Розы и васильки

Читать лекции на выпускных курсах юридической академии стало для Якова своеобразной традицией. С ректором они с юных лет были на короткой ноге, хоть Бинх и моложе на семь лет, но в последнее десятилетие у Гуро редко бывало время, да и желание, общаться со студентами. Да и, чего уж там - напоследок Сашка опять подсунет ему пяток “отличных ребят”, к которым нужно будет присмотреться и раскидать по коллегам, чтобы не зачахло следственное дело на Руси, от отсутствия молодой крови. Тоже дело муторное и ответственное. Но в этот раз у Саши точно были серьезные намерения - зазвал летом на выходных на дачу в Подмосковье, и там, под пятизвездочный коньяк и стобалльный шашлык уговорил-таки старого друга на еще одну авантюру в виде трех лекций и четырех практикантов. - Ребята у меня в этом году выпускаются просто замечательные, - вещал Бинх, лениво покачиваясь в кресле-качалке на террасе. Вокруг стелется томный подмосковный вечер, запах цветов, коньяка и неостывших еще углей в мангале, и рассказы Саши о перспективных молодых специалистах совсем не раздражают. - Я тебе такую команду подберу - закачаешься, - продолжает он, отсалютовав бокалом. - Ты, Саш, западных сериалов пересмотрел, - посмеивается Яков, думая о чем-то своем в основном. Не о работе, в кои-то веки. О себе, о жизни, о синих васильках, которые отчего-то давно не цвели. Это немного беспокоит: Яков, может, и строг с виду, но родственной своей душе искренне желает счастья. - Мне команда ни к чему... Единственное, кого я сейчас ищу - толкового секретаря, но тут уже Бенкендорф обещал помочь. - А что, девочки в коротких юбках тебя уже не устраивают? Сашка смеется, потягивается всем крепким, кабинетно-светлым, без загара телом, и Яков вдруг видит то, чего в обычной обстановке не заметишь, чего не показывают даже друзьям, но сейчас, хмельным вечером, рукава белой Сашкиной футболки приподнимаются, обнажая вдруг интимную эволюционную метку, усыпанную таким буйным цветом, что не приходится сомневаться - это только взаимные чувства могут такое изобилие вызвать. Невежливо, но и Яков уже хмельной, так что рассматривает неожиданное откровение: венок из ярких лавандово-розовых цветов чертополоха, и сдерживает рвущуюся с языка шутку про шотландцев. С женой Бинх лет пять назад разошелся, так что остается только теряться в догадках, что Яков и собирается делать, чтобы друга не смущать. Но Сашка внезапно сам решает рассказать. Кончики ушей у него розовеют то ли от коньяка, то ли от смущения, но он плескает в бокалы еще по сто грамм и неожиданно признается: - Студент мой, веришь? Гуро верит, отчего не верить. У него самого на плече васильками вспыхивает чья-то жизнь на четверть века юнее его самого. - Ко мне хочешь отправить? - Хочу, - Саша махом опрокидывает коньяк, наверняка даже вкуса не почувствовав. - Выпускается он в этом году, хочу чтоб посмотрел хоть как люди живут, как работают… Захочет - вернется. Неволить не хочу, молодой совсем. Тут уж не откажешь. На три лекции Яков соглашается с легким сердцем, предвкушая отчего-то нечто интересное. Чутье у него всегда было отменное, что на людей, что на происшествия, так что остается только подождать.