Вся моя любовь - твоя

      Прелести токсикоза Антон познаёт на втором месяце. Малейший неприятный запах вызывает рвотные позывы, и его аппетит снижается до минимума. Каждый перерыв Попов подсовывает ему фрукты или шоколадки, которые покидают желудок Антона через несколько минут. За несколько недель он теряет четыре килограмма, но врач убеждает их, что это нормально и переживать не за что. Но Арсений не находит себе места, он не может спокойно смотреть на его худую фигуру. — Как он о тебе печётся. Как курица-наседка, да? — насмешливо замечает Дима, когда Антон стоит над раковиной в туалете и глубоко дышит. Он одаривает его тяжёлым взглядом через зеркало и снова закрывает глаза. — Отвали, Поз, не до тебя сейчас.  — Это выглядит даже мило, не думал нормально с ним общаться? — продолжает он.       Уравновешенность Антона тает на глазах, он еле сдерживается, чтобы не сорваться на Пашу или съемочную группу, что сил больше не остаётся. Позов сам подписал себе приговор. — А что я, блять, не так делаю? — возмущённо кричит он, — Он ходит за мной хвостом, как будто рад этому ребёнку больше, чем я, светится, блять, от счастья! А я страдаю из-за него, это всё, блять, из-за него! Мне не сдался этот сраный ребёнок, понимаешь, Поз?!       Он переводит дыхание, голова начинает кружиться от переизбытка эмоции, и он медленно оседает на пол. Дима хватает его под руки, но удержать его, уже почти лежащего на полу, тяжело, и он просто помогает ему сесть без лишних проблем. — Скорую вызвать, Шаст? — взволнованно спрашивает он, почти паникуя. Он понятия не имеет, что в такой ситуации делать. — Не надо, — выдыхает Антон, — Арса позови.       Арсений влетает в туалет уже через несколько минут и кидается к Антону, падая рядом с ним на колени. — Живот болит? Голова кружится? К врачу поедем? — он прижимает его к себе, успокаивающе поглаживая по голове, и сам, кажется, тяжело дышит. — Отвези меня домой, — тихо просит Антон.       Попов соглашается и переводит взгляд на Диму. Его лицо бледное, он облизывает пересохшие губы и нервно поправляет очки. Арсений чувствует, что должен его успокоить, и говорит: — Все нормально, Поз. Скажи Паше, что нам нужно уехать, я думаю, он поймёт. — Ага, — тихо отзывается он и уходит, аккуратно прикрыв за собой дверь. ***       Время идёт, и у Антона начинает появляться животик. Теперь он может долго стоять перед зеркалом, осматривая новые изменения и оглаживая живот руками. К счастью, токсикоз проходит, и Антон начинает набирать в весе. К пятому месяцу его щеки становятся немного пухлыми и приобретают милый розовый оттенок, попа и бёдра заметно округляются.       С каждым днём Шастун ловит на себе всё больше пожирающих взглядов Арсения. Его глаза темнеют до глубокого синего, и у Антона пробегают мурашки. Попов будто раздевает его, и это очень странное ощущение. Фигура Антона уже не та, с недели на неделю живот будет уже не скрыть, и о сексе думать странно. Но когда они смотрят в глаза друг другу непозволительно долго, Антон возбуждается от неприличных мыслей в голове и смущенно отводит взгляд. Арсения ведёт от этого ещё больше, он не понимает, откуда в Антоне столько скромности и почему это так сексуально. ***       На улице зима, приятный мороз и даже выпал снег. Арсений предлагает Антону прогуляться, не особенно надеясь на успех, но Шастун соглашается без раздумий, и это не может не радовать. — Мне нужна новая одежда, ну ты понимаешь… — говорит Антон, немного краснея, — Может, ты поможешь что-нибудь подобрать? Ты шляешься по своим шоурумам постоянно, должен же быть от этого какой-то толк. — Конечно, помогу, Антон, — ободряюще улыбается Попов, — я знаю несколько хороших магазинов, так что долго ходить не придётся.       Они не сговариваясь идут к автомобилю Попова, Антон совсем не хочет сейчас за руль. На парковке Шастун внезапно хватается за руку Арсения, поскальзываясь. Его неуклюжесть никто не отменял. — Все в порядке? Антон чувствует тепло и поддержку, исходящие от Арсения, и не может сдержать улыбки. Они так и идут за руку до машины, каждый жалея, что разорвать контакт приходится так быстро.       Они посещают один торговый центр, заходят там почти во все магазины молодёжной одежды. — Ну как? — спрашивает Антон, крутясь перед зеркалом. На нем белая толстовка, совсем не скрывающая его живот, и чёрные узкие джинсы. Попов облизывает губы, особенно долго задерживая взгляд на бедрах. — Очень хорошо, — говорит он, заходя в примерочную и прикрывая шторку за собой. — Ты что делаешь? — лукаво уточняет Шастун. Он, конечно, не мог не заметить реакцию Попова на все эти шмотки, это всё-таки уже третий магазин.       Арсений глубоко дышит и аккуратно прикасается к плечу Антона, боясь спугнуть. Но Антон не боится, он только опускает взгляд, когда Арсений кладёт ладонь на живот и гладит, перемещая руку на бёдра и поясницу. — Арс… — умоляюще шепчет он, но сам не знает, о чем именно просит.       Арсений на пробу сжимает руку на его бедре и целует в шею, привстав на носочки. Антон рвано выдыхает, и Арсений улыбается. Он выцеловывает его кожу, деликатно обнимая двумя руками, и слышит первый тихий стон. Это лучшее, что он слышал в жизни.       Он тянется к его губам, и Шастун отстраняется. — Арс, я…       И Арсений отходит в сторону. Антон ненавязчиво опускает руки вниз, чтобы прикрыть своё возбуждение, но Попов замечает все. Антон выглядит до милого растерянным. — Прости, — беззастенчиво улыбается Арсений и выходит из примерочной. Им обоим нужно немного времени, чтобы успокоиться.       Они заходят в продуктовый супермаркет, где Антон покупает много сладостей и фруктов, и в руках Арсения оказывается сразу три пакета.       Шастун выглядит усталым, но довольным. Походка Антона становится тяжелой, и Арсений поддерживает его одной рукой, в другой сжимая все покупки.       Антон с видимым облегчением садится в машину, максимально вытягивая свои длинные ноги, и закрывает глаза. — Как себя чувствуешь? — Хорошо, — отвечает Шастун, прислушиваясь к себе. Спина болит, ноги немного гудят, и очень хочется есть. — Приглашаю тебя на ужин. Приготовлю вкусную пасту с креветками. Согласен?       Арсений догадывается, что Антон проголодался и сильно устал, и надеется, что он просто не сможет отказаться от предложения. — Согласен, — уверенно отвечает Антон, ловя взглядом довольную улыбку Попова. Он не так уж и против провести с Арсением оставшийся вечер. ***       Антон сидит на кухне, большими укусами уничтожая яблоко. Попов ходит возле плиты, на которой готовятся спагетти и креветки в сливочно-чесночном соусе. — Почти готово, — сообщает он, перемешивая все ингредиенты и выкладывая блюдо на белоснежные тарелки. — Пахнет вкусно, — довольно тянет Антон, и Арсений улыбается. — Я же обещал. Приятного аппетита.       Антон довольно быстро съедает свою порцию, едва не причмокивая от удовольствия, в то время как Арсений оставляет половину на тарелке. Наевшийся и довольный Антон хорошеет на глазах, и Арсения переполняет нежность. — Можно потрогать? — тихо спрашивает он, и до Антона не сразу доходит, о чем речь. Он слабо кивает, и Попов тянет руку животу. Он нежно гладит его через ткань свитшота, и замечает, как Антон краснеет. К нежности примешивается возбуждение, Шастун отворачивается, закусывая губу, но руку не одёргивает. Для Арсения это хороший знак, он опускается на колени и целует живот, приподняв кофту. Пусть Шаст его сейчас пошлёт, ударит, что угодно, но он не может упустить свой шанс. — Арс… — выдыхает Антон, и это очень похоже на стон.       Поцелуи, легкие и нежные, ласкают кожу, и Антон уже не в силах это прекратить. Арсений тянет его в спальню и бережно укладывает на кровать, нависая сверху. — Позволь мне, Антон, — шепчет он, покрывая поцелуями скулы и шею.       Шастун не может сопротивляться этому напору, он слишком долго боролся со своими желаниями. Он закрывает глаза и расслабляется, и Арсений понимает всё.       Попов снимает с него свитшот и выцеловывает оголённую горячую кожу, лаская руками его бёдра. Нежность сквозит в каждом движении, и это что-то большее, чем просто секс. Арсений пытается передать свои чувства, которые он не может облечь в слова, и Антон их понимает.       Шастун тянет с Арсения футболку и целует мягкие губы, углубляя поцелуй. Попов не ожидал, что Антон ответит взаимностью, и протяжно стонет. Им незачем скрывать сейчас свои эмоции.       Арсений помогает Антону снять оставшуюся одежду и раздевается сам.       Они неспешно целуются, наслаждаясь каждой секундой. Попов следит, чтобы не сделать Антону больно и не надавить на живот слишком сильно. Это помогает отвлечься от собственного возбуждения, но Шастун выгибается, негромко стонет и гладит широкими ладонями везде, где может дотянуться, и это сводит Арсения с ума. Попов заставляет Антона согнуть ноги в коленях и склоняется над его полностью вставшим членом. Он облизывает головку, ощущая на языке солёный вкус его смазки, и обхватывает член ладонью. Антон стонет и заранее знает, что долго не продержится. Арсений смачивает слюной губы и берет член в рот наполовину. Он активно двигает головой, вырисовывая языком какие-то непонятные узоры и помогая себе рукой. Антон рад бы продлить удовольствие, но Арсений будто считывает его, двигаясь максимально правильно.       Сейчас нет никаких сомнений, сейчас только ощущение, что всё происходит так, как должно. Жизнь ведь такая сложна вещь, противиться судьбе бесполезно. От оргазма у Антона темнеет перед глазами, рассыпаются разноцветные круги и приятно сводит ноги. Арсений выпускает его возбужденный мокрый член изо рта и тыльной стороной ладони вытирает губы.       Шастун тянет его на себя и вовлекает в поцелуй. Арсений чувствует его руку на своём члене и нетерпеливо толкается, желая поскорее достичь разрядки. Антон усмехается ему в губы и крепко обхватывает член. Он дрочит, меняя движения, и Арсений двигает бёдрами. Его дыхание сбивается, стоны становятся рваными. Антон чувствует, как член буквально вибрирует, и через мгновение сперма стекает по его руке.       Антон обдумывает произошедшее, пока Арсений вытирает их носовым платком, и не знает, должен ли он что-то сказать. Но Попов тоже молчит, не решившись завести разговор.       Шастун борется со сном, обещая себе встать через пять минут, но засыпает, накрытый тёплым одеялом. Арсений ложится рядом, до конца не веря, что он может вот так обнимать Антона.