Тень у ног моих

Омели ушел, а Ас-Таршаи задумался. Не таким он представлял разговор с омегой клана Орсаи. Он был уверен, что Мирэли (который Омели) будет торговаться до последнего. Ведь клан Орсаи учит своих не сдаваться, не сознаваться и всегда все отрицать. А если тебя приперли к стенке — прикинуться несчастной жертвой. Неужели десять лет вольной жизни так повлияли на Омели? С другой стороны, свободный омега Орсаи — это нонсенс. Если клан об этом узнает — Омели устранят. И не посмотрят ни на Ас-Таршаи, ни на императора. До сих пор его спасало то, что Дукар официально заявил о его смерти. Поэтому и не искали его. Здесь он прав, для Дукара он был всего лишь омегой. Эти дикари так и не поняли, что за сокровище было у них в руках. Да и новый образ Омели выбрал удачный — спрячься на самом видном месте. Соблазн оставить Омели при себе был велик. Псион, не связанный никем и ничем, кроме собственного слова. Которое он уже произнес! И теперь будет подчиняться, без возможности предать. Иначе его убьет собственная ментальная закладка. И пусть навыки он растерял, но не знания. И все же, почему он так легко согласился? За завтраком Ас-Таршаи наблюдал и за Ашеми, и за Омели. До сегодняшнего дня он не подозревал о вмешательстве псиона в его разум. Кто и зачем решил сотворить ТАКОЕ с его мальчиком? Похоже, программировать начали в приюте. Именно с него начинается неадекватное поведение. А только ли над ним поработали? Неучтенный псион — это серьезно. Или учтенный? Чей-то эксперимент? Надо будет проверить это заведение. — Айшэ, ты хочешь чтобы Омели остался твоим учителем? — Можно? — тихо и с надеждой спросил он. — Все, как ты захочешь, — улыбнулся мужу Ташер и взглянул на Омели: — Займись Ашеми. Сними все, что можешь. И научи защите: и ментальной, и физической. Через два месяца Бал Претендентов. Мы поедем в столицу. К тому времени Айшэ должен быть чист и обучен. При упоминании Бала Претендентов, Ашеми вскинулся. Но затем хрупкие плечики печально опустились. От Ас-Таршаи это не укрылось. Он прекрасно понимал, что значит этот бал для юного омеги. Первый выход в свет, первый танец. Омега без Бала Претендентов, как офицер без парадной формы: суть, вроде, не поменялась, а уже не то! — Ашеми, солнышко. Ты бы занялся нарядом. Уверен, Омели вполне может помочь тебе подобрать что-то стоящее. Если постарается. — Я? На Бал Претендентов? Но, ведь у меня уже есть супруг… — А мы никому не скажем! Только не думай, что я позволю тебе танцевать с кем-то другим! — притворно-строгим голосом ответил Ас-Таршаи. — А я с другим и не хочу, — прошептал Ашеми. Задумавшись на несколько минут он спросил:  — А кто меня представлять будет? У меня нет родственников омег… — Омели и будет, — ответил Ас-Таршаи, выразительно глянув на того. — Заодно и подумает: как ему самому на «родственников» не нарваться. — Для своих «родственников» я мертв. А мертвых у нас принято «забывать». Много лет прошло, мой «слепок» давно уничтожен. Да и внешность у меня уже не та… Но меры я приму. На всякий случай. К своему заданию Омели подошел ответственно. Теперь Ас-Таршаи видел мужа только по ночам. Ашеми, уставший, приползал в комнату и валился спать. Но положительная динамика была очевидна. Айшэ перестал застывать перед мужем, как кролик перед удавом. И теперь гораздо более связно выражал свои мысли. А по утрам Ас-Таршаи теперь мог вдоволь потискать хихикающего мальчика. Сегодня он закончил дела раньше обычного и, отослав слуг, с удовольствием расслабился в горячем минеральном бассейне. Ташер прикрыл глаза и почти задремал, когда ощутил чье-то присутствие. Осмотрев помещение купальни, он столкнулся взглядом со стоящим в дверях Ашеми. Его супруг не решался зайти, но и уходить не спешил. — Не хочешь присоединиться ко мне? — протянул руку в его сторону Ас-Таршаи. Ашеми замялся, а потом робко шагнул ближе. — А я не буду мешать? — Ты никогда мне не мешаешь. А сейчас я буду только рад. Я соскучился по тебе. За спиной зашуршала снимаемая одежда, и через минуту Айшэ скользнул в воду. Бассейн был небольшой: два на два. Ташер обнял супруга и, усадив между ног, облокотил спиной на свою грудь. Так было удобно гладить мальчика и не смущать его лишний раз. Ласково поглаживая нежную кожу, Ас-Таршаи спросил: — Как тебе уроки Омели? — Необычно. Если занятия самозащитой еще понятны, то в чем смысл уроков медитации я так и не понял. А еще я всегда на них засыпаю. Вроде слушаю, слушаю его, а потом раз — и сплю. — Это пройдет. Уверен, если будешь внимательно выполнять указания Омели, у тебя все получится, — ответил супругу Ас-Таршаи. Но, если бы Ашеми сейчас обернулся, то увидел бы крайне озабоченное выражение лица. Ас-Таршаи хмурился. Тот факт, что псион в течение процедуры погружает Ашеми в сон, говорил о том, что не все так гладко. И Омели приходится раз за разом активировать закладку, чтобы отследить ее действие. — А как подготовка к балу? Ас-Таршаи знал как отвлечь мальчика. Пока Ашеми взахлеб рассказывал о подготовке, ласки супруга становились все настойчивей. Дыхание Ашеми сбивалось все чаще. Все чаще он сладко всхлипывал и выгибался. От этих стонов и непрерывного ерзания мужа, член давно стоял. В какой-то момент Ас-Таршаи развернул Айшэ и усадил верхом, лицом к себе. Таким образом, что его член теперь скользил вдоль попки. Смущенное, раскрасневшееся личико Ашеми заводило еще сильнее. Смяв поцелуем сладкие губки, Ташер обхватил член супруга и стал наглаживать. От такой простой, но еще новой ласки, Ашеми застонал и начал тереться. Ташер зашипел и прижал свой член к ложбинке. Ему даже делать ничего не пришлось: Ашеми так вошел во вкус, что уже не стесняясь двигал бедрами. Еще, еще. Сладкий протяжный вскрик, и юный супруг, кончая, забился в его руках. Пара энергичных движений и Ташер последовал за ним. — Как ты, солнышко? — спросил, отдышавшись Ташер — Еще не знаю… Но мне понравилось… — Отнести тебя в кроватку? — Ага, — Ашеми обнял мужа ногами за талию и руками за шею. — Неси. Уже поздно вечером, когда уставший Ашеми уснул, Ас-Таршаи вернулся в кабинет и приказал позвать Омели. — Рассказывай, что происходит с Айшэ? — Воистину нет работы хуже, чем распутывать вязь самоучки. Закладки, а точнее внушение, делал необученный псион, но весьма сильный. При этом они сумбурные и бессистемные. Скорее всего этот псион проецировал свои эмоции на окружающих. Ищите в приюте. Скорее всего он ровесник Ашеми, может младше. Но не старше. — Почему не старше? — Он проецирует желание убивать, и одновременно желание умереть. Он ненавидит свою жизнь и окружающих. Но при этом, его ненависть не имеет направленности. Он ненавидит жизнь в общем, без конкретики, а значит насилию ещё не подвергался. Но видел. Отсюда страх, отсюда ненависть. — Вычислить сможешь? — Смогу, но мне нужен будет всплеск. Псиона придётся провоцировать. — Организую, после возвращения из столицы. До бала две недели осталось. Вы с Ашеми готовы? — Да. Я принял меры. Даже если будет кто-то из клана Орсаи — меня не прочитают. А на Ашеми я поставил скользящий блок. Он не заметен при считывании, но не пропускает даже эмоционального давления. Спровоцировать вашего супруга не смогут. — Ты отвечаешь за него. — Я понял.