«Мои глаза давно закрыты, ведь цель моя лежит во тьме…» Наруто: Ураганные хроники (Naruto: Shippûden)
Июнь, 1996 год. Гарри не мог представить, что его возвращение в Блэк-хаус этим летом будет сопровождаться не радостью, посиделками в библиотеке за очередным интересным фолиантом, разговорами с Орионом и безудержным смехом над очередной шуткой Сириуса, а пустотой. Пустые холсты и гнетущая тишина единственное, что встретило его в неприветливом особняке, который он уже не мог считать домом. Шаги жутковатым эхом отбивались от стен. Казалось, жизнь закончилась здесь в ту же секунду, как… Гарри нерешительно замер на пороге библиотеки. Нога зависла над полом. Всего одно движение и он предстанет перед Орионом. Человеком, сын которого умер по его вине. Он поступил глупо, поддавшись эмоциям тогда. И расплата не заставила себя ждать. Но неужели сама Вселенная считала, что ему нужно пройти через это еще раз? Гарри просто не был готов. Глубоко вдохнув, он позвал: — Кричер. Эльф появился перед ним бесшумно, словно боялся раздражать его громкими звуками. Он глядел на него своими большими перепуганными глазами, ожидая смертный приговор. — Хозяин звал Кричера? — голос дрожал. Гарри презрительно скривился — и это жалкое существо столь легко его провело? Стоило бы его изгнать, но только этот домовой был неразрывно связан с родом Блэк на протяжении многих поколений, так же как и с Блэк-хаусом. Он был на всех собраниях Ордена, служил ему и Сириусу больше двух лет, и если отправится к своим «хозяйкам» освобожденным от клятв — многое сможет поведать из того, что Гарри хотел скрыть. — В особняке есть кто-то из Ордена? Домовик боязливо кивнул. — Скрой меня чарами так, чтобы никто в доме не смог меня увидеть, услышать, или даже уловить запах, — приказал он строго, сейчас ему было немного не до разборок с этим существом. Домовой эльф низко поклонился. Гарри ощутил, как его окутало мощное колдовство. Он не переживал из-за фона — магию эльфов могут почувствовать только хозяева. А никто из Ордена не входит в Род Блэк. Больше не входит. Гарри спустился вниз по лестнице. Еще издалека, он разобрал чужие голоса, доносящиеся с кухни: — Все образуется, Ремус… — голос миссис Уизли привычно обволакивал, вселяя спокойствие и тепло в одинокого оборотня. — Просто не верится, что его больше нет… — прозвучало надломленно. — Гарри ведь даже не успел по-настоящему познакомиться с ним. А теперь Дамблдор хочет запереть его на всё лето у Дурслей… Разве ему стоит быть сейчас одному? Ремус искренне беспокоился за Гарри, скорбь о друге отступала на второй план, стоило лишь вспомнить, как подросток едва не отправился вслед за крестным. Мужчина не мог представить, что было бы сейчас с ним, не успей он тогда удержать мальчишку. — Мы никогда не можем знать наверняка, какие цели преследует Альбус. Но он заботится о мальчике, — сказала Молли, но Гарри чувствовал, что она бы предпочла пойти наперекор директору и забрать его к себе. — По крайней мере, там он будет под защитой. Люпин согласился: — Да. Это самое главное, — и добавил раздраженно. — Когда уже придет Северус? Не помню, чтобы он когда-либо опаздывал на собрания. Гарри поспешил уйти. От одного только упоминания имени Снейпа, внутри кипящей волной поднималась ненависть. Хотелось крушить все вокруг, и на манер Темного Лорда швыряться Круциатусами во все, что движется. Он прибудет с минуты на минуту, а Поттер не мог знать наверняка, сможет ли себя контролировать, если его увидит. Поттер отправился в дальний коридор. Именно сюда, всего несколько месяцев назад, он добровольно провел врага на закрытую часть территории. Гарри остановился, увидев, что дверь на кухню не заперта. Оглянувшись на домовика, он зашел в помещение и застыл, не зная, как реагировать на представшую перед ним картину: Снейп стоял точно там же, где и Гарри в прошлый раз, и самым наглым образом перебирал травы, что лежали в шкафчике. Зрелище выбило Поттера из колеи — какого черта ему настолько везет? Крепко зажмурившись, он вспомнил все, что происходило в последнее время: В Хогвартсе, после смерти Сириуса, он провел еще три дня. Семьдесят два часа, в окружении сочувствующих и любопытствующих людей, что так и лезли к нему с разговорами и утешениями. Даже Драко Малфой с жалостью поглядывал на него, хоть должен бы ненавидеть из-за того, что Люциусу грозит заключение в Азкабан. И лишь одного человека он хотел видеть — Снейпа. Он автоматически отмечал его появления, и каждый раз был в шаге от того чтобы, выхватив палочку, устроить настоящую дуэль. Без жалости, использовав весь доступный ему арсенал. Если застать профессора врасплох, сможет ли он оказать достойное сопротивление? Но он успевал себя одёргивать — слишком много людей, Дамблдора, его ненависти и чего-то ещё… Что-то странное, на границе сознания, что не давало ему сорваться. Гарри прокручивал в памяти все те разы, когда Снейп пытался его спасти, пусть он сам рвался на рожон. И раз однажды Поттер сам уберег профессора от василиска — мог ли он забыть обо всём этом, и поддаться эмоциям? Парень застонал от бессилия. Он не мог принять однозначное решение. Кто все же ему Снейп? Враг или союзник? И раз слова Лорда правда, почему он все еще стоит и ничего не делает? На ладони заклубился черный дым — одна единственная игла и все сомнения уйдут. В нос ударил легкий аромат травяного чая, едва уловимо отличающегося от того, что Поттер сам когда-то приготовил. Северус сделал осторожный глоток, и едва заметно поморщился: — Не то, — пробормотал он тихо. Подросток вздрогнул. Тьма рассеялась. Снейп что же, пытался приготовить чай по его рецепту? Поверить в такое не представлялось возможным. Не удержавшись, Гарри подошел ближе. Аромат стал отчётливее. Подросток почти смеялся — столь опытный зельевар как Северус, не мог догадаться, что изюминкой его чая была обыкновенная мята. Устало потерев переносицу, Поттер откинулся спиной на стену. Наблюдая за зельеваром, он подозревал себя в мазохизме, возвращаясь к тому, что произошло не далее, чем позавчера. Лежа в кровати без сна, опасаясь провалиться в кошмар или же мысли Волдеморта, он боялся закрыть глаза. Он уже изучил каждую складочку на балдахине, каждую трещинку краски на дереве, оставалось только пересчитать все звезды за окном. Друзья мирно сопели на соседних кроватях, только Рон беспокойно шевелился. Гарри начал подмечать не так давно, что битва в Министерстве сильно повлияла на тех, кто отправился с ним. Гермиона с новым рвением погрузилась в учебу и Рон последовал за ней. Невилл начал тесно общаться с Полумной, а Луна всё реже заводила разговоры о нарглах и мозгошмыгах. И все из-за Темного Лорда и Снейпа. Громко чертыхнувшись, Поттер вскочил с кровати. На сборы ушло пять секунд. Гриффиндорец стремительно шел по коридорам, боясь потерять чувство уверенности в своих действиях. Руки дрожали, но палочку он держал крепко. С лица схлынули краски, каждый мускул в теле напрягся. С башни до подземелий он дошёл за каких-то пять минут. Он затормозил в двух шагах от заветной двери. Змеиная усмешка скользнула по губам — профессор точно не ожидает такого сюрприза среди ночи. — Я не могу вернуться домой, крестный, — тихие всхлипы донеслись до него, заставив замереть. Поттер с трудом узнал Драко. В тихой фразе прозвучало все, что он не мог соотнести с образом школьного недруга — усталость, боль, страх, отчаяние. — Не переживай, Драко. С тобой будет Нарцисса, да и Беллатрикс. Они не дадут тебя в обиду, — мягко заверил его профессор Снейп. — А ты? — надежда и отчаяние смешалось в коротком вопросе. — Я тоже постараюсь бывать в Малфой-мэноре чаще, Драко. Обещаю. Гарри невольно отступил. — Но отец… Его ведь посадят в Азкабан? — Малфой вдруг заговорил жестче. — Все из-за Поттера и Темного Лорда. Почему из всех людей пострадали только мои родители? — Это не так, Драко. Ты и сам это знаешь, — возразил Снейп. — Тебе не следует забивать этим голову. У нас нет выхода, кроме как продолжать метаться между двух огней… Поттер вернулся к реальности. Когда он открыл глаза, Снейп уже ушел с кухни. — Почему вы отступили, хозяин? — вопрос Кричера застал врасплох. Гарри уже почти и забыл, что домовик остался рядом с ним. — Я бы мог отомстить, — ответил он тихо. — Но в Снейпе я увидел гораздо больше человеческого, чем в самом себе. Пока расклад не изменится, я его не трону. Поттер замолчал. Над тем бардаком, что творился в голове, хотелось рыдать. — Почему ты предал его, Кричер? Домовой эльф вздрогнул, и без промедления упал на колени, в покаянном жесте стукнувшись головой об пол. — Хозяин, умоляю! Кричер не знал, к чему приведут его действия. Леди Лестрейндж уверила меня, что мой хозяин не пострадает, если я вам совру в такой… такой мелочи. Кричер был таким глупым… Я ведь рассказал им, насколько молодой хозяин привязан к господину Сириусу и… — Заткнись, — приказал Гарри, останавливая поток бессмысленных слез и оправданий. В нем не было и толики жалости по отношению к эльфу, но и жестоко расправиться с ним он не мог. — Орион… — в итоге выдохнул он. — Ты расскажешь Ориону, как все произошло. И он выберет для тебя наказание. В остальное время, ты будешь слушаться только меня. Любое общение с Вальбургой или другими представителями Рода Блэк, даже бывшими — запрещенно. Не смей подходить к ее портрету ближе, чем на три метра. Глаза эльфа округлились. Госпожу он неимоверно любил и уважал, и запрет на общение был довольно жестоким. Но эльф осознавал, что это цветочки по сравнению с тем, что мог сделать с ним хозяин. — Перенеси меня в Поттер-холл. И доставь вещи, что я собрал. Они лежат в спальне в чемодане. Эльф мгновенно исполнил приказ. Оказавшись в особняке, Гарри сразу же принял свежую порцию ритуального зелья. Он не прекратил подготовку к ритуалу, даже несмотря на то, что ценой смерти Темного Лорда стала его жизнь. Он бы не поставил и гроша ломанного на то, что переживет это противостояние. Но его это больше и не заботило.***
«За окном снова идет дождь… Что за насмешка? Ведь уже середина июля. Самый жаркий период лета. Но может, погода может подстраиваться под наши чувства? Мой Мерлин, почему же тогда ураган еще не разорвал Магическую Британию? Почему изморозь не покрыла все поверхности? Почему волны продолжают бить о скалы, хоть должны превратиться в глыбы льда? Сколько уже прошло? Я перестал считать дни. Как же мне все уже надоело… Скука — слишком уж верный спутник по жизни, но она единственное, что у меня еще есть. Мерлин, как же мне должно быть страшно… Но мне все равно. Хочется кричать, разнести в щепки кабинет, ударить голым кулаком по собственному отражению. Но не могу. Не это ли те ужасные последствия? Но почему же они не капли не пугают?» Поттер устало отложил перо, размял уставшие от письма пальцы. Пробежавшись взглядом по тексту, он тихо хмыкнул и, скомкав свежий лист, спалил его щелчком пальцев — магия ему давалась даже слишком легко. Тяжёлые капли били по окну, в море бушевал настоящий шторм. Волны были гигантскими, и не находись Поттер-холл на возвышенности, от него бы уже давно ничего не осталось. Интересно, какой гений его строил? За действиями подростка с недовольством следил совёнок. Правда называть его так уже не поворачивался язык. Вымахал он до пугающих размеров, но в поведении ничуть не изменился. — Тинки, — голос прозвучал хрипло, слишком давно Поттер им не пользовался. Раздался тихий хлопок. Эльф низко поклонился: — Хозяин Гарри, — сказал домовой эльф покорно, но Поттер уловил удивление и беспокойство. — Подготовь ванну в северном крыле, — приказал Гарри. — Вы будете проводить ритуал, хозяин? — спросил домовик с непонятным для Поттера страхом. — Это очевидно, — только и сказал он, вернувшись к записям. Вместо меланхоличных мыслей, он вернулся к тому, чем занимался в последние месяцы — дневники. Он специально купил их, чтобы записать все свои наработки за последние три с половиной года. Ему больше не было чем заняться, а изучать новое было бессмысленной тратой времени. Спустя пару минут, Поттер ощутил, что эльф все еще стоял на месте, не спеша выполнять приказ. Неподчинение вызывало у эльфов конфликты с магией, причиняло боль. Но Поттер проигнорировал его — приказ будет исполнен в любом случае, а страдания домовика — не его проблема. Он и так слишком многое им позволял. Поттер не мог ожидать, что эльф рискнет обратиться к нему вновь: — Хозяин, я знаю, что у меня нет права говорить об этом, но… Поттер отложил перо в сторону, вперив в Тинки усталый взгляд: — Тогда не говори, — отрезал он. — Просто делай свою работу, эльф. — Но… — Тинки, — вздохнул Поттер, привычным жестом потерев переносицу. — Я знаю, что ты мне хочешь сказать. И повторяю в последний раз. Я не откажусь от уничтожения крестражей. Поэтому перестань меня отговаривать. Тебе ещё нужно приготовить ванну для ритуала очищения. — Хорошо, Хозяин. Но… — Никаких «но», — сказал Поттер с нажимом. В прошлом это привело бы его в ярость. Он ощущал где-то внутри это скребущее сердце чувство, но на деле испытывал лишь едва заметное раздражение. В ту же секунду, как эльф снова попытался заговорить, уже отчаявшись найти хоть какой-то отклик в своем господине, пламя в камине вспыхнуло само по себе, а стекло в окне разлетелось на тысячи мелких осколков. Поттер вздрогнул, в неверии уставившись на последствия… Чего? Он прошептал короткое заклинание. Подозрения мгновенно подтвердились — это была его магия. Магия, вырвавшаяся из-под контроля, без всяких на то предпосылок. Выбросы силы редко случалось у волшебников, достигших одиннадцати лет. Лишь сильные эмоции могли вызвать подобный эффект… Но ведь это было лишь лёгкое недовольство! Он повернул голову, эльф стоял на том же месте — в больших глазах читался испуг, смятение и все тоже беспокойство, будь оно неладно. — Ванна, Тинки, — напомнил он. Эльф исчез в ту же секунду. Гарри присел на корточки, проведя рукой над осколкам. Репаро не сработало — но он на это и не надеялся. Последствия стихийной магии исправить невозможно. Он наложил заклинание-барьер, чтобы защитить от влаги записи на столе. С виду он казался спокойным, но в разуме царил хаос. Как такое могло произойти? Почему он утратил контроль над магией? Ответ был неутешителен — помимо усилившейся апатии после смерти Сириуса, к последствиям ритуала прибавились спонтанные выбросы. Что могло быть хуже? А ведь и двух месяцев не прошло с момента первого приема зелья, а ритуал очищения проводился им всего один раз из трёх. Выпрямившись, Поттер покачнулся от навалившейся слабости и тошноты. На негнущихся ногах он покинул кабинет и направился в спальню, где сменил повседневный наряд на белую рясу. Запах благовоний и ароматических масел едва не сшиб с ног. От ванны, наполненной полупрозрачной водой, на поверхности которой плавали сушенные травы, поднимался горячий пар. А под ней, на каменном полу высеченна пентаграмма с кельтскими рунами. Опустившись на колени, Поттер тихо зашептал что-то на древнем языке, похожее по звучанию на молитву. Взяв нож, он полоснул лезвием по запястью. Кровь капала на резкие линии, заполняя борозды и окрашивая пентаграмму в алый цвет. Гарри поднялся на ноги и легко освободился от рясы. Ткань с тихим шелестом упала на пол, оставив его обнаженным. Слабость накатывала волнами снова и снова, но он отрешился от нее. Поттер медленно погрузился в горячую воду и, даже когда погрузился с головой, не переставал шептать заклинание. Каждое новое слово давалось с трудом, но очищение не могло быть безболезненным. Кожа покраснела от жара, пламя свеч взмыло ввысь на добрых полметра, а в комнате бушевала магия. После ритуала Поттер завалился спать, чувствуя себя разбитым. Он не знал, как долго сможет выносить все это. Достаточно ли в нем сил, чтобы пережить этот год?***
Утро наступило слишком рано. Поттер валялся в постели, уставившись в потолок, но видел лишь то, что происходило сейчас на собрании Тёмного Лорда. Он без интереса слушал приказы, и без особого удивления понял, что Тому удалось перебросить в поместье оборотней. А потом был бесконечный поток крови, криков маглов и высокого ледяного смеха. Гарри быстро наскучило уже ставшее обыденным зрелище. Потратив на утренние процедуры пятнадцать минут, он вернулся в кабинет. Эльфы восстановили окно, все его бумаги лежали точно так же, как он их оставил. Покосившись на часы, он выпил свежую порцию ритуального зелья. По телу прошла волна дрожи. Отложив в сторону отчеты из Гринготтса, Поттеру пришлось признать, что оставить без внимания вчерашний инцидент он не может. Если так продолжиться он не дотянет не то что до победы, а даже до конца лета! Не убьет стихийный выбросом, так он сам повесится от безысходности. Все его благородные мотивы защиты и спасения Британии канули в лету, оставив лишь банальную жажду мести убийце родителей, Сириуса и Седрика. Только из-за них Поттер еще поднимался с кровати по утрам. Принимал холодный душ, ел давно остывший завтрак, пил отвратительное зелье, пытался занять себя хоть чем-нибудь и жил. Хотя иногда ему казалось, что забывает дышать. Все заботы, что у него еще могли быть, он свалил на тени. Один — в доме Дурслей, второй — иногда наведывается в Гринготтс, а третий о чем-то до хрипоты спорит с Ясуши-саном в Японии. Диссонанс их эмоций и мыслей сводил с ума не хуже тишины. Передав мысленно пару указаний, Поттер достал один из своих блокнотов. Обмакнув перо в чернила, он постарался облачить в слова все то, что испытывал с момента первого приема зелья и по сей день. Первые недели все было хорошо, только обострившаяся связь с сознанием Темного Лорда его и потревожила. «Недостаточно сильно.» — отметил Поттер. Уже в ту секунду он мог испытать хоть толику страха и беспокойства, но вместо этого у них состоялся интересный разговор. Все было хорошо, ровно до дня смерти Сириуса. После нее, Поттер ушел в отшельничество в своем Поттер-холле, и даже носа из особняка не показывал. Ни разу он не забыл принять зелье, несмотря на то, что иногда мог целый день проваляться в кровати, не подавая признаков активности. Он перестал говорить, заранее отдав эльфам четкие указания по времени приемов пищи, смене постельного белья и уборке особняка. Позже его апатия становилась лишь глубже. На данный момент он уже почти месяц не испытывал сильные эмоции или переживания. Да и слабые можно пересчитать на пальцах. И вот — всплеск стихийной магии. Достаточно мощный и носящий характер разрушения. Спровоцирован… Гарри запнулся. Он был спровоцирован эльфом, а точнее его попыткой отговорить его от ритуала, что привело к раздражению. Но он еще в ту секунду подумал, что должен был ощутить гнев. Значит ли, что теперь его эмоции лишь слабые отголоски более сильных? — Видимо, моя жизнь просто не может закончиться так легко, — прошептал Поттер. Решение было, но даже Поттеру оно казалось кардинальным. Но нужно было пройти последний тест — магию, что завязана на эмоции. Сработает — значит ему нужно взять магию под контроль, притом срочно. Если же нет — то с вероятностью в девяносто пять процентов вчерашнее не повторится. Гарри достал из стола забытую подругу. Сосредоточившись, он произнес: — Экспекто Патронум. Из палочки вырвался ослепительный белый свет, озарив темную комнату. Гарри невольно закрыл глаза рукой, мысленно беря заклинание под контроль. Свет гас весьма неохотно, но вскоре Поттер смог наблюдать новую для себя картину: по кабинету, высоко прыгая и оскалив страшную пасть, бегало чудовище. Он всего раз или два видел его в книгах по УЗМС. Костлявое туловище скрывало мощь, превосходящуя всех представителей семейства кошачьих, грива с торчащими шипами, и узкие длинные когти похожие на кинжалы. Поттер смотрел заворожено, но взглядом все еще пытался найти своего оленя. Он сосредоточился мыслями на Патронусе, но вместо Сохатого, к нему ближе подошёл нунду, преданно заглядывая в глаза. — Сгинь, — отмахнулся он. Зверь обиженно рыкнул и растаял. Гарри закинул палочку обратно в стол и спрятал лицо в ладонях. Все было гораздо хуже, чем он думал. Его магия не только переставала слушаться, но и заметно усилилась. Впервые он был готов проклинать собственное стремление к самосовершенствованию и усилению магического ядра. Взяв лист бумаги, он по памяти написал состав антимагического зелья. Лишить себя магии полностью не вариант, но на основе ингредиентов из зелья можно составить рецепт, что будет предотвращать выбросы. Гарри задумчиво кусал кончик пера, составляя в голове разного рода комбинации, и сопоставлял его на совместимость с ритуальным зельем — отравиться не хотелось. Но составленные зелья были слишком концентрированными. Все они обрывали его связь с магией. Если бы не нужда управлять тенями и возвращение в Хогвартс, он бы без сомнений на это решился. В конце концов, жил же он как-то без магии до одиннадцати лет? А для раздачи приказов домовикам магия и вовсе не требовалась. Только вот Поттер-холл не примет его с подавленной магией. Листок с очередным неудачным составом вспыхнул от одного его взгляда. Поттер призвал себя к спокойствию — понимал ведь, что ответ не найдется за полчаса. — Хозяин Гарри, — в кабинете появился Тинки, держа в руках поднос с горячими блюдами. Он поставил его на отдельный стол, рядом с креслом. Поттер перестал спускаться в трапезную, предпочитая перекусывать здесь. — Что-то еще? — вздернул он бровь, замечая не желание эльфа уходить. — Да. Вам принести умиротворяющий бальзам? — тихо спросил он. Гарри вздрогнул, с новым интересом посмотрев на эльфа: — Нет. Но подожди, — ответил он и принялся быстро строчить что-то на небольшом клочке бумаги. Отдав его эльфу, он повелел. — Принеси все эти ингредиенты на кухню. Если домовой эльф и удивился предложенному составу, то этого не показал. Поттер думал сразу пойти на кухню, но взгляд упал на остывающий завтрак. Разрываясь между желанием действовать и необходимостью поесть, Поттер с неудовольствием выбрал второе. Эльфы постарались, приготовив его любимый шоколадный пирог, мясной суп и салат с креветками. Поттер впервые за долгое время наслаждался трапезой. Оставив на столе пустой поднос, он взял с собой блокнот, писательский набор и спустился вниз. На кухонном столе лежали заботливо разложенные травы, ступка и весы. Для начала он растолок каждый ингредиент до состояния порошка и рассыпал по колбам. Он быстро вычислил нужное количество каждого из них и, отмерив необходимое, ссыпал в чашку. Когда смесь была готова, он взял чайник и залил содержимое кипятком. От поверхности воды повалил фиолетовый пар. Гарри вдохнул его, чувствуя странного рода тепло. Когда пар стал нормального цвета, Поттер решился попробовать получившийся отвар, но на всякий случай положил на стол безоар. Уже спустя минуту слабость отступила, а в голове прояснилось. Поттер стал рассуждать трезво впервые со смерти Сириуса. Он был готов расцеловать эльфа, что своим неуверенным предложением дать ему бальзам, навел на мысль, что из ингредиентов можно сделать не только зелье. А в отваре действие любой составляющей слабело, и не могло вступить в конфликт с зельем которое он принимал. Поттер составил подробный рецепт, с запозданием отметив, что написал его на другом языке. Но ему было как-то без разницы. Теперь он мог снова думать над проблемой Волдеморта, как раньше. Решив, что его участь предрешена, он не думал, что дотянуть до убийства врага настолько сложная задача. Поттер не тешил себя ложными надеждами. Отвар не мог решить все его проблемы с разумом — лишь приглушить симптомы. Дать необходимое время до второго этапа. — И почему Орион всегда оказывается правым? — тяжёлый вздох сорвался с губ. Он не хотел этого делать, когда еще был шанс на спасение. Неужели теперь, когда он смирился со своей участью — ему придётся наступить себе на горло и связаться с якорем? Гарри горько вздохнул. Он ненавидел моменты, когда у него не оставалось выбора. Ненависть… Кого же он ненавидит достаточно сильно и при этом может положиться в вопросе уничтожения Волдеморта? В памяти всплыли темные глаза, полные презрения. Бледные губы, сжатые в плотную линию, гордая осанка… — Всегда он, — прошипел Гарри недовольно. Руки сжались в кулаки. Но мысленно он уже просчитывал, как подступиться к ненавистному профессору Снейпу.