ты, так что не ревнуй, — шутливый тон не возымел должного эффекта, и Валеска, глубоко вздохнув, решил успокоить его иным способом, вкрадчиво произнося каждое слово и уверенно смотря в глаза, полные волнения: — Послушай, Мар-Мар, тебе не нужно волноваться за меня, потому что ничего страшного не произойдет, вот увидишь. Не успеешь и глазом моргнуть, как мы с тобой уже будем доедать мороженое, сидя где-нибудь на причале и любуясь заходящим солнцем. Сморгнув слезы, Мартин медленно кивнул и нехотя отпустил запястье Джерома. — Пожалуйста, обещай, что больше не будешь плакать. Видя, с какой надеждой Джером смотрел на него в этот момент, Мартин не смог возразить, вновь кивая и даже найдя в себе силы улыбнуться. — Вот и славно, — Валеска улыбнулся в ответ. — Слушайся господина Зсазса, и будь осторожнее. После этого Джером отправился к ближайшей пожарной лестнице. Оставлять Мартина на попечение Виктора ему было совсем не страшно, так как он был уверен в его профессионализме, но теперь место волнению уступил вновь вспыхнувший гнев. Чем ближе он подбирался к верхнему ярусу, тем отчетливее ощущал на себе дотошный взгляд чужих глаз, и от этого Джерому хотелось буквально содрать с себя кожу, лишь бы не чувствовать этих отвратительных мурашек. Вид сверху выглядел воистину завораживающим, но времени любоваться у Валески не было, поскольку даже во время недолгого марш-броска его взгляд был направлен вперед. — Извини, что не прихватил с собой цветов, милый братик. Все-таки мы не виделись давно, а такой момент просто грех не украсить помпезным букетом, — притворным тоном заявил Джером, едва оказавшись напротив Джеремайи. — Надеюсь, пышный венок на могиле тебя устроит? Джеремайя промолчал и смерил брата совершенно спокойным взглядом, будто бы зная, что Джером не собирался давать ему право голоса. Сам он выглядел, мягко говоря, не лучшим образом — белая измятая рубашка и темные брюки придавали ему вид настоящего офисного клерка и подчеркивали обострившуюся бледность лица. — Ох, хотя, если подумать наша недавняя разлука просто ничто по сравнению с пятнадцатью годами ранее, — Джером пытался скрывать эмоции, но усмешка, сорвавшаяся с губ, прозвучала горько, а не надменно. — И все же, несмотря на все неудовольствие от нашей встречи, мне очень интересно узнать, что ты тут забыл. Джеремайя на миг отвел взгляд от чужого лица, неловким жестом поправив очки, но тут же, словно окончательно осмелев, взглянул на Джерома в упор и уверенно расправил плечи. — Я здесь, чтобы раз и навсегда покончить с тем, что происходит между нами. Режущий смех тут же эхом разнесся вокруг, словно звук скрежета острой бритвы по стеклу. — Ты что, серьезно? — картинно смахнув выступившие от истерического смеха слезы, Джером вопросительно приподнял бровь, все ещё продолжая широко улыбаться. — Боже, никогда бы не подумал, что парень, позиционирующий себя неебическим гением, на деле окажется таким огромным тупицей. — Знаешь, мне никогда не хотелось опускаться до твоего уровня. Я мог бы спокойно смириться с тем, что ты несколько раз пытался убить меня. Но после того, что ты сделал с моими близкими, у меня просто не осталось другого выбора, — все тем же ровным голосом признался Джеремайя, не сводя глаз со своего брата. — Ой, правда? Неужели ты так расстроился из-за своей белобрысой подружки-дылды, что даже набрался храбрости выйти из подземной крысиной избушки и встретиться со мной лично? — уточнил Джером уже без тени елейной насмешки, чувствуя, как кулаки начинают чесаться от желания как следует врезать брату. — Дело не только в Экко, — со злостью возразил Джеремайя. — Ты посмел причинить боль Брюсу. — Так вот в чем дело, — выражение лица Джерома в ту же секунду стало походить на звериный оскал. — Испугался, что твой безумный братец захочет покалечить любовь всей твоей жизни? После этой фразы Джеремайя невольно скривился в отвращении, явно задетый тем, что Джером посмел отозваться о Брюсе в столь грубом ключе, но сумел быстро подавить эмоции. — Насколько мне известно, ты и сам питаешь к Брюсу не столь однозначные чувства, как кажется всем на первый взгляд, — для Джерома столь дерзкий вопрос из уст его брата прозвучал почти так же неожиданно, как звонкая пощечина. — Мм, а ты, я смотрю, прибавил наглости за это время, да? Наверное, даже посещал тренинги личностного роста в перерывах между больничными процедурами, — на шаг приблизившись, Джером с самодовольным видом сложил руки на груди. — Но для полного эффекта я бы посоветовал тебе пару раз побывать на терапии в Аркхеме. Уж там-то кого угодно научат любить жизнь. Быстро и совершенно бесплатно. — И все-таки я прав? — с едва заметной усмешкой поинтересовался Джеремайя. — Имей твоя одержимость платоническую основу, ты бы не реагировал так бурно. — И? Уже не сдерживая себя, Джеремайя широко улыбнулся и посмотрел на брата с вызовом. — Ты правда думаешь, что кто-то вроде Брюса, действительно стал бы томно смотреть в твою сторону? Не обманывай себя, Джером. Все то, что ты принимаешь за желанную реальность на самом деле лишь больная фантазия. Не нужно видеть в случайных взглядах намек на чувства. Разговор перестал быть забавным. Хищная улыбка вновь расцвела на лице Джерома, решившего быстро спустить своего брата с небес на землю. — О, боюсь, что ошибаешься ты, наивный братец. Видишь ли, вопреки твоим надеждам, происходящее между мной и Брюсом не плод моего буйного воображения. Пока ты, как краснеющая девственница, строил золотому мальчику глазки, боясь даже подержаться с ним за ручки, я успел зайти так далеко, как тебе и в мокрых снах и не снилось. Секундное изумление тут же сменилось откровенным недоверием. — Ты врешь. Все так же улыбаясь, Джером отрицательно качнул головой. — Могу поклясться каждым ублюдком, которому я собственнолично перерезал глотку: это чистая правда. Джеремайя все ещё не верил в правдивость слов брата, но всколыхнувшееся отчаяние успело отразиться на его лице. Заметив его волнение, Джером вновь ощутил прилив яростной энергии, требующей незамедлительного выхода. — Можешь считать, что это были последние слова, которые вылетели из твоего лживого рта, братец. Потому что сейчас я сверну тебе шею. В ту же секунду Джером сбил брата с ног, навалился сверху и лишил возможности подняться. От резкой боли в затылке Джеремайя зашипел, но успел перехватить запястья Джерома, когда тот замахнулся для удара в челюсть. Грохот падающего тела заглушил звук упавшего из-за пояса глока, но как только Джером заметил валяющийся рядом пистолет, то не смог удержаться от насмешки. — Серьезно? У тебя все это время был ствол, но ты предпочел чесать языком? Горящая ненависть в глазах Джеремайи была просто неподражаема. Джером мог бы любоваться этим зрелищем ещё целую вечность, если бы их внимание неожиданно не привлек крик. — Прекрати! Пользуясь мимолетным промедлением брата, взгляд которого невольно метнулся в сторону источника звука, Джером ударил его, но до настоящего мордобоя дело не дошло, поскольку неожиданно появившийся Брюс помешал их пламенному семейному воссоединению. С трудом оттолкнув Джерома, он торопливо помог Джеремайе встать, чем вызвал у первого неподдельное возмущение. — Рад тебя видеть, но сейчас ты не вовремя, — раздраженно выпалил Джером, смотря на Брюса, лицо которого теперь не скрывала маска. — Как ты здесь оказался? — Брюс проигнорировал эту реплику, обратившись к Джеремайе. — Брюс, скажи, — взгляд темных глаз на миг метнулся к Джерому. — Это все правда? Ты и мой брат… Уэйну было достаточно потупившегося взгляда Джеремайи и расцветающей улыбки Джерома, чтобы понять, о чем именно шла речь. — Послушай, — смотря прямо в взволнованные глаза Джеремайи, Брюс осторожно положил ладонь ему на плечо. — Я могу все объяснить, но для подобных разговоров нужно другое место. — Объяснить? — закричал Джером, не скрывая своего возмущенного недоумения. — Зачем тебе что-то ему объяснять? — на последних словах его голос насквозь пропитался ядом. Вместо ответа Брюс лишь смерил Джерома строгим взглядом, ясно давая понять, что он не намерен обсуждать их отношения в присутствии Джеремайи. Однако самому Джерому в этот момент было совершенно плевать на его позицию. — Ладно, хорошо, без проблем, — глубоко выдохнув, он продолжил, теперь уже совершенно ледяным тоном. — Раз уж у нас выдался вечер честности, то, может быть, мы все поделимся страшными секретиками, м? Мне-то теперь скрывать нечего, а вот кое-кому другому… — резко приблизившись, Джером уже собирался вновь накинуться на брата, но в этот раз ему помешал Брюс, преграждая дорогу своей грудью. Это и стало последней каплей для Джеремайи. Он отшатнулся на пару шагов назад и бессильно опустил взгляд себе под ноги, туда, где под решетчатым полом дымились резервуары с растворами кислоты. Всего за пару секунд в его сознании промелькнула сотня мыслей, молчать о которых уже просто физически не было сил. — Ты, — все ещё не поднимая взгляда, рассеянно прошептал он, но в следующий миг уверенно поднял голову и устремил неумолимый взгляд прямо на Джерома. — Это ты во всем виноват, неужели не ясно? Столь резкая перемена в голосе Джеремайи заставила Брюса невольно напрячься, в то время как Джером лишь шире улыбнулся. — Из-за тебя мне пришлось… — на каждом слове он был готов вот-вот сорваться крик. — Мне пришлось совершить столько ужасных вещей! Даже пойти на убийство! — Что? — невольно вырвалось у Брюса. — Да, это правда, — тяжело дыша и не отрывая взгляда от брата, продолжил Джеремайя. — К сожалению, эта попытка оказалась неудачной, потому что, как видишь, мой брат все ещё здесь. Обернувшись, Брюс почти чувствовал, как время вокруг них превратилось густую, физически ощутимую субстанцию, замедляющую любое резкое действие вокруг. То, как выражение лица Джерома в одночасье преобразилось самым ужасающим образом, заставило его снова выступить вперед, чтобы заслонить собой Джеремайю, однако на этот раз Уэйну понадобились почти все силы, чтобы удержать его на месте. — Ебаная сука! Так это был ты, да? Не хватило смелости убить меня собственными руками, так ты решил избавиться от меня в своем фирменном стиле, чтобы не оставить лишних улик? Наверняка ты даже не смог самолично пробраться в дом, чтобы установить бомбу, и поручил это грязное дело своей подруге! Испугался риска во второй раз замарать белые ручки! — Тебе правда интересно? — Джеремайя, не удержавшись, все же сорвался на крик. — Или тебя просто так сильно шокирует факт, что я наконец нашел в себе силы избавиться от тебя — самой большой проблемы в моей жизни? — Твоей жизни? Замерев, Джером отстранился от Брюса, смотря на брата совершенно пустым, почти остекленевшим взглядом. — Твоей жизни? — вновь повторил он, уже тише, но все так же отчаянно. — Да что ты вообще знаешь о плохой жизни после того, как сам обрек меня на весь тот ебучий ад, в котором я жил почти десять лет? Страх, парализовавший Джеремайю в эту секунду, отразился на его лице застывшей маской ужаса, однако вопреки желанию возразить, он не смог выдавить из себя ни слова. — Нет, даже не мечтай, в этот раз я не буду молчать. Брюс, — Джером медленно перевел взгляд на Уэйна, который в этот момент выглядел предельно напряженным. — Ты ведь помнишь, как часто я говорил тебе, что мой брат — обманщик? И ты, каждый раз, думал, будто все это просто вранье, да? Просто нытье обиженного мальчика, которого в детстве обделили вниманием, в угоду его брату — идеалу на моем фоне. Но правда в том, что он, — вытянув руку вперед, Джером указал на Джеремайю. — Ничуть не лучше меня. А может быть, даже хуже. Что он говорил тебе? О нет, не отвечай, позволь процитировать слово в слово: Джером схватил нож и попытался меня убить. Едва услышав эти слова, Брюс вздрогнул, совершенно не понимая, какие чувства ему стоит испытывать в столь напряженный момент, но, тем не менее, продолжил слушать этот монолог. — Так вот, на самом деле все было не так, уж поверь. Я запомнил тот чертов вечер почти поминутно. Мы с братом сидели за общим столом для пикника, все уже разошлись по фургончикам, но нам, благодаря мамаше-шлюхе, было совсем не до сна и мы без дела сидели на улице, ждали, пока её очередной хахаль свалит из нашего дома. И вот, в какой-то момент, нашу идиллию решила прервать пара местных уебков. Эти придурки просто обожали издеваться над моим братиком, но обычно, они были слишком трусливы, чтобы пытаться докавыряться до него, когда я был рядом, но в тот день скука заставила их испытать судьбу. После очередной порции оскорблений мой брат не выдержал. Конечно, — переводя дух и пытаясь подавить предательское отчаяние в голосе, Джером ненадолго замолчал. — Мы с ним были братьями, знали друг о друге все. Я уже тогда понимал, что в один прекрасный день он сорвется, но не думал, что это произойдет именно так. Не сдержавшись, он схватил со стола мой складной нож и подскочил к одному из тех уродов. Обычная безделушка, которую я всегда таскал с собой, и тот вечер, конечно же, не был исключением. Более того, я даже не собирался доставать его, просто решил вырезать что-нибудь на столе от скуки. Так вот, прежде чем мой брат, потеряв голову, успел бы пырнуть кого-то из тех двоих, я накинулся на него со спины и с трудом отобрал злосчастный нож, но к тому моменту наша громкая возня успела привлечь к себе внимание. Когда рядом появились взрослые, уроды тут же слиняли, а мы остались вдвоем. Но вместо того, чтобы честно рассказать обо всем, братец состроил страдальческое выражение лица и рыдающим голосом заявил, будто бы это я пытался прирезать его. А знаешь, почему он решил так поступить? Потому что испугался. Испугался, что все узнают правду о нем, ведь тогда неуравновешенным считали бы не только меня. Впервые в жизни Брюс видел в глазах Джерома слезы, и от этого ему самому было почти больно. Если до этого момента он ещё мог списать его ненависть к Джеремайе на нечто незначительное, то теперь он понял, что его чувства не были беспочвенны. — Признаю, тогда мне было больно, но потом, спустя пару лет, я понял, что такой мерзкий предатель, как ты, не стоит и капли моих страданий, — обращаясь к брату, Джером перевел взгляд на Брюса. — Но, по крайней мере, теперь ты знаешь все. Сам Джеремайя, все это время молча смотревший то на Джерома, то на Брюса совершенно нечитаемым взглядом, быстро схватил с пола пистолет и направил его прямо на брата. — Боже, перестань играть в убийцу, — измученным тоном посоветовал Джером, специально отходя на несколько шагов назад и широко раскинув руки. — Но если все же хочешь попытаться, то пожалуйста, вперед. Я даже облегчу тебе задачу. Смотри не промажь. Чувствуя невероятное напряжение, Брюс пытался подобрать подходящие слова, чтобы успокоить друга. Конечно, он не верил, что за угрозой Джеремайи может скрываться реальное желание навредить Джерому. Именно так он думал до того мгновения, когда грохот первого выстрела сотряс недолгую тишину. За ним последовал второй, третий. Но даже после этого, Джером устоял на ногах, чувствуя разливающийся в районе груди огонь и подступающую к горлу кровь, которую инстинктивно захотелось сплюнуть. Лишь когда боль заставила мир перед глазами помутиться, он окончательно потерял равновесие и не сумел удержаться на краю у низкого металлического ограждения. В реальности прошло не больше десяти секунд, но для Брюса это время тянулось бесконечно долго и мучительно, почти как в тот миг, когда с губ его родителей сорвался последний вздох. Всплеск жидких химикатов, вызванный падением в них безжизненного тела, сопровождался диким, надрывным криком Джеремайи, который тяжело рухнул на колени и в ужасе откинул пистолет так, словно в его руке было не оружие, а раскаленный добела металл. Он закрыл лицо ладонями и зарыдал, отчаянно пытаясь сказать что-то, между надрывными всхлипами, но Брюс уже не мог слышать ничего, кроме оглушительного стука собственного сердца.

***

Торопливо шагая по хрустящему гравию, Освальд напряженно оглядывался по сторонам, игнорируя чьи-то далекие вскрики и раскиданные то там, то тут безжизненные тела. Несмотря на то, что общий хаос уже успел рассеяться, оставив после себя лишь десятки трупов и полную разруху вокруг, находиться здесь было все так же опасно, как в самый разгар сражения. — Освальд! Едва услышав, как кто-то окликнул его, Кобблпот обернулся. Выражение его лица мигом изменилось с напряженного, на изумленное. — Джим? Какого черта ты здесь делаешь? — не скрывая своего негодования, спросил он у подошедшего Гордона. — У меня к тебе гораздо больше вопросов, но думаю, что сейчас нам лучше поспешить внутрь, — кивнув в сторону главного здания, безапелляционно скомандовал Джим, попутно прочесывая взглядом местность. Не успели они сделать и двух шагов вперед, как где-то совсем рядом раздались шаги и из-за грязной стены ближайшего ангара вылетел ниндзя в черном. Лезвие катаны опасно блеснуло в дневном свете. Освальд, все это время держащий револьвер наготове, уже был готов прицелиться для выстрела, но его неожиданно опередила Барбара, которая, судя по всему, преследовала убийцу уже долгое время. Ринувшись вперед, она попыталась выбить холодное оружие из рук неизвестного, но тот оказался сильнее и сумел не только удержать рукоятку, но и совершить фатальный выступ вперед, пронзив беззащитную грудь. Когда Освальд выстрелил, все было кончено. Сильные руки Гордона не позволили Барбаре рухнуть на землю, и хотя на её губах играла почти счастливая улыбка, боль от ранения все же ясно читалась на светлом лице. — Барбара, зачем? — пораженный, Гордон не мог понять, почему бывшая невеста решила так необдуманно рискнуть своей жизнью. В ответ на это Барбара подняла ладонь к его лицу, ласково поглаживая по небритой щеке. — Прости меня, Джим. Не только за то, что происходит здесь… За все ужасные поступки. Надеюсь, хотя бы смерть сможет искупить мою вину… — Перестань, все будет в порядке, — торопливо пытался успокоить её Гордон, но Барбара покачала головой. — Я уже давно все решила, можешь считать это моими последними словами… — сквозь прерывающееся дыхание она все же смогла произнести тихое «люблю тебя», прежде чем закрыть глаза и глубоко вздохнуть в самый последний раз. Не сдержавшись, Джим прижал обмякшее тело к себе, обнимая почти так же нежно, как в те дни, когда они ещё были счастливы вместе. Это не могло оставить Освальда равнодушным, однако отвлечься от этого зрелища его заставила фигура, показавшаяся вдали. Узнав в этом блеклом силуэте Мартина, он тут же сорвался с места, игнорируя адскую боль в травмированной ноге. Едва завидев его заплаканное лицо, Освальд упал на колени и позволил мальчику броситься к нему в объятья. — Нет, нет… — едва услышав тихие слова, срывающиеся с губ Мартина, Освальд ненадолго отстранился, пораженный, что парнишка впервые заговорил. Но тот, похоже, не видел ничего перед собой и мог лишь безустанно повторять одно лишь «нет». Совершенно растерянный, Пингвин не знал, что делать дальше, пока вдруг перед ним не встал запыхавшийся Виктор, который на миг оторопел от увиденного, но сумел взять себя в руки и доложить: — Боюсь, наш отряд понес существенные потери. Валеска мертв.