Розы и васильки

Ника словно предчувствует, что из командировки Яков вернется изрядно уставшим и чуточку даже сердитым. То ли угадывает нотки раздражения на кого-то Нике незнакомого в телефонных разговорах, то ли действительно какой-то частью себя чувствует свою родственную душу, но едва только телефон Якова оказывается в сети, Ника перезванивает с предложением встретиться сразу у Якова дома, и понимает, что угадал. - Ну чего тебе по городу круги наворачивать, езжай домой, а я закончу через полчаса и сразу к тебе, - ласково уговаривает Ника, потому что Гуро упрямится скорее от привычки никогда и никому не показывать своей усталости. - Или работа не ждет?.. Не хотел давать Якову эту лазейку, но сам вдруг подумал - мало ли что там случилось в Москве, может им теперь вообще из-под гор отчетов не выкарабкаться. - Работа вполне подождет. Все в порядке, Ника. - Все равно езжай домой. Я дорогу помню, не заблужусь. Домой только заскочу. Яков раздумывает несколько секунд, согласившись, но ставит условие, что он Нике закажет такси. Коля вообще-то совсем не против. А поднимаясь на этаж на лифте Ника думает, что было бы хорошо делать так каждый день. Вдвоем или поодиночке. После работы сейчас, а потом, когда закончится практика, Ника приезжал бы раньше. Но о таком даже думать еще рано, тем более, что для начала нужно отучиться сидеть с ноутом и пачкой сухариков в постели. Даже сам Гоголь с трудом прощал себе эту привычку, нелепо было ждать, что Яков Гуро смирится с таким непотребством. - Я что, выгляжу настолько плохо? - со смешком интересуется Яков, когда Ника вместо приветствия обнимает его за пояс, а вместо поцелуя трется щекой о щеку. В ответ Ника мотает головой и прижимается губами к краю челюсти. Кажется, он не до конца осознавал, как сильно соскучился за три дня, потому что теперь даже слов для приветствия не находится. Хочется только прикасаться, вдыхать запах кожи, ощущать тепло тела. Сладкое игристое возбуждение подкатывает непрошенным гостем, сбивает дыхание и делает первый поцелуй таким тягучим и жарким, что на несколько мгновений Ника забывает обо всем, очнувшись только когда его руки оказываются у Якова на пояснице, под тонкой шерстью джемпера, и то потому, что кожа под прохладными с улицы пальцами горячая, мягкая, и сразу хочется больше. Но для начала Ника разувается и вешает в прихожей куртку. Потом помогает Якову с тарелками и бокалами, наверняка мешая разогревать заказанную в ресторане еду. Пахнет вкусно, тем более, что Ника ужасно голоден, а Якову определенно нравится его кормить. И вообще ужин получается хороший, легкий, даже о работе удается ни разу не заговорить, хотя Нике, конечно, интересно, кто так утомил Якова, и чем. Раз тот сказал, что все в порядке, почти наверняка так и есть. - Что насчет традиционного субботнего вызова на работу? - осторожно спрашивает Ника, когда они сидят на диване в гостиной, скорее для фона лениво поглядывая на знакомый обоим фильм на экране. - Следует опасаться? - Боишься, что кто-то отберет меня у тебя? - очень уж откровенно озвучивает Никину мысль Яков, и Нике это неожиданно нравится. Потому что именно так он и чувствует не “ты уйдешь”, а “кто-то отберет”. Поэтому кивает, пригубив вкуснейшего белого вина. - Не завтра. После командировок - табу. - Хорошее правило, - соглашается Ника, млея от того, как Яков обманчиво рассеяно гладит его по боку, обнимая. Теплые чуткие пальцы. Ощущение спокойствия, умиротворенности и тягучее вожделение, растекающееся патокой по венам. Последний глоток вина из бокала все так же хорош на вкус, даже не смотря на то, что напиток изрядно нагрелся, пока Ника держал бокал в ладони. Совсем забыл про него, уложив голову Яше на плечо, забравшись на диван с ногами и наслаждаясь тем, как теплая ладонь неторопливо гладила его, ненавязчиво лаская. Желание сделать что-то в ответ просто переполнило и выплеснулось наружу - Ника отставляет бокал в сторону и тянется к Яше всем телом, опирается ладонями о плечи и целует в губы еще до того, как устроится на его бедрах, слабо сжимая коленями. Никакой торопливости. В этом Якова невозможно заподозрить. Поэтому Ника плавится молочным шоколадом под его руками, медленно скользнувшими по спине вниз, чтобы там разделиться - одна соскользнула на ягодицу, мягко сжимая, вторая переместилась на грудь, лаская сквозь ткань затвердевший сосок. Ника чуть не всхлипывает от ощущений прямо в поцелуй, так сладостно-остро чувствуются сильные пальцы. Зарывается ладонью в волосы, немного сжимая, словно в попытке прижаться сильнее и стать еще ближе. Отпускает на мгновение, потому что Яков, ловко расстегнув ряд пуговиц, стягивает с него рубашку, и снова льнет вплотную, накрывая его губы своими, скользя языком меж зубов в горячий, влажный рот. Яков снова гладит его по груди, теперь двумя руками, ласково, но чувствительно растирая соски, и Ника по-кошачьи прогибается от этой ласки, не сумев сдержаться в желании получить больше. Потом ладони соскальзывают на живот и ниже, и Ника разрывает поцелуй, потрясенно вздохнув и толкнувшись бедрами в ладонь, огладившую его член сквозь брюки. Ему так необходимо это прикосновение, эта короткая вспышка блаженного облегчения, что он двигается снова, обняв Яшу за шею и прижавшись щекой к его щеке. Брюки, пусть даже расстегнутые, сильно стесняют движения и ограничивают ласки. Ника не чувствует себя смущенным, когда отстраняется, чтобы снять их, чтобы оказаться обнаженным посреди погруженной в полумрак гостиной под темным, жарким взглядом жадно следящих за ним глаз. Он чувствует легкое смущение, когда вновь садится к Якову на бедра, потому что тот все еще полностью одет, хотя Ника чувствует его возбуждение достаточно отчетливо, чтобы притереться к нему задницей. Но чувство неуверенности пропадает, стоит снова почувствовать его руки на коже. И губы. Горячие, чуть влажные, мягкие - поцелуи, кажется, оставляют на коже следы, расцвечивая её в цвет чужой страсти. Руки удерживают, гладят, нежат, чуть царапают, когда это нужно. Губы вновь смыкаются в поцелуе и на этот раз Ника совершенно ничего уже не контролирует, только удерживается обеими руками за твердые плечи, сплетая в изощренной ласке свой язык с языком Якова. И это ему нравится. Он расслаблен, занежен, доверчив и возбужден. Он цепляется пальцами за джемпер, тянет наверх, и Яков тут же стягивает его через голову, давая Нике наконец-то возможность прижаться к жесткой поросли на груди. Это ощущение Нике тоже нравилось. Близость. Тело к телу. - Мне хочется раздеть тебя, - не столько признается, сколько просит Ника, застонав, когда поцелуй в основание шеи превращается в нежный, осторожный укус. Вспышка возбуждения, короткая и яркая, прошивает его от кончиков пальцев до макушки, на мгновение даже отвлекая от скользнувших между ягодиц пальцев. - Можно мне… - начинает еще более хрипло, понимая что через несколько мгновений он сможет просить только о том, чтобы Яша не останавливался. Потому что он безумно возбужден и потому что он готовился для Якова. И тот наверняка чувствует эту мягкую податливость кончиками пальцев. - Яша… - Ника длинно лижет его шею, чувствуя сбившийся пульс и хриплое дыхание. - Думаю лучше дойти до спальни, - предлагает Яков. - И ты можешь делать все, что пожелаешь.