Не бином Ньютона

Если в этом участке еще не было своей методической инструкции «Как распознать, что твой коллега — сталкер», Хаксу явно пришлось бы ее написать. Все утро он чувствовал, как Рен глазел на него из другого конца помещения. Раньше он сидел за соседним столом — и тоже пялился. Чтобы избавиться от его назойливого внимания, Хаксу пришлось пойти на небывалые лишения. Он даже перебрался за стол, стоявший напротив комнаты отдыха, где вечно царил бардак, а кофемашина работала без остановки. Переезд не помог. Прежде Хакс хотя бы мог сказать Рену, чтобы тот, наконец, занялся чем-нибудь — отчеты сами себя не напишут. Теперь для этого ему пришлось бы кричать через всю комнату. Еще можно было бы написать этому идиоту на рабочую почту, но кто знает, проверяет ли он ее вообще?.. Кайло Рен был, мягко говоря, странноватым. Его перевели сюда из другого участка с месяц назад. Причину перевода Хакс так толком и не выяснил: он, конечно, был очень дотошным в поиске информации, но никто не горел желанием делиться с ним сплетнями. У него были неплохие рабочие отношения с коллегами, но друзей среди них он так и не завел. Социальная неловкость, за которую его страшно дразнили в детстве, и трудности в общении со сверстниками привели к тому, что Хакс вырос закрытым и самодостаточным. Это было удобно в девяти из десяти случаев, зато в десятом, разумеется, все портило. Причину перевода точно знал капитан Сноук, но выпытать что-либо у него и вовсе не представлялось возможным. На вид Сноуку было примерно миллион лет — он напоминал скорее печеное яблоко в форме, нежели человека. Давняя контузия головы делала его облик и вовсе устрашающим. Рассказывали, что Сноук получил ее во время погони за Крейгом Крюком Картером — каким-то жутким маньяком, терроризировавшим район в семидесятых. С тех пор много воды утекло: теперь их капитан просиживал штаны в кабинете и не уходил на пенсию лишь потому, что, видимо, твердо вознамерился умереть на рабочем месте. Как бы то ни было, в полицейском управлении его очень ценили (потому что средний возраст большого начальника там недалеко ушел от Сноуковского) и не собирались отправлять на покой. По мнению Хакса — очень зря. Пользы от Сноука было мало. Большую часть его обязанностей Хаксу потихоньку пришлось взвалить на себя, в качестве вынужденной меры. Свое негодование по этому поводу он старался остужать мыслями о том, что однажды (наверное) ему за это воздастся. Хакс всерьез планировал стать капитаном в не самом далеком будущем. Пока что он занимал пост сержанта — то есть, по сути, был нянькой для всего участка. И даже для Сноука. В последнее время у того появилась удручающая старческая привычка внезапно засыпать прямо за рабочим столом. При этом его кривящийся рот распахивался, демонстрируя белоснежные искусственные зубы, и Сноук становился удивительно похожим на свежепочившего. Однажды Рей, личная ассистентка капитана, заглянула к нему без стука, чтобы заверить документы его подписью, и, застав эту жуткую картину, подняла весь участок на уши своим визгом. Теперь Хакс старался сам ходить и ненавязчиво проверять, не откинулся ли там Сноук при исполнении, или он просто задремал после сытного обеда. Так вот, Рен. Его крупная сутулая фигура была окружена тайной. Как-то, наливая себе кофе, Хакс подслушал, что мать Рена — бывший сенатор Лея Органа-Соло, заседавшая теперь в городском совете Нью-Йорка. Звучало это, мягко говоря, бредово, потому что у Рена была другая фамилия, да и его внешнее сходство с гипотетической родственницей ограничивалось темными волосами. Хакс что-то не замечал у Органы-Соло гигантских ушей, способных, вероятно, даже улавливать сигналы спутников. Хотя, может, все дело в том, что он мало смотрел телевизор. Вызывающее поведение Рена также свидетельствовало против того, что его воспитывали в семье политика. У него были отличные показатели по арестам — одни из лучших в участке, — но он отвратно вел документацию, а для того, чтобы разобрать его куриный почерк, нужно было приглашать толпу экстрасенсов. Кроме того, он был совершенно неуправляем. Хакс потратил неделю, пытаясь заставить его сменить дурацкую черную толстовку с футболкой на рубашку с галстуком, и потерпел сокрушительное поражение. Кретинский Рен все-таки напялил галстук (видимо, самый уродливый, какой только нашел — синий с кирпично-красными таксами), но толстовка и футболка никуда не делись. А эта его манера забрасывать ноги на стол? Когда он так делал на утренних планерках, Хаксу хотелось подойти сзади и от души врезать ему по башке — но, в конце концов, он же не преподаватель школы для трудных подростков, чтобы учить кого-то, как правильно сидеть на заднице. И, наконец, Рен таращился. Хакс поджал губы. Может, стоило обсудить это с ним? Просто подойти и спросить: «Какого хрена?». Но Рен будет все отрицать. На прошлой неделе он точно так же, словно ребенок, отпирался, что не брал Хаксов йогурт. Но Хакс был чертовски хорошим детективом, неимоверно въедливым при этом. Он даже не поленился просмотреть записи с камер наблюдения, и да, это гребаный Кайло оставил его без ужина. Холодная месть в виде участия Рена в программе налаживания отношений с общественностью, внесенная в квартальный план, уже ждала своего часа. Хотел бы Хакс позволить себе подольше наслаждаться плодами собственной хитрости, но в участке появилась миловидная старушка с холщовой сумкой, куда можно было запихнуть всю галактику, и начала озираться по сторонам, выискивая, к кому бы обратиться. Детективы не особенно любили принимать заявления от пожилых людей: большая часть того, о чем те пытались сообщить, была нелепой и беспочвенной. Хакс с неудовольствием пронаблюдал, как По Дэмерон спешно ретировался в отдел хранения улик, и подумал — раз уж вниманием Рена удалось всецело завладеть еще двадцать минут назад, это можно использовать. Он заставил себя встретиться с Реном взглядом («Да-да, я тоже тебя вижу, олух».) и коротко кивнул ему. Тот дернулся в кресле, будто его поймали за чем-то неприличным. Хакс мотнул головой в сторону старушки: мол, давай, узнай уже, что ей надо. Рен скривился, а после показал пантомиму, изображая, как скручивает из веревки петлю и вешается. Смотреть на его драматичные судороги от удушья было забавно, но Хакс с большим удовольствием понаблюдал бы, как он выполняет свои обязанности. Пришлось кивнуть в сторону старушки еще раз, уже с большим ожесточением, и сделать страшное лицо. Рен закатил глаза и нехотя поднялся со своего места. Пришедшая бабушка тут же взяла его в оборот. История, которой она поделилась, очевидно, не вызывала доверия. Рен заполнял бумаги, в перерывах злобно зыркая на Хакса. Чтобы сделать общение со старушкой мало-мальски продуктивным, он задавал наводящие вопросы, от которых рассказ заявительницы лишь рассыпался еще быстрее. — … они следят за мной! — И почему вы так думаете? — Вчера я включила воду. Смотрю, а она не проходит в трубу. Воды полная раковина. Не проходит, и все! А знаете почему? Рен приподнял брови и подался вперед, всем своим видом показывая, что жаждет узнать ответ. — Потому что они поместили туда камеру! — провозгласила старушка с мрачной торжественностью. — Ваши соседи? — Да. — Как вы говорите, их фамилия… — Беннеты! — Точно. А что, по-вашему, они хотят увидеть через эту камеру? — Как что? Они следят! За каждым моим шагом! — Ага. Ладно, — Рен послал Хаксу еще один кровожадный взгляд. — А вы не думали, что это могут быть инопланетяне?.. Он что, совсем свихнулся? Хакс поднял в воздух скрещенные руки, словно арбитр на поле: «Давай завязывай». Рен его проигнорировал. — Или, например, вы слышали о змеях в канализации? Может, в трубе застрял питон? Хакс едва не подавился слюной. Этот дебил сидел на наркоте? Ситуацию нужно было спасать, и срочно — пока благочинную пожилую даму не довели до инфаркта или до подачи жалобы в управление. Хотя если Рена в итоге отстранят от работы, так ему и надо. — Здравствуйте, — Хаксу не оставалось ничего другого, кроме как подойти к столу Кайло. Его владелец лучился злорадным удовлетворением, постукивая надетым на палец колпачком от ручки по кипе бумаг. Вокруг бурлил первозданный хаос: под монитором компьютера, кажется, даже валялся кусок подсохшего бублика. — Я — сержант Хакс. Детективу Рену нужно срочно заняться… другим делом. Пройдемте к моему столу, там я смогу записать ваши показания. — Сержант, — Рен сунул ему в руки наполовину заполненный документ. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: эти каракули расшифровке не поддаются. Придется начинать все заново. — Детектив, — выдавил Хакс. Большего всего на свете сейчас ему хотелось запустить пальцы в роскошные Реновы волосы, которые больше подошли бы какому-нибудь бездельнику фотографу, чем сотруднику правоохранительных органов, вцепиться в них посильнее и приложить их счастливого обладателя лбом о столешницу. А после оттянуть его голову и приложить еще раз. Обычно Хакс не проповедовал священное насилие — даже рядом с самыми отъявленными негодяями ему удавалось сохранять здравомыслие. Рен вызывал в нем какие-то аномалии, как магнит, который меняет направление стрелки компаса. За следующие десять минут Хаксу удалось выяснить, что эти самые злопыхающие Беннеты — свингеры и, вероятно, выращивают марихуану. В квартиру старушки они не входили — по крайней мере, в ее присутствии. Из слива раковины ничего не торчало. Судя по всему, просто засорилась труба. — А вы не пробовали воспользоваться вантузом? — как можно более деликатно осведомился Хакс. — Нет, — пожилая женщина с возмущением и обидой вгляделась ему в лицо. Спустя секунду, впрочем, ее настигло пугающее озарение: — Вы думаете, они засунули туда не камеру? А что, если они напихали в трубу человечины?! Порезанной на кусочки! Чтобы спрятать труп! Хакс вдохнул побольше воздуха и медленно выдохнул. Он не у себя в участке, а в месте, где ему очень спокойно и комфортно. В каком-нибудь крошечном европейском городке, окруженном горами, где его никто не знает. Попытка медитации не слишком помогла. Старушка рассказывала в кошмарных подробностях выдуманную историю о том, что Беннеты, эти исчадия зла, скорее всего, убили и расчленили их соседку с шестого этажа. Рен скалился из-за той помойки, которую он именовал своим рабочим столом. — Мэм, если бы ваши соседи пытались смыть… э-э… куски человечины в канализацию, а те застряли, вонь бы стояла невыносимая, — не выдержал Хакс. — В вашей квартире есть неприятный запах? — Что? Нет, — старушка посмотрела на него в замешательстве. — Или да? Я не знаю, как должно пахнуть. Я никогда не нюхала трупы. Офицер, вы должны осмотреть мой дом! Может, эта гадина Клэр Беннетт еще и украла что-нибудь… Рен, ухмыляясь, отсалютовал Хаксу через весь офис засохшим бубликом и вгрызся в него так, будто его никогда не кормили.

*** *** ***

Теперь Хакс был на девяносто восемь процентов уверен в том, что ему известна причина перевода Рена. Отгадка проста: он достал всех в своем прошлом участке. За последние два дня Хакс сцепился с Реном трижды. Все началось с того, что Рен устроил истерику, когда его дело о двойном убийстве передали отделу организованной преступности из-за связи с разборками наркокартелей. Казалось бы, подобное происходит каждый день: вот ты тратишь недели на опрос свидетелей и поиск новых зацепок, а вот приходит кто-то с третьего этажа и забирает все твои наработки. Пора бы уже с этим смириться, но слова «смирение» не было в словаре Кайло Рена. Зато было много других слов, в том числе весьма цветистых. Совсем скоро об утрате, которую Рен так бурно переживал, узнали все. Он даже поднялся на третий этаж и поорал там, пока его не выставили. После этого Кайло на какое-то время погрузился в состояние мрачной отрешенности. Хакс подозревал, что это лишь затишье перед бурей, и оказался прав. Уже через полтора часа подоспел новый кризис: в принтере застряла бумага, когда Рен что-то распечатывал. Конечно, этому альтернативно одаренному не хватило ума выключить аппарат и вручную вынуть замявшийся лист. Пару минут он тупо наблюдал, как принтер силится устранить проблему самостоятельно, издавая кашляющие звуки, а после саданул по нему кулаком так, что пробил пластик. Это вывело Рена на новый уровень неадекватности, и он с воплем скинул принтер на пол, после чего добил его ногой. Хаксу мучительно хотелось отпустить какой-нибудь едкий комментарий вроде: «Очень по-взрослому», — но он опасался, что его размажет новой вспышкой ярости. Однако нельзя было и оставить этот случай без внимания. — Надеюсь, вы компенсируете убытки, — заметил он как можно суше. Хватит тут одного кипящего и взрывающегося. Рен уставился на него с вызовом. — Компенсирую. Он тут же полез в карман своей куртки, намереваясь достать деньги — Хакс уже забеспокоился, что он начнет расшвыривать доллары, как конфетти, — но нашел только мятый бумажный мусор и купон на скидку в пиццерии. — Компенсируете настоящими деньгами, — уточнил Хакс. — Я же сказал, что все возмещу! — Рен сорвался на крик и ушел, оглушительно топая. Рей посмотрела ему вслед с сочувствием. — У Кайло плохой день. — У Рена все дни плохие, — добавил Хакс без всякого удовольствия, и оказался прав. Следующим утром он застал Кайло и Рей фехтующими на телескопических дубинках в коридоре рядом с допросными. Даже если опустить то, что это выглядело глупым ребячеством, подобные развлечения были небезопасны и могли повлечь за собой физические увечья. Чертова Рена хотя бы обучали в академии использовать дубинку максимально эффективно, не нанося при этом сильных травм. Рей была гражданским лицом, которому табельное оружие не полагалась по статусу, так что оставалось только надеяться, что она никого случайно не прикончит и сама не поранится. Разумеется, Хакс их разогнал. Он уже начинал подозревать, что его роль в этом участке — угрюмый надсмотрщик, который ломает всем кайф и не дает прохлаждаться на рабочем месте. Еще он ожидал от Рена какого-нибудь акта не слишком продуманной мести. Например, тот мог снова стащить его обед, но сегодня, словно предвидя такой поворот событий, Хакс принес запеканку в контейнере. «Ну, как тебе такой поворот? — размышлял он с небывалым ехидством. — По крайней мере, процесс пожирания чужой еды не принесет тебе наслаждения». Когда подошло время обеда, выяснилось, что на его запеканку никто не польстился. Это подарило Хаксу чувство зыбкого спокойствия. Может, Рен и не такой придурок, как кажется. Или у него были другие дела. Или он все-таки понимал концепцию рабочих отношений, основанных на иерархии и контроле над подчиненными со стороны вышестоящих лиц… Занятый размышлениями об этом, Хакс бездарно пропустил момент, когда Рен, вывалившийся из комнаты отдыха с чашкой кофе, мимоходом взлохматил ему волосы свободной ручищей и погреб к своему рабочему столу. Хакса едва не подкинуло в кресле. Во-первых, это было внезапно. Во-вторых, его тщательно уложенную прическу только что превратили в гнездо. В-третьих… В-третьих, ощущение того, как чужая тяжелая ладонь прикасается к его голове, длилось и длилось, хотя должно было давно пройти. Хакс машинально запустил пальцы в волосы, пытаясь избавиться от затянувшегося навязчивого переживания, и это вернуло ему ощущение почвы под ногами. Нужно было срочно расставить все точки над «i» (и причесаться). Хакс вдохнул поглубже, расправил плечи и последовал за Реном, стараясь выглядеть как можно более непоколебимым. Развернувшись ему навстречу, Кайло шумно отхлебнул кофе и спросил как ни в чем не бывало: — Что? — Детектив Рен, выйдем? — произнес Хакс с нажимом. Он был тверд в своем решении не устраивать сцену при всех. — Куда? — Еще один очень громкий глоток. — Идите за мной, — прошипел Хакс и вышел на лестничную клетку. Здесь можно было поговорить без посторонних ушей — практически все потакали своей лени, пользуясь лифтом. Замерев напротив, Рен продолжил втягивать в себя кофе с совершенно запредельными звуками. — Какого черта вы творите? — вопросил Хакс на повышенных тонах. Рен бросил на него изумленный взгляд. — Э… Пью? — Вы потрогали меня! — И? Хаксу на секунду показалось, что сейчас его голова взорвется, украсив бежевые стены брызгами мозгов, прямо как в отеле «Оверлук». Рен взирал на него с таким спокойствием, что сложно было не заподозрить — в глубине души он находил эту ситуацию уморительной. — У нас только в начале прошлого месяца состоялся семинар о сексуальных домогательствах на рабочем месте! — Ну извините, сержант, в начале прошлого месяца меня тут не было, — уголки губ Рена все-таки изогнулись в сардонической усмешке. — Ваши прикосновения непозволительны и неэтичны! — Хакса от негодования бросило в жар, и он запоздало подумал: только бы не начать краснеть. — Я имею полное право подать на вас жалобу капитану! Рен снова глотнул кофе. В резком движении его кадыка Хаксу почудилось что-то недоброе, но он тут же осадил себя: «Это смехотворно!». — Вы. Жалобу. Капитану, — повторил Рен, чеканя каждое слово. — И за что, осмелюсь спросить? — Вы прикоснулись ко мне! Что позволяет расценивать ваши действия как сексуальные домогательства, и если вы еще раз позволите себе нечто подобное в отношении меня или кого-то из… — говорил Хакс все быстрее и быстрее, но внезапная жуткая улыбка Рена заставила слова застрять у него в горле. — Домогательства, значит, — выдавил из себя Кайло, вперил в Хакса немигающий взгляд и прошелся зубами по нижней губе, отчего та стала кроваво-красной. — Сержант, если бы я вздумал вас домогаться, у вас бы не возникало никаких бредовых иллюзий, как это следует расценивать. Вы бы совершенно точно знали, что я собираюсь вас поиметь. Кажется, Хакса парализовало. Он не был уверен на сто процентов. Его мозг был настолько поглощен поисками подходящего ответа — взвешенного, разумного, не вызывающего пререканий, — что он так и застыл, нелепо приоткрыв рот. Ладно, на самом деле его мозг ничего не искал. Он вышел из строя, снова и снова повторяя «я собираюсь вас поиметь» — как мантру или детскую считалочку. — При всем уважении, — добавил Рен и еще раз оглушительно всосал кофе, чтобы отпраздновать свой триумф. — Вы свободны, — упавшим голосом проговорил Хакс, чувствуя себя выпотрошенным и бесполезным. Подходящий момент для гневной отповеди был безнадежно упущен. — Ага, — Рен, похоже, в этом и не сомневался. — Попробуйте в следующий раз, сержант. Может, получится. «Хоть бы получилось», — малодушно подумал Хакс. К такому полицейская академия его не готовила. Но куда хуже неподчинения со стороны младшего по званию было то, как небольшая склока на деликатные темы заставила его проглотить язык и начать заливаться краской. И… Боже, это же Рен. Рен и колоссальные уши. Рен и сколиоз. Рен и… Неужели все настолько плохо?

*** *** ***

— Так, и что у тебя? Происходящее насторожило Хакса сразу, как только он перешагнул порог участка (ладно, как только он вышел из лифта на своем этаже). Девять утра — то время, когда все еле ползают, без конца подходят то к кофеварке, то к холодильнику и смотрят друг на друга приветственными «катись ты к черту» взглядами. Обычно в девять утра никто не сбивается кучу у стола одного из детективов и не секретничает, вооружившись какими-то бумажками. И, очевидно, это не имело к работе никакого отношения. Хакс снял пальто, повесил его на вешалку, разложил вещи на столе, налил кофе, все это время внимательно прислушиваясь к обрывкам фраз, доносящимся со стороны группы заговорщиков. Похоже, к ним примкнула даже Фазма, руководившая тактической группой, хотя своего листка у нее не было. — В общем… — несмело начала Рей: — «Чему вас только учили в академии?». — Неплохо, — Дэмерон покивал с умным видом. — «Это, по-вашему, отчет?». Рен, который все это время сидел на уголке стола, спрыгнул и победно вскинул руку в воздух: — Да! Вы в курсе, что сейчас лососнете, детишки? Хакс нахмурился. Не в меру радостный Рен не предвещал ничего хорошего. — «Я не пью, я за рулем», — заявила Фазма. Это звучало довольно неуместно для девяти утра и только начавшейся смены. Хакс замер над своей кружкой в ожидании продолжения. Группка праздных ничегонеделателей озадачилась. — Я такого не слышала, — заявила Рей. — Мне казалось, он вообще не пьет. Он же никогда не соглашался пойти с нами в бар, ни на Пасху, ни на День независимости. — Он пьет, — авторитетно заявила Фазма. — Но для коллег — всегда за рулем. Так. Ну, это же не может быть… — «Хотите, чтобы вас отстранили?» — снова встрял Рен. Блядь. Эти недоумки правда это делают. Хакс, не выдержав, рванулся со своего места и, подойдя к компании прискорбно недалеких коллег (а ведь когда-то он был о Фазме лучшего мнения), громко и очень строго заявил: — Девять семнадцать. Смена уже началась. На секунду воцарилась неловкая тишина. По начал что-то сосредоточенно искать в бумажных завалах. Округлив глаза, Рей с лицом, отражающим какой-то преувеличенный, почти мультяшный ужас, медленно попятилась назад. Казалось, сейчас все остальные тоже усовестятся и разойдутся — но тут Рен звучно шлепнул себя по коленке и проорал: — «Смена уже началась!». Я выиграл в Хакс-бинго!

*** *** ***

Хэллоуин. Время чертей, ведьм, переполненных камер временного содержания и сладостей с марихуаной. Хакс терпеть не мог Хэллоуин. Даже в детстве не питал к нему теплых чувств, потому что все веселье проходило мимо. Брендол Хакс, его уважаемый отец, считал, что детям из приличных семей не пристало шляться по домам незнакомцев и что-то клянчить — поэтому Хакс не шлялся и не клянчил. Может быть, именно этот упущенный опыт заставлял его недоумевать, почему людям так нравится одеваться в дурацкие дешевые костюмы и угрожать другим розыгрышами ради сладкого. Нелепый праздник. Больше всего его раздражали в Хэллоуине две вещи: работа с населением и то, что все вокруг вели себя как дети. Причем последнее — даже больше. Взять, к примеру, Рена. Тот в кои-то веки явился на работу без опоздания, зато последние полчаса провел, пытаясь запихнуть себе в глаз желтую склеральную линзу. Ясное дело, необходимого для этого навыка у него не было, поэтому Рен краснел от злости, рычал ругательства после каждой неудачной попытки и изо всех сил пытался не плакать. Безуспешно. Надо было предложить ему прекратить этот цирк, но стоило Хаксу подняться с кресла, как его вызвал Сноук, желавший напомнить, что — да-да, сегодня в соседней школе сотрудники их участка проводят семинар «Сладость или гадость», посвященный тому, как безопасно вымогать конфеты. Хаксу ничего не нужно было напоминать, у него был ежедневник, приложение со списком задач на телефоне и целая куча липких бумажек с заметками вокруг монитора. Он был богом планирования (и собирался отправить на съедение детям Фазму). Когда Сноук наконец отпустил его, Хакс обнаружил, что печальная история про желтые линзы еще не закончилась. Рен лежал на полу. Верхом на нем восседала Рей, торжественно держа на пальце одну из злополучных линз. Хакс невольно задался вопросом, помыла ли она руки перед всем этим действом. Кажется, крохотный кусочек подкрашенного силикон-гидрогеля постепенно превращался в дом для бактерий. — Ну чего ты? Засовывай! — пытался руководить процессом Рен. Ассистентка Сноука извернулась, примериваясь, как бы поставить линзу, и тут же возмутилась: — А ты — хватит уже моргать! Так. Чего ты щуришься? Судя по последовавшей за этим возне, не щуриться Рен уже не мог. В ход пошла помощь зала. — Финн, пожалуйста, подержи глаз Кайло! — Рей обратилась своим самым миленьким голосом к проходившему мимо патрульному. Лицо у того комедийно вытянулось. — Что?! Не надо держать мой глаз! Иди нахрен! — Рен задрыгал ногами, пытаясь сесть, но не тут-то было. — Подожди, мы сейчас быстро… Служащие один за другим отвлекались от своих дел, заинтересовавшись происходящим. Обитатели изолятора притихли, наслаждаясь зрелищем. Финна все-таки припрягли, и он, очевидно, даже что-то подержал, за что немедленно получил в нос. — Мать вашу! В этот же момент раздался испуганный возглас Рей: — О боже, кажется, я потрогала глаз!.. — Бля! Интуиция подсказывала Хаксу: сейчас что-то случится. Либо Рен частично ослепнет, либо кого-то изобьют. Ну что за детский сад. — Разошлись немедленно! — рявкнул Хакс, сделав лицо покровожадней. Обычно это помогало. — Рей, оформите вон ту стопку протоколов, она вас ждет со вчерашнего дня. Детектив Рен, умойтесь уже наконец, вы рыдаете, как вдова! Вы, — он наставил палец на Финна, зажимавшего нос, — вообще не из этого отдела, идите куда шли. За работу, быстро! Какое-то мгновение после его ора в участке было тихо, как в склепе. Затем все, пристыженные, неохотно начали шевелиться. Хакс сгреб листы статистики, заполонившие практически все пространство стола, и, скрепляя их степлером, позволил себе быструю усмешку триумфатора, которую никто не заметил. На утренней летучке Рена назначили ведущим детективом в деле о странных извращенцах, врывающихся в дома девушек и женщин, пока те спят, переставляющих там вещи и забирающих лишь маленькие суммы наличностью и всякое бесполезное барахло вроде рамок с фотографиями. После обеда он удалился опрашивать возможных свидетелей взломов с проникновением, прихватив Митаку, которого выделили ему в напарники. Было совсем не похоже, что бедный Дофельд этому рад. Хакс удержался от беспричинной жалости к нему, подумав: в конце концов, они все ходят сюда не для того, чтобы радоваться, а чтобы выполнять свои обязанности. Служить и защищать. Брать показания у идиотов. Лазить по мусорным контейнерам в поисках улик. Зарабатывать себе геморрой, проводя по семь часов в день за ведением бесполезной документации. Рен вернулся как раз к нашествию обеспокоенных родителей, которые хотели, чтобы офицеры проверили сладости, собранные их детьми. В прошлом году кто-то из офицеров обнаружил в одном из детских ведерок-тыкв шоколадные батончики с иглами внутри. С тех пор все будто с ума посходили. Хакс предвидел, что взволнованных мам и пап с кульками конфет будет немало, но и предположить не мог, что они начнут штурмовать участок еще до темноты. Фазма так и не вернулась со своей «сладко-гадкой» лекции, а Дэмерон уже зашивался. Сначала он еще пытался вести с пришедшими родителями светские беседы в присущей ему манере «я элегантный кубинец», но вскоре выдохся. Кто-то должен был ему помочь. Хакс, высунувшись из-за монитора, проследил за Реном. Тот широченными шагами направился к своему столу, зажав под мышкой мотоциклетный шлем… Стоп. Шлем был не мотоциклетный. Хакс даже привстал с кресла, чтобы получше его разглядеть и удостовериться, что ему не мерещится. Ох. Точно нет. Рен приволок шлем долбаного Дарта Вейдера. В натуральную величину. Он же не собирался его надеть?.. Он его надел. Хакс чуть не сел мимо кресла. Неужели этот кретин так переживал из-за того, как выглядел после утренней пытки линзами? Конечно, краснота вокруг его глаза так и не сошла, но это же не значит, что нужно надеть на голову ведро. Даже на Хэллоуин. Заметив новую деталь Ренова облачения, Рей со своего места показала два больших пальца. Кто-то озвучил сакраментальную фразу про «твоего отца». Другой заявил, что, узнай он раньше о разрешении на костюмы, оделся бы Гамильтоном. Какой-то особо отчаянный родитель в тот же момент поинтересовался, можно ли выкупить конфискованные кексы с коноплей. Атмосфера стремительно становилась нерабочей. Хакс покачал головой и направился к Рену, не переставая буравить его взглядом, исполненным гневного порицания. Тот как раз уселся за компьютер, так и не сняв нейлоновую ветровку с нашивкой полицейского департамента и белой надписью «NYPD» во всю спину. — Детектив. — Сержант. Это же вы, Хакс? Я почти ничего не вижу, кроме ваших ботинок. — Так, может быть, вам снять шлем? — не выдержал Хакс. Следовало бы обставить все поизящней, но от царившей с самого утра суматохи у него начали сдавать нервы. — Вам не пять лет, и вы не на школьной вечеринке. — Меня бы никто и не пустил в этом шлеме на школьную вечеринку, — огрызнулся Кайло беззлобно. — Он стоит целое состояние. Родители Рена, вроде, были не из бедных, но Хакс решил не уточнять. — В таком случае, вы не на вечеринке для обеспеченных гиков. Если вы еще не заметили, вы вообще не на вечеринке. Вы — на работе. Вон те люди хотят проверить конфеты своих детей. Можете этим заняться? Рен громко сопел из-под черного пластика. До Дарта Вейдера ему было далеко, но Хакс не мог не подумать о том, как раздуваются его ноздри от недовольства. — Разумеется, мой генерал, — Рен и с места не сдвинулся. — Только обработаю ту информацию, которой с нами милостиво поделились жители Шаэфер Стрит. Может, припряжете Митаку? Должен же он уметь делать хоть что-нибудь. Дофельд Митака был довольно полезен в роли второго детектива — крайне исполнительный, но плохо справляющийся с принятием решений. Его проблема заключалась в том, что он испытывал перед Реном едва ли не суеверный ужас и, нервничая, начинал все портить. Не стоило ставить их вместе, но это была временная мера, продиктованная отсутствием Фазмы. Хакс выдержал по-настоящему длинную паузу, прежде чем согласиться. Пусть Рен не считает, что кто-то так просто пойдет у него на поводу. — Ладно. Занимайтесь… И снимите этот шлем. Так Рен его и послушался. Он потратил сорок минут на попытки напечатать что-то, практически не видя монитора и оттого диктуя себе чуть ли не по буквам, чтобы удержать мысль. Какой-то квартирмейстер, проходя мимо, уговорил его сделать совместное селфи. В этот момент Хакс понял, что раздражение в нем достигло некой предельной величины. Пришло время ответных действий. Он прошел через офис так, будто направлялся в уборную, но свернул в небольшой закуток кухни, чтобы проверить, кто следит за его перемещениями. Рей мазнула по нему равнодушным взглядом и, сообразив, что что-то не так, уставилась с любопытством. Ну, это можно пережить. Хакс тихо и медленно двинулся обратно, заходя на маневр. Вот стол Рена, а вот и его счастливый обладатель, увлеченный поисками буквы «к». Шаг. Еще шаг. Тише, хотя вряд ли Кайло что-то расслышит за звуками собственного дыхания. Хакс зажал шлем между ладоней, стиснул, дернул вверх — и побежал. — Какого сраного дьявола? — Рен, может, и был дураком, но скорость его реакции внушала уважение. Он рванул следом. — Хакс! Хакс его не слушал и не оглядывался. Ему нужно было успеть добежать до собственного стола, запихнуть дурацкий шлем в сейф под ним и закрыть на ключ. Чтобы провернуть все это, требовалась хренова куча времени. И запрещенный прием. — По, задержи его! — проорал Хакс. Дэмерон от неожиданности забыл о конфетах и родителях, поднявшись с насиженного места. Большего и не требовалось — Рен врезался в него и замешкался, пытаясь с ним разминуться. Это подарило Хаксу пару лишних минут. Задыхаясь, он плюхнулся на колени перед сейфом, засунул туда украденное, захлопнул дверцу и едва-едва успел провернуть ключ в замке, когда пришла расплата. — Хакс! Какого черта? — О да, Рен был очень зол. Почему-то осознание этого подарило Хаксу нечто большее, нежели вкус выигрыша в этом раунде. Он ощутил мурашки вдоль шеи. Но да, без вкуса победы тоже не обошлось. Хакс торопливо сунул ключ от сейфа в задний карман брюк, понадеявшись, что там никто не будет его искать, и поднялся на ноги. Нависавший над ним Рен даже не подумал отступить назад, так что теперь они стояли почти вплотную. Хакс почувствовал терпкий запах индийских палочек с благовониями и не сразу понял, откуда тот исходит. Лучше бы это открытие его миновало. Нелепый аромат Ренова одеколона. Сам Рен замер напротив, ощерившись, и его лицо заливал гневный румянец. — Отдайте, — потребовал он. В его голосе не было угрозы. Он казался пугающе отстраненным. — Нет. — Отдайте. — Вы нарушаете устав, — ответил Хакс, повысив голос, хотя ему и не нравилось, что они вот так кричат друг другу в лицо — в самом прямом смысле. Они с Реном были почти одного роста, и когда тот говорил, Хакс мог чувствовать на себе его дыхание. Им нужно было разойтись, пока они тут не достигли новых вершин непрофессионализма. — Ничего я не нарушаю. Отдайте шлем. Где вы прячете этот долбаный ключ? — видимо, на этом терпение Рена закончилось. Он обхватил Хакса руками и начал его ощупывать, довольно скоро добравшись до задницы. — Он в кармане, да? Это не были вершины непрофессионализма. Это были хребты Безумия. И наверняка все таращились. Находясь в этой щекотливой ситуации и автоматически складывая руки в замок, чтобы врезать ими противнику в пах (как того и требовали инструкции по самозащите на случай «медвежьих объятий»), Хакс думал о двух вещах: Рен не соврал, когда говорил, что его домогательства пропустить невозможно, и — это было самое близкое к сексу из произошедшего с Хаксом за последние восемь месяцев. Он ударил Кайло, но не так сильно, как тот того заслуживал. Далее, по инструкции, следовало бы напинать ему между ног, но этот случай и так привлек излишнее внимание. Пожалуй, Хакс даже мог объявить прямо сейчас: «А теперь бьем коленом в пах противника три-четыре раза», — и это сошло бы за проведение семинара по повышению качества самообороны для офицеров при исполнении. Рен все-таки отодвинулся и теперь таращился на Хакса совершенно ненормальным взглядом. — Вы совсем сдурели? — Кажется, Хакс начал плеваться от волнения. — Отдам вам шлем в конце дня. Свободны. Рен бросил на него еще один взгляд, способный расплавить стены, и почти бегом покинул офис, бормоча что-то под нос. Хакс плюхнулся в кресло и спрятался за монитором. Сердце стучало так, словно он перепил кофе. На лице наверняка расплывались неровные красные пятна. Кайло Рен вконец охуел. У него и так нет понятий о личных границах, но сегодня… это что-то. Хакс еще долго не мог успокоиться и злился на себя за это. Его глупый мозг не хотел концентрироваться на деле, предпочитая прокручивать снова и снова все те унизительные, но при этом будоражащие, выкручивающие ощущения, от которых становилось тесно в собственной коже. Блядь. Рен потрогал его задницу, и это было неплохо. Хакс сгорбился. Он точно ебанутый, если его это завело. В конце концов он кое-как смог вернуться к своим обязанностям, отвлекшись лишь раз на чай с сэндвичем. Вечерело. Вернулась Фазма с последними новостями: дети — зло. Изоляторы временного содержания становились все более и более забитыми. Каждый второй в них был нетрезв и в дурацком костюме. Какая-то латиноамериканка кричала в фойе, что ее сына арестовали шесть часов назад, но никто не хочет ей ничего говорить. Хакс вздохнул. Продержаться бы еще сорок минут — и ура, его смена закончится. Он вернется в свой маленький дом, примет душ, поест. Сделает, наверное, спагетти с помидорами, маслинами и моцареллой. У этого рецепта просто обязано быть какое-нибудь замысловатое итальянское название. Бдыщ. Хакс вздрогнул, вырвавшись из плена мечтаний о пасте. Перед его столом снова возник Рен. Похоже, с этим громким звуком — как снаряд взорвался — он только что положил перед Хаксом шоколадный батончик. — Там внутри лезвия? — осведомился Хакс с подозрением. Несимметричное лицо Рена из мрачного стало растерянным. — Что? Нет. Хакс выпрямился в кресле. — А что тогда? — Ничего там нет! — воскликнул Рен неожиданно громко и сжал кулаки. — Все с ним нормально! Это вам. — Вы пытаетесь меня подкупить? — новая догадка едва не заставила Хакса расхохотаться. — Вам еще повезет, если я не подам Сноуку официальную жалобу. И я вроде сказал, что отдам шлем в конце дня. Моя смена заканчивается почти через час. — Шлем? Да ну его. Вот это поворот. — А зачем?.. — Хакс кивнул на батончик. Как ни странно, Рен расплылся в улыбке. — В этом костюме короля зануд вам сегодня вряд ли достанется много сладостей, — заявил он. — Отличный, кстати, прикид, мне нравится. Тут к нему подлетела Рей и принялась что-то втолковывать, размахивая бумагами. Рен без особого желания переключился на нее. Хакс, чувствуя себя удивительно беззащитным, заозирался по сторонам. Он даже толком не понял, пытался ли Рен его оскорбить или сделать комплимент. И это не костюм короля зануд. Хакс честно пытался обучить своих подчиненных тоже носить галстуки, когда они в гражданском, но одержать над ними победу оказалось немыслимым делом. В офис ввели задержанного в костюме Железного человека. Тот сопротивлялся — полицейским приходилось почти тащить его — и выкрикивал оскорбления. Кто-то из сидевших за решеткой тоже начал орать. Под нарастающую какофонию Хакс сгреб принесенный Реном батончик и засунул его в ящик стола, чувствуя, будто прячет доказательства чего-то постыдного. Как же он ненавидел Хэллоуин.