Серебро мне к лицу - это цвет самолетных крыльев...

- Тебе идет моя одежда, - говорит ему Виктор, ловит отраженный в зеркале взгляд. – Если не знать точно, что ты принадлежишь к гем-сословию, никто не сумеет догадаться… Георг чуть заметно пожимает плечами. Чуть – потому что Виктор почти висит на его плече и совсем не хочется его тревожить. - Вы действительно так считаете? - Неа. Георг оборачивается, чтобы посмотреть аут-лорду в глаза без использования зеркала. - «Вы» вообще ничего не считает, - касается Виктор кончиком указательного пальца носа собеседника. - Ты. - Ага. Наверное, у него очень недоуменный взгляд, потому что Виктор снисходит до пояснений. - Да, считаю. Твой генный код… ты очень близок к моему сословию. Даже если кто-то додумается учинить подобную проверку, очень легко запутаться. Георгу даже спрашивать не хочется, откуда у Виктора такие данные. После крушения, когда Виктор настоял на полной проверке, крови у него взяли… вполне достаточно. Для любых исследований. Другое дело, что Виктор этого не афишировал. Георг снова отворачивается к зеркалу. Что ж, одежда Виктора ему действительно идет. То, что для изящного аут-лорда является одеждой свободного покроя, на более мускулистом Георге выглядит… почти приближенно к привычной униформе. Только утонченнее, что ли. - Отчего ты не хочешь назвать свое имя? – между тем интересуется Виктор. Разворачивает к себе за плечи: даже совершенству может надоесть любоваться собой в зеркало. Гем-лорд и не против. За последнюю неделю он научился почти виртуозно считывать жесты блондина, которыми тот указывает, куда нужно подойти, повернуться, последовать… взять, принести. Это кажется обоюдной игрой – Виктор подсказывает, Георг угадывает. Когда получается, Виктор выглядит счастливым, а Георгу это отчего-то безумно нравится. - Назови, - требует Виктор. И улыбается. Улыбается почти искренне. Георг не знает, на сколько процентов это – «почти», но уверен, что улыбка сейчас - маркер: «это не приказ». И поэтому качает головой. - Ты такой упрямый зануда, - восторгается, смеется аут-лорд. Наклоняется вперед и произносит сам – одними губами, выдохом, а может быть, и не произносит, только выдыхает, а все остальное – это почти телепатическая связь, к которой, говорят, у аут-сословия есть склонность… Но даже выдоха достаточно, чтобы Георг был вынужден прикрыть глаза и постараться проглотить взметнувшийся в горло пульс. Виктор знает об этом… неизвестно, как может знать почти сразу отошедший блондин о том, что у собеседника сердце рвется вон, грозя проломить грудную клетку изнутри, но Георг уверен – знает. Точно знает. Это же – представитель аут-сословия. - Но почему тогда… Виктор?.. Как?.. - На самом деле, не так много гем-семей имеют столь потрясающие результаты в селекции, - буднично произносит аут-лорд. – И уж совсем немногие дозволят одному из лучших своих образцов терять время в подобном районе… ах да. Неверно выразился. Совсем уж немногие станут скрывать столь выдающийся образец... Георг опускает голову. Почти покаянно. Что ж поделать, с политикой своей семьи он не согласен, но лучшим быть практически приговорен. Как только семья получила бы повышение статуса, они могли бы открыто заявить о конфронтации, впрочем, разве аут-сословие не отслеживает все возможные отклонения в жесткой иерархической системе государства? - Если бы я знал, кто управляет кораблем, я бы не стал стрелять, - произносит Георг. И добавляет через паузу, - и преследовать тоже. Виктор пожимает плечами. - Ты не мог этого не сделать. Ты ведь лучший. Ты почти совершенный. Тебя вряд ли отличат от твоих ровесников-аутов. Мой Страж. Если бы не последняя фраза, Георг насторожился бы – ведь ему кажется, что хвалить просто так совсем не в характере Виктора. Но хвалить свою собственность… нет, не собственность, а того, кто готов служить… уже служит… Георг встряхивает головой. - Что вы будете делать, ми… что дальше, Виктор? Досадливо цыкнувший аут-лорд снова расплывается в улыбке. - Мы немного поиграем со всеми. Мы с тобой – и они все. Согласен? Какой ответ, скажите на милость, возможен – кроме полного согласия, конечно же? - Как скажете, милорд, - намеренно четко произносит Георг. И улыбается снова нахмурившемуся Виктору. - Вот ты вредина, а… Как скажешь, Виктор.