beadowanth

Трагедия в Боклере не заканчивается после смерти Сианны. Нет, не заканчивается она и для ведьмака — не так быстро, как ему самому бы хотелось. Только после, когда он выходит из тюрьмы, оседает окончательно в своём особняке в Корво Бьянко и, белозубо улыбаясь самой нежной из арсенала всех своих улыбок, к нему присоединяется чародейка Йеннифер, он обретает покой. О, как многое Регис бы отдал, чтобы и для него всё закончилось! Но Детлафф жив — и вампир искренне благодарен Геральту за это. Детлафф жив и глубоко ранен в самое сердце, глубже, чем его мог бы ранить ведьмак. И вот это уже забота самого Региса. Он выжидает долгие месяцы, томится в склепе, словно в собственной гробнице, с завидным спокойствием собирает травы, готовит, кажется, годовой запас мандрагоровой настойки, но руки у него дрожат каждый раз, стоит ему отвлечься. Мысли в голове Региса выверенные, чёткие, он может обратить их в нужное русло и целый год ему удаётся убеждать себя, что он делает всё правильно и верно. Детлаффу нужно дать время. Прийти в себя, успокоиться, начать воспринимать реальность такой, какова она есть — без Рэн и глупой, болезненной влюблённости в эту безжалостную человеческую девчонку. Ему нужно время, спокойствие и ласковые бруксы, кошками подлезающие под когтистые руки, сдерживающие его случайные трансформации. Совсем не Регис — живое напоминание о недавних событиях. Совсем не он… Эмиель не готов и сам к тому, что однажды, вернувшись домой, он застанет дверь в склеп выбитой, а постель разворошенной, с чернеющей кляксой расплывающегося периодически на ней силуэта. Детлаффа кидало из формы в форму, он выгибался и болезненно стонал, опрокидываясь в человеческую, яростно рычал, отращивая клыки. Регис поспешил к нему, присел рядом, вцепился в плечи и хорошенько встряхнул — вампир вздрогнул, едва не полоснул его вмиг удлинившимися когтями, открыл влажные покрасневшие глаза, сразу же уцепившись внимательным взглядом. — Детлафф… Регис потянулся было огладить щёку привычным жестом — так они делали раньше, в моменты самого близкого единения, гораздо ближе, чем могли представить себе люди и даже эльфы. Но Детлафф ушёл в сторону, пытливо заглянул в лицо и ухмыльнулся недобро, тонко, отчего сразу же захотелось отвернуться и броситься прочь, прочь из этого склепа, ставшего могильником. Однако же Регис выдержал, чинно убрал руку на собственное колено и не отвёл взгляда — так и замер, будто загипнотизированный. — Здравствуй, Регис. Голос у Детлаффа оказался хриплым, будто долгое время он молчал, не проронив и слова. Эмиель крупно вздрогнул, прикрыл глаза на долгое секундное мгновение, но и этого хватил, чтобы взять себя в руки. Его губы наконец растянулись в приветственной, лёгкой полуулыбке, антрацитовые глаза сверкнули в тусклом свете свечей, но этим он мог обмануть Геральта, — подчас, не всегда ему это удавалось, — но не кровного брата, знавшего про него всё и даже больше. — Я рад видеть тебя, Детлафф. Не буду спрашивать о самочувствии, друг мой, но мне отрадно видеть, что ты уже приходишь в себя. Вампир фыркнул. Взгляд его оставался жёстким, пронизывающим, Регис словно сделался молодым и неопытным, совсем ещё буйным и голодным до крови — именно таким его впервые и увидел Детлафф. И вот теперь, спустя столько проведённого бок о бок времени, он вновь почувствовал себя не в своей тарелке, а ведь ему казалось, что он уже давно прошёл этот этап и познал себя достаточно, чтобы не смущаться под бдительным взглядом более старшего. — Разве не я должен говорить эти слова, Регис? Я дал тебе целый год, и, подумать только, ты потратил его впустую — так и не смог уехать отсюда. Неужели Геральт настолько важен тебе? Регис болезненно скривился. Детлафф всегда видел его насквозь, и вот теперь, когда правда была озвучена прямо в лицо, скрываться от неё смысла не было. Он не смог заставить себя покинуть Туссент не потому, что боялся за Детлаффа. Нет, вовсе нет. Здесь был Геральт — родной, привычный, со своим оригинальным ведьмачьим принципами… Любимый больше, чем когда-либо Регис мог полюбить себя сам, по-животному преданно и отчаянно. — Не тешь себя ведьмачьим веком, Регис. Для тебя он — миг. — Тон Детлаффа смягчился, он сам потянулся вперёд, перехватил задрожавшую руку, потёрся о ладонь щекой и едва ощутимо завибрировал грудной клеткой. — Уйдём со мной… Не повторяй моих ошибок. Я знаю, что тебе от этого будет много хуже, чем мне. И Регис сдался, позволил утянуть себя в объятие, вздрогнул, когда острые клыки погрузились в его плоть — Детлафф подчинял его на правах старшего, но мягко, степенно, признавал равным и ждал, что Регис ответит тем же. Кровь хлынула ему в рот, Эмиель сглотнул, кончиком языка прошёлся по кровоточащей ране, чувствуя, как растекается теплом по венам закреплённое обещание. Да, он уйдёт… Уйдёт далеко, где их никто не найдёт даже с помощью самой изощрённой магии. Затеряется сквозь века и вернётся только тогда, когда они будут оба готовы вновь вступить в бой — и это, возможно, будет не через век и не через два, но рано или поздно они вернутся. Детлафф был прав. — Брат мой… И Регис сам потянулся, прижался к чужим губам и вспыхнула, пряным острым вкусом прокатилась по всему телу искра, когда их кровь смешалась на губах. Детлафф не спешил, лишь делился солёным вкусом, не навязывал ласку, а отдавал ей всего себя — обычно импульсивный, резкий и жёсткий, он сделался мягким и нежным. Для него. Ради него. Уже падая на кровать под напором чужого веса, Регис думал лишь об одном: он сделал правильный выбор. Долгожданный покой скоро наступит.