Неправильная связь

«Это были новости о внешней политике. А теперь перейдем к нашумевшей трагедии, произошедшей буквально несколько часов назад на побережье курортного городка. Цунами и землетрясение обрушились на головы мирных жителей и отдыхающих, в числе которых было пять иностранных туристов, семейная пара из Франции и трое молодых студентов из Соединенных Штатов. Немыслимая халатность со стороны работников сейсмической станции послужила причиной позднего сигнала тревоги. Однако благодаря своевременному предупреждению кого-то из отдыхающих – по словам очевидцев, это была молодая женщина – все туристы покинули пляж вовремя, до появления волны, и убежали в горы. По предварительным подсчётам отмечается сорок пять пострадавших с незначительными травмами, включая иностранных туристов, восемь тяжело раненных, трое погибших и пятеро пропавших без вести. В настоящее время продолжаются спасательные работы и поиск пропавших. У людей только один вопрос: почему их не предупредили вовремя, почему о надвигающейся опасности они узнали от постороннего человека, а не от тех, кто следит за показателями приборов на сейсмической станции. В причинах и следствиях стихийного бедствия разбиралась наш корреспондент Аканэ Миямура, прямой репортаж с места событий прямо сейчас». Рангику дальше смотреть не стала. Сюжет репортажа по новостям, который вылез первым вместе с множеством фотографий в браузере, она и так знала, поскольку была в гуще событий. Сейчас ей хотелось одного – добраться до Каракуры, где нет выхода к морю, принять душ и лечь спать, а утром, в последний день своего отгула, пройтись по магазинам, сходить в кино, сделать что-нибудь ещё – но главное забыть то, что было. И она очень надеялась, что капитан Кучики вернется в Сообщество Душ сразу же, как они покинут гигаи. В электричке было прохладно – работал кондиционер. Рангику сидела у окна, согнув ноги в коленях и водрузив их на соседнее сидение. Капитану Кучики пришлось занять место напротив неё. Она понимала, что им придется поговорить, но надеялась, что это будет нескоро. Капитан Кучики, казалось, был с ней солидарен… во всяком случае, она думала именно так, пока он не начал разговор. - Лейтенант Матсумото, - Рангику вздрогнула, крепче сжав телефон в своей руке. Сделать вид, что она занята? Это, бесспорно, будет неуважением по отношению к нему (во-первых, он выше по званию, во-вторых, по социальному положению), но, как ей показалось, она имела право злиться на него и игнорировать. Что он может ей сделать, в самом деле? Посмотреть косо? Подумать что-то плохое про неё? Уже подумал, - Рангику невесело усмехнулась. Так подумал, что, будь проклята физическая связь Соулмейтов, у неё на руке остались ожоги, которые, вероятно, останутся с ней на всю жизнь, страшными неровными отметинами уродуя нежную кожу предплечья. Рангику не стала отвечать. Её внимание всецело привлек экран собственного телефона – там высветилось уведомление о новом сообщении. В душе мелькнула надежда, что это капитан Хитсугайся, и тогда у неё будет весомый аргумент отложить беседу и ответить капитану. Но, к её сожалению, это оказалась обычная реклама нового тарифа от мобильного оператора… Только капитану Кучики знать об этом необязательно. - Не сейчас, - уверенно произнесла она, - капитан Хитсугайя хочет поговорить со мной о чём-то важном… - Это ведь была реклама? – спокойно осведомился Бьякуя. - Не понимаю, о чём вы. - Лейтенант Матсумото, нам нужно поговорить, - сделав акцент на предпоследнем слове, произнёс он, взглядом заставляя её сесть обратно на место, с которого она уже готова была вскочить. - О чём же? - К чему неведение в голосе? Вы ведь прекрасно знаете. - Понятия не имею, о чём вы собираетесь говорить со мной, - пожала плечами Рангику, улыбаясь своей привычной дежурной улыбкой с оттенками легкомыслия и беззаботности, - может о том, что мы чуть не погибли? Или о том, что мы Соулмейты? – её голос не дрогнул на этом слове, - если о первом, то это оплошность Урахары, и я ему ещё отвешу подзатыльник. Мир людей, в принципе, не безопасен. На протяжении истории совершались страшные вещи. Войны, предательства, интриги, убийства, и с приходом постиндустриального общества ничего не изменилось. Непонимания людей на почве религии, промывания мозгов, нацизма… Жестокость порождает жестокость, и это выливается в убийства, массовое или индивидуальное, насилие, бесчестие и терроризм. В мире вовсе небезопасно жить. В нашем отряде есть парень, его Гилберт зовут, для друзей просто Гил. Он приехал в Токио пятнадцать лет назад, язык учить. И погиб. Просто потому, - Рангику печально усмехнулась, отводя взгляд, - что какой-то человек, по всей видимости, смертник, спустился в метро, – если вы не знаете, это система транспорта по типу поездов, только под землей – и активировал бомбу на себе. Гил собирался поехать на работу, думал о том, что делать вечером, чем заняться на выходных. Он жил… Но тут прозвучал взрыв, потому что какой-то… - она замялась, подбирая слово, - террорист проклятый, которому промыли мозги нацизмом, во имя своего… бога, - Рангику презрительно усмехнулась на этом слове, - просто так совершил убийства других людей, жертвуя при этом и своей жизнью. И, что самое главное, в пустую. Люди умирают каждый день. Сами, по болезни или из-за старости, совершая суицид, или их кто-то убивает, или они становятся жертвами террористов. Или природа их убивает… Все, что угодно может случиться. Пожалуй, Урахара-сан об этом не подумал, и его вины нет в том, что с нами произошло. Но это не освобождает его от ответственности, поэтому он в любом случае извинится. Я думаю, нам не стоит поднимать больше эту тему. - Я не совсем об этом хотел поговорить. - О чём же тогда? – Матсумото опрокинулась на спинку сидения, - я же знаю, как вы ко всему этому относитесь, капитан Кучики. Не утруждайте себя. Мне эта связь Соулмейтов нужна ровно столько же, сколько вам, - она заставила себя улыбнуться, однако в душе понимала – это была ложь. - Лейтенант Матсумото, как вы верно заметили, случиться может что угодно, и не только с людьми, но и с нами тоже. У шинигами жизнь более длинная, однако и она опасна. И в любой момент может оборваться, будь то война, неудачный противник, или что-нибудь ещё. Я действительно думал о всей этой истории с Соулмейтами как о глупости, пока не почувствовал связь. Ментальную. Она не доставляет мне дискомфорта, но ведь у вас другой тип связи, - он пристально на нее посмотрел, - лейтенант Матсумото, ваш тип связи ещё и особенный, он доставляет вам боль, если я отказываюсь от вас, как от своей родственной души. - Капитан Кучики, не делайте вид, будто вам есть до меня дело, - холодно, совсем несвойственно улыбчивой, инфантильной и доброжелательной Матсумото Рангику, произнесла лейтенант десятого отряда. Сейчас она говорила не как женщина, но как солдат, как лейтенант Готей-13. – Я офицер Готея, к физической боли я привыкла, как и к ранам. Так что ожоги на предплечье мне не помешают. - Вы мой Соулмейт, мне есть до вас дело. Я не могу допустить, чтобы по моей вине ваша метка покрывалась ожогами. - Какое благородство, - насмешливо протянула Рангику, - это потому, что я женщина, Кучики-тайчо? – в какой-то момент ей показалось, что интонация собственного голоса прозвучала так… похоже на тон голоса Ичимару и его манеру речи, что Рангику стало жутко. Будто бы призрак погибшего несколько лет назад друга склонился над ней и шепчет что-то в спину. - Что за глупости, лейтенант Матсумото, - Бьякуя позволил себе надменную усмешку, - когда я разделял солдат Готей-13 на мужчин и женщин? Ожоги на вашем предплечье могут доставить вам неудобство в сражениях. Вы ведь держите катану правой рукой, так как можете быть уверены, что ваша рука не дрогнет от внезапно пронзившей её боли нового ожога? - Никак, - пожала плечами Рангику, - просто не думайте об этой ситуации и обо мне, и всё само…. - Образуется? Вы этим руководствовались, когда сбежали в мир живых? - У меня секретное задание от капитана! – возмутилась Рангику. Бьякуя подавил желание закатить глаза. - Вы же сами прекрасно понимаете, что ничего не будет, как прежде. Лейтенант Матсумото, я понимаю, что могу не устраивать вас в роли родственной души, и у вас есть право так думать, за свою жизнь я совершил немало ошибок… - Учитывая, что вы хотели казнить собственную сестру, - Рангику печально улыбнулась краем губ, - вы никак не можете этого забыть. Но, если вам интересно, Рукия всегда вами восхищалась, и никогда не винила в чем-то, - Рангику резко подалась вперед, - капитан Кучики, дело не в ошибках. Я совсем не знаю вас, как личность, мне сложно судить о ваших поступках, ведь мне ничего об этом неизвестно, но ошибки совершают все. Шинигами, люди, что толку в том, как мы себя называем, и какую одежду носим? – она улыбнулась, - мы такие же люди. На моем счету тоже немало ошибок, - Рангику картинно задумалась, и в этот момент она была похожа на себя прежнюю, вживаясь в свое привычное состояние - сочетание оттенков легкомыслия, несерьезности, наивности и инфантилизма. – Думаю, разница невелика, если есть вообще. Тут дело не в том, как я отношусь к вам, как к своему потенциальному Соулмейту, дело вообще не в вас. - И, тем не менее, - Бьякуя не сводил с нее взгляда, подмечая мельчайшее изменение в её мимике, каждую эмоцию – он даже ход её мыслей уловить пытался, - факт есть факт, мы – Соулмейты. И у нас есть связь. Вы ведь уже почувствовали это… ощущение, - медленно произнес он, - пустоты внутри. - Неполноценности, - догадалась Рангику, - странно это всё, - она опустила глаза, - метки Соулмейтов не способны вызвать любовь, но они связывают души. И это мешает. Это лишает людей свободы выбора. - Вы бы выбрали одиночество? – осведомился он. - Нет, конечно, - уста лейтенанта десятого отряда украсила ностальгическая улыбка, - когда я была маленькой девочкой, я верила в красивую сказку про Соулмейтов. Вообще-то, я жила в бедном районе, голодала, страдала от обезвоживания, потому что даже воды негде было достать… Забавно, правда? Ведь, согласно Библии или Корану, за хорошие поступки человек попадет в Рай. Интересно, какое у того террориста было лицо, если за убийства невинных людей, которых они называют неверными по вине неправильного, экстремистского, перевода Корана[1], он действительно попал в Рай… то есть, в Сообщество Душ, где большинство районов бедные и убогие… - Я не думаю, что он попал в Общество Душ, его ожидал Ад, - безразлично отозвался Бьякуя. Рангику неопределенно кивнула. - О Соулмейтах, - она вернулась к рассказу о своем детстве – Бьякуя внимательно слушал, - мне было некому рассказать, но я знала что-то ещё когда была живой. Совсем чуть-чуть. Я думала, что и у меня, возможно, где-то есть Соулмейт. И, если честно, я была рада, что он не видит меня в таком убогом виде, в каком я пребывала тогда. Я мало о нем думала. Отстранённо. Не больше, чем об устройстве гелиоцентрической системы мира Коперника. Или о газовом составе звёзд. Ну, то есть, крутится Земля вокруг Солнца, и черт бы с ним, это ведь так далеко от меня, так что какая разница… А потом я чуть не умерла от голода. Моя прежняя жизнь, - Рангику запнулась, - подобие на неё - исправилась она, - закончилось. Гин, каким бы предателем его кто ни считал, хорошо со мной обращался. Он заменил мне семью. Помню, - она улыбнулась, почти что искренне, - мне было страшно засыпать. Кошмар какой-то приснился… Гин рассказывал мне сказку. О Соумлейтах. Он о них знал побольше меня… Он многое мне рассказывал. Даже в Сейрейтее. Бывало, у меня было плохое настроение, - Рангику хихикнула, - капитан Хитсугайя накричит, как-то он в меня даже подушкой кинул. Ну, или когда я перебрала с саке на очередном празднике, у меня жутко раскалывалась голова. И Гин всегда говорил, что я сама виновата, и таблетку он мне не даст. После этого я ложилась на футон, вместо подушки используя его колени, закрывала глаза и засыпала под очередную интересную историю из его уст. Гин рассказывал какие-то легенды из истории мира живых. Обычно, это были сказки из древнегреческой мифологии, рыцарские истории в духе английского и французского средневековья, и уж совсем редко что-то научное. Гин иногда читал что-то о точных науках, но я в этом ровным счетом ничего не понимаю. Вроде, слова все знакомые, но смысл ускользает. Я не вслушивалась в его истории почти никогда. Его голос, лишённый привычной язвительности, успокаивал как колыбельная, и я засыпала, вспоминая детство. Тогда меня окутывали ложные чувство надежды, будто бы всё, как раньше. – Рангику замолчала на некоторое время. Бьякуя заметил, как дрогнули её губы в попытке возобновить повествование, но она, от чего-то, замолкла, не проронив ни слова. - Я думал, вам не нравится ваше детство. В смысле, жизнь в нищете и голоде, - пояснил он порывисто, поскольку был уверен, что Ичимару Гин был для нее лучшим воспоминанием, судя по слухам, и по тому, как трепетно она о нем отзывается, не отдавая себе отчёт. - Зато в то время я ещё не знала о замыслах Гина. Тогда он позволял мне жить в иллюзии того, что мы принадлежим только друг другу, - улыбнулась Рангику, - что нет никакого Айзена, нет никаких планов, нет шинигами, есть только мы друг у друга, и наш маленький дом, больше напоминающий покосившийся сарай. С появлением Академии Духовных Искусств в моей жизни, Гин отдалился от меня. Он-то её раньше закончил. Нет, он меня навещал, редко. И я даже брала у него конспекты, - Рангику позволила себе смешок, - я ведь так себе ученица. - У Ичимару неразборчивый почерк, - заметил Бьякуя прежде, чем осознал, что сказал это вслух. - Это точно, - весело подметила Рангику, всё ещё находясь в своих мыслях, будто в прострации, - отвратительный почерк. Корявый, сумбурный, сложный. Но, когда Гин только учился, его почерк был более-менее читаем. Я понимала примерно половину. А что не понимала, просто перерисовывала непонятные закорючки в свою тетрадь. Ну а потом он совсем отдалился. Хотел отстранить меня от себя. Только вот, - она помрачнела, - он не учёл, что с самого детства был для меня единственным дорогим человеком, и я просто… не могла, я… - Рангику вынырнула из своих мыслей, очевидно решив, что воспоминания непременно сыграют с ней злую шутку, если она не прекратит видеть в своей голове картины прошлого. – Я ведь думала, что Гин мой Соулмейт. Не скрою, я хотела, чтобы это было так. Тогда бы я могла заявить ему открыто свои же права на него. Тогда бы он не мог просто так отстраниться от меня, или держать меня на расстоянии вытянутой руки. Но я… - Рангику подняла опечаленный взгляд серо-голубых, прозрачных как вода в стакане глаз, на капитана Кучики. - Я не смогла. Да и глупо было бы, согласитесь. Он никогда не говорил мне, что любит, ничего не обещал. Ну… Вы ведь любили Хисану-сан, она была вашей женой юридически и по факту, а Гин… он никогда не был мне мужем. Вообще никак. Он не относился ко мне так, как вы к Хисане-сан, никогда, хоть и любил меня, я точно знаю, пусть он и не говорил. Гин был мне возлюбленным, другом, братом и… любовником, чего уж скрывать, - Рангику пожала плечами, - но всегда кем-то одним из них, и никогда всеми ими сразу. И всегда, когда ему это было нужно. Я никогда не была к нему достаточно близка. Когда метка Соулмейта не появилась, когда я заняла пост лейтенанта Готей-13, я махнула на это дело рукой. Мне нравилось осознавать, что я свободна от этих глупых сказок. Ведь россказни о Соулмейтах так и оставались для меня сказками на ночь, которые читал Гин. Я была вольна выбирать, кого любить, а кого нет, я была свободна. И судьба, казалось, была не властна над моими решениями. Ведь мы сами выбираем, как поступить, судьба лишь может указать несколько направлений, но выбор всегда за человеком. Ну, а потом… - Рангику вновь улыбнулась со свойственной ей долей инфантилизма. Бьякуя сдержал улыбку – его мысли были солидарны с мыслями Матсумото, он ведь тоже считал себя свободным от всей этой ванильно-волшебной ерунды с Соулмейтами, когда полюбил Хисану сам, а не по велению какой-то глупой судьбы. - Я, как обычно, занималась важными делами вечером. Сериал был таким интересным, вы не поверите! Вот я и подумала, что капитанчик мой не сильно-то расстроится, если я опоздаю на пятнадцать минут… Бьякуя приподнял правую бровь на этих словах. – Ну, или на тридцать… - исправилась Рангику, однако уловив полный скептицизма взгляд, всплеснула руками в негодовании – ладно, ладно, не смотрите на меня так, я опоздала на три часа, но кто считает? Точно не я! Так вот, я собиралась на работу, уже накрасилась, оделась, взяла кружку с чаем, и моё предплечье свела судорога и внезапный укол боли. Я уронила кружку больше от неожиданности, а не от невыносимой боли. Но через секунду боль сошла на нет, а на моей коже была метка. Я увидела лепестки, и долго думала, к чему это. Забавно, что мне и в голову не пришел образ вашего меча в высвобождённой форме. Даже мысли не мелькнуло. И ведь сколько раз я видела Сенбонзсакуру в сражениях, ворох этих розовых лепестков, острых, как бритва, которыми вы управляете, используя шикай, столько же раз в моей голове даже не возникло ассоциации с собственной меткой. Я проверила, есть ли метка у Гина, но его руки оставались чисты. Тогда же я решила забыть про метку, не досаждала она мне, и ладно. Больше десяти лет мне удавалось относиться к этому, как к неудачной татуировке, сделанной на нетрезвую голову. Пока, разумеется, я не увидела вашу метку. Ну, вот как-то так… - Интересно, - Бьякуя позволил себе легкую тень улыбки, - я думал точно так же, как и вы. Что не властен над судьбой, - пояснил он на её растерянный взгляд, - меня воспитывали в одной из благороднейших семей Сейрейтея, как наследника клана Кучики. С детства меня, уж извините за выражение, пичкали всевозможными науками. Разве что иностранные языки я не учил, тогда это считалось ненужным. История, политика, экономика, Духовные Искусства, как само собой разумеющийся факт, фехтование, военное дело, этикет, – это даже не обсуждалось – искусство… Хотя, надо сказать, я никогда в нем не разбирался, и даже сейчас Рубенса от Рембрандта не отличу. Музыка, этика, литература. Много всего. В детстве я не отличался особой усидчивостью, и терпеть не мог скучные уроки этикета, искусства и литературы. Особенно истории. О Соулмейтах я знал не больше вашего, когда вы были ребенком. Мне о них впервые рассказала одна из моих учителей. Юная девушка, достаточно образованная для своего возраста. И то, вне учебного времени, по моей просьбе. Мне тогда показались все эти сказки сущей глупостью. Когда я встретил Хисану, много лет спустя, я думал так же. У неё не было Соулмейта, но она верила в эти сказки. Она говорила, что лучше уж иметь родственную душу, чем навеки прозябать в одиночестве, ощущая свою пустоту и неполноценность. Ничего такого я не испытывал, мне было странно слышать подобные слова. Хисана… она… - Бьякуя запнулся, не зная, как выразить словами свои мысли, ведь они словно были осязаемы на кончиках пальцев, когда человек собирается написать письмо. Казалось бы – возьми лишь ручку, задумки сами выльются в слова, а те – в предложения, формируя складный текст. Но Бьякуя, от чего-то, не мог произнести того, что хотел. - Она была больше, чем просто Соулмейтом. Тогда я был уверен, что у меня тоже нет метки, и не будет. Мне она была и не нужна. А потом Хисана умерла, и я, вероятно, чувствовал то же, что и вы, когда погиб Ичимару, раз вы его любили. Вот и вся история. Соулмейт мне был не нужен – зачем? Ведь, как вы правильно заметили, лейтенант Матсумото, связь родственных душ неспособна сотворить любовь. Она лишь связывает две души красной нитью, и порой диву даёшься, как так, две разные души, а нитью судьбы отмечены. - Как мы. - Как мы, - задумчиво протянул капитан Кучики, - впрочем, я не могу этого утверждать, я ничего о вас, как о личности, кроме откровенно нелепых слухов, не знаю. Как и вы обо мне. Полагаю, у нас может быть что-то общее помимо трагедий прошлого. Рангику задумалась. - Вы любите зарубежную литературу на иностранных языках? Прозу там, поэзию? – вдруг спросила Рангику, и Бьякуя не мог понять, серьёзно она это, или шутит. - Люблю, - помедлив, сказал он, - и прозу, и поэзию. Как европейскую, так и японскую, и русскую. Но больше, конечно, японскую. Хотя среди классических произведений западноевропейской литературы у меня есть любимые поэмы и романы. А вы? - Я больше поэзию люблю, а прозу современную, фентези там, детектив, любовные романы. Банально, а? – она позволила себе смешок; он не ответил. – Ну, а музыку? Любите? - Классику, - кивнул Бьякуя. Он всё ещё не понимал, к чему был данный разговор. - Правда? Здорово! - А вы какую музыку предпочитаете? - Такую же, как капитан Хитсугайя, - пожала плечами Рангику, но затем, поняв, что капитану шестого отряда, по вполне понятным причинам, неизвестны вкусы главы десятого отряда, она пояснила, - Рок-н-рол. Иногда тяжёлый рок, редко металл, под настроение. А иногда я укатываюсь в море поп-музыки… В последнее время всё чаще. - Не понимаю, как можно слушать металл. Когда я первый раз услышал, мне показалось, что из ушей моих вот-вот польётся кровь. - О, я знаю, что у нас общее! – воодушевлённо воскликнула Рангику, - Рембрандт и Рубенс! А точнее, тот факт, что ни вы, ни я не отличим творчество одного от другого. Я не разбираюсь в искусстве совсем. - Не очень похоже на тему, которую можно обсудить, вам не кажется? - Ну… - Лейтенант Матсумото, я думаю, нам следует вернуться к тому, с чего начали. Что нам делать с тем, что мы теперь Соулмейты. Закрыть на это глаза просто так мы не можем. - А что вы предлагаете? – спустя некоторое время молчания спросила Рангику, отвернувшись к окну, - на наших метках нет кнопки «включить/выключить любовь друг к другу». Да и нужно ли оно. Я привыкла жить, как жила за эти десять лет, как и вы. Зачем друг друга мучить, пытаясь быть вместе? Вы ведь не думайте, что из этого может получиться что-то хорошее? – она усмехнулась, - скорее, мы облажаемся по всем фронтам. Просто… я даже представить себе не могу вас вместе со мной, или себя рядом с вами в роли... – Рангику замерла, подняв ладонь в воздух, пытаясь жестом помочь себе подобрать подходящее слово, - возлюбленных, любовников, это даже звучит абсурдно. Мне в роли Соулмейтов нас представить сложно, что уж говорить об отношениях, которые связывали меня и Гина, вас и Хисану-сан. Это смешно. - Согласен, однако, я не Ичимару Гин, а вы – не Хисана. Разные слагаемые предполагают иную сумму, отличную от той, что была вначале. - Капитан Кучики, Рукия недавно обмолвилась, что совет клана пытается надавить на вас. Чтобы вы женились и обеспечили клан продолжением. Наследником. Ваша сестра не болтлива, но мы с ней, вроде как, подружки. Не близкие, но всё же. Она возмущалась, мол, как эти старички вообще смеют решать вашу судьбу, это нечестно и несправедливо, на что я сказала ей, что вы не ребенок, и разберетесь сами. И я искренне надеюсь, что вы разберетесь, потому что мне не хочется думать, что вы сейчас предлагаете мне попробовать сблизиться, пусть и не прямым текстом, только из-за того, что клан Кучики оказывает на вас давление. В противном случае, если это действительно так, наша… совместная жизнь будет ужасна. Какую семью можно построить на прохладных друг к другу отношениях? Может, для аристократов брак не по любви норма, и рождение нежеланных детей тоже, но я не из вашего круга, и для меня это больше, чем ненормально. - Генрей-доно действительно намекнул мне на то, чтобы я позаботился о продолжении клана Кучики, хотя бы подумал об этом, - тяжело вздохнув, отозвался капитан Кучики, - но я тогда отмахнулся и сказал, что не собираюсь даже утруждаться. Однако, теперь всё изменилось. Я не зову вас под венец, лейтенант Матсумото, это было бы достаточно глупо с моей стороны. Я просто говорю, что мы могли бы… сблизиться. Просто общаться, чтобы боль на предплечье вас больше не тревожила, и не вызывала новых ожогов. - О чём будем говорить? - Мы же говорим сейчас о чём-то. - Да, - Рангику улыбнулась, - наверное. Больше они друг другу не сказали ни слова, кроме небольших фраз в форме "простой вопрос/аналогичный ответ" в стиле «я пойду в вагон-ресторан за кофе, вам взять? Да/Нет». Поезд мчался вперёд, приближаясь к Каракуре. Капитан Кучики что-то читал в своем телефоне, Рангику просто просматривала новостную ленту в разных приложениях, а когда ей надоело – она зашла в интернет-магазин, увлеченно рассматривая красивую летнюю одежду. Никто из них не хотел думать о совершённом разговоре. Никто из них не думал о завтрашнем дне. Им хотелось ещё немного отсрочить время принятия персонального решения по поводу сложившихся обстоятельств. День сменился вечером и солнце клонилось к закату, окрашивая небо в яркие оттенки оранжевого цвета. Это означало одно – поезд остановится в Каракуре через несколько минут. Они почти приехали. __________________ [1] Коран существует в семнадцати переводах как минимум, и многие исследователи считают одной из причин терроризма в лице представителей этой религии (помимо того, что мусульманство самая молодая религия) именно неверные переводы, которыми людям с детства промывают мозг, воспитывая из них не людей, а животных с одной лишь целью - убивать. Само по себе мусульманство – мирная религия, просто она сравнительно новая, поэтому её последователи делятся на террористов и мирных граждан.