Кактус

— Мамочка, этот дядя кровь пьёт! — завизжало чьё-то чадо из толпы, тыча сопливым пальцем в Сайтаму. — Я в кино видел. Там Морбиус придумал пить кровь, чтобы выздороветь. А потом от этого он стал сильным-сильным, как Кинг. — Да! — поддержала толпа. — Не может такой хлюпик проломить тоннель метро и выпрыгнуть на поверхность! — Не может! Даже Технорыцарь не смог одолеть этого монстра! — Э… — только и смог протянуть в ответ мальчугану Сайтама. — Что же ты тогда и Кинга кровопийцей не называешь? — А ты себя к Кингу не приравнивай! — опять забурлила толпа. — Вампир! Нелюдь! Генос сделал шаг вперёд, готовый, как разъярённый бык, рвать на тряпочки собравшихся зевак. — Забей, — Сайтама положил ему руку на грудь и плечо, будто ограждая от толпы. — Потопали, у нас ещё куча дел. — Как скажете, учитель. *** Генос мерил шагами комнату, как бы бессознательно подражая доктору Кусено. Тот тоже метался туда-сюда, когда был взволнован собственными мыслями или фонтанировал идеями. — Бестолочи! Серость! Доктор Морбиус из фильма скрестил гены летучей мыши и человека, надеясь спастись от смертельного генетического заболевания. Получившуюся сыворотку он испытал на себе, в результате чего обрёл сверхъестественную силу, скорость, реакцию и слух. — Ага. Спасибо, что просветил, — без капли заинтересованности бросил Сайтама, не прерывая строительства пирамидки из спичек. — Как только учителя не называли эти неблагодарные: и разрушителем, и чудовищем. Обвиняли в том, что вы чужие заслуги присваиваете… — Может, хватит? — Но чтобы кровопийцей… — Срать мне на всякие байки. — Чтобы обрести могущество таким путём, как в фильме, нужно… — Быть боссом корпорации зла с лабораторией в подвале? Сайтама был доволен тем, как вовремя ввернул шуточку. Он знал, что он обладает очень острым чувством юмора. — Нет у вас в подвале никакой лаборатории. Никаких инструментов и препаратов. Сайтама поднял голову. А вот это уже не шутки были. Пирамидка из спичек рухнула от налетевшего сквозняка. — Ты чё это, проверять ходил? — Да, но.. — Значит, сомневался во мне? Был готов верить им, а не мне? — Сайтама отвернулся к стенке и сердито засопел. «Бред! Даже Ассоциация героев посчитала эти сплетни чушью на бобовой пасте. А Генос… Предатель! Болван! Проверял он…» Генос потянулся к Сайтаме, но так и не решился коснуться его плеча во избежании чего-то фатального. — Позвольте мне объяснить, учитель. — Завались, а то так в репу прилетит— железяк не соберёшь! *** — Молодёжь нынче такая вспыльчивая, — ворчал Бэнг. — Цепляются к каждому слову. Только дай волю поссориться или подраться. — Ты себя в молодости вспомни, — по-дружески подколол Бомб. — Друзья бранятся, только тешатся. — Так про влюблённых говорят, —не удержался от пояснения Генос. — Но я не думал, что между Геносом и Сайтамой когда-нибудь чёрная кошка пробежит. — Хех. Сайтама, занятно видеть тебя обиженным. Сайтама заскрежетал зубами. — Вы сюда заявились хлебать чай, вспоминать молодость и нас обсуждать? Сами разберёмся! «И почему всем и каждому только и дай засунуть нос в мою жизнь и обсудить то, что я обиделся на Геноса. Стопэ! А я на него обиделся? А кто он мне вообще такой? И разве мы с ним что-то друг другу обещали?» Сайтама уже давно не знал, что такое обида, потому что вообще ничего не ждал от других и не считал, что ему кто-то должен. Никто не обманывал его надежд, потому что их попросту не было. И вот сейчас с Геносом это неприятное, холодное, давно забытое чувство. И Сайтама понимал, что это чувство — обратная сторона привязанности, дружбы и доверия. Когда он наконец выпроводил заслуженных героев-ветеранов, Генос набрался смелости и сообщил ему: — Мы толком не разговариваем с учителем Сайтамой семьдесят семь часов. — И чё? Генос насупился. — Вы сказали, что мы сами разберёмся. Я уложусь в двадцать слов. Умоляю! — Ладно, валяй, только побыстрее. Генос набрал воздуха, как перед выступлением. — Я спускался в подвал ещё до того, как на вас стали гнать пургу про вампиризм. Это произошло тогда, когда у нас из крана пошла коричневая вода. Я проверял не учителя Сайтаму, а исправность сантехники. Вот и всё. Сайтама издал глупый смешок, по-дружески схапал Геноса за шею и привлёк к себе. Хуже всего в этой ситуации было то, что красноту ушей несостоявшегося кровопийцы не прикрывала никакая причёска. Придётся держать Геноса в захвате, пока жар в ушах не поуляжется. — Целых семьдесят семь часов, говоришь? Я тоже исстрадался весь, ага. Это всё та толпа придурков виновата. Но больше нас никто не поссорит, да бро? — Как скажете, учитель! И не разлучит.