— Виктор, можешь немного присмотреть за Блейком? — вздрогнув от неожиданности, я перевёл на Кэтти рассеянный взгляд, пытаясь сообразить, что конкретно от меня сейчас требовалось — вид гостей, разбивающихся на парочки под вступительные аккорды медленной, весьма популярной мелодии, подтолкнул к логичному в данной ситуации осознанию. Впрочем, не получив от меня молниеносного ответа, девушка продолжила, — Мы с Северусом хотели бы потанцевать, если ты не против… — Кэтти залилась легким румянцем.
— Кажется, я понял, почему вы со Снейпом так настаивали на том, чтобы я не отказывался от приглашения и пошёл на этот праздник, — я закатил глаза, демонстрируя своё притворное недовольство. В изумрудных омутах мелькнул отголосок мольбы, и это тут же заставило меня прекратить паясничать, — Всё, идите развлекайтесь, — фыркнув, кивнул я, красноречиво указывая на танцующие парочки.
Искренняя благодарность на дне нефритовых глаз была наивысшей наградой за моё решение. Хотя, если до конца разобраться, что тут такого особенного? Разумеется, мне не сложно присмотреть за своим собственным крестником!
Блейк спокойно стоял в шаге от меня и с гордым видом опирался на черенок своей новой метлы. Как только Кэтти с Северусом ни пытались растолковать ему, что свадьба — это не то событие, на которое стоит приходить с подобного рода игрушками, мальчишка всё равно остался при своем мнении. В итоге, после долгих бесед они как-то неожиданно нашли компромисс: Блейку было позволено взять метлу, а взамен он соглашался на маленькую чёрную бабочку поверх ворота белоснежной рубашки. Признаться, я прыснул от смеха, когда увидел эту забавную картину — маленький джентльмен с метлой под мышкой, но Кэтти так стрельнула глазками в мою сторону, что я тут же заткнулся.
Хм… по-моему, годы общения с Тонкс оставили на ней некоторый отпечаток.
Судя по смешку, донесшемуся со стороны Снейпа, он в который раз без зазрения совести подслушивал мои мысли; и что-то мне подсказывало, что на этот раз он с трудом удерживался от более полноценного проявления своего согласия.
Взгляд сам собой выхватил из танцующей толпы Снейпов. Уже сбился со счета, который раз только за эти дни залюбовался этой парой. Они были такими гармоничными.
Кэтти обвила тонкой рукой крепкую шею своего мужа, а вторую вложила в раскрытую, широкую ладонь. Изящные пальчики моментально оказались в плену мужского захвата, а его вторая ладонь легла поверх прямой спины, но в процессе танца ненавязчиво соскользнула к изящному изгибу нежной поясницы.
Они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза, и что-то мне подсказывало, что сейчас для этих двоих никого вокруг не существовало. Кэтти не скрывала радостной улыбки, а Северус, как всегда, позволял только уголкам губ дернуться в едва уловимой усмешке. Но как бы он не старался, только слепой не заметил бы счастье, которым светилась антрацитовая бездна.
Определённо, только от одного этого вида моё настроение прибавило несколько миллионов пунктиков, добираясь до отметки весьма приподнятого…будто сегодняшний вечер оказался совершенно не таким, каким я его успел нафантазировать. Ведь вот уже битый час я пытался выискать
Её личико среди сотни других.
Но Гермионы нигде не было видно, впрочем, как и Рональда Уизли. Скорее всего, они поменяли свои планы и решили не приходить.
Разочарование отравленной лавой расползалось по сосудам, а горечь неоправданных желаний и надежд невыносимо разъедала грудную клетку. Где-то в подсознании я твердил прекратить шарить взглядом по безликим гостям, но всё равно то и дело ловил себя на этом прегрешении.
Музыка стала мягче, свет — приглушеннее…
Кэтти прижалась щекой к крепкой груди мужа, словно прислушиваясь к биению его сердца.
Оторвавшись от созерцания этой невинной картины, я вспомнил о просьбе молодой мамы; но место, на котором только что стоял Блейк уже пустовало. Так… ну, и где он? Паниковать, конечно, ещё было рано, но я всё равно на автомате начал ворочать головой в разные стороны, пытаясь отыскать своего… Вот сорванец!
Именно в этот момент заметил, как молниеносным, едва уловимым черно-белым росчерком в другом конце огромного зала пронеслась знакомая фигура. Чёрт!
Не медля ни секунды, рассекая толпу, я метнулся в нужную сторону. Скорее! Пока Снейпы увлечены исключительно собой и не видят того, что вытворяет их старший сын.
Мимо пронесся хихикающий ураган, и я одним точным движением кисти заставил его снизить скорость. А потом… стащил удивленно хлопающего ресницами Блейка с понравившегося транспорта. И как можно было додуматься разрешить мальчику полетать под потолками в день своего прибытия?! Теперь вот объясни ребёнку, что так можно делать исключительно дома!
Метла была конфискована, и пока я выглядывал в толпе Северуса и Кэтти, чтобы передать им Блейка в целости и сохранности, ребёнок опять пропал.
Правда, и на этот раз найти его не составило проблемы. Изголодавшийся мальчишка вовсю уплетал внушительный кусок пирога прямиком за праздничным столом. Хм… ладно, один кусочек можно. Кэтти, конечно, просила зорко следить, чтобы Блейк не злоупотреблял сладостями, так что моя миссия опять грозила потерпеть полное фиаско.
И всё бы ничего, вот только Блейк уже тянулся к хрустальной ножке бокала, наполненного игристой жидкостью.
Самого низкого бокала из всей пирамиды.
Чуть ли не вприпрыжку понесся предотвращать катастрофу. И как раз вовремя.
Блейк дернул на себя фужер, и внушительная конструкция вот-вот разлетелась бы на миллиард хрустальных осколков, но резкий взмах моей кисти и первое пришедшее на ум заклятие помогли этого избежать, возвращая все составляющие на прежние места. Все, кроме одного бокала. И эта злосчастная, хрустальная посудина все еще был в ладони шестилетнего паренька.
Ой, нет! Не хватало мне ещё, чтобы потом кто-нибудь из семейства Снейпов убил меня за то, что я стал причиной непредвиденного спаивания малолетних! Пришлось объяснить Блейку, что шипящий и забавно бурлящий напиток предназначен исключительно для употребления взрослыми, и взамен принести ему два огромных стакана тыквенного сока. А заодно незаметно очистить белоснежную рубашку от внушительного пятна шоколада.
— Блейк! Виктор! — знакомый голос заставил оторваться от пристального рассматривания вернувшей свою чистоту ткани и поднять глаза на источник шума — Тонкс жизнерадостно махала рукой, а Тедди уже несся по направлению к своему подкрепившемуся другу.
О нет… вот сейчас точно образуется взрывоопасная смесь! Где… где Кэтти?!
Даже не заметил, как Блейк выхватил из моих рук метлу и бросился показывать ее своему лучшему другу.
— Что-то ты выглядишь уставшим, — хихикнула Нимфадора, поравнявшись со мной. В смеющихся глазах читалось искреннее понимание. Разумеется, ей ли не знать, на что способны дети в подобном возрасте. А когда их становилось больше одного на небольшом пространстве, то «цветы жизни» резко превращались в ураган разрушительной мощности. — Крестник замучил? — Тонкс лукаво стрельнула глазками из-под длинных ресниц.
В ответ я только неоднозначно пожал плечами — не признаваться же, что уже готов взвыть от порученного мне задания.
— Понятно…. — хихикнула волшебница, — Ну и где наша сладкая парочка?
— Танцуют, — можно было не уточнять, про кого она спрашивала. Хм… что-то танец затянулся. Точнее, судя по медленной мелодии, он просто плавно перетек в следующий.
— Иди проветрись, — усмехнулась Тонкс, перехватив мой взгляд, лихорадочно блуждающий по толпе в поисках нужных мне людей.
— Ты присмотришь за Блейком? — я даже не пытался скрыть охватившее меня облегчение.
Во-первых, если с одним крестником еще можно было справиться, то вот когда он объединялся с Тедди, делать это становилось сложнее, а во-вторых, в торжественном зале и в самом деле было душно… или это мой организм не справлялся с небывалым чувством ответственности?
— Разумеется, присмотрю, — подмигнула Тонкс. Не успел я даже глазом моргнуть, как девушка, ухватив за шкирки двух мальчишек, жизнерадостно заявила, — Так, ребятки, думаю, нам с вами пора осмотреть шикарный сад дяди Невилла с его редкими растениями, — судя по лицам «ребяток» они не особо жаждали изучать чудеса флоры, но, оказывается, Нимфадора еще не закончила свою мысль, — А заодно… опробовать новую метлу!
Радостный писк, растворившийся в шуме грохочущей музыки и гомоне толпы, ознаменовал, что от этого предложения ребята пришли в полнейший восторг.
Усмехнувшись, я со спокойной душой двинулся в сторону террасы.
Прохладный, живительный воздух тут же ворвался в легкие, позволяя сделать ещё один жадный вдох… до едва уловимого, приятного головокружения. Я подошёл к краю внушительного балкончика и, опершись локтями о каменные перила, скользнул оценивающим взглядом по открывшемуся мне виду. А Тонкс была права. Даже в таком приглушенном освещении я не мог не отметить вычурность деревьев и кустарников, распростершихся вокруг внушительного дома. Сразу видно, что здешние хозяева умели обращаться с живой природой, так что совершенно неудивительно, что Невилл с сентября займет пост профессора Травологии.
Аккуратный рожок луны, появившийся из-за одинокой тучи, абсолютно негармонирующей с бескрайним звездным небосклоном, осветил извилистые тропинки приглушенным серебристым светом, и тут я заметил внизу три знакомые фигуры, шагающие ровным строем вдоль этих красот. И как только у Тонкс удалось совладать с этими сорванцами?! Загадка…
— А из тебя вышел бы очень хороший отец, — мягкий голос за моей спиной заставил сердце рвануться вниз и застучать где-то в районе пяток.
Я не слышал его звучания шесть лет, но не перепутал бы ни с одним другим. Такой тихий, немного тягучий, с легкими нотками едва сдерживаемого смеха… Даже не сомневался, что сейчас Гермиона улыбалась.
Безумно хотелось броситься к ней и поприветствовать крепким, жарким объятием или даже чем-то большим, но я понимал, что, если сделаю подобное, то выдам себя с головой. А я этого не хотел. Лучше пусть воспринимает меня как своего давнего приятеля. Так будет проще и спокойнее всем. Наверное, в глубине души я боялся: если Гермиона поймет, что я отношусь к ней не как к подруге, то начнет меня избегать. А ведь у нас… точнее, у меня, только-только появилась возможность оказаться поближе к ней. И я этот шанс упускать не собирался. У Гермионы есть молодой человек, так что пылкий воздыхатель может стать весьма неприятной обузой…особенно, зная характер Рональда Уизли. Так что, решение напрашивалось само собой: если я хочу, чтобы эта встреча была не последней, то нужно держать свои эмоции при себе.
Именно поэтому я медленно, с лёгким оттенком лени, развернулся к девушке, пытаясь придать своему лицу безучастное выражение:
— Или самой посредственной няней, — я хмыкнул, понимая, что губы предательски растянулись в улыбке.
С жадностью, хоть и усиленно пытаясь скрыть её за вполне уместным в данной ситуации любопытством, я рассматривал оказавшуюся в моём поле зрения девушку. И почему вдруг стало невыносимо жарко?
Сердце вернулось на положенное место и теперь рвано, надрывно отсчитывало свой ритм.
Гермиона…
Я не могу сказать, что она совершенно не изменилась. Возможно, если бы у меня не было снимка, затёртого практически до дыр, я сделал бы подобный ошибочный вывод — шесть лет не оставило на ней никакого отпечатка. Вот только, если раньше я любовался невинной девушкой, то теперь передо мной стояла повзрослевшая женщина. По-прежнему юная и хрупкая, но приобретшая изысканную утонченность в своей странной, но давным-давно покорившей моё сердце красоте.
Тогда… во времена Турнира Трех Волшебников Гермиона ассоциировалась у меня с красивым бутоном, несмело поднявшим голову из упругого стебля. Шесть лет назад этот бутон начал раскрывать свои крохотные лепестки, а сейчас… девушка наконец-то расцвела.
Шоколадные глаза затягивали в свою бездну, маленький носик манил пройтись по его плавной линии подушечкой пальца, пухлые губы были сложены в легкую улыбку и открывали безупречный ряд белоснежных зубов.
Наверное, стоило ограничиться этим видом, но я не смог отказать себе в еще одном желании и скользнул оценивающим взглядом по юному телу.
Привычки… от них трудно избавиться, даже находясь рядом с девушкой своей мечты.
На Гермионе было обтягивающее, элегантное платье, подчеркивающее каждый изгиб утонченной, хрупкой фигурки.
Стрела осознания пронзила меня как-то весьма неожиданно: я никогда не видел ее в подобных нарядах.
А ведь и правда.
Я привык видеть девушку в бесформенной мантии, прикрывающей школьную форму, или в джинсах и свитере, придающих её телу немного мальчишеские очертания и угловатость. Во время Святочного Бала на Гермионе было длинное платье, которое оставляло слишком много простора для моей фантазии, да и на свадьбе Снейпов весьма пышная юбка не дала в полной мере насладиться совершенством природных линий девичьего тела.
А сегодня… тёмно-синяя ткань плотно обхватывала идеальную фигуру, подчеркивая плавную окружность бедер и осиную талию… Внезапно,
как и тем вечером, возникло навязчивое желание обхватить её ладонями.
Прямая линия верхней кромки корсета плотно прилегала к молочной коже, заковывая девичью грудь в своеобразный плотный капкан. Гермиона прекрасно соблюла баланс — соблазнительные окружности были полностью закрыты, делая фасон платья уместным для подобного торжества. На ней не было украшений — от центра лифа отходили две широкие бретели, симметрично перерезающие с обеих сторон аккуратные линии тонких ключиц, но оставляющие обнаженными округлые плечи.
Сглотнув, я посмотрел выше, с опаской понимая, что мое откровенное разглядывание затянулось. Наверное, именно поэтому вместо приветственных речей, я с притворным раздражением выдал:
— Кстати, это твоя привычка — подкрадываться к людям сзади? — в карих глазах промелькнуло удивление и что-то, очень похожее на смущение.
Всё-таки, я знатный придурок.
Стараясь свести на нет вспыхнувшую неловкость, я широко улыбнулся и, оторвавшись от перил, подался вперед, сокращая расстояние. Теперь нас разделяло буквально несколько шагов.
Пристально глядя в насыщенную бездну, отражающую звезды, я чуть мягче напомнил:
— Просто на прошлой свадьбе ты тоже… — я замялся, не зная, какие именно подобрать слова.
Гермиона застенчиво заправила за ухо волнистую прядку, выбившуюся из прически, а потом неожиданно улыбнулась, лукаво прищурившись:
— Ах, да, точно! Я в тот раз тоже подкралась незаметно, — кажется, теперь и она вспомнила тот вечер.
Приглушенный девичий смех растворился в бархатистой мгле вступающей в свои права ночи.
Я с нежностью наблюдал за искорками истинного, незавуалированного счастья, отразившегося в карих глазах. Какая же она… настоящая.
Этого так не хватало в тех приторных курицах, с которыми мне приходилось иметь дело.
А Гермиона уже перестала смеяться и сделала шаг вперёд, окончательно сокращая расстояние между нами. Я вздрогнул, почувствовав, как тёплое, упругое тело прижалось ко мне, а тонкие руки обвили мою шею. Так хотелось сжать девушку в своих объятиях и больше никогда не выпускать. Но… эта минутка единения была моментальной.
— Я очень рада тебя видеть, Виктор, — шепнула Гермиона и, прежде чем отойти и рассеять всю интимность момента, легонько поцеловала меня в щеку.
Это было приветственное объятие подруги. Точно так же мы обнимаемся с Кэтти при встрече.
— Я тоже. Очень, — сглотнув липкий ком, сдавивший горло, хрипло ответил я.
Гермиона подошла к перилам, а я, развернувшись, пристроился рядом с ней. Девушка оперлась острыми локотками на холодный камень, а кисти обеих рук свесила по ту сторону. В эту минуту Гермиона выглядела задумчивой и умиротворенной. Нас разделял буквально миллиметр, но… я не позволил себе нарушить оставшееся личное пространство.
— Почему ты не написал мне, что приезжаешь? — Гермиона повернула голову в мою сторону — теперь мы смотрели друг другу в глаза.
— Просто не хотел торопить события, — пожал плечами, — вдруг всё сорвалось бы… — и здесь я совершенно не кривил душой.
— Как прошла первая тренировка? — Гермиона с любопытством посмотрела на меня.
— А ты не знаешь? — хмыкнул, подпирая кулаком подбородок, и с красноречивой улыбкой посмотрел на Грейнджер. Не поверю, что Рон Уизли ничего ей не рассказал.
— Люблю получать информацию из первых уст, — Гермиона опять завела непослушную прядку за ухо, а я невольно скользнул взглядом по плавным линиям юного лица, точёной скуле, аккуратным изгибам ушной раковины и красиво очерченному рельефу напряженных под нежной кожей мышц тонкой шеи.
— И всё-таки, что тебе рассказал
капитан? — не удержавшись, я подчеркнул последнее слово.
— Ммм… Рон сказал, что ты в отличной форме, — Гермиона слегка прикусила губу и неожиданно для меня разорвала зрительный контакт, опуская голову и перегибаясь через перила, словно выискивая что-то внизу.
И почему меня не покидало легкое, но весьма навязчивое чувство, что она соврала? Хм… наверное, потому что я знал: Уизли не мог сказать подобного. Его антипатия чувствовалась на расстоянии. А впрочем, уверен, в подобной ситуации я бы тоже схитрил.
Как и она.
— И как тебе команда? — Грейнджер вновь стрельнула глазками в мою сторону.
— Ну, после первой тренировки ещё рано делать выводы, — честно признался я, — Но если быть до конца откровенным, то все ребята очень хороши…
Грейнджер внимательно слушала. Впрочем, как всегда. Даже не верилось, что раньше я предпочитал смотреть, слушать и… этого было достаточно. А теперь, по прошествии многих лет, я и сам превратился в неплохого собеседника, способного рассказать что-то интересное.
Разговор лился сам собой, с каждым словом наполняясь непринужденностью и раскованностью, когда вдруг я замолк, вглядываясь вниз. Что-то привлекло моё внимание. Туда же смотрела и моя собеседница.
Высокий силуэт Северуса и хрупкая фигура Кэтти. Пара шагала по извилистой тропинке сада, а им навстречу бежал Блейк. До меня донесся приглушенный смех встретившейся троицы. Снейп забрал у сына метлу и передал её Кэтти, а сам подхватил на руки заметно притихшего Блейка. Наверное, паренек сильно устал. Хотя в этом не было ничего удивительного: ведь уже очень поздно. Должно быть, они собирались домой. И правильно.
В поле зрения появились Тонкс, и Тедди, а следом за ними шагал Ремус. Все, вшестером, они направились в сторону дома — думаю, для того, чтобы попрощаться с виновниками торжества.
— Очень красивые семьи, — тихий голосок с нотками восхищения помог оторваться от подглядывания.
И только переведя взгляд на Гермиону, я заметил, как девушка вздрогнула, поёжившись от ощутимого порыва ветра, и обхватила себя ладонями за острые локотки.
Тепло майской ночи незаметно развеялось, оставляя после себя ощутимую промозглость.
Гермиона неосознанно водила ладонями по своим плечам, явно пытаясь удержать ускользающие крупицы тепла.
И как можно было так откровенно разглядывать девушку и даже не задуматься о том, что ей может стать холодно на открытом воздухе? Очень хотелось огреть себя кулаком по лбу, но вместо этого я ловко стянул с себя пиджак и, помедлив буквально секунду, набрался храбрости и набросил на обнаженные плечи и спину плотную ткань, хранящую тепло моего тела.
Гермиона вздрогнула и посмотрела на меня: в шоколадных глазах полыхала искренняя благодарность. А я оценивающе посмотрел на результаты своей заботы. Ухватившись ладошками за полы пиджака, Гермиона слегка дёрнула плечами, явно пытаясь поправить сползающую ткань. Мой пиджак казался огромным по сравнению с хрупким силуэтом девушки, и этот контраст ещё ярче подчеркивал её нежность и… какую-то природную невинность.
Резкий порыв ветра хлопнул неплотно закрытыми дверями, ведущими на террасу, и выпустил на поверхность звуки медленной, красивой мелодии. И мне в голову пришла одна мысль. Наверное, она всё это время крутилась в моём подсознании. Конечно, лучшим решением в сложившейся ситуации было бы увести Гермиону в теплое помещение, но мне очень не хотелось покидать это место, ведь здесь мы находились один на один.
Рядом.
— Есть отличный способ хорошенько согреться, — настороженность в карих глазах заставила притворно закатить глаза и потереть ладонью подбородок — не раскрывать же ей вот так на духу все планы.
— Виктор… — позвала Гермиона с легкой улыбкой на алых губах.
— И этот способ ты как-то задолжала мне одним зимним вечером… — желание играть в угадайку меня покинуло, а, может, я просто пытался заставить себя оторваться от созерцания пухлых губ; но всё равно успел заметить, как она их непроизвольно облизнула после высказанной мной фразы. И от этой картинки я вдруг понял, что… сейчас взвою!
Гермиона, что же ты творишь?! Я же всеми силами пытаюсь быть тебе просто другом!
Очень хотелось тряхнуть головой и отогнать навязчивые воспоминания того, какими эти губы могут быть мягкими и податливыми, ведь мне приходилось срывать с них поцелуи. Пусть неумелые и целомудренные, но… такие искренние и пылкие.
Спокойно, Виктор, спокойно. Выдохни. Просто выдохни…
И я протянул раскрытую вверх ладонь, замечая на дне её глаз понимание и огоньки лукавства.
— Мадемуазель, позвольте пригласить Вас на та…
— А, вот ты где!
Гермиона, будто ошпаренная, оторвалась от перил и резко развернулась на голос, в котором так и звенело недовольство. А у меня на языке вертелось самое виртуозное ругательство, на которое я только был способен.
Стойкое ощущение дежавю не покидало меня весь этот вечер, и сейчас оно еще больше набирало свою силу.
Уизли слишком быстро преодолел разделяющее нас расстояние от двери балкона и грубо, по-хозяйски, обвил Гермиону за талию, привлекая к себе.
— Добрый вечер, Рональд, — хрипло выдавил я, понимая, что нужно быть вежливым, хотя… больше всего на свете хотелось скинуть его ладонь с юного тела, а еще лучше переломать эти длинные пальцы, чтобы они больше никогда не прикоснулись к этой девушке.
— Кажется, мы сегодня уже виделись, — недовольно буркнул он. Как всегда, Уизли не помнил о правилах приличия.
— Это было утром, — я непринужденно пожал плечами, с закипающей внутри ненавистью глядя на крупную ладонь, буквально впившуюся в изгиб девичьей талии.
Будто почувствовав мой взгляд, раздражающая рука пришла в движение и юркнула ниже, опускаясь на округлое, аппетитное бедро. Шумно выдохнув, Гермиона слегка дёрнулась, но тут же откинула голову на плечо своего парня. Как тогда. Шесть лет назад.
Я поджал губы, пытаясь подавить неконтролируемый приступ горького смеха.
Нас окутала напряженная тишина. В воздухе чувствовался непередаваемый, зловещий аромат надвигающегося конфликта.
Грейнджер слегка отстранилась от Уизли и, стянув пиджак, передала его мне. На мгновение наши пальцы пересеклись. В слащавых дамских мелодрамах, которые мне иногда приходилось просматривать со своими подружками, часто упоминалось, будто от прикосновений с кожей любимой девушки должны пойти огненные токи по всему телу.
Такого не было, но вот мурашки вдоль позвоночника побежали приятной щекоткой, оставляя после себя нарастающее желание продлить этот миг как можно дольше. Но… это был всего лишь миг. Не более. Всего лишь несколько ударов моего сошедшего с ума сердца.
— Думаю, нам пора домой, — мягко улыбнулась Гермиона, будто объясняя подобной фразой свой поступок, — И Виктор… — я оторвал взгляд от оставшегося в ладони пиджака и посмотрел на нее, — спасибо, что не дал замерзнуть.
Приглушенное фырканье сбоку подняло внутри ощутимый приступ недовольства, но я не позволил себе поддаться на эту провокацию, тем более, оставшиеся секунды совместного вечера хотелось потратить на созерцание нежных черт миловидного лица, а не на физиономию заносчивого павлина.
— Ты абсолютна права, дорогая, — наигранность и отвратительные приторные нотки в мужском голосе подняли в душе волну брезгливости. Но это были ещё цветочки. Рон опять привлек к себе Гермиону, опуская ладонь на слегка выпирающую под обтягивающей тканью платья тазовую косточку, — Дома ещё очень много дел, — на этой фразе крупная ладонь перебралась чуть вперед, накрывая плашмя плоский живот так, что кончики его пальцев оказались в самом низу…
От незавуалированных намеков, от которых за милю несло пошлостью, хотелось закатить глаза, но я лишь крепче стиснул челюсти. До солоноватого привкуса во рту. Думаю, от невероятного перенапряжения мышцы на моём лице взбухли, но я заставил себя выдавить улыбку, пытаясь игнорировать ехидный взгляд мужских глаз поверх кучерявой макушки.
— Виктор, хорошего тебе вечера! — только и успела крикнуть Гермиона, когда Уизли слишком рьяно потянул её в сторону выхода.
Я смотрел им вслед, пока за парочкой не захлопнулась стеклянная дверь.
Порывисто выдохнув и отвернувшись, я вновь становился чуточку ближе к тишине и интимности окончательно вступившей в свои права ночи.
«Ещё очень много дел», — в голове отбойным молотком звучала эта небрежно брошенная фраза.
И почему внутри всё саднило от осознания, чем конкретно они будут заниматься дома?!
Я зарылся ладонью в заметно отросшие волосы и, ощутимо сжав их, попытался легкой болезненностью заставить себя переключить внимание на что-нибудь другое. Получилось паршиво, если честно.
Наверное, и мне самому уже пора домой.
***
Я думала, что, когда мы окажемся дома, Рон начнёт возмущаться по поводу моего общения с Крамом, но… он выбрал совершенно другую тактику.
Неожиданно он подхватил меня на руки и, занеся в спальню, грубо швырнул на кровать. Я не успела даже пикнуть, а мой парень уже оказался сверху и с силой вдавил меня в покрывало, с жадностью терзая своим ртом мои губы. В другое время такая необузданность показалась бы мне весьма упоительной и будоражащей — по телу уже побежали мурашки предвкушения, вот только… почему подобные вспышки страсти происходят так не вовремя?
— Рон, — понимая, что нужно остановить это приятное безумие, прошептала я, дёргая головой в сторону. Его губы мазанули по щеке и тут же хищно метнулись к шее, прикусывая, посасывая тонкие сухожилия. — Рон, не сегодня… — но он будто не слышал меня, подныривая ладонью под подол узкой юбки. Пришлось упереться кулаками в мужские плечи и практически спихнуть парня с себя, — Рон, нет. Мне… мне сегодня нельзя, — чувствуя, как краснеют щеки, проговорила я. Ненавижу обсуждать физиологию.
— Ну и что… — мурлыкающе нотки в его голосе дали понять, что просто так Уизли сдаваться не собирался. Подушечка большого пальца прошлась по нижней губе и тут же метнулась между моих плотно сомкнутых зубов, врываясь внутрь рта. Ноготь оцарапал уязвимую слизистую, вызывая неприятное, саднящее ощущение. — Есть много других способов, — хриплые, заискивающие нотки…
Шумно выдохнула: кажется, ему на самом деле очень хочется.
Упершись ладонями в его грудь, заставила Рона перевернуться на спину. Глазом не успела моргнуть, а он уже расстегнул брюки и, приспустив боксеры, выпустил наружу набухший член. Стараясь не торопить события и еще больше разгорячить любимого, я начала осыпать короткими поцелуями его подбородок и шею, но Рон молниеносно вцепился пальцами в мои волосы на затылке и заставил опуститься вниз, не давая сделать ничего из того, что мне так хотелось. Рону всегда нравилось как можно быстрее перейти непосредственно к процессу. Время жарких, длительных прелюдий осталось где-то на первом году наших отношений.
Что ж… ладно. Кончиком языка я очертила слегка увлажнившуюся от естественной смазки головку и медленно заскользила вниз вдоль упругого ствола, подключая пальцы…
— Возьми его полностью в рот, — прохрипел Рон, накручивая мои волосы на кулак и подталкивая к более тесному и глубокому контакту.
***
— Почему ты с ним разговаривала? — от неожиданности я даже выронила из рук расчёску, которой рассеянно водила по спутавшимся прядям.
Закрыла глаза, ощущая, как на плечи легла неподъемная плита неожиданной усталости, но всё-таки постаралась обуздать это неприятное чувство. Отложив расчёску, я юркнула в кровать и, улыбнувшись, непринужденно пожала плечами:
— Виктор всегда был моим другом, поэтому я с радостью с ним пообщалась — мы же очень долго не виделись.
— Другом?! Это теперь так называется?! — Рон сел в кровати, со злостью глядя на меня сверху вниз, — Да он пожирал тебя глазами!
— Рон, с тобой все в порядке? — вдруг захотелось громко и непринужденно рассмеяться — что за вздор? Но я знала, что подобная реакция оскорбит парня, поэтому продолжила с серьезным видом. — Мы просто разговаривали! Не более! И, отвечая на твой первый вопрос… Да! Это называется именно так! Мы с Виктором друзья! — только сейчас осознала, на что конкретно намекнул Уизли — и это подняло внутри волну неконтролируемого раздражения и неприязни. — И у меня с ним никогда ничего не было, кроме дружбы… тебе ли не знать?!
Парень смутился, как ни странно, сразу догадавшись, что именно я имела в виду. Ведь Рон прекрасно знал, что он был у меня первым. Более того… единственным.
— Прости, я… — начал он совершенно спокойным тоном, в котором невозможно было не услышать раскаяние…
Но я все равно демонстративно отвернулась от него. В качестве профилактики.
Иногда… хотя кого я обманываю… Всегда! Рон всегда слишком сильно… до потери рассудка ревновал меня, не только к Виктору, во всем видя подвох.
Но сегодня не было никакого подвоха! Я сказала чистую правду! У нас с Виктором никогда ничего не было! Пару раз поцеловались… и то, по-детски. К тому же, это было настолько давно, что в моей памяти ничего и не сохранилось, кроме осознания, что подобный факт всё-таки присутствовал в моей биографии. Но мы всегда были просто друзьями! Поэтому эти бесконечные, необоснованные обвинения бесили до чертиков.
— Герми, прости… — мягкое, ненавязчивое прикосновение теплых губ к моему обнаженному плечу согревало, но я никак не отреагировала, — Поговорим завтра, — шепнул Рон и, обвив мою талию одной рукой, уткнулся носом в шею.
Надеюсь, к утру он передумает и воздержится от новой порции допроса или ненужных оправданий. В данную минуту я ощутила, как бетонная плита отчаяния рассыпалась в мелкую крошку, давая мне наконец-то вдохнуть полной грудью: этот раунд я выиграла. Надеюсь, больше мы не будем возвращаться к этой нелепой теме.
Часы размеренно тикали на стене, дыхание Рона становилось тяжелее и глубже, а в моей голове крутились образы сегодняшнего вечера.
Вернувшись с незапланированной субботней тренировки, Рон, бешено сверкая глазами, начал носиться по квартире, пытаясь привести себя в должный вид перед надвигающимся праздничным вечером, и при этом громко сетовал по поводу нового игрока.
— Этим Пожир… — наверное, он почувствовал мой осуждающий взгляд, потому что вмиг исправился, — Этим болгарам абсолютно нельзя доверять! Каким местом думал Гарри, когда приглашал его в нашу сборную?! А вдруг Крам нарочно сыграет плохо, чтобы спустить нас на десяток строчек в турнирной таблице?!
— Рон, — как раз справившись с последним непослушным локоном, я с укоризной посмотрела на разъяренного парня, — прекрати обвинять человека в том, чего он не совершал.
— Ну, а кто знает, что у него на уме?! — Рон как раз пытался повязать галстук, но, видно, степень его озлобленности превысила допустимый лимит, потому что у парня совершенно ничего не выходило.
На пятую попытку я и сама не выдержала, боясь, что сейчас в квартире может что-нибудь воспламениться от его почти осязаемой злости, поэтому с едва уловимой улыбкой подошла к Рону и аккуратно завязала требующийся узел.
— А если опустить возможность подобной подлости, то Крам устраивает тебя, как игрок команды? — сама не знаю, зачем продолжила эту тему.
— Ну… он в неплохой форме, — буркнул Рон, одергивая галстук.
Хм… в данном случае, это была наивысшая похвала от Уизли. Усмехнувшись своим мыслям, я аккуратно поцеловала Рона в поджатые губы. Парень немного лениво ответил на мою ненавязчивую ласку.
— Уже опаздываем, — я тихо выдохнула, отстраняясь, — если не поспешим, то не увидим самое интересное. Думаю, церемония у наших молодоженов будет весьма экстравагантной.
— Тогда мы не должны это пропустить, — ответил Уизли, подавая мне руку…
Его я заметила неожиданно — именно в тот момент, когда хрустальная, вычурная конструкция вот-вот должна была с грохотом свалиться на каменный пол. Но Виктор очень своевременно сделал резкий взмах кистью — поразительная ловкость. Тут же вспомнились слова Рона про «неплохую» подготовку.
Даже не верится, что когда-то Уизли был рьяным фанатом Крама… как будто история из прошлой жизни.
Исподтишка я наблюдала за тем, как Виктор, слегка нахмурившись, что-то втолковывал маленькому Снейпу — на мгновение мальчик насупился, но потом расплылся в самой довольной улыбке, которую только можно было лицезреть на детском личике. А Крам уже подавал ему два огромных стакана с соком. Что тут скажешь, Виктор отлично ладил с Блейком. В памяти всплыло, как Джинни рассказывала, будто именно Крам стал крестным отцом сына четы Снейпов.
Забавно.
Я отвлеклась от созерцания широкоплечей фигуры, потому что Рон втянул меня в их беседу с Симусом. А когда я опять оказалась предоставлена самой себе, потому что эти два заядлых спорщика слишком увлеклись друг другом, решила подышать свежим воздухом — кислорода в помещении явно не хватало.
Выйдя на террасу, я тотчас обратила внимание на широкоплечую фигуру на противоположном конце балкончика. Виктор. Кто бы что ни говорил, а это было самое лучшее в мире совпадение!
Когда Крам обернулся на моё неуклюжее приветствие, я наконец-то смогла рассмотреть его поближе. А Виктор изменился — возмужал, повзрослел… Всегда короткие волосы заметно отросли, придавая парню немного небрежный, раскованный вид, а аккуратная, едва заметная бородка добавляла нотку ммм…сексуальности в его обновленный образ. Черные глаза смотрели с интересом, а на тонких губах уже играла едва уловимая, приветственная улыбка. Такая, какой я её помнила еще с четвертого курса — завуалированная, нерешительно пробивающаяся сквозь желание сохранить суровость и невозмутимость.
Часы на стене пробили час ночи — Рон дёрнулся от громкого звука, но не проснулся. Промычав сквозь сон что-то неразборчивое, Уизли отвернулся, выпуская меня из удушающего плена своих объятий.
Глаза неумолимо слипались.
А в воздухе витал какой-то странный, непривычный аромат.
Кофе, бергамот и… мята?
Странное сочетание, но оно неумолимо окутывало меня, пеленая в своих объятиях. В сердце что-то сладостно, с легким оттенком болезненности кололо, будто подталкивая к разгадке не пропадающего запаха.
Ведь я сегодня не в первый раз сталкивалась с чем-то подобным. Впрочем, сейчас не время разгадывать ребусы. На дворе глубокая ночь, а завтра целый день мы проведем в Норе, поэтому нужно быть веселой и бодрой.
Пытаясь размять замлевшие мышцы шеи, я слегка изогнулась и коснулась кончиком носа своего плеча чуть-чуть ниже выпирающей косточки. Преследующий аромат стал в разы насыщеннее и запустил по моему телу странную дрожь удовольствия.
И только теперь я осознала, где именно слышала его…
и от кого. Это был аромат, въевшийся в кожу от пропитанного им же пиджака.
Виктор…
Уткнувшись носом в сгиб локтя, я глубоко вдохнула, ощущая приятные, насыщенные, терпкие нотки мужского запаха.
И только сейчас осознала, что… широко улыбаюсь.
А где-то за секунду до кромешной темноты в сознании, на подкорке, промелькнула одна очень абсурдная мысль: интересно, а как бы теперь пахла моя Амортенция?
***
Оказавшись в доме Снейпов, я начал аккуратно подниматься на второй этаж, боясь напугать хозяев или, ещё хуже, разбудить Блейка. Из головы не шли последние слова Уизли, а разыгравшаяся фантазия, как назло, рисовала столько ярких пошлостей, что невольно хотелось завыть во всю глотку.
Её удивительное, упругое, такое безупречное тело в объятиях этого…
Тут же одернул себя. Нет. Нет смысла ненавидеть Рональда. Это
её выбор, и я должен его уважать.
Оказавшись на втором этаже, я с удивлением и некоторой растерянностью осознал, что слышу тихий, мелодичный голосок из-за приоткрытой двери, ведущей в спальню крестника.
Чувствуя себя преступником, я заглянул внутрь.
В приглушенном свете ночника Кэтти читала книгу. Девушка сидела на краешке кровати, боком ко мне, а Блейк уже спал в обнимку со своей новой метлой. Но, несмотря на это, Кэтти продолжала увлеченно читать какую-то историю про бескрайние просторы и опасные путешествия. Я не знал выбранного рассказа — наверное, это было что-то из магловской литературы. Одной ладонью Кэтти сжимала книгу, а пальчики второй играли с темными прядками мужа.
Северус растянулся поперек кровати, а его голова покоилась на коленях жены. Одной рукой он обнимал Кэтти немного выше линии ягодиц, а второй поглаживал видневшиеся из-под подола коленки.
Блейк зевнул сквозь сон и теснее прижал к груди метлу — на мгновение длинные ресницы дернулись, открывая моему взору изумрудные, затянутые сонной дымкой глаза.
— Дядя Виктор, — улыбнулся мальчик и вновь провалился в бездну сновидений.
Кэтти вздрогнула от неожиданности и явно готова была вскочить навстречу бестактному гостю, но Северус не позволил ей этого, так и не выпустив из крепких объятий.
Тогда девушка просто повернула ко мне свое личико и приветливо улыбнулась.
— Не хотел вам мешать, — шепнул я, готовясь отступить в полумрак лестничной площадки.
— Как прошло воссоединение двух друзей? — шепотом поинтересовалась девушка, бросая на меня лукавый, понимающий взгляд из-под пушистых ресниц.
И как она узнала?
— Хорошо, — буркнул в ответ, а потом неожиданно для самого себя продолжил, — А Гермиона почти и не изменилась за эти годы. Внешне, разумеется, повзрослела, а так…
— Ты серьезно так считаешь?! — Кэтти со странным выражением посмотрела на меня, будто я сморозил глупость.
Мы не успели выяснить причину подобной реакции, потому что Блейк начал беспокойно ворочаться, всё ещё находясь с объятиях некрепкого, поверхностного сна. Чтобы не разбудить мальчика, я отступил в темноту коридора и уже через минуту проскользнул в гостевую комнату, любезно предоставленную мне хозяевами.
Долго я ворочался с боку на бок, но сон не шел, а в голове мельтешили образы Гермионы. Они смешивались с нахальными взглядами Уизли, впечатавшимися в мою память, и картинками его неуклюжих рук на обнажённом теле из моих отвратительных фантазий. А ещё перед глазами то и дело мелькал недоуменный взгляд Кэтти, после моей опрометчивой фразы.
Кажется, девушка пыталась меня подтолкнуть к чему-то… к какому-то выводу… Или это никак не успокоится мое разыгравшееся воображение?
Часы пробили час ночи.
Ладно, нужно спать. Хоть завтра и выходной, но всё-таки нужно хорошо отдохнуть.
И только когда моё сознание начало сдаваться в плен сновидению, перед глазами мелькнул образ, который заставил меня резко подскочить.
Образ девушки, прильнувшей к крепкому телу парня, в ответ на его объятия.
Да, однажды я уже созерцал подобную сцену, но с некоторыми отличиями.
Если в прошлый раз, я видел счастье в карих глазах, вызванное одним только присутствием этого человека, то в этот… я не заметил в них ни радости, ни умиротворенности… Разве что в шоколадных глазах Гермионы промелькнуло нечто… очень похожее на обречённость.
А впрочем, вдруг мне это привиделось…
или все-таки, я прав в своих внимательных наблюдениях?
