Самое дорогое

      Гарри закинул чемодан на верхнюю полку и уселся возле окна, глядя как волшебники с детьми понемногу прибывают на перрон поезда, отправляющегося в Хогвартс. Сегодня они с Сириусом прибыли значительно раньше, так что Гарри с удовольствием потянулся и откинул голову на мягкое сидение. Ситуацию со смертью Тессье удалось решить относительно удачно. Специалисты св. Мунго исследовали тело мужчины и сделали вывод, что он погиб либо от наложенного заблаговременно проклятия, либо от Непреложного Обета. Томас Адриан в свою очередь отозвал претензии и даже (!) поблагодарил английский аврорат за оперативность. С самим бобатонцем все осталось неясным. Непонятные угрозы, непонятное поведение и ничего интересного в информации, которую удалось накопать. Один из лучших учеников своего курса, отлично сданные экзамены, богатый отец и хорошие перспективы. Гарри в который раз с неудовольствием принял худшее из возможных решений: ждать. Если он в ближайшее время не столкнется с Тессье, то о нем придется забыть. Были проблемы и поважнее.       Он так и не нашел дневник. Хэллоуина второго курса он ждал с замиранием сердца, ведь у Джинни крестража не оказалось, но ничего не произошло. До самых рождественских каникул он дергался, регулярно проверял завал, который он устроил на входе в Тайную Комнату, но все было в порядке. Пришлось признать очевидное — тетради в Хогвартсе не было. Именно в тот год он стал больше общаться с Малфоем, что к взаимному удивлению вылилось в весьма приятельские отношения. Тем же летом, пользуясь гостеприимством Люциуса и ненавязчивой помощью Снейпа, он выяснил, что дневник покинул Британию в неизвестном направлении. Отследить его не удалось, но метки с рук бывших Пожирателей Смерти никуда не делись, так что несмотря на все усилия Поттера, Волдеморт все еще был где-то там.       Гарри вздохнул. Этот год обещает быть богатым на события, и ему нужно быть в тонусе. Дверь купе открылась, пропуская внутрь Нотта.       — Привет, Тео. Как лето?       — Привет, Гарри. Все как обычно, — за прошедшие пару лет Нотт заметно подрос, а из-за постоянных занятий с отцом и подготовки к вступлению в наследство приобрел тяжелый взрослый взгляд, — Слышал, у тебя как всегда не обошлось без скандалов?       — Скандал там случился только из-за неуемных журналистов, — Поттер поправил рукав мантии, — Французский маг умер от неизвестного проклятия, полученного еще до приезда на Чемпионат.       — Твоему крестному повезло. Убийство иностранного мага во время подобного мероприятия стало бы чудовищным ударом по его карьере.       — И не говори. Если бы Тонксы не привлекли нужных специалистов вовремя, урон оказался бы чудовищным. Но все решилось, слава Мерлину.       — Мне жаль этого Тессе. Остаться без семьи в таком возрасте никому не пожелаешь.       — Остаться без семьи в любом возрасте никому не пожелаешь, мы оба не понаслышке об этом знаем.       Теодор кивнул и посмотрел в окно. Оживление на перроне нарастало, и от волшебников скоро стало совсем не протолкнуться. Он прикрыл глаза и устроился поудобнее — купе Поттера всегда оказывалось самым тихим и спокойным, а ему нужно было перенастроиться на более расслабленный лад. В конце концов, для Теодора Хогвартс уже давно стал местом, где он мог отдохнуть от постоянной зубрежки правил и традиций. Гарри недолго думая последовал примеру вечного соседа по купе. Школьники носились по коридору поезда, хлопали двери, ухали совы. Малыши-первокурсники волокли свои неподъемные чемоданы, старшие курсы умудрялись за десяток минут перездороваться со всеми друзьями и знакомыми, выяснить, как они проводили лето, похвастаться свежими новостями и вообще развить бурную активность, изголодавшись по общению со сверстниками. Вот, кстати и еще один из них. Драко открыл дверь, дождался, когда Гарри и Тео откроют глаза, чинно поклонился и вошел, плотно прикрыв за собой дверь. Поезд словно по команде дернулся и отправился.       — Привет, парни. Дафна сегодня с нами?       — Нет, она все инструктирует младшую сестренку, и боюсь, это продолжится до самой Распределяющей Шляпы.       Драко густо покраснел и совершенно по-обывательски рухнул в сиденье. Поттер удивленно приподнял бровь:       — Что за инструкции?       — А ты не знаешь?! — Нотт заметно развеселился, — Этим летом нашего белобрысого друга и младшую сестренку нашей ледяной королевы обвенчали.       — Молчал бы, Нотт, — Драко нервно пригладил волосы, — Я не успел тебе сказать, Гарри, там все так быстро произошло…       — Не нервничай. Сам-то что думаешь по этому поводу?       — Да что я могу думать? Ей двенадцать! Двенадцать! Кошмар.       — Ну, двенадцать ей будет не всегда, и я не об этом спрашивал. Вы общались?       Малфой снова смущенно пригладил волосы. Было видно, что говорить ему неловко, но он все-таки ответил:       — Да. Астория неплохая девчонка. Умная, и мама сказала, что она вырастет настоящей красавицей, но все равно это… я как-то странно себя чувствую. Не могу сказать, что я недоволен, но такая предопределенность… как-то это все рано.       — Послушай, у тебя еще будет время разобраться в себе. Главное, постарайся, чтобы у нее не было с этим проблем. Все-таки многие недостаточно терпимо относятся к бракам по расчету.       — Знаешь, Поттер, ты немало сил приложил к воспитанию у меня терпимости и прочего, но мне все еще насрать, — к Малфою вернулась уверенность, — Единственное, что меня волнует, это сможем ли мы избежать неудобных моментов во время учебы, пока ей не исполнится хотя бы четырнадцать.       — А ты не меняешься, да, Малфой, — Теодор хитро прищурился, — Собственное благо превыше всего?       — Ну, мы в конце-концов, слизеринцы, таковы традиции, — Драко развел руками в притворном сожалении.       Дверь неожиданно открылась. На пороге стоял, хотя лучше было бы сказать «возвышался» Рон Уизли. И так долговязый парень, казалось, вытянулся еще больше.       — Я зашел проявить вежливость и поздороваться, и что же я вижу? Трое слизеринцев нахваливают друг друга. Вам самим не противно?       — Попридержи язык, Уизли, — Малфой вскочил мгновенно, Нотт едва заметно подобрался, и только Гарри даже не моргнул, — Если ты не в курсе, обычно двери закрывают, когда не ожидают непрошеных гостей.       — Да конечно, Малфой. Я вообще не к тебе. Привет, Гарри!       — Привет, Рон! Как семья?       — Отлично, спасибо. Благодаря Биллу дела пошли в гору. Отец в штатах подписал выгодный договор на разработку чар для МАКУСА, сегодня они с мамой отправляются обратно.       — Рад слышать. Впрочем, у нас тут и правда приватная беседа, так что увидимся на пире.       — Ага! Гарри, Теодор, — Рон кивнул каждому, начисто проигнорировав Малфоя, и отправился дальше по вагону.       — Как же он меня бесит!       — Тише, тише, Драко. Он уже ушел, можешь выдохнуть, — Нотт давился смехом.       — Иди к Мордреду, Тео! Ненавижу этого рыжего выскочку!       Гарри только покачал головой. Видимо, неприязнь между этими семьями заложена на генном уровне. Несмотря на его усилия, взаимный поток оскорблений не иссякал. В школе эти двое вечно соперничали, устраивали склоки и постоянно нарывались, но ничему не учились. Что ж, детство должно быть у каждого. Поезд, все ускоряясь, двигался к Хогвартсу.       Хогсмид встретил их проливным дождем и шквальным ветром. Первокурсники сгрудились вокруг Хагрида, тщетно пытаясь не вымокнуть, остальные едва ли не бегом рассаживались по каретам. Гарри не задумываясь почесал фестрала за ухом, прежде чем сесть в карету и едва заметил, что в ней кто-то есть.       — Здравствуй, Гарри Поттер. Первый раз вижу, чтобы кто-то решился сделать тоже, что и ты.       Гарри удивленно уставился в темный угол кареты, ему потребовалось несколько мгновений, чтобы разглядеть темные от воды спутавшиеся светлые волосы, белеющие в темноте глаза навыкат, придававшие своей владелице необычайно удивленный вид.       — Ты же Луна Лавгуд? Рад с тобой познакомиться, — Гарри действительно был рад, ведь несмотря на относительно мирные два года у него почему-то никогда не было времени на школьников кроме тех, кто входил в его «кружок по интересам». В прошлой жизни он очень многим был обязан именно этой пока что маленькой волшебнице, которая едва ли не единственная ни разу в нем не сомневалась. Было здорово «познакомиться» с ней сейчас, на год раньше, чем в прошлой жизни.       — Я тоже рада, тем более что мы уже знали имена друг друга. Твои друзья не выглядят удивленными. Они их тоже видят, фестралов, я имею ввиду?       — О, что ты, нет. Просто я им еще в прошлом году рассказал про фестралов, так что они изо всех сил делают вид, что все нормально, хотя и не видят ничего, — Малфой с Ноттом забрались в карету, которая тут же тронулась, и вежливо прислушивались к диалогу. Третьекурсницу с Рейвенкло они узнали, но им хватило такта оставить свои высказывания при себе.       — Привет, друзья Гарри Поттера. Я — Луна Лавгуд.       — Привет, Луна, я Теодор Нотт, а это — Драко Малфой.       — У тебя красивое имя, Драко. А ты знаешь, что бывают маленькие-маленькие драконы, которые живут в дымоходах? Они там греются, а еще иногда отправляют волшебников в не тот камин.       — Я… — под внимательным взглядом девочки и предупреждающими своих друзей Малфой немного замешкался, — Я думаю, что если им там комфортно, то это здорово.       — Хотела бы я их увидеть, но они вечно прячутся.       — У тебя обязательно получится, — Гарри одобрительно улыбнулся и кивнул на мокрые волосы девочки, — Ты позволишь?       — Ты хочешь сделать мне прическу? — казалось, выглядеть более удивленной, чем обычно невозможно, но Луна все-таки умудрилась.       — Просто высушу и распутаю волосы. Будет обидно, если ты простынешь в самом начале учебы.       — Тогда пожалуйста, — она села на край скамьи и повернулась спиной к Гарри, чтобы ему было удобнее.       Палочка легко скользнула в руку, и Гарри, строго дозируя силу, проговорил: «Суммис Монтибус». Волосы девочки красивой волной рассыпались по плечам, сухие и чистые.       — Вау, Поттер! Не ожидал от тебя таких навыков, — Драко выглядел порядком изумленным.       — Когда Сириус повредил руку, мне приходилось подобным образом приводить в порядок его шевелюру, пока он не научился делать это сам.       — Спасибо, Гарри Поттер, — Луна пропустила прядь волос между пальцами, — Ты научишь меня так же красиво колдовать?       Гарри нахмурился, впервые осознав, почему именно девочка выглядела так неряшливо, особенно когда она только влилась в их компанию. Во сколько она потеряла маму? В десять? Зная Ксенофилиуса, ей просто негде было научиться вот таким вот простым бытовым мелочам. Уже позже, общаясь с Джинни она, видимо, «догнала программу», так сказать. Именно в такие моменты он часто понимал, насколько он мало знал о своих друзьях. Не самые радужные мысли.       — Конечно научу, Луна.       Остальную дорогу до Хогвартса они ехали молча, каждый думая о своем. Ливень все не прекращался, так что прежде, чем выйти из кареты, Поттер наколдовал всем по зонтику и первым вышел из кареты, подавая пример. Окружающие студенты с удивлением и легкой завистью смотрели на серебристые зонтики компании, впрочем, не забывая быстро взбираться по ступеням. Уже оказавшись в холле, Гарри кое-что вспомнил и шепнул друзьями не убирать зонты — вовремя. Чуть впереди огромный красный шар, полный воды рухнул прямо на Рона. Тот шарахнулся вбок, толкнув Симуса Финнигана. В холл на шум выбежала профессор Макгонагалл, едва устоявшая на ногах на скользком полу.       — Пивз! — грозный голос отражался от стен и прибавлял внушительности, — А ну-ка спускайся немедленно! Иначе мне придется позвать директора!       Полтергейст издал неприличный звук и умчался вверх по лестнице, россыпью бросив снаряды в толпу. Несколько пятикурсниц, попавших под бомбардировку, взвизгнули и умчались в Большой Зал. Убедившись, что угроза миновала, Гарри отменил заклинание, и зонтики пропали. Луна скользнула в сторону и тоже пропала за высокими сводчатыми дверями. Поттер мельком заметил оценивающий взгляд декана Гриффиндора, не пропустившей момент исчезновения зонтов. Правда, когда она поняла, что от дождя слизеринцы спасались скорее всего при помощи арсенала Флитвика, а не трансфигурации, интерес Макгонаггал сразу исчез и женщина твердой походкой вернулась к распределению.       Когда они наконец-то расселись, в зал завели первокурсников, а Шляпа затянула песню. В этом году никаких призывов к объединению. Относительно стандартная для Шляпы поэзия. А вот интересным было то, что Грюм, в отличии от прошлой жизни, уже был на месте и спокойно потягивал какой-то напиток из кубка на столе. Необычно. Заметив внимание слизеринца, мракоборец бросил на него очень злой взгляд и пристукнул лежащей на столе волшебной палочкой, от чего Гарри дернулся и, только спустя долгую секунду понял, что его собственная палочка каким-то образом оказалась у него в руке. Вся злоба из взгляда Грюма исчезла и он одобрительно кивнул, приподняв кубок. Похоже, это будет интересный год.       Том тщательно закрыл за собой дверь и прошел в затихшее поместье. Несмотря на то, что он только что вернулся с похорон отца, ужасная правда все никак не укладывалась в голове. Казалось, вот сейчас с кухни раздастся веселый голос Жака, предлагающего устроить полуночный перекус. Томас рухнул в кресло перед холодным камином и спрятал лицо в ладонях. Он не плакал, нет. В его мире от подобного быстро и надолго отвыкаешь. Молодой волшебник был в ярости. После постыдной истерики перед авроратом островитян он немного успокоился, и понял, кто виноват в произошедшем. От этого осознания все еще хотелось кричать до кровавого кашля, но вместо этого он поднялся из кресла, в которое только уселся, и направился в холл.       Огромное ростовое зеркало было занавешено, согласно традициям, но Том сдернул черную драпировку и с вызовом посмотрел в глаза собственному отражению.       — Это ведь сделал ты?!       Отражение неожиданно дернулось, обретя собственную волю. Том из отражения глумливо усмехнулся:       — Глупый, дерзкий мальчишка! Ты только сейчас понял?       — Зачем, — голос волшебника сорвался, заставив потратить несколько секунд, чтобы снова заговорить, — Почему ты это сделал?!       — Я предупреждал тебя, сопляк, что если ты попробуешь помешать мне, я сотру тебя и твою семью в порошок. Ты действительно осмелился считать, что твоя никчемная игра меня обманет? Меня?!       — Я не понимаю…       — Ты меня прекрасно понимаешь, Томас Адриан Тессье. Эта твоя нелепая попытка предупредить Гарри Поттера, — Том в отражении скривился, словно от зубной боли, — Ты попытался предать меня. И получил по заслугам.       — Я не…       — Я не желаю слышать твой скулеж! «Если у тебя нет врагов, значит ты о них не знаешь.» Сопляк! Ты правда думал, что этот… тупица догадается, о чем ты пытался его предупредить? О нет, он будет считать, что смог победить меня, смог выторговать себе спокойную жизнь и продолжит свои смехотворные попытки добиться власти, пока я буду вершить свой суд прямо у него под носом. И только в момент глубочайшего отчаяния, когда у него не останется ни одного близкого волшебника, только тогда я принесу ему свободу, так же, как он сделал это для меня!       — Ты болен, Том… глубоко и бесповоротно безумен.       — Не смей называть меня так! Я не желаю слышать в свой адрес это дрянное маггловское имя!       — Мое имя — это все, что осталось мне от моего отца. Не смей его порочить!       Том в отражении, который уже ничем не походил на оригинал, удивительно спокойно улыбнулся, пусть улыбка эта и напоминала оскал из-за заостренных зубов, которых казалось, слишком много. Вторая стена холла исчезла с зеркальной глади, укрытая клубящимся черным туманом, сквозь который неясно проглядывали очертания огромного зала с длинной чередой колонн, в котором Гарри легко угадал бы Тайную Комнату.       — Тогда я, так и быть, воздам этому имени последние почести, прежде, чем оно навсегда канет в Лету. Ты же позволишь мне воспользоваться им?       — Нет! — Томас отшатнулся назад, наткнулся на столик с большой фарфоровой вазой, схватил ее и метнул в стену, заставляя тысячи осколков водопадом рухнуть на пол, — Я уничтожил твою филактерию! У тебя нет сил!       — Глупый, глупый ребенок, — теперь голос не доносился из-за зеркальной глади, тихий, зловещий, шипящий, он, казалось, доносится отовсюду, заполняя все пространство, заставляя чернильные тени по углам колыхаться в такт, — Ты одолжил у меня слишком много, пытаясь постичь мою мудрость. Пришло время расплачиваться с долгами. Открою тебе маленький секрет. Когда ты сжег мой дневник, ты не уничтожил источник моей силы. Это была простая тетрадь с непростой историей. Потому что именно ты стал новым источником моего могущества. Ты освободил меня, когда последние искры догорающего крестража погасли. И я благодарен тебе.       Клубящийся в углах черный дым неотвратимо оживал, окружая парализованного ужасом волшебника, подобрался к подошвам ботинок, заклубился вокруг подола мантии, спеленал руки. Когда Томас попытался дернуться, было уже слишком поздно. Отвратительная, черная сила заполняла его неумолимо, по капле просачиваясь сквозь кожу, выжигая ядом все, что составляло Томаса Адриана Тессье, заменяя совсем другим Томом.       Волшебник, который уже никак не мог называться молодым, несмотря на юное тело, шагнул вперед, пробуя свои силы. Разбитое стекло жалобно хрустело под ногами, пока Волдеморт не взмахнул раздраженно рукой, убирая мусор. Это тело было сильным. Он приложил немало сил, чтобы из перспективного, но не ограненного таланта, каким был его почивший собеседник, сделать хоть что-то отдаленно напоминающее его самого в юности по возможностям. Магия отзывалась послушно, трепетала в ответ на его невысказанные мысли, обвивала кончики пальцев, готовая в любой момент придти на помощь. Чувство опьяняло, хотелось вздохнуть больше, чем позволяли легкие. Бытие что воспоминанием, заключенным в дневник, что прикованным к одному месту духом лишало очень многого. Но и давало немало. Он пережил два смертельных проклятия и адское пламя только благодаря тому, что дневник был активен. Поттер действительно освободил его в ту ночь, когда они с предательницей стали его гостями в заброшенном монастыре. Патронус, которым мальчишка выбил его из собственного тела, нарушил чары, которые были якорем и тюрьмой одновременно, а адское пламя этого ублюдка Блэков завершило начатое, но не смогло ничего сделать той части его сущности, которая вмещала в себя его волю. Темный Лорд самодовольно ухмыльнулся и отправился к бару. Он не ушел, если можно так выразиться, ни с чем. В подарок эти двое оставили ему невероятно ценные воспоминания. И если память Беллатрисы оказалась весьма полезной с практической точки зрения, дав ему знания о гораздо более изящном способе воплощения, чем тот, который он разработал когда-то сам, то память Поттера, которая досталась ему урывками, дала гораздо больше. Волдеморт увидел себя со стороны, увидел свое противостояние с несовершеннолетним безалаберным полукровкой и свой позорный проигрыш. Это открыло величайшему темному волшебнику глаза на некоторые недочеты ритуала крестража. С другой стороны, кто мог бы сказать, что нельзя внести коррективы? И Волдеморт вполне был в состоянии это сделать. Он был более чем уверен, что Поттер добрался до всех его крестражей, и поэтому сейчас не следовало торопиться. Он понял, что вместе с частью души в крестраж запечатывается и часть личности, при этом так, что сам чародей этого не замечает, поэтому было очень важно решить, чем именно стоит пожертвовать заранее. Жаль, что судя по увиденным воспоминаниям, последнее что осталось менее удачливой его версии из другой вероятности, это жажда власти и жажда мести. Этого определенно оказалось недостаточно.       Темный Лорд, наслаждаясь даже такой малостью, налил себе насыщенного красного вина, которое так любил старший Тессье и с удовольствием сделал первый глоток. Ему нужно очень многое сделать. Нужно написать мадам Максим, этой мерзкой помеси с животным, которая, тем не менее, может оказаться полезной. Нужно попасть в делегацию Бобатона, которая отправится в Хогвартс через два месяца. И самое главное, нужно найти того, кто так удачно и своевременно выпустил Черную Метку над лагерем. Лорд Волдеморт догадывался, кто это был. Талантливейший и преданнейший его последователь все еще успешно скрывался от Министерства. Барти Крауч должен получить свою награду за верность.