Жыццёвая прастора Чорны квадрат Гаворыць так прыгожа, Але робіць няшмат Ты сам уласны вораг, Сам сабе кат. Лявон Вольскі — «Чорны квадрат»
Ночь тянулась непозволительно медленно. Сам не понял, спал я или нет. Даже если и прикемарил, то мозг так и не уменьшил своей активности, раз за разом прокручивая события прошедшего вечера и планы наступающего дня. Лёжа в кровати, я честно пытался засунуть куда подальше все сомнения по поводу того, что мне предстояло сделать, и заставить свой перевозбуждённый организм отдаться во власть сновидений. А вдруг Гермионе не так уж и нужен этот «переворот» в шестилетних отношениях?! А вдруг всё, что я собираюсь предпринять, разобьётся о её отрицание, и своими действиями подставлю её, сделаю только хуже? А вдруг… И так всю ночь напролет. Звук шагов за стеной помог вынырнуть из неприятных, разъедающих мозг мыслей и сомнений. Утро. Вот теперь с чистым сердцем я позволил себе соскочить с кровати и собраться на скорую руку. Медленно и очень тихо я спустился по лестнице и, дойдя до столовой, замер в дверном проеме. Моему хмурому взору открылась картина настоящей семейной идиллии. Я уже прекрасно знал их распорядок дня. Сидя во главе стола, Северус разливал кофе в три небольшие фарфоровые чашки. С учётом меня. Кэтти суетилась около плиты, раскладывая по тарелкам приготовленный завтрак, а Блейк, подперев ладонью щеку, сонно ковырялся в каше, с обиженным видом размазывая её по тарелке. Я уставился на них, и впервые в моей душе поднялась не волна искренней радости и удовольствия, а заиграло что-то, очень похожее на чёрную озлобленность и зависть. Почему у кого-то всё так гладко и здорово в отношениях, а у меня все через одно место?! И плевать, что перед тем, как Северус с Кэтти пришли к этой умиротворяющей гармонии, им пришлось пережить такое, что не каждый вытерпит… — Виктор, привет! — расставляя на стол наполненные тарелки, Кэтти наконец-то заметила и меня, — Как прошел праздник? Не знаю, что произошло, только я вдруг осознал, что не смогу делать вид, будто ничего у меня вчера не произошло. Так что… я предпочел позорный побег. Резко развернувшись, не произнеся ни звука, я вылетел из комнаты и прямиком направился ко входной двери. Сегодня я не был настроен на разговор, и вообще сейчас меня раздражало абсолютно всё — каждый звук! Каждый шорох! Каждое движение и взгляд! Все! Поэтому лучше было уйти подобру-поздорову. И только оказавшись в звенящей тишине пустой раздевалки, вдруг осознал, что мог спросить адрес Гермионы у Снейпов, и уже утром, до пресловутой тренировки оказаться на пороге квартиры Грейнджер. Грузно прислонившись спиной к двери, я упёрся затылком в гладкую деревянную поверхность и посмотрел в потолок. Ну, я и придурок…***
— Что с ним? — удивленно спросила темноволосая девушка, с беспокойством всматривающаяся в опустевший дверной проём, — Неужели волнуется перед финалом? Северус криво улыбнулся и проговорил на грани слышимости: — Кажется, всему виной некоторые недомолвки и недопонимание с юной мисс Грейнджер. Что тут скажешь, как всегда, великому легилименту даже не было нужды напрягаться, чтобы выудить из общего потока образов самые фундаментальные — все они лежали на поверхности, уж слишком яростно Виктор перебирал их у себя в голове. — В чём дело? — настороженная девушка тут же оказалась рядом. Нефритовые глаза буравили взглядом невозмутимое лицо мужа, красноречиво давая понять, что очень рассчитывают на более полноценное объяснение. — Это не моя тайна, — лукаво блеснув черными глазами, но с совершенно серьезным лицом заявил Снейп и пригубил горячий кофе. Возмущённый выдох молодой супруги заставил мысленно сотрястись от хохота — Кэтти всегда была такой забавной, когда злилась, поэтому иногда Северус позволял себе подобные ухищрения. — Блейк, ты уже поел? — кротко, мягко поинтересовалась миссис Снейп. От опытного материнского взгляда не ускользнуло, что объем каши уменьшился исключительно за счет размазывания ее ровным слоем по всей фарфоровой поверхности, но сейчас Кэтти готова была закрыть глаза и на это. — Да! — мальчик с радостью воспользовался так удачно подвернувшейся возможностью избавиться от ненавистной овсянки. Схватив из небольшой вазочки яркую конфетку, Блейк тут же сунул её себе в рот и со счастливой улыбкой выбежал из-за стола: — Спасибо, мам! Всё было очень-очень вкусно, — он так обрадовался, что звонкий детский голос прозвучал очень даже правдоподобно. Убедившись, что звук пружинистых шагов затерялся где-то на втором этаже, Кэтти поднялась со своего стула и вплотную подошла к Северусу. Он вальяжно откинулся на спинку стула, лукаво глядя на серьёзное личико жены, а Кэтти…грациозно перебросив ножку через мужские бедра, уселась на колени к мужу лицом к лицу, обвив хрупкими руками крепкую шею, и плотно обхватила своими бёдрами мужские. Чувственные губы оставили россыпь мягких поцелуев на мужском лице, медленно двигаясь от виска к подбородку: — Ну, так и в чём всё-таки дело? — острый кончик язычка скользнул вверх по только что проложенной дорожке розоватых меток. Но Северус продолжал упорно молчать, усердно делая вид, что подобные действия жены никоем образом не могут повлиять на его решение ничего не рассказывать без согласия Крама. Правда, его катастрофически выдавали слегка натуженное дыхание, возбужденный блеск на дне антрацитовых глаз и широкие ладони, стиснувшие всё ещё хорошо заметную талию. — Ты же понимаешь, что я в любом случае узнаю правду, — прошептала Кэтти ему на ухо, даря ощущение жаркого дыхания и сотню мурашек в придачу, — Просто было бы лучше не терять время и узнать всё от тебя, — игривый язычок продолжил изучать замысловатые завитки ушной раковины, — Виктор в любом случае мне всё расскажет, — хмыкнула девушка. — Вот и примени к нему свои чары, — бесстрастно проговорил Снейп, крепче прижимая к себе юное тело. Одна ладонь как бы невзначай соскользнула вниз и накрыла округлую ягодицу, ощутимо сдавливая упругую плоть. — Хм… — задумчиво протянула Кэтти, — лучше я ещё немного поколдую над любимым мужем, — промурчала девушка и легонько прикусила мужскую мочку, как бы невзначай дернув бедрами… — Ладно-ладно! — с тихим рыком проговорил Снейп, слегка отстраняя от себя окончательно распоясавшуюся жену, и с немым укором посмотрел в сияющие зелёные глаза, в которых сейчас так и резвились бесенята, — Что ты творишь? — Северус коснулся пухлых губ лёгким поцелуем, мягко прикусывая нежнейшую плоть нижней, — Мне же буквально через десять минут нужно оказаться в Большом Зале Хогвартса перед толпой преподавателей. — Ну, а после собрания вы всегда можете вызвать меня к себе для более тесного разговора, мистер Снейп, — красноречиво дернув бровью, хихикнула Кэтти, а потом уже совершенно серьёзно продолжила, — Северус, пожалуйста, расскажи… Вздохнув, Снейп вкратце поведал то, что невольно расслышал в мыслях их сожителя. — Так значит, Гермиона решила, что Виктор с ней играет, а он в свою очередь сомневается… — Кэтти оборвала мысль на полуфразе и нахмурилась. Мужчина внимательно следил за сменяющими друг друга эмоциями на родном лице — он уже прекрасно знал, что означали решительные искры в любимых глазах и попавшая в плен острых зубок нижняя губа… — Только не говори, что ты собираешься вмешаться, — хоть Северус и произнес эту фразу осуждающим тоном, в антрацитовой бездне отчётливо читалось одобрение. Иногда можно помочь другим увидеть что-то дальше своего носа. Кэтти только неопределённо пожала плечами — она лихорадочно пыталась решить, как именно провернуть то, что так просило её отзывчивое сердечко: — Возможно, — не мигая, девушка посмотрела в глаза Северусу и продолжила. — Иначе они так и будут друг от друга бегать.***
— Герми, — это обращение вкупе с прикосновением ледяных пальцев прорвалось сквозь пелену глубокого сна, — Герми! — пробудившейся частью сознания понимала, что мне нужно открыть глаза, но… не получалось, — Ты вся горишь. Чёрт! Было холодно, и больше всего на свете хотелось натянуть повыше тёплое одеяло, которое неожиданно пришло в движение, лишая меня мнимого ощущения защищенности. Я попыталась уцепиться за ускользающую ткань, но неожиданно меня подхватили под мышки и усадили, аккуратно придерживая голову. Губ коснулось что-то холодное: — Выпей, — нос был заложен, поэтому я никак не могла почувствовать запах предлагаемого зелья — даже не сомневалась, что именно им меня и собираются сейчас напоить. — Ну, же, пей! — я послушно открыла рот, предоставляя горькой жидкости доступ к своему горлу. Правда, захватив вместе с ней хороший глоток воздуха, я закашлялась и непроизвольно дернулась, сильно ударившись затылком о спинку кровати. Теперь к тянущей головной боли прибавилось ноющее чувство на месте новоиспеченной ссадины. — Всё, ложись-ложись, — голос ещё звучал из спасительного тумана, хотя я всё равно прекрасно понимала, кто именно надо мной хлопотал, — Я принес горячий чай и приготовил завтрак, — я почувствовала, как его пальцы заботливо убрали с моего лба прядку спутанных волос. Не помню таких ухаживаний даже со времен наших только-только зарождающихся и набирающих обороты отношений. Уже через минут пять зелье начало действовать, и я наконец-то смогла открыть глаза. Рон стоял около комода и как раз натягивал майку, а я с неконтролируемым безразличием отметила, что парень несколько тощ, хоть и жилист. А вот другое тело такое крепкое, такое… надежное. Подавив желание вновь разрыдаться, как последняя неудачница, я крепче сцепила зубы. Всё. Нельзя об этом думать. Нельзя. То, что вчера произошло с Виктором… нельзя было такое допускать. Нельзя! — Постарайся поспать, — я слишком погрязла в своих размышлениях, поэтому пропустила тот момент, когда бледное лицо Уизли оказалось в миллиметре от моего. Он навис надо мной и как-то нерешительно коснулся губами моей щеки. Точнее, попытался… Поддавшись инстинкту самосохранения, я молниеносно отвернулась, и слюнявое прикосновение пришлось на долю подбородка. Я всеми силами подавила накатившую дрожь — даже на ненавязчивый контакт такого рода моё тело отозвалось удушающей неприязнью. — Мне нужно на работу, — проговорила я, с ужасом понимая, что вместо привычных звуков из саднящего горла вырываются едва уловимые хрипы. Как ни странно, Рон успешно разобрал мой сип. — Перед тренировкой зайду в Министерство и скажу Кингсли, что сегодня тебя не будет. Тебе нужно отлежаться, чтобы не было воспаления легких или ещё каких-нибудь осложнений, — с нарастающей апатией осознавала, что последние слова вновь начали доноситься размыто. Ммм… Если я и хотела сопротивляться неожиданной заботе человека, который не проявлял её почти шесть лет, то ощущение мягкой подушки под затылком тут же вытеснило это желание. Как же хочется спать. Ладно, со всем разберусь вечером… Или завтра утром.***
Я исподлобья наблюдал за Уизли, всеми силами стараясь не выдать свой повышенный интерес к капитану. Если честно, я ожидал, что, как только Рональд переступит порог раздевалки, то тут же ринется на мне с кулаками для выяснения отношений. Но, нет. Всё вышло совсем по-другому. Рыжеволосое ничтожество спокойно всех поприветствовало, не выделяя меня никаким дополнительным вниманием. Ну, и здорово. Значит, он ничего не знает. Или… от следующей мысли меня всего затрясло. Или… Гермиона не вернулась к нему вчера. И я с двойным энтузиазмом ринулся на поле. Да уж, такой насыщенной тренировки я давно не видел. Мы отрабатывали несколько хитросплетенных схем и манёвров, которые должны были завтра стать полной неожиданностью для французиков. Да, кстати, забавное совпадение, что в финале сойдутся именно те страны, законные представители которых жаждали видеть меня в составах своих сборных. Но какой бы не была сегодня ответственной тренировка, я всё равно не мог не буравить обеспокоенным взглядом часы, стрелки которых уже давным-давно перевалили за полдень. Твою мать! Освободился «пораньше», называется! С таким темпом у Гермионы рабочий день закончится! В тот временной промежуток, когда мы ждали перерыв, Уизли бодрым шагом влетел в раздевалку, где мы пытались отдохнуть, и объявил, что…уже через пятнадцать минут ждет всех в полной боевой готовности на поле для второго круга. — Некогда расслабляться! — напоследок заявил Рональд, окончательно подавляя проскочившее недовольство в рядах команды, — Отдохнем завтра после победы! Я начал подозревать, что Уизли знает о том, что мы вчера делали, когда он на повышенных тонах пытался что-то объяснить одному из загонщиков. Схватив биту, Рон с такой злобой и рвением шибанул по бладжеру, что тот пронесся в миллиметре от моего виска. Пару раз Уизли жестоко меня подрезал в опасной близости от ворот. Впрочем, всё это, скрепя сердце, можно было приписать к неудачным игровым моментам. Когда уже довольно поздним вечером мы всем составом потянулись в раздевалку, Уизли, скинув на ходу игровую мантию и защитные налокотники, обратился ко мне напрямую: — Как переоденешься — задержись, нужно обсудить пару игровых моментов. Я только кивнул, ведь спешить все равно было некуда — рабочий день Гермионы давным-давно закончился; но я все равно старался как можно быстрее справиться с тяжелой формой и побыстрее закончить сегодняшний бесконечный день. Уизли же, казалось, нарочно медленно расстегивал каждую пуговичку и молнию. И только когда последний из игроков покинул помещение, он поднял на меня глаза, кивком подзывая сократить имеющееся расстояние. — О чём ты хотел поговорить? — я решил перейти к делу без прелюдии. Рональд только криво ухмыльнулся, а потом, как ни в чем не бывало, откинул от себя влажное полотенце и потянулся к майке: — Хорошо вчера погулял? — он быстро натянул на влажное тело светлую ткань и вновь уставился на меня, — Понравилось? — Вечеринка была отличной. Твоя сестра оказалась на высоте, — осторожно обронил я, прекрасно понимая, что этот вопрос вовсе не приятельский. Так и оказалось. Веснушчатое лицо исказила судорога неприкрытой ненависти, и Уизли хрипло прошипел: — А моя невеста? Он знал. Я молчал — в данной ситуации сказать, собственно, нечего. Разве что: — Она не твоя невеста, — ведь это правда, они не помолвлены. — Я до сих пор не набил тебе рожу только потому, что завтра мне позарез нужен подготовленный игрок, — глухо проговорил Уизли, — а так бы уже с утра открутил твою поганую голову! — Ну, это вряд ли, — почему-то его бравада вызвала во мне неконтролируемый приступ смеха, хотя внутри по-прежнему все было натянуто. Как… откуда он узнал? Неужели Гермиона сама всё ему рассказала? Или нас кто-то видел, а я и не заметил свидетеля наших прорвавшихся на поверхность эмоций? Или… — Больше даже не смей смотреть в её сторону, — огромные руки сложились во внушительные кулаки, но Рональд так и не бросился ко мне, — Я не подпущу тебя к Гермионе даже на шаг! — Это не тебе решать, а ей, — я сказал это спокойно, хотя даже не сомневаюсь, что капитан отлично разобрал сталь в моем голосе. Отступать я не собирался. — Это её решение, я всего лишь посредник, — Уизли произнес эту фразу таким тоном, что я невольно… поверил. — Что ты имеешь в виду? — медленно поинтересовался я, кое-как справившись с нахлынувшим фонтаном чувств и сомнений. — Ах, да! — создавалось впечатление, что Уизли с трудом сдержался, чтобы не хлопнуть себя широченной ладонью по лбу за такую непростительную забывчивость, — Гермиона попросила тебе передать, — Рональд на секунду замолчал — судя по его задумчивому и довольному виду, он старался восстановить в памяти нужный ход слов, — всё, что вчера произошло, было ничего не значащей ошибкой. И больше она не хочет тебя видеть. Как будто обухом по голове. Звучало весьма правдоподобно. Весьма… Но только в том случае, если бы эти слова я услышал непосредственно от адресата. — Это не похоже на Гермиону, — медленно, сквозь зубы проговорил я, убеждая скорее себя, чем стоящего в шаге от меня соперника, — Она не из тех, кто убегает от проблем. Гермиона сказала бы это мне в лицо. Сама. У нее хватило бы на это храбрости, — я распалялся и готов был орать, только бы убедить себя в том, что я прав! — А может она испытывает к тебе чувство глубочайшего отвращения после того, что вчера произошло? — пожав плечами, совершенно спокойно проговорил Уизли, — Я всё сказал, — и он браво зашагал к выходу. — Я сам с ней поговорю, — упрямо бросил ему вслед. Широкоплечий силуэт застыл как по взмаху волшебной палочки, и Рональд неохотно развернулся ко мне: — Можешь не надеяться её увидеть как минимум до завтрашнего вечера, — возможно, на моём лице отразилось что-то, дающее прекрасно понять, что сдаваться я всё равно не собирался, потому что он продолжил, объясняя подобную самоуверенность, — Во-первых, после ваших полуночный водных процедур, Гермиона заболела, а во-вторых… утром я наложил на наш дом чары от незваных гостей, так что даже не надейся туда попасть, — в голубых щёлках горел триумф, смешанный с откровенной ненавистью. Кажется, я потерял еще один день.***
Вряд ли бы я стал известным лицом в мировом спорте, если бы сразу же сдался. Я буравил взглядом захлопнувшуюся дверь ровно пять минут, пока в голове не выстроился новый план действий. Сперва я трансгрессировал к Кэтти — она уже точно должна была вернуться из Хогвартса. — Мне нужен адрес Гермионы, — с порога заявил я. Миссис Снейп подняла на меня свои умные глаза, — Да, привет, — раздражённо бросил я, показывая, что сейчас все подобные формальности не имеют никакого значения. — Привет, — прищурилась девушка и, скользнув по мне задумчивым, всепонимающим взглядом, на одном дыхании выдала необходимое сочетание букв и цифр. Несмотря ни на что, я собирался туда заявиться. В конце концов, Уизли мог блефовать. Я был обязан это проверить. К сожалению, он сказал правду. Я обошел все лестничные площадки нужного подъезда, останавливаясь около каждой двери, и вглядывался в серебристые номера — нужной квартиры не существовало. Необходимая, она словно ускользала от меня, и судя по имеющимся номерам, одного недоставало. Сразу видно: без магии тут не обошлось. Но я упрямо сидел на скамейке около нужного подъезда в надежде на то, что Гермиона выйдет на улицу, ей срочно понадобится сходить в магазин, или… она просто выглянет в окно. Хотя если девушка, на самом деле, простудилась и температурит, вряд ли я мог ожидать подобной благосклонности судьбы. Застыв сгорбленной фигурой, продолжал буравить взглядом желтые окна, мечтая увидеть знакомый силуэт. Это продолжалось до глубокой ночи, пока не выспавшийся ещё с прошлой ночи организм не начал посылать импульсы в уставший мозг, а глаза под гнетом всех обстоятельств — сами собой слипаться. Тогда я подскочил на ноги и принялся упрямо мерить шагами небольшую площадку перед домом, заставляя свой организм справиться с этой раздражающей потребностью — сном. А внутри всё кипело от злости на самого себя и того, кто распоряжается чужими судьбами. Все пошло совершенно не так, как я себе представлял. И кто сказал, что планировать свои действия — залог успеха? Ничего подобного. Сегодня мне эти планы и мечты принесли лишь одно разочарование.