Самое дорогое

      Гарри Поттер стоял посреди вокзала Кингс-Кросс, задумчиво опираясь на тележку с собственными вещами. День еще только начался, но мальчик выглядел жутко уставшим. Даже вспоминать не хотелось, каких трудов ему стоило оказаться здесь вовремя.       Для начала, все его попытки манипулировать Дадли закончились тем, что в очередной потасовке Дурсль сильно избил одного из своих бывших приятелей, вследствие чего дело дошло до полиции. Разразившийся скандал был подобен буре, и так же разрушителен. Досталось всем: и персоналу школы, которые не следят за воспитанием мальчишек, и директору школы, которая нанимает неквалифицированный персонал, и родителям всех участвующих (к чести Вернона, родителям других детей досталось гораздо сильнее – годы, потраченные им на тренировку навыка ругани и скандалов со всеми возможными типами людей и инстанций не прошли даром), и, что самое ужасное, самому Гарри. При этом главной претензией оказалось, вы не поверите, то, что Гарри не дружит с Дадли! С трудом пережив шок от такого поворота событий, Поттер побоялся даже пытаться что-то возразить. В конечном итоге, почти целый год они с Дадли старательно, из-под палки притворялись, что крепко дружат, что удивительным образом сказалось на репутации обоих мальчишек. Казалось, все подколки, претензии и крики, от которых Гарри избавился тем памятным разговором с дядей, перекочевали в школу. Жуть.       Дальше – больше. К своему последнему лету перед Хогвартсом Гарри не смог нормально сдерживать стихийные выбросы. В попытках усмирить непростой темперамент собственной магии, волшебник чуть не достиг прямо-таки буддистского уровня смирения и не конфликтности. Помогало мало. Однажды на завтрак Дадли в очередной раз пожаловался, что ему досталось мало бекона, и остатки, шкварчащие на сковородке начали дублироваться, почти как кубок в хранилище Лестрейнджей. Прекратился этот кошмар где-то на пятой сотне золотистых, хрустящих полосок бекона. С большим трудом удалось убедить Дурслей, что он нечаянно вывалил на сковородку недельный запас бекона. Ну хотя бы Дадли был доволен. Затем, во время очередного раунда беготни с Дадли (теперь они вместе гонялись за всем, кто попадется на пути, достаточно часто это были кошки миссис Фиггс, что несколько компенсировало взаимное недовольство), Гарри задумался и перепрыгнул трех с половиной метровый забор вокруг чьей-то строящейся усадьбы, жутко напугав и Дадли, и рабочих, и себя. К счастью, невероятные акробатические трюки удалось списать на мирно валяющиеся доски – мол, кто-то облокотил их на забор, по ним Гарри и забежал, чем, собственно, и уронил всю конструкцию. В общем, попытки оберегать Дурслей от проявлений собственной необычности неслабо натренировали фантазию и изворотливость. Слава Мерлину, ничего действительно страшного не произошло. Ну, кроме змей, которые теперь постоянно приползали на лужайку тети Петуньи погреться на солнышке и перекинуться словцом-другим с единственным в округе змееустом. Тетя, конечно, купилась на заверения о необычайной привлекательности ее лужайки по сравнению с соседской, которую способны оценить даже местные змеи, но какие-то болезненные воспоминания о своей сестре это определенно разбередило.       Но самый кошмар начался за неделю до его дня рождения. И да, речь о письмах. Первое письмо Гарри спокойно закинул в свой чулан, когда забирал почту, и прочитал его буквально через тридцать минут. Протеевы чары на восковой печати должны были уведомить директора Дамблдора или Макгонагалл, что письмо прочитано, и Гарри рассчитывал, что этого достаточно – в конце концов, уж кто-кто, а Альбус Дамблдор должен был быть в курсе, что сову он отправить не в состоянии. Это не помогло. Уже на третий день письма были везде – и реакция Вернона не особо отличалась от той, которую помнил Поттер по первому разу. Ужасное чувство дежавю накрыло волшебника с головой, когда он выглядывал из окна на десятки сов, загадивших лужайку перед домом. Он, между прочим, немало сил вложил в этот идеальный газон и выверено-небрежные розовые кусты. При этом, пойманная вечером третьего дня сова спокойно приняла тайком написанный ответ:       «Ув. Директор Дамблдор!       Здравствуйте, меня зовут Гарри Джеймс Поттер (хотя вы наверняка это знаете). Я хотел сказать, что получил Ваше письмо и с удовольствием отправлюсь поступать в Хогвартс. Если это возможно, вышлите мне сопровождающего, который поможет мне купить все необходимое для школы, потому что ни я, ни тетя Петунья не знаем, где можно приобрести волшебную палочку или ученический котел. И можно не слать больше писем.       С ув. Г.Дж.Поттер.»       Сова довольно курлыкнула что-то своим товаркам и скрылась в неизвестном направлении. Остальные совы мало-помалу так же разлетелись. Но на следующее утро их стало еще больше! В момент окончательного расстройства психики дяди Вернона, которое напрочь смело все с таким трудом наведенные мостки доверия, когда он уже начал собирать вещи, чтобы скрыться от вездесущих писем, в дверь постучали. Гарри ужом скользнул к двери и в оцепенении уставился на пришедшего.       – Гарри Поттер, я полагаю?       …       …       Гарри чуть не уселся прямо там, где стоял. Высокого мужчину с несколько неопрятной прической и злым цепким взглядом было невозможно не узнать, несмотря на приличный деловой костюм. Но какого Мерлина он здесь забыл?!       – Я повторяю вопрос: вы – Гарри Поттер?       – Д-да! Да, сэр, - он все-таки сумел взять себя в руки и собраться с мыслями, лихорадочно просчитывая, как повернуть сложившуюся ситуацию, но Вернон с присущей ему грациозностью вмешался в ситуацию, отодвинув мальчика в сторону и практически прорычав:       – А вы кто, собственно, такой, и что вы забыли на пороге моего дома?!       Северус Снейп, в рукаве которого буквально на мгновение мелькнул кончик волшебной палочки, внимательно всмотрелся в глаза Вернона и проговорил достаточно безразличным тоном:       – Меня зовут профессор Северус Снейп, я преподаватель специализированной школы-интерната Хогвартс, что на севере Шотландии. В мои обязанности входит посещение всех предварительно зачисленных и сопровождение их за покупками.       – Какая, к черту, школа?! Я не подавал никаких документов ни в какой Хог… как-там-его!       – Об этом позаботились родители Гарри, стоимость обучения в полной мере оплачена ими же.       – Вернон, милый, кто там? – Петунья выглянула в коридор и прикрыла рот ладошкой, – Северус!       – Петунья, ласточка, ты знаешь этого проходимца?       – Да, он… Вернон, он из этих!       Прежде, чем дядя успел хоть как-то отреагировать, Снейп вежливо(!) откашлялся, снова поправив рукав пиджака, в котором, Гарри был уверен, пряталась палочка:       – Быть может, лучше обсудить это в доме, иначе мы привлекаем нежелательное внимание?       – Да… да, конечно! – Вернон решительно развернулся и прошел в дом, – Гарри, сделай чая мне и гостю. Пошевеливайся, мальчишка!       К моменту, когда Гарри наконец вернулся в комнату, неся поднос с чаем и крекерами, профессор Снейп уже вежливо выслушивал рассказы Вернона о дрелях и делах компании. Петунья сидела рядом с потерянным видом, но все выглядело вполне мирно.       – А вот, наконец, и вы, мистер Поттер. Мы с вашими дядей и тетей уладили сложившееся недопонимание, поэтому сразу после чая я бы хотел отправиться по нашим делам.       – Мальчишка, почему ты не сказал нам, что отправил ответ на эти письма?       – Я не хотел вас волновать, дядя Вернон, и думал, что после получения ответа это безобразие с письмами прекратится.       – Вот что бывает, когда ты делаешь что-то, не посоветовавшись со взрослыми. А теперь возьми деньги и собирайся, не заставляй профессора ждать дольше необходимого, – Вернон вынул из бумажника несколько сложенных двадцатифунтовых купюр.       – Хорошо, дядя, – Гарри надеялся, что ему удалось спрятать шок в голосе.       На сборы у Поттера ушло буквально несколько минут, после чего он опять вернулся в гостиную, где Снейп отставил чашку, поблагодарил Петунью, попрощался с Верноном и отправился на выход. Когда дверь за ними закрылась, профессор осмотрел Поттера с ног до головы, поморщился, глядя на очки-велосипеды и растрепанные волосы (уж кто бы говорил о состоянии волос!), и проговорил, старательно цедя слова:       – У меня нет никакого желания тратить больше времени, чем необходимо, поэтому скажу один раз. Когда мы вернемся, ни соседи, ни ваша семья не будут помнить об инциденте с совами. Учитывая, что ваши родственники имеют несколько искаженное представление о школе чародейства и волшебства и о предметах, там изучаемых, вам, мистер Поттер, будет лучше предоставлять им минимум информации. А теперь возьмитесь за мою руку и напружиньте ноги – я перенесу вас на Косую аллею. Вы взяли с собой письмо со списком необходимого?       Гарри кивнул, молча взялся за предложенную руку и приготовился к аппарации.       – Вы не зададите никаких вопросов, мистер Поттер? Для успешного обучения вам могла бы пригодиться такая черта, как любознательность.       – Со всем уважением, сэр, поход за покупками предполагает определенные временные затраты, во время которых я планировал выяснить ответы на возникшие у меня вопросы, что позволило бы сэкономить ваше, без сомнения, ценное время.       Снейп ничего не сказал, только хмыкнул многозначительно, и они перенеслись к началу Косой аллеи.       Попав на знакомую улочку, Гарри счастливо улыбнулся – он дома. Профессор Снейп провел палочкой вдоль своего костюма, который тут же превратился в привычную черную мантию. И начался забег по магазинам, иначе это не назовешь. Кляня на чем свет стоит короткие ноги, Гарри едва успевал за широко шагающим профессором, не забывая, в прочем, задавать приличествующие моменту вопросы.       – Вы сказали, эта улица называется Косая аллея, здесь можно найти все необходимое?       – Вы меня прекрасно расслышали, мистер Поттер, и да, здесь можно купить все необходимое для ученика. Можете считать это чем-то вроде торгового центра, если вам так угодно.       – А здесь принимают фунты?       – Откуда такой вопрос, мистер Поттер?       – Ну, я подумал, что раз вы ходите в мантии, как и другие волшебники вокруг, может быть и за покупки вы платите, например, золотыми монетами?       – Я удивлен точностью вашей догадки. В волшебном мире в ходу три типа монет: золотые галлеоны, серебряные сикли и бронзовые кнаты. В одном галеоне 17 сиклей, в каждом из которых, соответственно, 29 кнатов. Надеюсь, вы знакомы с умножением, мистер Поттер.       – Думаю, я разберусь. Но тогда мне нужно где-то обменять деньги.       – Оставьте деньги на обратную дорогу – ваши родители оставили вам достаточно средств. Надеюсь, вы отнесетесь к этому с пониманием и полной ответственностью.       – Конечно, профессор. Я понимаю.       В банке Снейп отправил его в хранилище самостоятельно, оставшись в главном холле и заведя разговор с незнакомым Гарри волшебником. Ключ, как и в прошлый раз, остался у мальчика. Больше отличий от событий прошлой жизни в общем-то и не было. Они купили все по списку, Гарри приобрел свою палочку из остролиста и пера феникса, во Флориш и Блоттс профессор порекомендовал кое-какую дополнительную литературу, призванную восполнить пробелы (весьма сплошные, по мнению Снейпа) в знаниях о волшебном мире. В магазине мадам Малкин Гарри никого не встретил, после чего понял, что отправился за покупками на пару дней раньше. В магазин за совой пришлось идти самостоятельно, где, к радости Гарри, его спокойно дожидалась Букля. После Снейп провел его через Дырявый котел (где опять же никто не обратил внимания на очередного поступающего в Хогвартс), объяснил, как найти вход в случае чего, проследил, чтобы Гарри сел в выловленное такси с наказом отвести его в Литл-Уингинг на Тисовую, 4 и был таков.       Уже поздно вечером Гарри разложил все произошедшее по полочкам, и сделал неутешительный вывод, что, если бы в первый раз его поход за покупками походил на сегодняшний, он мог бы и не попасть на Гриффиндор, хотя Снейп ни словом не обмолвился о неофициальных особенностях факультетов, выдав весьма стандартное Смелый-Умный-Амбициозный-Старательный. В конечном итоге, день прошел весьма успешно. Дурсли не задавали вопросов, приняв за аксиому теорию о закрытой школе-пансионате. Гарри даже показалось, что тетя иногда забывала, что это школа магии, и достаточно спокойно обсуждала, какие вещи могут понадобиться племяннику во время обучения. В итоге, за оставшийся месяц Вернон вывез всю семью, включая Гарри, в Лондон за покупками, где Поттеру подобрали приличный комплект одежды, кое-какие теплые вещи (профессор предупредил, что в школе бывает прохладно зимой), новые очки и даже сходили в приличный парикмахерский салон, где из вороньего гнезда, традиционно венчавшего голову Мальчика-Который-Выжил, сделали что-то весьма приличное. Гарри в целом, остался доволен новым видом, и с некоторым облегчением подумал, что ему в кои-то веки не будет стыдно за свой внешний вид.       Тревожило только то, что его так и не навестил Хагрид, хотя познакомиться с ним заново можно будет и в школе.       И вот, сегодня утром они должны были отправиться на Кингс-Кросс, когда все пошло не так, как надо. Сначала Дадли не мог собраться, затем спустила шина в автомобиле Вернона, на въезде в Лондон они попали в жуткий затор, и в итоге на вокзале он был за пятнадцать минут до отправления. При этом профессор Снейп так же забыл объяснить Гарри, как попасть на платформу 9 и ¾, поэтому жизненно необходимо было дождаться семейства Уизли, которые в прошлый раз появились как раз в это время.       О! Вот и они! Вереница рыжих макушек приблизилась к разделительной колонне, и Гарри уверенно покатил свою тележку к будущему-бывшему своему второму семейству.       – Простите, мне кажется я немного заблудился. Вы бы не могли мне помочь?       Молли Уизли окинула его несколько странным взглядом и проговорила, неожиданно неприязненным тоном:       – Я разве похожа на работника вокзала? Если ты ищешь платформу 9 и ¾, то вон в той колонне находится разделительный барьер. А теперь не задерживай нас, ты не единственный, кому нужно успеть на поезд.       – Подвинься! – Рон оттолкнул его плечом и устремился вслед за пропавшими за кирпичной кладкой братьями.       Сказать, что Гарри опешил, это ничего не сказать. Если бы не громко ухнувшая Букля, он бы, наверное, так и опоздал бы на поезд, пялясь в стену, за которой исчезло семейство Уизли, потому что стрелка на вокзальных часах стремительно приближалась к цифре 11. Встряхнув головой и решив разобраться в происходящем позднее, он все-таки вкатил тележку вместе с собой на заветную платформу, и, не глядя по сторонам, забрался в первый попавшийся вагон. Найти свободное купе было не особо и сложно, что неприятно кольнуло в сочетании с воспоминанием о продолжении встречи с Роном. Ему определенно нужно подумать. Два года жизни в роли ребенка его слишком сильно расслабили.       Поезд тронулся.