Кактус

– И почему я опять должен с тобой нянчиться? – вопрошал Сайтама риторически и крайне обречённо. Почему, часом раньше ему уже объяснил толстосум из Ассоциации Героев: произошло непредвиденное стечение обстоятельств – поймите же – малышку не с кем оставить, а «лысая голова» ей понравился, с ним она бы охотно скоротала день. Нет-нет, на этот раз с её кошкой всё в порядке, малышке просто необходим присмотр. Разумеется – ну что вы – Сайтама не обязан её развлекать и может заниматься своими делами. И – не подумайте – Ассоциация в долгу не останется. – Потому что мой папа сказал, от таких как ты тоже должна быть польза. Сайтама бы спокойно ссадил маленькую хамку со своих плеч и сделал бы вид, что готов бросить её одну среди мёртвого города, прям тут, у богом забытой станции метро с разбитыми стойками бюро, заросшими травой турникетами и порыжевшими эскалаторами, спускающимися будто в мир иной. Но нечто похожее он уже проходил. Заговоришь с ней по-взрослому, дашь от ворот поворот, а она сначала удивлённо раззявит рот, а потом – в рёв. И тем более Сайтама теперь был с подмогой. – Учитель, не обращайте внимания на детский лепет. Наверняка её отец хотел сказать, что в такие опасные времена вы самый надёжный охранник для его дочери. Так и хотелось выдавить: «Уходи, старина Генос. Обо мне не думай, спасайся». Но Сайтама сказал: – Не ищи второго смысла в простых словах. И вообще поменьше с ней болтай. Девочка только надменно хмыкнула, мол не очень-то и хотелось, и они втроём пошли домой. К Сайтаме домой. А куда ещё идти? Не на парк аттракционов же из копилки деньги вытряхивать. * В этот день Сайтама сделал много открытий. Наступить на детальку от «лего», оказывается, адски больно. Мелки, оказывается, бывают не только для досок и асфальта, но и для волос. И они, сволочи, очень въедливые, до того, что трудно их полностью отмыть, а с блондинистых искусственных волос зазевавшегося киборга почти невозможно, даже в четыре руки. Даже в шесть рук. Чего? В шесть рук? – А ну не тяни ручонки к моему ученику! О, Генос, а тебе идут мыльные рожки. Ты теперь настоящий кибер-демон. А ушки на ободке, оказывается, не очень идут к лысине. Не идут, Сайтама сказал! Ты чё, глухая, он тебе сказал не идут! …О, сколько бы открытий чудных сулил им этот просвещенья день, если бы не сдавшие нервы Геноса, который и предложил отправиться в парк. Произошло это как раз тогда, когда Сайтаму всухую обыграли в сёги, а потом несколько раз в морской бой. Сколько бы он ни грыз колпачок ручки, как бы коварно ни расставлял корабли, как бы ни закрывал листок, девчонка считывала все его ходы, как рентген. – Туеву хучу денег ведь угробим на эти карусельки, – заворчал Сайтама. – Деньги ничто! Я не могу допустить, чтобы мой символ силы опять проиграл! Символ лишь вздохнул. Геносова правда: Луна-парк – отличная возможность для них обойтись, что называется, малой кровью. А счёт они потом обязательно выставят её отцу. * Теперь Сайтама с Геносом только улыбались и махали. Как утомленные заботами родители, получившие временную передышку, с земли махали своему чаду, парящему на горках, цепях и качелях. В комнате ужасов Сайтама на инстинктах чуть не звезданул переодетому в монстра парню промеж глаз, а в фотокабинке опять наставил Геносу рожки, и они немного порассуждали насчёт того, почему, фотографируясь, люди говорят «с-ы-ы-р!», на пробу попытались сказать «тофу» и «молоко», поохать, поахать, как в сэнто, и даже перейти на диезы и бемоли. – Я не с вами, – покрутил у виска их ребёнок, а когда они вышли из кабинки, люди пялились на них чего-то весьма косо. * Все карусели, ракеты и тоннели были изъезжены, парк запестрел огнями, разгоняя темень надвигающейся ночи, а до «сдачи объекта» оставался ровно час. Ноги гудели. Руки тоже, потому что на руке Сайтамы и руке Геноса постоянно висли, как на качелях. У этой девочки явно было большое светлое будущее, потому что ни один монстр ещё так не измочаливал героя. Но находчивость никогда не подводила Сайтаму: – Эй, малая, хочешь прокатиться на той вон бандурине? – Это называется колесо обозрения, дурак! – Не хочешь, значит. – Хочу! Хочу-у-у! – Ладно-ладно, только не реви. Сказано – сделано. Сайтама спустил её со своих плеч у кассы, чтобы она сгоняла себе за яблоком в карамели, а потом так и не водрузил обратно. Не хотелось ему обзавестись лысиной в карамели. – Держи билет. Не потеряй, – строго сказал ей Генос, и они встали в очередь. Чуть позже билетёр как-то странно посмотрел, закрывая за ними дверь кабинки. – Вот же засранец распиаренный, везде тебя узнают, – беззлобно пожурил Геноса Сайтама. Когда они прибомбились на сиденья, он будто в тёплую воду погрузился, растворился в коротких мгновениях отдыха, покоя, в синеве сумерек и миллионах огней. Медленно, незаметно они отдалялись от земли. Люди внизу превращались в крошечных человечков, а город Z всё больше расцветал. Изрядно покоцанный монстрами, он всё равно дышал энергией ночи и мерно пульсировал неоном – модными кварталами, большими цифровыми экранами, развлекательными и деловыми центрами, похожими на гигантские аквариумы разных форм. – Хорошо сидим. – Очень хорошо, – отозвался Генос, поймав его взгляд в отражении стекла. Сайтаме стало смешно: его ученик даже в такие моменты пристально за ним следит. – Смотри, приятель. В той стороне наш дом. А Генос всё не мог на учителя насмотреться. Он сполз на край скамьи, чтобы придвинуться поближе к Сайтаме, дотянуться до его шеи и заботливо сколупнуть прилипшую к коже девчачью стразину. – Похоже, тебе тут не очень интересно. – Нет, что вы. Если вам приятно, то и мне приятно. – Блин, безнадёжная логика. Ты вообще на этой штуковине когда-нибудь катался? – Это было давно. Во время какого-то большого фестиваля, где кишел народ, и мы были всей семьёй. А сейчас тихий вечер и мы с вами вдвоём. – Генос наконец отвёл взгляд и предался созерцанию туманных шапок далёких холмов, раскинувшихся за частоколом мерцающих городских небоскребов. – У меня такое чувство, будто вы и я… будто мы с вами… что-то упустили. Например, ту надоедливую малявку. – Хе-хе. Надо же, забыли малявку. Чё?! Вашу ма-а-а-ать! Срочно полезли вниз! Чёртово колесо! Чёртова малявка! * На следующее утро опечаленный Сайтама ударился в самокритику, пользуясь тем, что во всю мощь ревел пылесос, и Генос его не слышал. – И правда, видать, я не гожусь ни на что, кроме махача с монстрами. Даже за малой проследить не могу. Генос выключил пылесос. – Но с девчонкой ведь всё в порядке. Вы даже между делом сокрушили конфетного монстра. Так можете только вы. – Ага. Она стибрила мою резиновую уточку. И как теперь ванну принимать? – Лишить учителя важной для него вещи… Не прощу! Я дойду с эти вопросом до господина Шичи. – Это кто ещё такой? – Тот, кто сообщил нам о пророчестве. – А, тот что ли, с носом-картошкой. Остынь, приятель. Поскандалишь с начальством – вытурят из Ассоциации. Сайтама сам не заметил, как вместе с футоном оказался в другом углу комнаты, а по его прежнему месту уже шурудили щёткой. Почти остервенело и с таким видом, будто от этого жизнь зависела. И лишь покончив с уборкой, Генос, видимо, пришёл к оптимальному решению: – Я куплю вам новую уточку. – Чё, правда? Только никому про неё не говори, окей? А то окончательно порушишь мой имидж. – Нет, что вы. То, что происходит между нами, останется только между нами.