Кактус

Руки ещё мёрзли без перчаток, но уже веяло запахом сырой земли, солнце задерживалось подольше и пташки разорялись на всю округу. Генос налил в ведро воды и, подрезая кончики, опускал туда по одной шипастые, огненно-алые розы. Вскоре из цветов образовалась целая полыхающая, пахучая тучка. Аромат в квартире стоял острее, чем в цветочной лавке. — Весна — самое ужасное время года! Психи активировались. Генос почти выплюнул эти слова с нечеловеческой злостью. Сайтама почесал лысину под пышным венком из вьюнка, колокольчиков, васильков и ромашек. — Да уж, если ещё кто припрётся, втащу ему по первое число. Он выудил колосок из маленького лужка у себя на голове и, посасывая его, долго сетовал на то, что бесконечные визитёры, у которых случилось весеннее обострение, не дают ему дочитать последнюю главу. А потом, словно только сейчас осознал что-то, удручённо произнёс куда-то в потолок: — И почему из уст Гомо-Зека слово «сожитель» звучит так пошло?.. Брови Геноса всё теснее сходились к переносице. От гнева ему захотелось сдавить в кулаке хрупкий бутон, но он алел на ладони — благородный, словно киноварь, утончённый, совсем неподходящий тому, кто почти силой всучил Геносу этот букет. В том, что Гомо-Гомо-Зэк пришёл поздравить его с первым днём весны, было ещё полбеды. Он и до учителя Сайтамы добрался со своими причудами и доставил тому массу беспокойства. — Учитель, давайте сменим место жительства. Такими темпами ваша квартира скоро превратиться в штаб Ассоциации Героев. А вам на голову ещё и не такое оденут! — Ага. Тебе надо, вот ты и меняй. Я тебе не сожитель, так-то. Генос открыл было рот, чтобы что-то возразить, но тут за окном прошмыгнула до отвращения знакомая тень. Он отложил ножницы, которыми подрезал цветы, навострил сенсоры и вместо возражений сообщил: — Я подарю эти розы с шипами и свои шипы Сверхзвуковому Сонику. — Вперёд! Тока сначала отгони его подальше от моего дома. — Сайтама снял с головы венок и протянул его Геносу. — И передай от меня привет.