Ручейки по щекам - это начало весны

На просторное полотно дорог, кишащих машинами, во дворы домов, с вечно шумящими в них детьми, и на пустынные тихие улицы опускалась вечерняя прохлада, сгоняя дневную жару, исходящую от раскалённого асфальта. В воздухе всё ещё раздавался отдалённый голос жизни: шум колёс и двигателей автомобилей, негромкие возгласы людей, торопящихся вернуться домой после долгого рабочего дня. Всё это мягко касалось моих ушей вместе с тихими шагами Бэкхёна, раздающимися за моей спиной. Сегодня мы снова вышли гулять, как уже вторую неделю подряд. Не спеша перебирая ногами, мы двигались вдоль старого района, в котором находился мой дом. За крышами обветшалых девятиэтажек виднелись высотки, манящие своей новизной и комфортностью. Хоть Бён и не казался мне богачом, он явно не привык находиться в такой обстановке, шарахаясь от каждого звука и треска. Парень торопился идти за мной, но, как бы не старался, отставал, всё время носками кроссовок пиная камни под ногами, и рассказывал очередную совершенно неинтересную и бесполезную историю. Пропустив и следующее предложение мимо, я бросил на него нечитаемый взгляд, от которого Бэк немного съёжился. — Что-то не так? — пытливо изогнул брови он. В моей голове до сих пор не могло уложиться то, что я трахаю его уже вторую неделю. Почти каждый день. Конечно, я не рвал его задницу больше. Пришлось даже загуглить то, как надо ебать парня. На моё удивление, Бэкхён позволил снова использовать его и, когда я нашёл простату, тот едва ли не отключился от накатившего оргазма. Как получилось, что голову от худощавой бёновой задницы у меня сносило похлеще, чем от самого привлекательного женского тела. Хотелось приблизить момент того, как он откажется от своих слов и от меня, как можно быстрее прекратив это своё поведение. Сердце начинало заходиться в бешеном ритме от злости, когда он ласково смотрел на меня или прижимался со спины, стараясь обнять. Как он вообще может продолжать говорить о любви, как может играть в это? Не верю. И никогда не поверю. Даже не зная, как ему удаётся до сих пор справляться с этим, мне хочется растоптать все его обещания. Мы медленно спустились в подземный переход, сырость и холод которого заставили меня брезгливо сморщить нос. Старые светильники, обдающие стены тёплым светом, иногда моргали, оповещая о скорой поломке. — Ты живёшь только с матерью? — спросил я, остановившись и прислушавшись к тому, как мой голос гулким эхом отражается от стен. Парень несильно закусил верхнюю губу и взглядом прошёлся по пустому пространству перехода, а потом остановил взор на мне, уже не так сильно боясь этого. — Ну да, с мамой… Папа умер уже давно. — Бэкхён часто рассказывал про неё, а вот про отца ни слова, поэтому я невольно запомнил это. — Не хочешь познакомить меня с ней? — лучший способ разрушать человека — делать это через его близких. Лицо Бёна недоумённо вытянулось. Свет очередной раз мигнул, но темнота задержалась немного дольше, чем было прежде. Когда освещение вернулось, Бэкхён собрался с силами и заговорил: — Т-ты правда хочешь познакомиться с ней? — жалобно мяукнул он, в ответ на что я лишь сухо кивнул. И, неожиданно, его обкусанные губы растянулись в улыбке. — Я так рад, Чанни. Сам хотел тебе предложить, но думал, ты не согласишься. — он кинулся ко мне, прижимаясь к моей шее в объятиях, — На самом деле, я уже много рассказывал маме о тебе, думаю, ты ей понравишься. Некоторое время стоя недвижно, я, наконец, опустил руки ему на поясницу. Понравлюсь ей? Едва ли.

***

В квартире Бэкхёна, находящейся почти в центре города, приятно пахло свежей выпечкой и заварным кофе, который мисс Бён сделала на кухне и, учтиво принеся напиток в столовую, поставила передо мной. — Так, Чанёль, на кого ты учишься? — заинтересованно спросила женщина, улыбаясь уголками губ и не отрывая счастливого взгляда с моего лица. — На экономиста. — коротко пояснил я, поднося чашку кофе к губам. — А вообще Чанёль хорошо поёт и играет на гитаре! — вклинился в разговор сидящий рядом Бён. Хотелось зашипеть, чтобы он не болтал лишнего, но я промолчал и лишь бросил на него тяжёлый взгляд. Музыка — она в прошлом. — Как здорово! — искренне удивилась она, перекладывая в тарелку очередной кусок черничного пирога. — Спасибо, я не буду, уже наелся, — отказался я, ощущая приятную тяжесть в животе. Впервые за долгое время я ел домашнюю еду, и сейчас это казалось восхитительным. Несмотря на то, что я безумно хотел быть грубым и холодным с его матерью, у меня это выходило весьма плохо. Этой женщине было около сорока пяти лет, но выглядела она достаточно хорошо: тёмные волосы были острижены до плеч, что подчёркивало благородный овал лица, уголки глаз немного опущены, совсем как у Бэкхёна, а губы всегда растягивались в приветливой улыбке. Как только мы зашли в эту квартиру, меня удивили тепло и уют в ней царившие. На светлых стенах висели фотографии их семьи. Кое-где с тремя счастливыми лицами — маленький Бэкхён и его родители, но в большинстве своём только Бэк и его мать. Мисс Бён рассказала мне, что её муж был лётчиком, и когда сыну стукнуло шесть, его лайнер потерпел крушение. На самом деле, я сомневался в её словах. Прошло много лет, а она так и не нашла себе мужика потому, что верна умершему? Бред. Она просто не хочет ранить Бэкхёна словами о том, что у неё кто-то есть. Тем не менее, женщина в корне отличалась поведением от моей родительницы: она часто почти незаметным движением руки поглаживала сына, кидала на него ласковые взгляды и нежно звала по имени. Теперь понятно, почему он такой. Любовь может дарить только тот, кто знает что это такое. Ну, или создавать ощутимость любви, как это делает Бэкхён. Я же по-прежнему безмолвно наблюдал за диалогом сына и матери, когда мисс Бён поднялась из-за стола, держа грязные тарелки в руках. — Вы болтайте, а я пока вымою посуду. — сказала женщина, ласково улыбаясь нам. К моему удивлению, Бэкхён тоже поднялся с места, вынимая посуду из рук матери. — Мам, я сам помою, ты и так много сделала. — какое благородство. Неужели у них всегда так? Или это только спектакль, чтобы впечатлить меня? Как бы то ни было, мне стало некомфортно. Будто я пресноводная рыба, которую окунули в бассейн с нефтью и оставили там подыхать. Будто что-то вязкое чёрное покрывало моё тело, мешая двигаться. А вдруг эта субстанция и есть я? Если на самом деле токсичным является не моё окружение, а я сам... Звонкий голос Бэкхёна вернул меня в реальность: — Я скоро вернусь. Оставшись один на один с его матерью я почувствовал себя ещё более некомфортно. Мисс Бён не говорила, даже не смотрела на меня. Просто сидела, уперев голову в руки, опущенные на стол. Некоторое время я не отводил от неё взгляда, а потом, расслабившись, достал телефон и начал проверять соцсети. — Знаешь, я рада, что ты с ним. — заговорила она, сохраняя прежнее положение. Лишь немного испуганное «что?» вырвалось из моего рта. — С самого детства он отличался… Ну… Знаешь… Был другим. — короткая пауза, заполненная её прерывистым дыханием и шумом воды с кухни. После молчания мисс Бён оторвала голову от рук и направила взор на меня, — После смерти мужа, Бэкхён на долгое время замкнулся в себе, а потом… Когда пошёл в школу, я видела, что он не заинтересован в девочках. Меня пугало это. «Что я сделала не так? Почему он растёт таким?» крутилось у меня в голове, но он вырос. И всё рассказал мне. И мне стало легче. Бэкхён на самом деле очень умный. Он через многое прошёл и много выстрадал. А сейчас, когда он сидит рядом с тобой и светится от счастья, мне совсем спокойно. — Под конец речи в печальных глазах женщины засияли блики, она стала выглядеть счастливей. — Знаешь, я тебе доверяю. Мне кажется, ты можешь сделать Бэкхёна счастливым и защитить его. Хотя нет. Ты уже это делаешь. Я сглотнул тугой ком в горле. Ещё больше стало не по себе. Меня просят делать Бёна счастливым, а я собираюсь смешать его с грязью. Говорят, что я делаю его счастливым, а я со всех сил стараюсь морально уничтожить его. Неожиданно в комнату ворвался Бэкхён, улыбающийся как придурок и трясущий мокрыми руками. — Мне пора, — неожиданно для самого себя заключил я, сорвавшись с места. — Может останешься ещё немного? — учтиво попросила мисс Бён, смотря на меня. — Я не могу… Совсем забыл, что мне надо заехать к родителям. — соврал я, стараясь не встретиться взглядом с матерью Бэка. Быстрым шагом я достиг неосвещённой прихожей и в потёмках старался найти собственные кроссовки, пока в узкое пространство не явился Бэкхён, включая свет. — Я провожу тебя. — сообщил он, натягивая на себя лёгкую светлую куртку. Хотелось оттолкнуть его, но было уже без разницы, поэтому я лишь кивнул, сжимая кулаки в карманах толстовки. — Мам, я взял ключи. — крикнул парень, запахнув за нами дверь. Уличный воздух уже пропитался запахом подступающей ночи, и редкие прохожие почти не обращали на нас,идущих почти рука об руку, никакого внимания. — Что-то не так? — взволнованно спросил Бэкхён, с трудом всматриваясь в моё лицо. Всё не так! Началось это с того гребаного признания. Всё идёт под откос. Кажется, будто я теряю себя, отступая от собственных принципов. Почему мне хочется нравиться этой женщине, почему мне становится страшно ломать Бэкхёна?! Я выхватил полупустую пачку сигарет, и, вытянув белёсый цилиндр, подтянул его к губам. Чиркнув зажигалкой, я почувствовал горький вкус дыма на корне языка и с облегчением выдохнул тонкую струйку дыма изо рта. — Чанёль? — отдёрнул меня Бён. — У тебя хорошая мама. — честно резюмировал я. Бэкхён смущённо опустил глаза, ненароком оглядывая неширокую пустую улицу, по которой мы шли. Я сделал ещё несколько нервных затяжек, прежде чем злость отступила. Стало проще. Дым выходил из лёгких, полупрозрачными облачками поднимаясь ввысь. Взглянув на почти докуренную сигарету, зажатую в моих пальцах, я протянул её Бэку. — Затуши. — парень послушно принял окурок из моих рук и хотел кинуть его на асфальт, но я остановил его следующей своей командой, — Об себя. Тонкая бёнова рука дрогнула, но он не разжал рук. Раньше в таких ситуациях на его лице читался страх и сомнение, сейчас — едва уловимая решимость и отчаянная покорность. Я знал, что он сделает это, не зная о боли, которая его поджидает. Дрожащей рукой он быстро натянул рукав куртки до локтя, оголяя предплечье. Ещё секунда и тлеющая сигарета коснулась его кожи. На бледном лице появилась гримаса боли. Я и сам помню то ощущение, когда раскалённый кончик вкручивается в тебя, сжигая тонкую кожу и оставляя уродливые следы. Бэкхён отдернул руку, морщась от боли, разносящейся от места ожога по всему телу. Он тряхнул рукой, рассматривая влажное отверстие на коже. Он сделал это. Потому что я так сказал.

***

Окончание пар было столь же долгожданным, как и дождь, стеной хлынувший с небес. Первый мрачный день за долгое время. Я торопился к выходу, по пути вставляя наушники в уши. Мне было глубоко плевать на происходящее до тех пор, пока из-за угла одного из поворотов не выпрыгнула невысокая черноволосая девчушка. Та, с которой больше не общается Бэкхён. — Ты, блять, Пак Чанёль! — проголосила она, хватая меня за плечо, — Какого хера ты делаешь с Бэком? Я смотрел на её глаза, полные ненависти, и не скрывал злорадную ухмылку. — Что? Неужели непонятно? Я с ним встречаюсь. — саркастично прошипел я. — Издеваешься? Он не разговаривает со мной, избегает встреч, ходит с синяками по всему телу, а вчера у него на руке я увидела ожог! — верещала девушка, двигаясь на меня. — И что? — Да ты больной, вот что! — Девочка, — едва ли не промурчал я, — Скажи мне, кто из нас больной, если он всё ещё со мной? Она округлила глаза и распахнула, в надежде вымолвить хоть слово, но у неё это ничего не вышло. Потому что правду нельзя оспорить.