beadowanth

Смерть есть избавление. Детлаффу кажется так только сначала, когда он, — растерянный, взлохмаченный, злой и яростный всё ещё, — стоит там, в Тесхам Мутна, и застывшим стеклянным взглядом смотрит на него Сианна, а по её чёрному наряду расползается, багровея, кровь. Когда обещает больше никогда здесь не появляться, растворяется дымом под жалостливый взгляд Региса и разочарованный ведьмака. Когда уходит в леса, далеко-далеко, туда, куда ещё не ступала человеческая нога и не ступит больше. Он остывает гораздо дольше, чем люди или другие вампиры. Бурлящий сгусток эмоций всё ещё где-то там, глубоко в груди, не даёт ему покоя, всё терзает его и терзает, пока Детлафф не устаёт корить и себя, и Сианну, и свою доверчивость, и подлость людской расы… Он выгорает медленно, постепенно, сам сжигает огнём все свои мысли, застаревшие раны, вытравливает из себя всё то, что до этого считал правильным и верным, и когда от души остаётся только остов — всё, что не рассыпалось пеплом — собирает себя заново. Импульсивный от природы, резкий и грубый, Детлафф не жалеет о том, что совершил, только Сианну не может простить и принять то, что она сделала. Бруксы, ластящиеся под руку диким неприрученными котами, не идут ни в какое сравнение с той, что смогла подарить ему счастье — пускай и кратковременное. Детлафф боится признаться себе, но он знает — Ренаведд нужна ему. Он скучает. Смерть есть избавление. Это напоминание, выжженное на подкорке сознания. Он просыпается с этой мыслью утром и засыпает вечером, но прежней ярости нет. Только глухо отдаётся тоской в груди и снится ему иногда, что всё по-другому, красиво, как бы хотелось, вот только… Детлаффу тошно. Он привыкает к гложущему сердце чувству быстро, но всё равно не может избавиться от остаточных воспоминаний, подстерегающих его в привычных и бытовых мелочах. Это оказывается сложнее, чем он представлял сначала. Никто не приходит за ним, не пытается его воскресить и вернуть, он словно полностью отрезан и изолирован от внешнего мира — мир меняет не первый десяток с тех событий в Туссенте, а Детлафф не может прийти в себя. Он словно заново обрастает мышцами, нервами, жилами, словно бы правда регенерировал, только крепнет и обрастает броней его душа, птица, бьющаяся меж рёбер. И когда позже он тайком пробирается в Боклер, в фамильный родовой склеп, просто, чтобы увидеться с Сианной, Детлаффу кажется, что прошло всего пару лет. События тех времён вспыхивают и гаснут у него под веками, словно вчерашние, а рядом с гробом его любимой Ренаведд стоит уже два — Анны-Генриетты и её сына. Детлафф смотрит на даты и сердце его словно выжигают калёным железом. Он кладёт на могилу букет маков и, не оборачиваясь, уходит. Смерть есть избавление. Роняя голову на грудь в слепом бессилии, Детлафф впервые задумывается — чья именно?..