Не бином Ньютона

Во вторник Рен снова отличился. Получив от информатора новую наводку о возможном местонахождении гадкого Лупе Чи Крамера и двух килограммов кокаина, он спешно покинул лавку лечебных трав и ее владельца, которого опрашивал. Так спешно, что даже забыл своего детектива «на подхвате». Тому — когда он понял, что его бросили, — пришлось возвращаться в участок на автобусе. После этого он наотрез отказался еще хоть когда-нибудь работать с Реном, «пусть меня хоть сверхурочных лишают». Когда Рен наконец явился — в прескверном настроении, потому что информация про Крамера не подтвердилась, — Хакс уже ждал его. Нет, он не собирался отчитывать эту ходячую катастрофу (к тому же это все равно бесполезно). У него был план, достаточно подлый, чтобы ощущать вибрацию злорадного удовлетворения в солнечном сплетении. Хакс всего-то подсуетился зайти к Сноуку и обсудить с ним противоречащее правилам поведение Рена. Все-таки то, что детективы работают по двое — не какая-то прихоть полицейского департамента. В этом есть смысл. Например, с напарником шансы получить неожиданную пулю в задницу снижаются наполовину. И, ладно, так уж и быть, Хакс по-детски хотел нажаловаться на Рена капитану. В кабинете Сноука дело приняло несколько иной оборот — видимо, надвигалась крупная проверка или что похуже. Сложив руки в замок, Сноук толкнул прочувствованную и скрипучую речь о том, что у Кайло отличные показатели по арестам, ему лишь нужно помочь разобраться с безалаберностью. После этого он бросил на Хакса испытующий взгляд, и тот понял, кому именно придется «разбираться с безалаберностью». Будто он целыми днями занимался чем-то другим. И хотя беседа с капитаном принесла несколько иные плоды, чем те, на которые он надеялся, Хакс вдруг решил, что все не так уж плохо, и назначил себя Рену в напарники по делу о Крамере и кокаине. Ему нравилось представлять, как у того бомбанет, когда он узнает, что к нему приставили няньку. Представление не заставило себя долго ждать. — Майлз не будет подавать официальную жалобу, — немедленно сообщил Хакс, как только Рен появился в участке. Тот скинул синюю ветровку на спинку своего кресла и, хмурясь, уставился на Хакса. — А на что ему жаловаться? — Может быть, на то, что ведущий детектив бросил его на улице? — В магазине, — мрачно поправил Рен. — На деле, — отрезал Хакс, чтобы последнее слово осталось за ним. — Отныне и пока Крамера не запрут, вашим напарником по этому делу буду я. Кажется, Рен поперхнулся слюной. — Шта-а-а-а?! — Если хотите переспросить, нужно использовать слово «что». Майлз отказывается с вами работать, и, кстати, Митаку вы тоже довели. — Да он каждую среду плачет в ксероксной, спросите любого! — Пока он был подручным Фазмы, он что-то не рыдал по углам! — Может, он делал это в женском туалете?.. — Я буду вашим напарником, и уже ознакомился с материалами дела, — Хакс поджал губы. Этот спор его утомлял. — Разговор окончен. — Но я же по-прежнему ведущий детектив, так? — крикнул Рен ему вслед, уже когда он направился к себе. — Я за главного? Вы будете делать все, что я прикажу?.. Хакс махнул рукой через плечо, чтобы заткнуть Рена. Пусть думает что хочет. Слишком сильно вмешиваться в ход расследования Хакс не собирался, но если Кайло начнет чудить, он не будет спускать все на тормозах. В том, что тот начнет чудить, сомневаться почему-то не приходилось. — Эй, сержант! Хакс непроизвольно напрягся. Ну вот, началось. Рен тащился к нему с какой-то лохматой коричневой метелкой. До Хакса не сразу дошло, что это парик. — Сегодня вечером мы с вами отправляемся на дело в подпольный клуб «Рокатански», — громко объявил Рен. — Говорят, Крамера как-то видели рядом с ним, а мой стукач наконец раздобыл пароль для входа. Наше прикрытие: я — живущий на всю катушку Марк Шпиллен, участник международных чемпионатов по эндуро на мотоциклах, а вы — мой друг-транссексуал Лидия, с которой мы познакомились во время восхождения на Эверест. Вот, это вам понадобится, — с этими словами он вручил Хаксу парик. Тот выглядел так, будто был уже на полпути к превращению в гнездо. — Где вы это взяли? — Хакса передернуло от брезгливости. Все, чего ему хотелось — отбросить парик подальше и дважды вымыть руки с мылом. — В коробке забытых вещей. Невероятно, правда? Еще там есть целая упаковка антидепрессантов, которую до сих пор никто не спер. Вот это еще невероятней. — Почему я не могу быть вашим другом-мужчиной? — Ну, вы вообще себя видели?.. — Рен изобразил руками странные движения, пытаясь нарисовать в воздухе фигуру своего начальника. Очевидно, в его глазах Хакс представлял собой шедевр супрематизма. — А еще я нашел парик. Он будет здорово на вас смотреться. В хранилище улик, кстати, есть юбка. Правда, на ней пятно крови. — Почему бы вам ее и не надеть? — огрызнулся Хакс, уже успевший пожалеть о самоназначении. — А я буду Марком Как-его-там, чемпионом по чему-то там на мотоциклах. — Это гонки по бездорожью! — вдруг воскликнул Рен так, будто ему нанесли личное оскорбление. — С таким подходом вы сорвете нам прикрытие! — Скажите только, к какому времени мы должны быть в клубе, а я что-нибудь придумаю! — Лидия была идеальна. — Хакс думал, что его уже ничем не удивить, но оказался сбит с толку, когда насупившийся Рен отобрал у него парик. — Идеальна! — Выкрикнув это, он смахнул с края Хаксова стола несколько листов и зло добавил: — Встретимся в одиннадцать. Хакс в последнее время редко участвовал в слежке, а если и занимался чем-то таким, то только сидя в фургоне в полном обмундировании и с нательной камерой. Его обычная одежда едва ли подходила для посещения подпольных развлекательных заведений. В поисках чего-нибудь подходящего он даже поступился своими принципами и попросил помощи у По, но тот сказал, что отдал свою лучшую клубную куртку одному другану. Из-за этого после окончания смены Хаксу пришлось заехать в секонд-хэнд (он ненавидел надевать чужое, но еще большее негодование у него вызывала необходимость тратиться на «одноразовые» вещи) и — после долгих споров с консультанткой — купить обтягивающие джинсы и нечто вроде огромного трикотажного кардигана. Он на полном серьезе сомневался, прилично ли ходить в подобном после окончания подросткового кризиса, но готов был пойти на лишения ради дела. Хакс даже зачесал волосы по-другому. Наверное, лучше и вовсе было их растрепать, но беспорядок на голове сводил его с ума. Рен подобрал его у участка на какой-то старой колымаге. Одет он был отнюдь не по-клубному — в старую толстовку, джинсы с застарелыми пятнами машинного масла и потертую кепку. — Что, теперь победители международных чемпионатов по мотогонкам выглядят так? — Хакс не смог удержаться, чтобы не сострить. Судя по всему, у Рена на языке крутилось что-то вроде «иди ты», но он каким-то невероятным образом сдержался. Только едва не задымился от невероятных волевых усилий. — Я сменил легенду. — И как вас теперь зовут? — Бен, — выдавил Рен с отвращением. Хакс покивал, старательно изображая, что оценил шутку. — Очень изобретательно. И чем занимается Бен? Рен без всякого энтузиазма пожал плечами. — Отлично. Тогда буду придерживаться вашей старой истории, только упомяну, что вы в итоге обанкротились и спились. — Да идите вы, сержант. Сэр, — Реновой воли надолго не хватило. — А вас как будут звать в итоге? Аодхаган О’Доннел? — Что? — Ну, вы же ирландец или кто, — Рен хлопнул по рулю. — Вот типичное ирландское имя. Хакс поморщился. Сказанное звучало так тупо, что он даже не мог подобрать достойного ответа. Ну, кроме… — Просто зовите меня Том. — Или Суибн? — Рен бросил на него быстрый взгляд, полный какого-то мальчишеского веселья, а после приуныл. — О’кей, я понял, Том. Кстати, я считаю, надо оставить значки и пушки в машине, вдруг на входе в клуб будут шманать. — С чего им шманать кого-то из гостей, если вход по паролям? — Там все довольно круто. — Ну, можете распоряжаться своим табельным оружием, как считаете нужным, и я поступлю так же. Рен резко повернулся к Хаксу, приоткрыв рот, словно контраргумент жег ему язык. — Если все сорвется из-за вас… — Разрешаю вам заорать: «Вот черт, это коп!» — и плюнуть в меня. — Теперь я хочу, чтобы вы попались, — заявил Рен мстительно, засовывая кобуру с пистолетом в бардачок. — Этого не случится. А вот оружие может оказаться жизненно необходимым в таком деле, — объяснил Хакс. Подпольный клуб располагался в непрезентабельном желтом здании, которое на первый взгляд выглядело заброшенным. Рядом находился магазин свадебных платьев, медленно, но верно приближавшийся к полному финансовому краху, а чуть дальше сияла облезлой вывеской закусочная на колесах, торгующая шаурмой. В целом, окрестности выглядели подходящим плацдармом для деятельности дилера среднего пошиба. В «Рокатански» вела жуткая металлическая дверь, покрытая струпьями ржавчины. Еще на ней была широкая закрывающаяся прорезь на уровне глаз, которая очень подходила для предостерегающего высовывания пистолетного дула, словно в каком-нибудь старом фильме с Майклом Дугласом. — Вот здесь, — объявил Рен то, что и так было понятно, после чего звучно постучал в дверь всей пятерней. Задвижка отодвинулась, в прорези появились прищуренные глаза и перебитая, чуть скошенная переносица заядлого драчуна. Недружелюбный голос спросил: — Пароль? — Синяя каша. Очевидно, лицо Хакса было настолько красноречиво, что его вынужденный напарник не выдержал: — Что? Это не я придумал. Не нравится, валил бы в свой Уильямсбург… Договорить входящему в роль Рену не дали. Тяжелая дверь с грохотом отворилась, и Хакс гордо прошествовал мимо охранника подозрительного вида внутрь, в сумрак и гомон. В «Рокатански» было ужасно душно — черт знает, были ли тут предусмотрены вытяжка и система кондиционирования, — поэтому Хакс немедленно покрылся испариной. Кардиган делал его пребывание в клубе и вовсе невыносимым, но он был нужен для успеха дела. — Ну жара, — озвучил его мысли Рен, пытаясь переорать грохочущую безвкусную музыку, и стащил с себя толстовку. Под ней оказалась черная футболка — явно на размер меньше нужного, — плотно его облепившая. — По пиву? — Он панибратски ткнул в Хакса локтем и подмигнул. — А то, — выдавил Хакс, который предпочел бы ничего не пить и ни к чему не прикасаться в этом заведении, явно незнакомом с санитарными правилами и нормами. — Да расслабься, Том! Просто говори невнятней, будто тебе когда-то сломали челюсть, и сними этот стремный балахон. Советую как друг. — Иди к черту, — заявил Хакс, потому что прикрытие позволяло отпускать такие фразы, и почувствовал себя гораздо лучше. Они заранее условились, что, взяв напитки в баре, постараются осмотреться и встретятся примерно через сорок минут в туалете, если не произойдет ничего из ряда вон выходящего. Крамер мог оставить закладки в унитазах, хотя, на взгляд Хакса, подобное позволяла себе только неопытная мелочь, а этот тип водил их за нос уже пару месяцев и был весьма изобретателен. — Смотри, какие тут девочки! — Рен указал на свободную от столов часть помещения, где под стробоскопом дрыгались девицы на высоченных каблуках, одетые излишне откровенно. Насколько Хакс мог разглядеть при таком освещении, многие из них прибыли из Восточной Европы. — Нужно пообщаться с ними. — И чем они могут быть полезны? Рен на секунду озадачился, а после изобразил руками огромные трясущиеся буфера. — Понятно. — Вот теперь Хакс сомневался, насколько правильным было решение оставить этого идиота за главного. Наставлять его на путь истинный было поздно, они уже забрались в этот вертеп, так что оставалось лишь сделать все возможное, чтобы визит в клуб не оказался полностью бессмысленным. Хакс взял пиво, которое не собирался пить, кое-как поддержал неловкий разговор с барменом, которого явно насторожил то ли его вид, то ли идеальное произношение, прошелся туда-сюда, пытаясь не привлекать особого внимания, и вернулся обратно к бару. Тем временем Рен выжрал пару бокалов чего-то, что тут выдавали за виски, охмурил какую-то латиноамериканку, водрузил ее на барную стойку, где та начала извиваться в невероятно развратном танце, а после и сам вскарабкался следом, чтобы присоединиться к ней. Хакс думал, что готов к неожиданному развитию событий, но телодвижения Рена вызвали у него настолько сильный культурный шок, что он таки отпил из своей бутылки. Пиво было блевотным. Музыка насиловала барабанные перепонки. Рен изображал нечто вроде прилюдного акта совокупления с незнакомкой, в то время как главным вопросом оставалось: выдержит ли барная стойка его вес или все-таки проломится. Хакс пересел на дальний стул, чтобы на него гарантированно никто не рухнул, когда стойке придет конец. Бармен вновь подошел к нему, и на этот раз был более склонен к общению. — Ваш приятель зажигает. — А. Да. Он такой, — Хакс решил, что терять ему нечего. — Бен живет на всю катушку. Участвовал, кстати, в международных соревнованиях по мотогонкам. — Ого! — Хакс и не заметил, как со спины к нему подобрался какой-то тип, который тут же бесцеремонно вмешался в разговор. — Что за гонки? Волна паники на секунду захлестнула Хакса, и он вдохнул поглубже, чтобы вернуть контроль над собой. Так. Они говорили об этом только сегодня. У него получится. — Эндуро. — О, пересеченная местность! — Новый участник разговора выглядел крайне неприятно. Вызывал справедливые опасения. А татуировки, покрывавшие его руки, сильно смахивали на тюремные партаки. — И что за байк у твоего другана? — Хонда, — Хакс надеялся, что это прозвучит достаточно уверенно. Нужно срочно отходить от мотоциклетной темы, потому что он в этом полный профан. — Вообще, я не сильно разбираюсь во всем таком. Я сам не из этой тусовки, — он даже развел руками, чтобы показать, что из него байкер такой же, как из Софи Тернер — ликвидатор аварий. — Мы с Беном снимаем вместе лофт в… Уильямсбурге. Раньше с нами жил еще один парень, Мэтт Кравиц, выставлялся в Агора Галери, но потом решил заняться роуп-джампингом и сломал шею. Переводя взгляд с одного заинтересованного слушателя на другого, Хакс вдруг понял, что ему невероятно, прямо-таки противоестественно везет. Можно было попробовать ковать железо, пока горячо. Тем более к их маленькой компании, похоже, собирался примкнуть еще один парень, который хотел заказать коктейль «Бычий глаз», но ненароком прислушался к разговору. — Говорили еще, мол, наркотики убьют его раньше — а нет, оказалось, это были прыжки с Бруклинского моста. — Жесткач, — подытожил неприятный мужик. — Вообще, мы-то думали, первым на тот свет отправится этот, — Хакс махнул в сторону Рена. — Он даже как-то выпил керосин на спор. — И что? — И ничего! То ли у него стальной желудок, то ли этот засранец мухлевал. — Знавал я одного чувака, который как-то выпил отбеливатель, — вставил здоровяк, ждущий свой «Бычий глаз». — И... э-э-э… как он? — Сдох! — рассказчик этой потрясающей истории громогласно заржал, будто в жизни не говорил и не слышал ничего смешнее. — От Р… Бена так просто не избавишься. Он жрет эти отвратительные хот-доги на углу 28-й чуть ли не каждый день — и ничего, даже не разжирел. Еще выпил как-то три бутылки текилы на спор. Это было на дне рождения Тимми Крутыша. Говорят, его потом рвало кровью, но ничего, жив же. — Хакс никак не мог решить, в восторге он или в ужасе от себя и своих побасенок. Похоже, его внезапно проснувшийся талант к заговариванию зубов вышел из-под контроля. — Ебать, — неприятный тип стукнул кулаком по стойке. — А ты чем упарываешься? — А я так… Тихий писатель… Взгляды собравшихся были наполнены жаждой хлеба и зрелищ. Им до одури хотелось услышать что-то гадкое. Хакс постарался еще раз незаметно глотнуть воздух, заталкивая панику поглубже. — Но что тут сказать, люблю я мет, — пробормотал он, умоляя всех богов ноосферы, чтобы это в достаточной мере удовлетворило любопытство слушателей. Неприятный всхохотнул и врезал ему по предплечью — видимо, так он выражал крайнюю степень своего расположения. — Ха! По тебе видно, малой. Выглядишь как труп, и синячищи на пол-лица. — Что, все так плохо? — не выдержал Хакс. — Мой тебе совет — переходи-ка лучше на бухло, здоровее будешь, — заявил тип с «Бычьим глазом». — Ну, не сегодня. — Хакс решил — была не была. — Я тут как раз потому, что Бену кто-то рассказал, мол, тут бывает один парень, у которого лучший кокс в городе. И имя у него такое… из трех частей. Как его?.. Бармен и неприятный обменялись долгими взглядами. — Вам что-то не то напели. Тут таких нет, — заявил бармен прохладно. Очевидно, пришло время сильно расстроиться, чтобы не выходить из образа. — Вот блядь, — Хакс заполировал свое вполне реальное недовольство тем, что разговорить этих отморозков не получилось, еще одним глотком отвратительного пива. На всякий случай нужно было посидеть тут еще немного, а потом пойти в уборную. Как только он замолчал, все тут же потеряли к нему всякий интерес, лишь бармен продолжал посматривать на него время от времени, заподозрив что-то. Не слишком хорошо, но и не полный провал. На самом деле это место — то еще змеиное гнездо, но его нельзя вот так просто разворошить. Эффективнее организовать слежку, регулярно высылать сюда одних и тех же ребят, чтобы они стали завсегдатаями и определили, какие из скользких личностей любят сюда наведываться… Хакс не мог посмотреть на часы — обычные люди не проверяют время, прежде чем пойти отлить, — но чувствовал, что уже пора встретиться с Реном. К его большому неудовольствию, следом за ним в уборную увязался верзила, который пил «Бычий глаз». Ощущая, как мышцы каменеют от напряжения и предчувствия неминуемой драки, Хакс повернулся к нему, но тот, как ни странно, прошел мимо и направился напрямую к писсуарам. Тут же в помещение ввалился запыхавшийся Рен. — А, — громко выдохнул он, ссутулившись в проходе. — Я уж думал, тебя тут нагнули. — Чего? — В этот момент мозг Хакса затопили мечты о способности убивать силой мысли. — Заткнись. — Это все твоя тупая кофта. Посылает какие-то не те сигналы. Даже поссать тебя одного не отпустишь. Тип «Бычий глаз» наконец закончил свои дела и, застегнув ширинку, уставился на Рена. — О, так ты ж тот самый Бен. Три текилы. Респектую! — И с этими словами удалился. Хакс поморщился: — Даже руки не помыл. Рен обернулся и посмотрел на захлопнувшуюся дверь уборной как на врага. — Что это вообще такое было? — Местная фауна. — О, я видел, как ты охмурял там этих упырей. Нашлось что полезное? — Рен задрал голову, пытаясь разглядеть камеры, вмонтированные в потолок и стены. — О Крамере явно слышали, но в один голос говорят, что его тут не бывает. — Хакс на всякий случай проверил бачки унитазов (пусто) и плинтуса (никаких тайников). — А твой стукач точно видел его здесь? — Не. Говорил, что заметил его поблизости, но тут ему больше негде вести дела. Пока я там зажигал на стойке, успел осмотреться — среди посетителей Крамера точно нет. Будем ждать его? — У нас даже нет информации, что он точно появится тут сегодня. — Чутье Хакса подсказывало, что этой ночью тут им ловить нечего. Если у Крамера действительно связи с местными, они наверняка сообщат ему, что кто-то его искал. При неблагоприятном исходе это может превратить дело в полный тухляк. — Пойдем отсюда. — Если мы на этой неделе не продвинемся, в понедельник дело заберет отдел организованной преступности, — нахмурился Рен. — Только не вздумай разбивать раковины от недовольства судьбой, — предупредил его Хакс. — И пошли уже отсюда, а то после твоей оскорбительной преамбулы кто-нибудь из местного контингента точно решит, что мы тут уединились. Зачем он только это сказал? — Если что — просто падай передо мной на колени и стягивай с меня штаны. — Несомненно, так и сделаю. — А что тут такого? Это ради дела! Вяло переругиваясь, они покинули уборную и направились к выходу. — Что, так быстро? — охранник с перебитой переносицей встретил их еще более враждебно, чем раньше. — Брат, мы за шаурмой, — ответил Рен не задумываясь, и их выпустили без дальнейших разговоров. — Ловко, — похвалил своего спутника Хакс, когда они оказались снаружи. — Но я правда хочу шаурмы! — возмутился Рен, напяливая обратно свою жуткую толстовку (на улице было прохладно), и тут же зашарил по карманам в поисках денег. — Это просто… — начал было Хакс, но прервался, заметив, что дела у фудтрака с шаурмой шли весьма бойко. От фургона только что отошла пара и двинулась вниз по улице. Парень прямо на ходу принялся разворачивать выданный ему бумажный сверток, после чего, вместо того чтобы поедать его содержимое, почему-то отправил его в мусорку. — Так-так-так, — Рен даже поцокал языком для острастки. — И кто это будет покупать что-то, только чтобы сразу же это выбросить? — Никто. Если только они не покупали что-то другое под прикрытием… — А «выйти за шаурмой» в этом клубешнике, значит, кодовая фраза, чтобы затариться дурью!.. Интересно, но шаурму-то там все-таки делают? — Детектив Рен. Рен прорычал себе под нос что-то недовольное и добавил уже внятно: — Будем брать? Или установим наблюдение? Готов спорить на что угодно, Крамер скидывает кокс этому шаурмену… шаурмастеру, раз уж его видели в этом районе. А прикрываться продажей хот-догов они не решились, потому что у тех такая маленькая дурацкая упаковка. Хакс скривился. — Если возьмем торгаша сейчас, Крамер ускользнет. Придумает еще что-нибудь. — А если не возьмем, два кило кокса попадут на улицы, и, что намного хуже, организованная преступность оттяпает дело с новыми годными зацепками. Может, нам просто подойти к этому парню и потребовать его лучшего товара?.. Пока они обсуждали план дальнейших действий, к фургону подъехал серый гибрид непритязательного вида, и оттуда вылез тощий сутулый человечек. Обойдя свой автомобиль, он вытащил с пассажирского сиденья коробку, в которой, судя по логотипу, был соус. Со своей ношей новое действующее лицо направилось к фудтраку. — Хм, а это еще интересней, — продолжил Рен. — Кто будет осуществлять поставки для передвижной закусочной среди ночи? — Это вопрос порядка «какая передвижная закусочная будет работать среди ночи». — Нью-Йорк никогда не спит. — В такой глуши мог бы и поспать. — Это Крамер. — Уверены? — Тощий, склизкий, похож на амебу. Сто пудов Крамер. — Он же стоит к нам спиной… Хм, точно Крамер. — И наверняка с товаром! В этой его коробке. — Рен расплылся в по-настоящему пугающей улыбке. — Будем брать! — Но… — начал было Хакс, взяв на себя роль голоса разума, однако его бесцеремонно перебили. — Я ведущий детектив! Раз я сказал брать, значит брать! — После этой тирады Рен рванул с места. — У вас... — воскликнул Хакс и тут же понизил голос, потому что его все равно уже никто не слушал. — Пистолет в машине. Интересно, что Рен собирался противопоставить этим мутным типам, когда те начнут оказывать сопротивление при аресте? Если только в штанине его джинсов не припрятана складная металлическая дубинка, ему срочно придется открыть в себе способности к телекинезу — или отращиванию новых конечностей. — Руки вверх! Всем оставаться на своих местах!.. — прозвучал громогласный голос Рена. Следом раздались характерные звуки — никто явно не внял его требованиям. — Ну что за идиот, — пробормотал Хакс, вытаскивая пистолет из подмышечной кобуры, таившейся под его безразмерным кардиганом, и поспешил к фудтраку, около которого уже начался замес. Кому-то нужно было спасать «ведущего детектива», пока в нем не наделали лишних дырок.

*** *** ***

— Я дома, — сказал Хакс в темноту и щелкнул выключателем. Захлопнул дверь. Бросил ключи на полку. Финализатор сидел посреди прихожей и смотрел на него не мигая. — Ты, как я посмотрю, очень скучал, — заметил Хакс с сарказмом, отчего-то ощутив укол обиды. Он так устал. Серьезно, после этого бесконечного дня хоть кто-то мог бы отнестись к нему с теплотой. Говорят, животные чувствуют состояние хозяина. Хакс, конечно, Финализатору не хозяин, а, скорее, слуга, накладывающий корм и убирающий его лоток, но… Хотелось какой-то душевности. Хакс опустился на корточки и осторожно погладил кота, пытаясь выяснить, настроен ли тот на общение. — Ну прости. Сверхурочные. Сегодня в участке полдня не было электричества. Какое-то безумие. Финализатор милостиво позволил почесать себя под мордой, а после душераздирающе зевнул. — Я тоже хочу спать, — сказал Хакс. — И есть. Еще в душ. Я так отвратительно себя чувствую. Кажется, начинается насморк. Финализатору надоело выслушивать все это, и он царственно удалился, клацая по паркету когтями. Подходило время их подстричь. Хакс вздохнул. Обычно у него хорошо получалось справляться со всем. Со своими обязанностями, с подчиненными, с жизнью. Но иногда он уставал настолько, что чувствовал себя размазанным. Усталости скапливалось так много, что она готова была брызнуть из глаз. В такие моменты Хакс начинал думать о том, сколько раз он ошибся и повернул не туда, чтобы оказаться здесь — одиноким не слишком привлекательным тридцатитрехлетним мужиком, живущим в доме своей покойной тетки вместе с теткиным котом. Он знал: уныние не продлится слишком уж долго, скоро должно отпустить. Нужно только выпить вина, полежать на диване с книжкой, лечь спать пораньше. Да, наверное, стоило немного отвлечься от работы и поискать кого-нибудь… ну, для налаживания личной жизни, но в последний раз, когда Хакс в порыве отчаяния попытался познакомиться с кем-то в интернете, он поймал маньяка, убившего пятерых рыжих людей. Стоило признать: во всем, что не касалось карьеры, Хакс был неудачником. Он с этим почти смирился. Уделял максимум времени тому, в чем был хорош, и изо всех сил пытался простить себе то, что он необщителен, зациклен на работе, придирчив к людям. С прощением тоже выходило так себе. Потерев лицо ладонями, чтобы хоть как-то согнать отупляющую усталость, Хакс начал медленно раздеваться. Даже будучи измотанным, он никогда не бросал вещи как попало. Наверняка это имело какое-то отношение к причине, по которой он не мог никого себе найти. Все должно было быть идеально и на своих местах, как вот эти брюки или та рубашка. С людьми такой подход не работал. Люди были хаосом. Необходимость идти на уступки, подстраиваться, прощать мелкие и крупные промахи и отказываться от чего-то подчас казалась слишком высокой ценой за чувство душевной связи. Иногда Хакс думал о том, что будет один всегда, потому что так удобнее. И, честно говоря, он ломал голову над тем, откуда брались семьи у кого-то вроде главы департамента Таркина, который жил на работе. Наверное, такие люди однажды просыпались женатыми и с кучкой наследников и, даже не поведя бровью, продолжали давнюю войну с преступностью. Полностью обнаженный, Хакс прошагал через темный неуютный дом в санузел и, включив лишь тусклую настенную лампу, уселся в ванну, скрестив ноги. Пустил воду. Он давно подумывал поставить душевую кабину, но руки все не доходили. Любые изменения в доме, доставшемся ему после кончины тетки, требовали денег и, что намного хуже, времени. Все эти хождения по супермаркетам стройматериалов и магазинам сантехники могли занять его надолго. Хакс был старомоден и опасался заказывать через интернет что-то крупнее книг. Наверное, ему все-таки стоило переделать дом, чтобы тот не выглядел таким старушечьим. Счастье, что эту древнюю ванну, в которой он сейчас скрючился, не украшали кованые львиные лапы. Да и в целом обстановка была не мужской, но Хакса это не смущало, потому что он редко приглашал кого-то. Разве что Фазма заходила пару раз, причем однажды — когда он заболел. Хакс вздохнул и уставился на свои колени, торчащие из зеленоватой, исходящей паром воды. Он был высоким, но тощим, так и не избавившимся от подростковой нескладности. Недостаточно широкие плечи, слишком худосочные ягодицы. На свете не слишком-то много любителей астеничного телосложения, да и тем, что есть, обычно нравятся выпирающие ключицы и трогательный гребень позвонков, натягивающих кожу. Не плоская задница. Интуитивно Хакс понимал, что его партнеров привлекало в нем то, какой он рыжий и белокожий. Под утро он превращался в топографическую карту прыти своего любовника, так легко было оставить на нем отметину. В остальном же — ничего интересного. В постели он был негромким и скованным, не мог довериться случайным любовникам. Да ладно, он вообще никому не доверял. Хакс способен был представить, что ведет себя развратно, но когда доходило до дела, находил это глупым и начинал стесняться. Он никогда не мог вот так взять и сказать напрямую, чего хочет (ведь это могли использовать против него), хоть и осознавал, что это лишает его той массы удовлетворения, которую он, вероятно, мог бы получить. Как-то раз, закрыв жутко сложное дело о сумасшедшем поджигателе, он расплакался во время секса с парнем, с которым тогда встречался во второй или третий раз. Наверное, это стало чем-то вроде катарсиса. Хакс был совершенно выжат тем делом, и вот — все закончилось, и весьма успешно, даже последних жертв этого чертова маньяка удалось спасти; можно было наконец просто потрахаться. И Хакс расплакался от облегчения, как придурок, пока толстый член ритмично вбивался в него. В общем, конечно, тот парень решил, что Хакс ненормальный, и слился. Его можно было понять. Хакс уже и сам подозревал, что с ним не все в порядке. Серьезно, ему было спокойней помастурбировать в одиночестве. Никто не отпустит какую-нибудь глупую грязную фразочку, оскорбляющую его достоинство как человека, и ему не придется разрываться между жалкой готовностью спустить все на тормозах, лишь бы кончить от чужой руки на члене, и горячим желанием втолковать идиоту, почему нельзя называть почти незнакомых людей «шлюшками». Почему кто-то думает, что неуважение заводит? Это так невежливо. Люди ужасны. Раздосадованный собственными мыслями, но отогревшийся Хакс выбрался из ванны и, обсушившись полотенцем, переоделся в пижаму. Финализатор ждал его под дверью — очевидно, обеспокоенный, не утопился ли он там с тоски. Или, может, у этого проглота закончился корм. — Как думаешь, может, мне завести еще котов? Целую армию? Финализатор лишь дернул ухом. Он счел это пустыми угрозами. — Я отлично придумываю имена для животных, — добавил Хакс, с каждой минутой чувствуя себя все более разбитым. К счастью, в холодильнике нашлись остатки картофельной запеканки и молоко. Хакс поел без особого удовольствия, листая книгу, которую находил не слишком интересной. Ему казалось, что работа выпила из него всю жизнь. «Интересно, как другие держатся?» — размышлял он. Дэмерон всегда выглядел полным энергии и очень оптимистичным, а ведь он так же торчал в участке с утра до ночи. Интересно, была ли у него семья? Встречался ли он с кем-то? Это было бы логично. — Может, мне стоит больше общаться с подчиненными? — предположил Хакс. Финализатор скептически взирал на него из противоположного угла кухни. — Да, точно. А ты мудр. Кот в этом и не сомневался. — Беседы с тобой всегда очень познавательны, — хмыкнул Хакс, засунув грязную тарелку в мойку и включив воду. Он страшно не хотел мыть посуду, но чувство долга пересилило его нежелание. — А теперь я почищу зубы и лягу спать. Этот день себя уже исчерпал. Он думал, что, забравшись в постель, немедленно заснет, но вдруг вспомнил кое-что, случившееся утром. Хакс заглянул в расположенный в подвале участка спортзал в поисках сисадмина, но наткнулся на Рена. Тот занимался жимом штанги лежа, весь взмокший, в потемневшей от пота майке и с безумно сосредоточенным лицом — таким, будто после завершения упражнения он собирался стереть существующую цивилизацию в пыль. Хакс знал, что ему нужно найти Дейва и заставить того что-то сделать с сетью, так и норовившей полететь с самого утра, но не мог сдвинуться с места, завороженный. Не то чтобы его привлекали потные накачанные спортсмены. Разве это не какой-то пережиток старшей школы и мечтаний, вызванных свежераскрывшейся сексуальностью? Но было в Рене что-то животное, неудержимое, способное вызвать помутнение в голове. То, как он тяжело дышал, отжимая штангу от груди. То, как двигались его руки. Тогда, утром, собственное поплывшее состояние и этот момент забвения сильно напугали Хакса, и, очнувшись, он поспешил удалиться. Тело казалось ватным; он передвигался так неловко, будто был марионеткой, которую дергал за ниточки высший разум (наверняка так и было). Во рту пересохло. На возвращение прежней концентрации понадобилось до обидного много времени. Тогда ему нужно было снова стать деловым, сосредоточенным, замкнутым собой. Сейчас, лежа в кровати, Хакс мог позволить себе пофантазировать о том, как все было бы, если бы он был кем-то другим. Кем-то, кто, например, может оседлать распластанного на скамье для жима Рена. Даже не просто оседлать, а, например, стащить с него нижнее белье и усесться на его член. Хакс запустил руку в пижамные штаны, прикрыв глаза и закусив нижнюю губу в предвкушении. Наверняка это ощущалось бы потрясающе. Хотя без должной подготовки такое не провернуть. Но как обеспечить эту «должную подготовку» при сексе без прелюдии, как в порно? И куда Рен, гипотетически, денет штангу, с которой он занимался? Что, если он не сможет из-за перевозбуждения водрузить ее на подставку, и та придавит его к скамье?.. Хакс застонал, и вовсе не от приятных ощущений. Его раздражал собственный разум, чудовищный в своей неспособности игнорировать нестыковки и наслаждаться зыбкими условностями. Кто-нибудь еще в эротических фантазиях обдумывал всякие малоинтересные детали вроде «как растянуть себя заранее, чтобы потом не было мучительно больно»? Хакс помотал головой — не в ответ на свои размышления, а, скорее, чтобы вытряхнуть из себя всю эту утомительную чушь. Собственный член в руке изнывал от жажды внимания. Нужно было попробовать еще раз. Вот, например, взять тот случай пару недель назад, когда они были в том чертовом клубе. Рен сказал тогда: если все пойдет не по плану, Хакс должен опуститься перед ним на колени и содрать с него штаны. Но, может быть, это стоило было бы провернуть и без событий не по плану. Возможно, он хотел этого. Забавно было представлять, как изумится Рен, как распахнет глаза в полнейшем шоке. Да, Хакс не очень-то похож на человека, готового отсосать кому-то в уборной одного из самых злачных мест Бруклина. С другой стороны, если бы туда кто-то зашел в этот момент, случилось бы настоящее светопреставление. Может, если бы Рен привалился спиной к двери в туалет и держал ее своим весом… — Да сколько можно! — не выдержав, возмутился Хакс в голос. Его бесил собственный мозг, и он сам, и дурацкий Кайло Рен, с которым не получалось даже пофантазировать в свое удовольствие о невероятном и внезапном одноразовом сексе, который никогда не случился бы в реальности. С Реном вообще ничего не получалось.

*** *** ***

В своих мечтах Хакс проводил выходной, предаваясь ничегонеделанию. Проснувшись, он какое-то время лениво размышлял о возможности принять ванну, а потом съездить в тот маленький ресторанчик с израильской кухней, куда у него вечно не было времени выбраться. Там подавали отличный салат с семгой и яблоком, не говоря уже о трех видах хумуса и весьма приличных закусках «мезе». Впрочем, обедать там одному в субботу как-то неловко. Все соседние столики наверняка окажутся заняты парами или компаниями друзей. В зале будет стоять гвалт, а из-за перегруженной кухни придется ждать выполнения заказа не меньше часа. Нет, отправиться в ресторан — не самая лучшая идея. В крайнем случае можно заказать доставку. Тем более, за неделю у Хакса накопилась целая уйма дел, с которыми нужно было разобраться сегодня. Во-первых, стирка. Если не устроить ее немедленно, придется ходить на работу в вытянутых футболках, сохранившихся с полузабытых времен его обучения в полицейской академии. Еще нужно сменить постельное белье. Это — отправить в машину. Во-вторых, давно пора было пропылесосить тут все. Шерсть Финализатора скопилась огромными комками в углах за диваном и под столом на кухне. Она пристала даже к шторам — на белых полотнищах из «Икеи» нетрудно было разглядеть что-то, смутно напоминавшее рыжеватую паутину. В-третьих, холодильник угнетал скорбной пустотой. Все, что Хакс обнаружил там с утра — подсыхающую половинку булочки, просроченный йогурт и еще один — с приемлемым сроком годности. Ах, ну да, не стоило забывать об ополовиненной банке арахисового масла и бутылке с кетчупом, в которой уже, наверное, начала зарождаться устойчивая к холоду мыслящая плесень. Хакс давно смирился с тем, что выходные проходили обычно совсем не так, как он планировал. Никакого волшебного, вдохновляющего отдыха и расслабления, никаких невероятных приключений. Стирка, глажка, уборка, мытье машины, походы за продуктами — и, может быть, под конец дня у него выдастся свободный часок, чтобы полежать на диване, свернувшись под пледом, и посмотреть какой-нибудь глупый сериал. Хакс чувствовал себя старой девой. У него даже кошка была (чужая, серьезно, эта кошка досталась ему по наследству вместе с домом). Он все-таки перестирал свои рубашки и постельное белье, после чего с большим трудом пристроил все на сушилке. Боже, весьма скромные размеры сушилок (даже раскладывающихся) и правило заполнять барабан стиральной машины как можно плотнее — это явно два пункта одного злодейского плана, нацеленного на то, чтобы усложнить жизнь простым людям. Потом Хакс избавил дом от пыли и шерсти, попутно загнав Финализатора на холодильник. Это даже принесло ему несколько минут мстительной радости. Затем Финализатор начал жевать бегонию, которую специально поставили на холодильник, чтобы спасти от его зубов, и Хаксу пришлось отнести кота в спальню и перепрятать цветок. Наконец, он добрался до составления списка того, что ему нужно найти в супермаркете. Хакс всегда подходил к составлению списков очень обстоятельно, поэтому перепроверил, как обстоят дела с едой и не только. Кошачий корм подходил к концу. Финализатор мог стать чемпионом мира по его пожиранию: из раза в раз он увеличивал скорость, с которой приканчивал очередные пять килограммов подушечек с лососем. А главное, он не толстел. Может, у него глисты? Хакс сделал пометку: свозить Финализатора к ветеринару. Так, что еще? Заканчивались пакеты для мусора, шампунь и смазка. Хакс хмыкнул. Черт. Покупая последнюю в больших магазинах «для всей семьи», он вечно чувствовал себя не в своей тарелке. Кассирам будто приплачивали за эти их пошлые взгляды «с пониманием». А ведь казалось бы, что такого в смазке? Бывают и более постыдные покупки. Разве не стыдно покупать пять килограммов луковых колец? Хакс и сам не очень понимал, почему ему нужно успокаивать себя и мысленно оправдываться перед кем-то, размышляя, что даже женатым мужчинам иногда бывает нужна смазка — если они хотят позаботиться о своих женах с сухостью влагалища или что-то такое. Наверняка это какие-то детские комплексы. У него — сына человека, требовавшего лишить геев права работать в полиции, вопреки Конституции и здравому смыслу, — их было столько, что впору торговать на E-bay. Ладно. В конце-то концов. Еще нужно купить липкий ролик для одежды и салфетки. Печенье. Молоко. Стейки. Стручковую фасоль. Хакс перечитал написанное и убрал список в бумажник. По субботам слишком людно было не только в ресторанах. В супермаркетах тоже. Будто всю рабочую пятидневку люди ждали, когда же им представится возможность броситься хаотично сметать все с полок. Где-то посреди храма торговли надрывался младенец. Около витрины с пирожными ребенок постарше клянчил все, что видел. Хакс поморщился. Чересчур много людей. Он медленно катил тележку вдоль по проходу, пытаясь лавировать между группками покупателей, когда увидел кого-то похожего на Рена в отделе с фруктами. Хакс замедлил шаг. Ну, может, это был и не Рен. Здоровенный парень с отросшими темными волосами, облаченный в черную кожанку… нюхал груши? Хакс скривился. Это точно Рен. Без вариантов. Хакс даже толком не разглядел лица того странного типа, склонившегося над грушами, поэтому мог и ошибаться в своих предположениях, но проверять не хотелось. Поэтому он поспешил свернуть в отдел с чаем, а оттуда направился в ту часть магазина, где хранилась бытовая химия и все необходимое для дома. Отыскав мусорные пакеты и ролик для одежды, а также набрав целых три огромных пачки салфеток, Хакс отвлекся и расслабился. Очень зря. Когда он остановился перед полками с шампунями, размышляя, не взять ли на этот раз что-то новенькое, прямо ему в ухо заявили: — Хакс. Сержант. Сэр. Хакс приложил титанические усилия, чтобы не сделать ничего из того, что хотел. Он не закатил глаза. Не зажмурился. Не поморщился. Не удалился молча (хотя стоило бы). — Детектив Рен. — Это должно было сойти за приветствие. Рен выглядел… полным энтузиазма. У него не было ни корзинки, ни тележки, и он держал в своих огромных ручищах целую гору разнородных вещей: пакет розовых маршмэллоу, банку сладкой горчицы, лак для дерева, упаковку пива и, кажется, еще что-то. Однако это не помешало ему тут же засунуть огромный нос в Хаксовы покупки. — Ого, сколько салфеток! А вы грязнуля. Хакс, порой ненавидевший себя за почти маниакальное стремление к чистоте, предупреждающе раздул ноздри. Ему ведь даже не платили за то, чтобы он выслушивал все это в неурочное время! Чтобы поскорее избавиться от Рена, он схватил первый попавшийся шампунь (судя по золотистой этикетке, явно суливший «сияние и блеск») и буркнул: — Рад вас повидать, но мне надо идти. Ах, если бы только Рен мог понимать намеки. Он увязался следом и, тащась за Хаксом со своим барахлом, сообщал обо всем, что видел: — Смотрите, распродажа кукурузы! О, фасоль тут тоже есть. Надо сказать отцу. Он все покупает на распродажах. Потом кое-что перепродает. У него, типа, коммерческая жилка. — Потрясающе, — кисло сказал Хакс, потому что этот поток откровений нужно было остановить. Ему не хотелось слушать про отца Рена или еще кого-нибудь из его безумного семейства. — Вам ничего больше не нужно? Рен уставился на то, что уже взял, как будто видел впервые. — Нет. Тут такая толпа. Можно я похожу с вами? — Не стоит. — Я могу катить вашу тележку. — У вас заняты руки, — напомнил Хакс со все возрастающим раздражением. Рен призадумался. — Ногой?.. — Он все-таки пнул тележку, и та уехала далеко вперед, врезавшись в спину представительной дамы далеко за пятьдесят. Хаксу пришлось троекратно извиниться перед ней, прежде чем инцидент был исчерпан. С другой стороны, он наконец оторвался от Рена, а потому прибавил ходу. Это подарило ему целых две минуты восхитительного одиночества. — Упс. Немного не рассчитал, — Рен все-таки догнал его и пристроился рядом. Настолько рядом, что Хакс иногда задевал его плечо своим и мог различить запах его одеколона. Не то чтобы он был рад этому. — Вы когда-нибудь ели оленину? — Да, — машинально ответил Хакс, лихорадочно пытаясь придумать, как отделаться от нежелательной компании. Если и дальше продолжится в том же духе, купить смазку не получится, потому что, так и быть, взгляды кассиров он пережить может, а вот любопытство Рена — вряд ли. Некупленная смазка — неделя дрочки без особого комфорта. Казалось бы, мелочь, но когда на работе все становилось слишком напряженно, Хакс из-за стресса не мог уснуть без маленькой помощи. Снотворное справлялось со своим предназначением, но от таблеток он становился слишком вялым, а скорость реакции безбожно падала. От мастурбации было больше пользы и меньше последствий. — Там продают котлеты из оленины. Котлеты! Как утонченно, — Рен хмыкнул себе под нос. — Хотите купить? — Нет. — А куда мы идем? Хакс медленно вдохнул и выдохнул: — За кошачьим кормом. Эта новость произвела фурор. — Вау! Чтоб меня. У вас есть кошка! — У Рена было такое лицо, будто ему только что открылась самая невероятная (и бредовая) тайна вселенной. — А что тут такого? — осторожно полюбопытствовал Хакс. На самом деле он скорее ожидал шуток про одинокую малосимпатичную кошатницу средних лет в приложении к себе, чем восторгов по поводу присутствия Финализатора в его жизни. — Ну, я думал, вы держите дома что-то холодное и бессловесное. Рыб там, змей. — Змеи шипят, — не сдержавшись, уточнил Хакс. — А? — Рен сбился с мысли. — Змеи не бессловесные. И нет, я не развожу змей. — Но могли бы. — Нет. У меня кот. — Хакс даже остановился. Ну что Рен за идиот! — Как его зовут? Хакс замялся. Конечно, проще сказать «Милли». Когда-то Финализатор был Милли, потому что тетка Хакса могла, не моргнув глазом, проигнорировать его характер и даже половую принадлежность. Тем не менее любовь Хакса к точности пересилила здравый смысл. — Финализатор. Рен прямо-таки вытаращился на него, расплываясь в глумливой улыбке «это взорвет интернет». — Лолшто?! Хакс закатил глаза. Этому придурку будто пятнадцать лет. Черт, нет, даже пятнадцатилетние так не разговаривают. — Его зовут Финализатор, — повторил он с достоинством. Нет, он не будет рассказывать, почему переименовал Милли. Его не самому блистательному подчиненному совсем не обязательно знать, что это дьявольское животное стремилось положить конец всему, что видело: проводам, обоям, шторам… Хакс до сих пор ломал голову над тем, что же заставляло Финализатора жевать шторы: нехватка витаминов или желание уничтожать все без разбору. — Охуе… — начал было делиться эмоциями Рен, но понял, что перед ним стоит старший по званию, и попытался исправиться. Вторая попытка ненамного превзошла первую: — Это бля… Это бомба! — Вот именно, — резюмировал Хакс. Этот разговор изрядно утомил его, как и весь процесс совершения покупок с Реном под боком. Время шло, а коэффициент полезного действия оставался нулевым. Последние несколько минут они и вовсе простояли посреди магазина, обсуждая домашних животных, будто скучающие малознакомые гости на каком-нибудь приеме. Рена, судя по всему, вполне устраивало такое развитие событий, но Хакс чувствовал, как час его блаженного лежания на диване в пледе теряет минуты одну за другой, истончаясь и превращаясь в каких-нибудь жалких полчаса. Это подбавило огня в процесс его медленного закипания. — Рен. Идите уже по своим делам, — наконец заявил Хакс со всем прямодушием. Да, прозвучало не слишком обходительно, но он уже устал проявлять деликатность. Рен приоткрыл рот, обнажив ряд не слишком ровных зубов, и тут же захлопнул его, так ничего и не сказав. Нахмурился. Теперь он совсем не походил на человека, от всей души рекламировавшего котлеты из оленины пять минут назад. Когда Рен с таким же видом сидел в допросной, сжимая огромные руки в кулаки чуть ли не до хруста суставов, подозреваемые сознавались во всем на раз-два. — Хакс, — очень тихо сказал он вкрадчивым, но при этом будто рокочущим голосом, от которого Хаксу мигом стало неуютно. — Мы не на службе. Вы не имеете права мной командовать. Что? Неужели этот верзила… обиделся? Во всяком случае, только что у Хакса появился шанс отделаться от навязчивого спутника. — Прошу меня извинить, — отозвался он прохладно и, обогнув Рена, покатил свою тележку в направлении отдела с товарами для животных. На этот раз никто не последовал за Хаксом, и он мысленно выдохнул. Отлично. Совсем немного грубости, и он снова может сосредоточиться на списке покупок. Пожалуй, теперь Хакс даже позволит себе какое-нибудь излишество вроде итальянского десерта в контейнере на шесть человек. Конечно, поедать его в одиночестве столовой ложкой, даже не выкладывая на тарелку, особенно приятно. Последнее удовольствие уставших от жизни. Хакс собрал в тележке абсолютно все, что намеревался, и почувствовал себя намного лучше. Ощущение того, что он успешно справился с закупочным пунктом своего субботнего распорядка, заставило его выдавить некое подобие улыбки, когда он расплачивался на кассе. Все его приобретения кое-как влезли в суперорганический бумажный пакет, и хотя тот немилосердно раздуло, Хакс решил, что все-таки не будет возвращаться за вторым. Наверное, стоило бы купить практичную тканевую сумку-шоппер, но Хаксу это почему-то казалось ниже его достоинства. С другой стороны, это мог бы быть его скромный вклад в экологию… Хакс резко вынырнул из своих мыслей, заметив Рена, бродившего туда-сюда вдоль линии касс. Должно быть, он кого-то ждал. Впрочем, когда Рен, сделав очередные несколько шагов в сторону, обернулся и махнул Хаксу, все не без некоторой обреченности встало на свои места. — Я думал, вы оскорбились, — поспешил заявить Хакс раньше, чем приблизившийся к нему коллега успеет что-то выдать. — Я оскорбился, — ответил тот с усмешкой. На его запястье болтался пакет со странными покупками, а под мышкой была зажата палетка пива. — А потом передумал. Хотите сходить куда-нибудь? Хакс моргнул. В школьные годы он был хорош в физике, а когда вырос, стал неплохим детективом, осилил «Улисса» и даже мог постичь современные теории возникновения черных дыр. Чего Хакс решительно не понимал — это что происходило прямо сейчас. — Э-э, — промычал он, пытаясь выгадать пару дополнительных секунд на оценку ситуации, но они не помогли. — Сходить? Усмешка Рена — такая, будто он задумал отличную шалость, — превратилась в улыбку. Настоящую. Улыбающийся Рен казался одним из тех «соседских парней», которые всегда помогут снять кошку с верхушки дерева или передвинуть шкаф. На это хотелось купиться. — Ну да. Мне показалось, что вам одиноко, сержант. Хотите посидеть где-нибудь? Сходить в бар? У меня нет планов на вечер. Должно быть, с Хаксом все было совсем плохо, если его одиночество так бросалось в глаза. — Нет, спасибо, — ответил он и, чтобы хоть как-то смягчить отказ, добавил: — Не думаю, что это уместно. Рен перестал улыбаться. — Почему? — Потому что у меня есть планы на… — начал было Хакс, но громкий звук лопнувшей бумаги заглушил его слова. У чертова перегруженного эко-пакета все-таки прорвалось дно, и все покупки разом вывалились на покрытый кафелем пол. — Вот дерьмо! Следующие пару минут Хакс и Рен провели, присев на корточки и молча подбирая упавшее. Девать это теперь было некуда, но Рен, расщедрившись, вытряхнул все из своего пакета и засунул туда бесконечные упаковки салфеток, кошачий корм и стейки. Наконец, он подобрал укатившуюся смазку и вручил ее Хаксу прямо в руки, вместе с пакетом, добавив: — В следующий раз возьмите горяченькую. Вам понравится. Жаль, что не хотите выпить. И ушел. В его удаляющейся широкоплечей фигуре упорно виделось что-то победное. Хакс, чувствуя, как кончики ушей начинают пылать, засунул злополучную смазку в новый пакет и медленно двинулся с места. Ему казалось, что он сказал Рену «спасибо» за всю его подозрительную заботу, но, возможно, это было и не так. Мозг Хакса вдруг начал фиксировать события избирательно, оставляя между ними огромные пустоты, которые совсем не помогали ответить на главный вопрос дня. Что. Это. Сейчас. Было.