Дружба по любви

Прежде я была на свиданиях. Конечно, я всё-таки не тринадцатилетняя тихоня! У меня был парень, правда я повстречалась с ним всего лишь три месяца, и он мне совсем не нравился. Просто он был другом парня Сольхи, и моей священной обязанностью подруги было стать девушкой того чувака, чтобы мы вместе ходили на двойные свидания. Но глупая была затея, ведь у него постоянно воняло со рта чем-то кислым, выдавая проблемы с желудком, поэтому большую часть наших отношений я всеми возможными способами избегала поцелуев и вообще близости! Он бросил меня первый, посетовав на мою холодность и скованность, а я лишь ощутила, как неподъёмный груз спал с плеч. Я, наверное, не хороший человек, раз так поступила с ним. У Сольхи есть неприличная мечта: навязать мне парня на свой взгляд и уложить с ним в постель. То есть она считает, что я девственница и хочет, чтобы я поскорее избавилась от этого ярлыка неудачницы. Но я вообще-то не девственница. Только сказать об этом ей не могу, потому что… то, с кем и как я лишилась невинности моя тайна. И тайна того человека. Мы с ним договорились молчать и унести секрет в могилу. Я «за», ибо реакция Сольхи может быть устрашающей. На кону наша дружба. Интересно, что бы сказала моя подруга, увидев меня на свидании с кем-то вроде Чимина? Я со скоростью света переоделась в красную укороченную футболку и мои любимейшие синие джинсы с высокой талией. Ввиду отсутствия пресса, живот мне необходимо прятать за одеждой. Сольхи как-то сказала, что демонстрировать можно только идеальные части тела. В моём случае это шея и руки. Покрутившись вокруг зеркала, решила выглядеть так, будто я не слишком прихорашивалась. Будто бы мне нет особого дела до этого свидания. Завязала на макушке небрежный бумбон и выбившиеся пряди сзади прикрепила невидимкой, губы мазнула полупрозрачным блеском, замазала под глазами синяки и подкрасила коричневой тушью ресницы — если пытаюсь скрыть факт макияжа, обычно пользуюсь именно ей. Выдохнув, как перед сражением, схватила за плечико один из новых рюкзаков, закинула туда кошелёк, расчёску, бальзам, зеркало и облегчённый зонтик. Сердце так заливисто барабанило о рёбра, что щёки розовели. Ярко улыбнувшись своему отражению, я выпрыгнула из спальни через окно и со всех ног помчалась к маминому рассаднику, где она должна была сейчас поливать свои цветочки. Чуть не грохнулась у бордюры, об которую спотыкалась регулярно, но вовремя успела сбалансировать, сохраняя равновесие. — Ты куда так торопишься? — удивлённо спросила родительница, внезапно показавшаяся из-за дальнего куста, на котором росли белые розы. — Гулять с другом, — театрально равнодушно ответила, но подозрительный прищур её глаз говорил, что я попалась. — Может, стоило бы надеть сарафан? — предложила женщина. Я вспыхнула, вспомнив недавний разговор, который у нас состоялся, когда я смотрела какой-то подростковый романтический фильм. — Идя на свидание с понравившемся парнем, надо надевать юбку, — сообщила мама, усаживаясь рядом со мной. В её руках был пломбир и столовая ложка. Я не люблю мороженое, поэтому она мне не предлагала. Сокджин часто возил ей всякие сладости, так что наш холодильник забит вот такими вот подкормками к фильмам и сериалам. — Зачем? — с некоторым недоумением поинтересовалась у неё я. Женщина загадочно улыбнулась. — Вы, молодежь, вообще не понимаете, как нужно правильно соблазнять, — покачала головой. Моя мама всегда отличалась толерантностью к моим возможным сексуальным отношениям. Единственное, что она мне наставляла насчёт парней: не связываться с плохими ребятами в клепаных косухах. — Естественно, это нужно для того, чтобы во время поцелуя парень смог касаться твоей кожи. Правда, на первом свидании дальше лучше не заходить. У меня вспыхнули щёки и закружилась голова от её советов. Вообще-то, нормальные мамы ругают своих дочерей, если те позволяют парням лишнее, но не моя мама. В последнее время мы с ней редко болтали по душам, потому что она часто критиковала моё поведение, демонстрировала неодобрение и просто ругала по всяким мелочам, но бывали и просветы. Иногда у неё было настолько хорошее настроение, что она вела себя как моя подружка. Тогда у неё получалось меня вгонять в краску и делать одновременно счастливой. — Нет, не стоило бы, — с возмущением запротестовала, смущенно покраснев. — Это просто прогулка с другом! Мама выгнула бровь, предплечьем протерев вспотевший лоб. — Я бы с таким дружить не стала, — фыркнула себе под нос она и вернулась к своему занятию. Небрежно распрощавшись, я шустро выбежала со двора, тщательно игнорируя сумасшедший пульс, и направилась по песку к пляжу. У меня горела грудь от предвкушения и сохли губы, отчего всё время хотелось пить. Желательно алкогольные холодные коктейли, чтобы утолить одновременно жажду и угомонить смущение. Я полный ноль в заигрываниях, полный ноль в общении с парнями, поэтому мне ещё и страшно облажаться. Чимин кажется прожжённым в плане взаимоотношений с девчонками, а оттого может посмеяться над моей неопытностью. Парни — они такие, любят потешаться над чем-то целомудренным. Оказавшись на пляже, я заметила Чимина ближе к берегу. Он сидел рядом со своим рюкзаком, сгорбив спину, смотрел куда-то вдаль и курил. Мне, честно говоря, не очень нравился сигаретный запах, но сейчас каждый второй баловался курением, так что я привыкла. Хорошо, что он пришёл ко мне в футболке, а не той куртке, потому что моя мама приняла его за хорошего парня. Я почти беззвучно подкралась к Паку, судорожно раздумывая, что сказать, когда он меня заметит. У меня всё плохо с общением. Я из тех людей, кто чаще молчит и слушает, чем что-то рассказывает. Хотя в моей голове очень часто крутятся различного рода мысли, но озвучить их никогда не хватало смелости. Сольхи в этом плане намного лучше меня, ибо она очень остроумная и болтливая. Парням, гулящим с ней, никогда не бывает скучно. Я упустила тот момент, когда оказалась обнаруженной. Чимин поднял голову, убедившись, что это я, а не кто-то другой, и лучезарно улыбнулся. Его сигарета была сотлевшая всего наполовину, поэтому я присела рядом и тоже уставилась вперед. Под рёбрами всё волнительно дребезжало, а в животе скручивались узлы. Даже дышать было как-то трудновато, словно каждый вдох — это тугой глоток, причиняющий боль гортани. Он на удивление молчал, а я оттого нервничала. — Ты куришь? — задала я очевидный вопрос, только чтобы нарушить тишину между нами. — Тоже хочешь? — полюбопытствовал он, протянув мне свою сигарету. На миг я смутилась и задумалась, взять или нет? Я бы могла коснуться губами там, где касался он. Но это слишком вульгарно. Даже потому что я не курю. Мне может статься плохо, и тогда будет ещё хуже. Я могу блевануть прям на него. Поэтому в ответ я отрицательно покачала головой. — А что, ЗОЖ? Фито-няша? — насмешливым тоном спросил он. Я нахмурилась, взглянув на него. Ох. Его светлые волосы разлетались из-за ветра, глаза были прищурены, направлены точь в мою душу, а пухлые губы изгибались в ехидной, но очаровательной улыбке. Мне сразу захотелось ему что-то доказать. Например, что я не хуже Сольхи. Что я не скучная и не придирчивая. Не ожидав от самой себя такого порыва, я обхватила пальцами его запястье, обжигаясь от прикосновения кожи к коже, и потянула его руку к своему лицу. Обхватила губами фильтр, глядя пристально в его глаза, и затянулась. Было что-то в этом действие интимное. Например, приоткрытые уста Пака или его искрящийся взгляд. Ну или скользнувший большой палец по моей скуле. В солнечном сплетении пекло, а сердце отбивало рваный ритм. Но следом всё покатилось в тартарары, потому что горький дым встал попрёк горла, и я судорожно закашляла. Легкие как будто сдавило, а мышцы живота сократились. В следующую секунду, всё так же заходясь кашлем, почувствовала обеспокоенные шлепки по спине. Из глаз брызнули слёзы. Казалось, что я выплюну сейчас что-нибудь из органов, но через пару мгновений это прекратилось. Промычав, я выпрямила спину и смущённо посмотрела на Чимина. Вот это я дура. И мне сталось ещё хуже, когда я встретилась с юношей взглядом, и он расхохотался. Заливисто так, лучезарно. — Прекрати, — обижено шепнула, легонько толкнув его в плечо. Кажется, я скоро стану для него личным клоуном. Я заметила, что сигарета из его пальцев уже исчезла, но вокруг её нигде не было видно. Наверное, успел закопать в песок. — Господи, ты такая потешная, — отсмеявшись, выдал он. Я, естественно, насупилась. Но он решил не допускать мне испытывать одну и ту же эмоцию в течении минуты — застал меня врасплох своим поведением. Чуть оттолкнувшись, навалился всем весом на меня сбоку, пощекотав шею своим дыханием. Мой мозг и сердце были готовы взорваться. Лицо, кажется, горело, а ладошки вспотели. Стиснув бёдра и напрягая живот, я затаила дыхание. Он хрипло хихикнул и глубоко вдохнул, едва коснувшись кончиком носа кожи. У меня закружилась голова и потянуло низ живота. — Ты что делаешь? — неловко полюбопытствовала я, тайком наслаждаясь исходящим от парня теплом. Я, конечно, знала, какими шустрыми и прогрессивными бывают отношения у молодых людей (по словам Сольхи, так вообще можно заняться сексом в день знакомства), но мне всё это было чуждым. Мне необходимо привыкнуть к человеку, чтобы я смогла раскрепоститься. Но не стану лгать, мне нравилась близость Чимина. — Ты не брызгалась духами, — констатировал он, полностью проигнорировав мой вопрос. Мне с каждой секундой становилось всё жарче. Душно и воздух тяжёлый, отчего лёгкие несильно болели. Неужели, от меня неприятно пахнет, поэтому он сделал замечание о парфюме? Я так торопилась выйти к нему, что совсем вылетело из головы чем-нибудь набрызгаться. Обычно я грешу фруктовым спреем для тела. — Мне нравится, когда от девушки пахнет естественно, — вдруг заявил он, наконец, отпрянув. Я такими темпами шибанусь в обморок от переизбытка эмоций. Под рёбрами гулкое ту-дум, ту-дум, в ушах шум, в горле сухо, а на губах глупая улыбка. Не знаю, что это было, но его слова приятны. Этот мелодичный голос, переплетающийся с сокровенным высказыванием и искрящийся взгляд, окутавший меня, приводили в пьянящий восторг. Мне хотелось развесить уши и клевать на его удочку вновь и вновь. Как пелена спадёт, я пойму, что его касания, его комплименты и брошенные улыбки лишь метод приобрести желаемое. По какой-то сумасшедшей причине сегодня его желанием была я. Вот только если бы я знала, чем могла обернуться для меня внезапно вспыхнувшая симпатия. Чимин поднялся с песка, отряхнув джинсы, и протянул мне руку. Его волосы и футболка трепыхались под напором ветра, а моё сердце делало то же самое только под его напором. Податливо двинувшись вперед, я вложила свою ладонь в его и встала. Вмиг наши лица оказались в ничтожных двух-трёх сантиметрах друг от друга. От него пахло сигаретами и грейпфрутовым шампунем. У меня перехватило дыхание. Я смотрела на него, как загипнотизированная. Как в тех самых фильмах для девчонок, снятых по мотивам мировых бестселлеров. Было глупо с моей стороны поддаваться ему, словно он добивается моего внимание вот уже недели четыре. Слишком легко рыбка заплыла в сети. — Свидание уже началось? — хрипло выдохнула я, пытаясь отогнать наваждение. Мои пальцы, вложенные в ладонь Чимина, горели. Коротко рассмеявшись, юноша отошел от меня, поднял рюкзак, ловко закинув его на плечо, и головой указал в сторону выхода из пляжа в город. — Я хотел бы прокатить тебя на своём мотоцикле, но сегодня оставил его в гараже, — пояснил Пак, двинувшись вперед. Я спешно последовала за ним. — У тебя есть мотоцикл? — удивилась я. Надеюсь, моя мама никогда не увидит его косуху и мотоцикл, иначе она передумает и запретит мне навсегда носить сарафаны. — Папа подарил на восемнадцатилетие. В ответ я только улыбнулась. Мне мой папа за всю жизнь вообще ничего не дарил. Честно сказать, я даже не помнила, как он выглядел, да и мама давно избавилась от всех фотографий в доме. Не то, чтобы мне было любопытно, но, когда я перебирала старые альбомы, не смогла ничего найти. Зато кое-что дарил пару месяцев назад Сокджин. Не к месту, правда, ведь тогда был не праздник. Не знаю, зачем я это вспомнила, но тогда мне было приятно получить обыкновенный брелок для ключей. — Когда увидел его в магазине, сразу подумал о тебе, — сказал мамин парень, вложив в мою ладонь плоского белого кота с радужным рогом, как у единорога. — Почему обо мне? — с неподдельным удивлением спросила я. Большим пальцем я провела по ровной поверхности брелка и задумалась о причинах такого внимание к своей персоне. Обычно мамины ухажёры только на словах пытались расположить меня. Этот же выбрал иную тактику, судя по всему. — Ну, твоя комната вся уставлена статуэтками котят и единорогов, — ответил мужчина, лучезарно улыбнувшись. — Ещё кактусами, — ворчливо подметила я, будто это меняло суть дела. — Таких гибридов я там не увидел. Подарок мне понравился. И этот брелок теперь висел на моих ключах. Когда мы вышли на тротуар, Чимин подался корпусом в мою сторону и без вопросов обхватил ладонь, переплетая наши пальцы. Сердце забилось сильнее. Сглотнув и кое-как скрыв улыбку, я поравнялась с ним, и мы пошли прямо. Куда он меня вёл — я не знала. Да и мне в этот момент было абсолютно всё равно, даже если он так спокойненько собирался увести меня к обрыву и скинуть там. Идя вот так за руки, мы походили на самую обыкновенную парочку. Всё шло слишком быстро, а Чимин казался мне настырным, хоть и не навязчивым. Как будто минуту назад у него вспыхнуло желание получить меня, вот он и получает, а только желание угаснет… Я всегда доводила любую мысль до логической концовки. Как правило негативной для меня логической концовки. — Это так странно, — стараясь скрыть беспокойство, нарушила затянувшееся молчание. Мы настолько не знали друг друга, что нам и поговорить было не о чем. — Что именно? — уточнил Пак, выискивая что-то взглядом. — Ну, мы идём, держась за руки, а ведь мы едва знакомы, — пробурчала я, глядя по сторонам. Боялась пересечься с ним взглядом, потому что бы предательски покраснела. Он несильно сжал мои пальцы, словно таким образом хотел привлечь моё внимание. Повернула голову. Чимин улыбался так, как умел только он — обворожительно и тепло. Разряды тока кусали щёки и губы. — Любишь, когда говорят прямолинейно? Обычно девчонкам нравятся намёки, — произнёс Пак, остановившись напротив бильярдного клуба. Насколько мне известно, в этом месте тусовались в основном школьники и первокурсники. Взрослых в этом клубе не бывало. Видимо, Чимин со своими друзьями тоже здесь встречался, раз привёл меня сюда. — Девочки не любят намёки, — запротестовала я. Но это не так. Однажды мы обсуждали эту тему с Сольхи. Я возмущалась, что часто парни не говорят о своей симпатии и своих чувствах до самого конца. Я тогда сказала, что если бы они были хоть чуточку смелее и честнее, то многие бы проблемы в отношениях отошли на второй план. На что Сольхи сказала, мол, если они будут правдиво признаваться в своих чувствах сразу, то девушка потеряет интерес. Но мне было это не понятно, потому что от незнания, чувствует ли парень к тебе то же, что и я, сводило сердце и изнывала душа. Чимин потянул меня внутрь здания. — Ну да, пусть будет так, — не стал спорить со мной Пак. В фойе он приветственно махнул администратору в гавайской футболке. Я успела словить на себе чужой заинтересованный взгляд, а потом мы поднялись на второй этаж. Если честно, то подобное место я себе представляла с приглушенным светом и пурпурной подсветкой. Тут должны были стоять обтянутые кожей диванчики, а в самом углу барная стойка с крепкими напитками и кофе. Но бильярдный зал напомнил мне японские фильмы и анимэ. Просторное светлое помещение с покрашенными в тёмно-мятный цвет стены, продолговатые скамейки, как в спортивных залах в школе, два потёртых стареньких бильярдных стола и три автомата (два с напитками, один со снеками). В помещении было пусто — не удивительно, время-то обеденное. — Так тебе нравится прямолинейность? — снова спросил Чимин, выпустив мою руку. Я неловко потерла ладошки и направилась к одному из столов. Прежде я никогда не играла в бильярд. — Из-за того, что я себя всегда мучаю мыслями «а что, если…», я предпочитаю, когда мне говорят всё прямо, — честно призналась, толкнув пальцем красный шар, небрежно валяющийся посреди стола. Из правил мне известно только то, что бить кием необходимо по белому шарику и загонять другие в лунку. Повернулась в сторону Чимина, услышав звенящие звуки. Он достал из кармана рюкзака кучу мелочи и запихивал её в автомат с горячим кофе в банках. — Мнительная, — дал обозначения моим описаниям он. Я промолчала, потому что он попал в точку. — А я вот наоборот — проще ко всему отношусь. Не пытаюсь искать подвохов там, где их нет. — Не всегда ясно, где он есть, а где — нет, — в свою защиту сказала я, наблюдая за тем, как парень нажал на две кнопки, а потом достал выпавшие две банки. — А что, если кто-то солжёт тебе? — предположил он, подходя ко мне. Он протянул один кофе мне. Мокко. Я всегда беру мокко во время перерывов на работе. Прошептав слова благодарности, сильнее упёрлась задницей о ребро бильярдного стола, будто это помогло бы мне вытеснить полыхающие чувства из груди. Казалось, что если коснуться пальцами солнечного сплетения, то можно было бы обжечься, настолько всё горело. Приятно горело, скажу я. От таких пробивных насквозь ощущений сохло в горле и обсыхали губы. Поэтому я слишком поспешно открыла банку и сделала несколько глотков. Мокко не такое вкусное, как из кофемашины, но пить можно. — Не знаю, это другой разговор, — туманно ответила я, хотя могла бы начать распинаться о том, что мне и так кажется, будто все вокруг мне лгут. — Ты мне нравишься, — вдруг произнёс Чимин, отчего я поперхнулась. Больше нет никакого ту-дум, теперь там ба-бах! — Ч-что? — голос выдал дрожь. — Хотела прямолинейности, получи: ты мне нравишься, Чеын. Я молчала, моргая. На моих щеках можно было жарить яичницу, ровно как на груди и спине. Господи, я вся горела! Вроде даже одежда начала липнуть к коже из-за испарины. Ты мне нравишься, Чеын, и потянуло в животе. Сердце ударялось о лопатки, отскакивая к рёбрам и обратно. Вот-вот сорвалось бы с петель и улетело куда-то в неизвестном направлении. И пристальный взгляд Чимина усугублял смущение. Он смотрел так, словно упорно проникал в самую душу. Ловил взглядом каждый взмах моих ресниц, каждый вдох и выдох. Мне было по истине дурно. — Ерунда, — с надрывом выдохнула я, суетливо забегав взглядом по помещению. У меня было уйма причин не верить этому признанию. Сколько себя помню, не было ни разу, чтобы я могла понравиться парню вот так просто. Да и вообще, я редко кому нравилась. В основном в центре внимания всегда была и есть Сольхи. Она очаровательна. У неё красивый вздёрнутый нос, пухлые губы и идеальная фигура, а я по всем параметрам обычная. Нет у меня чего-то такого, что привлекало бы парней с того ни с сего. Тем более Чимин из тех ребят, которых в школах называют принцами. У него привлекательная внешность, природный шарм и невероятная улыбка. Нет, не может быть, ведь любая девушка захочет быть с ним, а значит, у него безграничный выбор. Так что я не верю, что ему вдруг понадобилась именно я. — С чего бы? — всерьёз спросил он, поставив на лавочку своё не открытое кофе. — Нет, с чего бы ты? — непроизвольно повысила голос, выдавая свою взволнованность. — Мы ведь толком не знаем друг друга! Когда я бы успела тебе понравиться? Но Чимин остался невозмутимым. В своей манере ослепительно улыбнулся и медленным, тягучим шагом стал сокращать между нами дистанцию. Сердце под рёбрами истошно завопило, задёргавшись, как полоумное, а я в панике не знала, куда себя деть. Меня пугала его близость, потому что разум мог помутиться, и я бы перестала сопротивляться. Он остановился напротив меня, легко откинув рукой белокурую чёлку. Я словно зверёк, загнанный в угол. — Всё случилось в тот день, когда ты выпала из раздевалки прямо мне в руки. В тот момент ты показалась мне настолько живой и правильной, что я не удержался, — протянул каждую букву Чимин, понизив голос. Его взгляд был устремлён прямо в мою душу, заставляя меня содрогаться изнутри, а губы вздёрнуты в полуулыбке. Я задыхалась грейпфрутовым запахом и прижимала друг к другу коленки, ибо странным образом парень пробуждал во мне вожделение. Он умело вскружил мне голову. — Не удержался? — прохрипела я, разглядывая его красивое лицо. Чимин был непозволительно близок ко мне. И это меня сбивало с толку. Это делало меня беззащитной и слабой. — Не удержался и тут же влюбился, — прошептал он, отчего моё сердце забилось рвано. — Знаешь, как переключатель. Щёлк и всё. Он щёлкнул пальцами перед моим лицом, словно наглядно пытаясь мне показать, как это бывает. Я ощутимо вздрогнула, «пробудившись». Облизала обсохшие губы и попыталась выпрямиться, якобы невзначай отталкивая парня, но тот заключил меня в клетку: обставил по бокам преграды в виде своих крепких рук, уперев ладони о края бильярдного стола. Его дыхание обожгло щёки. Голова шла кругом, а сердце — ходуном. Казалось, что оно стучало где-то в горле. — Безумие. Я так не умею, — проскулила я, выражая некоторый страх по отношению к его напору. Но моё тело отделилось от разума. Дрожащие ладони по-хозяйски легли на его талию, а сама я, приподнявшись на носочках, присела на стол, медленно раздвигая ноги. Чимин, бодро хохотнув, придвинулся ещё теснее, встав в аккурат между моих ног. — Врушка, — шепнул он, слабо укусив мою нижнюю губу. Я стиснула его футболку пальцами. — Щёлк был с обеих сторон. Его руки переместились на мои бёдра, и тут я пожалела, что не надела сарафан. Мне безумно хотелось ощутить тепло его пальцем кожей, а не через плотную ткань джинсов. — Откуда ты знаешь? — беззлобно фыркнула я, подставляя лицо. — Всё просто: я не ищу подвох там, где его нет. Губы Чимина горячие, сладкие и мягкие. Он поцеловал нежно, смяв сначала верхнюю, потом нижнюю губу. Я приоткрыла рот, сходя с ума, и скользнула руками по его широкой спине. И тогда Пак осмелел. Поцелуй стал более жадным. Шумно выдохнув, он протолкнул в мой рот язык, углубляясь. Моё тело содрогалось от крупной дрожи, но я не отталкивала. А наоборот — подстрекала. Отвечая на поцелуй, позволяла сплетать наши языки и трогать себя, где ему вздумается. Я впервые целовалась с таким умелым парнем. Обычно выходило с другими как-то скомкано и мокро, а с тем, с кем лишилась девственности я и не помню — целовалась ли вообще? Мы были пьяны и прелюдий перед сексом никаких вроде не было. Поцелуй превращался в настоящее разгорячённое терзание губ. У меня жутко тянуло низ живота и пекло там, поэтому я цеплялась за Чимина яростнее, придвигая его ногами к себе теснее. В одно мгновением я не удержалась и, поддавшись вперед, простонала в его рот, чем вызвала дрожь в своём же теле. Я почувствовала, как сильно вдавил в мои бёдра пальцы Пак, но мне было абсолютно всё равно. Существовало только моё желание и его чертовски сексуальные губы. Кажется, меня несло не по-детски. Чимин, похоже, тоже понимал, к чему всё шло, поэтому, сильно вдавив в мои губы свои, отпрянул, резко выпуская из жарких объятий. На секунду мне показалось, что я рухну на пол. В последнее мгновение смогла удержать равновесие. Ошеломлённо округлив глаза, я глубоко дышала и смотрела на Чимина. Его щёки раскраснелись, губы распухли, а дыхание было такое же, как и моё — сбивчивое. Немного погодя он хихикнул, словно мы вытворили какую-то шалость. — Умеешь играть? — слишком резко перескочил Пак на бильярд. Я лишь озадачено моргнула. — Хочешь, научу? В ответ я широко улыбнулась и тоже рассмеялась.

***

— Я правда безумно тебя рада видеть, — выразительно произнесла Сольхи, стянув густые волосы в тугой хвост. — Больше никогда не поеду на каникулы к моим брюзжащим предкам! Первый учебный день. Кто бы мог подумать, что под конец я не захочу, чтобы каникулы кончались. Мы с Чимином не обговорили, встречаемся или нет, но думаю, раз мы так жарко целовались, то что-то есть? Тем более он сказал, что я ему нравлюсь. Из-за своей мнительной и дотошной натуры, я не смогла убедить себя не беспокоиться. Пока он официально не заявит, что мы вместе, я побоюсь назвать себя его девушкой. Мне очень не терпелось рассказать Сольхи о нём, но она с самой нашей встречи постоянно трещала без умолку, что я пока не нашла место, куда вставить свои новости. Может быть, она думала, что из моей скучной жизни нечем делиться, поэтому и не давала возможности растрепать то, что произошло накануне. После того ошеломительного поцелуя, Чимин и впрямь взялся учить меня играть в бильярд. Конечно, я старалась слушать и вникать, но его крепкие руки, обхватывающие меня, и бёдра, томно прижимающиеся сзади, сводили с ума. Мне теперь полжизни будет сниться этот прекрасный момент. Вернувшись домой, я обнаружила маму за глажкой и просмотром турецкого сериала. Она как-то не шибко обратила внимание на моё возвращение, увлекшись Султаном или кем-то там из телевизора. И этому я была рада, а то начались бы расспросы о моей прогулке. Я должна добавить, что вернулась домой после девяти вечера, а это должно было показаться ей странным. Но она не проявила интереса. Встретившись же с Сольхи перед парами, я обнаружила в себе эгоистичное желание вместо неё увидеть Чимина. И на самом деле мне из-за этого стыдно, ведь только недавно я предвкушала возвращение подруги, а теперь… Теперь я уже третью перемену слушала бестолковые рассказы о дотошной мамаше и придурке с соседнего дома, пытающегося уволочь её на свидание. Сольхи сказала, что он выглядел небрежно и по-деревенски, поэтому не хотела никуда с ним идти. К тому же, она до сих пор вспоминала про какого-то парня, с которым гульнула перед каникулами здесь в Пусане. — Намджун сказал, что в их команду новенький присоединился, — перепрыгнула на другую тему подруга, кидая беглые взгляды на студентов. Выискивала, наверное, симпатичных парней. — Уже? Сегодня только первый день! Разве они новичков выбирают не после игры на выживание? — удивилась я, вспомнив, как в прошлом году яростно за место в футбольной команде боролся Мин Юнги, бывший парень Сольхи, который, к слову, тоже мне какое-то время нравился. — Намджун написал, что он сын ректорши, так что никого не спрашивали, — пожала плечами девушка, заворачивая к спортзалу. Похоже, она очень хотела взглянуть на этого новенького. Во мне же любопытства не было, только некоторая неприязнь. Честно говоря, не люблю выскочек, которым всё достаётся по блату. Мы зашли в спортивный зал. Сольхи радостно прощебетала слова приветствия, привлекая к нам всеобщее внимание. Я взглядом отыскала её старшего брата, кивнув, когда он посмотрел на меня в ответ, а потом резко отвернулась. — О Боже мой! — ахнула подруга. — Что? — я подняла на неё взгляд. Ярко накрашенные глаза Сольхи были округлены. — Это он! — Кто? — недоуменно уточнила, всматриваясь в лица футболистов, но в шоке застыла. Отбивая мяч рукой от пола, в нашу сторону смотрел удивлённый Чимин. Когда он заметил меня, то его губы расплылись в широкой улыбке. Моё сердце гулко забарабанило о рёбра, и я уже собиралась двинуться в его сторону, но меня остановил голос Сольхи: — Видишь того блондина? — шепнула она, а у меня от плохого предчувствия закрутило живот. О, да, я видела того блондина. — Это он! Нахмурившись, я посмотрела на неё. Её взгляд блестел. — Привет, Чеын, — радостно поздоровался Чимин, подбежав ко мне. Кто он? Я судорожно пыталась понять, о чём говорила моя подруга. В груди что-то медленно твердело. — Вы знакомы? — ошеломлённо спросила Сольхи. — Да, мы с ней… — хотел ответить Пак, но, посмотрев на мою подругу, замолк. О нет. Это он! Тот самый парень, с которым переспала Сольхи в апреле. Тот самый парень, о котором до сих пор Сольхи говорила без умолку. Тот самый парень, с которым, по её словам, был самый лучший секс в её жизни. Тот самый парень, который, в принципе, был самым лучшим в её жизни. Тот самый парень, в которого она вроде бы влюбилась. Тот самый парень, в которого влюбилась и я. Мне поплохело. Голова закружилась, затошнило и протяжно заболело слева. Мне хотелось исчезнуть. Провалиться сквозь землю или плюнуть в лицо каждому, кто здесь присутствовал. Потому что это нечестно! Почему это происходило вновь? Сглотнув, на дрожащих ногах я развернулась. — Мне надо в туалет, — прохрипела я и поспешно удалилась, игнорируя возглас Сольхи о том, что через пять минут вместе пойдём. Нет, мне надо уйти прямо сейчас и одной! Иду. Просто иду вперед и не понимаю, зачем иду. Всю грудную клетку давило, а душа, в голос рыдая, билась из угла в угол. Мне хотелось плакать, но я из последних сил сдерживалась. Заскочив в библиотеку, собиралась спрятаться за самым дальним стеллажом и предаться страданиям, но, когда я проходила в третьем ряду, меня резко кто-то развернул за плечо. — Что происходит? — припечатал меня к полкам Чимин, озадачено разглядывая моё лицо. При виде него в голове разыгрались пугающие и болезненные картинки, как он целует мою подругу, как снимает с неё вещи, как шепчет о том, какая она красивая. У меня по коже пошли мурашки отвращения, а к горлу подступила тошнота. Сердце сковала металлическим прутом боль. — Это был ты, — жалобно произнесла я. Все полыхающие чувства, которые только вчера накаляли каждый миллиметр моего тела, затвердевали и превращались в монументальный камень. — В смысле? — Он выглядит по настоящему сбитым с толку. — Ты был с Сольхи! Он замолчал, а на его лице появилось озарение. Чимин понял, что я имела в виду. Громко выдохнув, он дёрнул головой, из-за чего светлые волосы покачнулись. У меня загорели кончики пальцев от желания коснуться выбеленных прядей. — Не дури, Чеын. Да, кажется, с твоей подружкой я переспал в начале года по пьянке, но это ничего не значит! — заверил меня он, попытавшись обхватить моё лицо руками. Но я ловко отбилась, иначе бы проиграла. Он так легко ложится в постель с девушками. Так легко говорит о том, что это ничего не значит! Я ошиблась. Пак Чимин тот самый плохой парень в клепаной косухе, от которых моя мама твердит держаться подальше. Теперь из-за его распутности я в затруднительном положении. Потому что я определённо влюбилась в него, как и Сольхи. Но я ведь всегда уходила, пропуская подругу вперёд. Даже сейчас, она ведь первая была с ним, первая влюбилась в него. Ох, я не могу! Я просто не умею по-другому! Я… та подруга, которая остаётся одна. — Для неё значит. — Не смеши меня, только не для такой, как она, — небрежно бросил Чимин, скривившись, будто Сольхи какая-то надоедливая муха. И мне стало так обидно за неё, что я решилась окончательно. Я не подставлю под удар свою дружбу ради бабника! И обязательно поговорю об этом с Сольхи! — Не говори о ней в таком тоне! Она правда влюбилась в тебя, а ты такие вещи о ней говоришь! Я просто не могу с ней так поступить, ясно? — повысила голос, психанув. Мне к тому же безумно хотелось его стукнуть, но одновременно с тем я еле сдерживала порыв обнять его и попросить стереть мне память. Я не хочу, чтобы Сольхи была в него влюблена. О чёрт! Мне даже плевать, что он потаскун, я просто хочу, чтобы одной из них не была Сольхи!!! — Уступаешь ей? — разочаровано уточнил Чимин, всё прекрасно понимая. Не дурак, да и я почти прямо обо всем сказала. В его глазах я определенно увидела нежелание мириться с тем, во что всё выливается, но я тверда в своём решении. Сольхи важный для меня человек! — Она моя подруга, как ты не поймёшь! — раздосадовано воскликнула, уперев одну ладонь в бок, а другой проведя по лбу под челкой. Глаза щипало и нос зудел — вот-вот и я разрыдаюсь, посему надо скорее кончать нежеланный разговор и бежать отсюда. И видимо Чимин понимал, что я хотела поскорее уйти, поэтому крепко сцепил пальцы вокруг моего запястья, притянув к себе. — Что здесь понимать, Чеын? — сошел на шепот, дыша мне прямо в лицо. — Ты просто трусишь и убегаешь от проблем, вот и всё. Я спрашивать дважды не буду: ты ей уступаешь? — повторил свой вопрос чуть ли не по слогам. Знаю, что он желал услышать обратное, но я всегда выбирала её. — Уступаю, — почти неслышно ответила, ощутив, как по щеке-таки скатилась холодная, прожигающая плоть слеза. Вся грудная клетка болела, как от удара. Я вскрикнула, когда Пак до боли сжал вокруг моего запястья пальцы. — Ты ведь пожалеешь об этом, — зарычал он, и тогда я в ужасе выпучила на него глаза. Кто это передо мной? Где тот лучезарный парень с ослепительной улыбкой? Пак Чимин в это мгновение выглядел, как разъярённый псих. Глаза безумные, губы искажены в раздражение. — Не пожалею, — едва осмелев, запротестовала я, пытаясь освободить свою руку, но его хватка становилась только сильнее. Я поморщилась. Синяк будет. — Я сделаю так, что пожалеешь, — процедил он и вдруг впечатал в мои губы грубый, настойчивый поцелуй. Скривившись, я задёргалась, но в следующую секунду была выпущена на волю. Глядя на Чимина ошалелым взглядом, я боялась вымолвить хоть слово. Сердце в груди напугано барабанило. Я была в ужасе. Он так резко изменился! Стал таким грубым, злым! — До встречи, крошка, — хмыкнул он, ласково погладил костяшками пальцев мою щёку, отчего я чуть в обморок из-за такого контраста эмоций не упала, и ушёл. Ушёл, оставив меня содрогаться от потрясения в полном одиночестве.