beadowanth

Йорвету снится еда и постель. Он лжет, когда улыбается своим солдатам, когда смеётся и говорит, что давно забыл как это — спать на мягкой кровати. Есть вдоволь горячую пищу, не пересчитывать каждый кусок, чтобы ненароком не съесть больше положенного. Он лжет, когда желудок сводит от голода, а темень перед глазами становится непроглядной — словно проклятие, вновь рухнувшее на голову, застлавшее мраком. Но никакого проклятия нет, есть только беспощадная реальность и мир, в котором им больше нет места. Йорвету снится горячий камин, запах эфирных масел и отблеск огня в широкой улыбке. Открывая глаза на промерзлой, холодной земле, он ещё долго смотрит на звёздное небо сквозь плотные кроны деревьев. Пахнет землёй, кровью и болью, совсем немного — догорающими поленьями. Пахнет войной. Он улыбается и сжимает крепко в ладони чужой зелёный платок. Йорвету снится детский весёлый смех, шум и галдёж. Он просыпается, когда слышит сбоку сдавленное ругательство и короткий, задушенный злобный всхлип. Это никак не исправить, с этим нельзя помочь и, всё, что остаётся — незримо быть рядом. Поворачиваясь на другой бок, он будто нечаянно задевает чужую ладонь своею и становится на мгновение легче. В следующее, когда вновь наступает ночь, больше ничью ладонь не заденешь. Йорвету снится мир. Запах палёной гари въедается в одежду напрочь, в тишине он слышит лишь крики — крики и мольбы, а где-то там, далеко, за пределами опасного леса, заревом пылают костры. Где-то там, далеко, далеко, но стоит закрыть глаза на секунду — крепко и жестко вьётся огонь, языками лижет и опаляет знакомо-болезненно часть лица. Йорвету снится смерть. Йорвет во сне плачет от счастья.