***
Хару задумчиво хмурилась время от времени, отвлекалась от тренировки и почти не слышала слова волейболистов сквозь пелену мыслей. Кьётани изредка косился в её сторону, обеспокоенно что-то рычал себе под нос и зло смотрел на Ойкаву, который сейчас тоже не слишком-то и горел желанием улыбаться. И это серьёзно всех беспокоило. Особенно Иваизуми, который постоянно раздраженно цыкал на невнимательность лучшего друга и, не выдержав-таки, наградил Тоору оплеухой: — Эй, Дерьмокава, что за дела? Это уже третий твой косой пас за пять минут! Ойкава удивленно моргнул, повернулся к Хаджиме и, держась за голову, притворно захныкал: — Ива-чан, за что ты так жесток со мной? В этот момент вся волейбольная команда облегченно перевела дыхание, а Хаджиме тем временем продолжил, широким жестом указывая капитану мужской волейбольной команды Аобаджосай на менеджера: — Почему вы с ней сегодня как в воду опущенные? Что ты успел натворить, Дерьмокава? — Как грубо, Ива-чан! Прекрати меня так называть, — возмутился Тоору, после чего удрученно выдохнул и посмотрел в сторону Кикучи, задумчиво стукающей кончиком карандаша по альбомному листу, — Я… вроде как, ну… — парень замялся, неловко улыбаясь, и это заставило Иваизуми напрячься, — Раньше встречался с её лучшей подругой и хочу вернуть её… Кьётани, как и Хаджиме, пораженно моргнул. Такого он точно не ожидал. Парень тут же перевёл свой взгляд на хмурую и задумчивую девушку и, раздраженно цыкнув, направился к ней в то время, как вице-капитан пораженно покачал головой: — Ну и влип ты, Олухокава… — Да сколько можно, Ива-чан?!***
Кьётани моргнул, пытаясь прогнать воспоминания, и нахмуренно посмотрел на первогодок. Ему ответили таким же раздраженным взглядом тёмных глаз, из-за чего Кентаро напрягся и медленным, будто звериным, шагом направился туда. Куними, заметив подобного, лишь удрученно покачал головой, в миг обращая своё внимание на хмурую и быстро приближающуюся девушку, которая даже отложила свой альбом в сторону и теперь выглядела очень уверенной и даже слегка враждебной. Это заставило Акиру нервно сглотнуть, похлопать Киндаичи по плечу и быстро скрыться, останавливаясь около Иваизуми и готовясь ему обо всём рассказать. Ютаро пораженно моргнул и удивленно проследил весь путь капитулирующего друга, после чего опустил голову и столкнулся с нахмуренной и крайне серьёзной Хару. Девушка сложила руки на груди, нахмурила свои брови и нервно прикусила губу, тихо поинтересовавшись: — Тебя что-то не устраивает в твоей команде, Киндаичи? Или, вернее, кто-то? — Кикучи слегка наклонила голову набок, по-птичьи взглянув прямо в глаза занервничавшего первогодки. — Не то чтобы, Кикучи-сан… — тихо промямлил Ютаро, но после мотнул головой и более уверенно добавил, — Хотя, да. Меня смущает Кьётани-сан в нашей команде… — Кьётани-семпай… — внезапно произнесла Хару, из-за чего первогодка нервно дернулся, вопросительно поднимая брови, — Для тебя он Кьётани-семпай, Киндаичи, и никак иначе. В спортивном зале образовалась поразительная тишина, взгляды всех волейболистов были направлены на пораженного Ютаро, Кикучи и самого виновника подобного спора. Кьётани встал как вкопанный, удивленно смотря на хмурую и напряженную девушку. Кентаро определенно не ожидал от Хару подобных слов и такой уверенности в собственной правоте. Улыбка так и грозилась появиться на лице Доигровщика, но тот лишь покачал головой, хмурясь ещё сильнее, и быстрым шагом направился к спорящим. Киндаичи же, отойдя от первоначального шока, возмущенно нахмурился: — Извините, Кикучи-сан, но он не особо заслуживает подобного обращения. Девушка ошеломленно раскрыла глаза, не ожидая подобных слов, а после нахмурилась и уже открыла рот, чтобы высказаться, как обзор на первогодку ей заслонила широкая и крайне напряженная спина. Тихий, рычащий голос Кьётани грубо врезался в голову девушки: — Мне не нужно уважения от тебя, первогодка, поэтому можешь просто не попадаться мне под руку, иначе я за себя не отвечаю. — Да какое может быть уважение к такому, как ты? К тому, кто сам не уважает ничего, кроме грубой силы! — внезапно осмелев, Киндаичи гордо вскинул голову и даже немного приподнялся на носочки, чтобы казаться ещё выше себя настоящего. Тихий рык Кентаро отлично слышался в такой оглушающей тишине, а потому Иваизуми уже закатал рукава и быстрым шагом направился к спорящим. — Кьётани, может… — попыталась тихо возразить девушка, стоящая у парня за спиной, но резко замолчала, заметив злость во взгляде Кентаро. — Не лезь, это не твоё дело! — повысив голос, прорычал Доигровщик, но затем резко замолчал, пораженно смотря на то, как Кикучи опускает голову, скрывая покрасневшие глаза, и молча глотает накопившиеся слёзы, — Кикучи… Но Хару лишь махнула рукой, останавливая поток слов парня, и, тихо всхлипывая и проклиная себя за подобную слабость, быстрым шагом направилась прочь из спортзала. Кентаро же, не особо размышляя, побежал за ней, игнорируя все слова и крики остальных волейболистов, которые тщетно пытались его остановить. Иваизуми устало выдохнул, после чего перевёл свой взгляд на Киндаичи и, посмотрев на того около минуты, хрипло произнёс: — Давайте продолжать тренировку? Они сами разберутся… Кентаро выбежал за девушкой в коридор, но её там уже не было. Она как будто испарилась с места, где только начала проливать слёзы. Парень раздраженно зарычал, сильнее сжимая кулаки, и почти заскулил, как побитая собака. Второкурсник взъерошил свои короткие волосы, прикрывая глаза и сильнее хмурясь. Его карие глаза грустно смотрели на пустой коридор, а их обладатель лишь тихо пробубнил: — Идиот. И это слово множество раз повторилось эхом пустого коридора, отскакивая от стен и вновь возвращаясь к Кентаро. Кьётани раздраженно зарычал, слушая эхо собственного голоса и вспоминая синие глаза, полные слёз, и с силой ударил по стене кулаком: — Какой же идиот! Грохот удара был последним звуком, который повторил коридор, а потом Кентаро, положив руки в карманы и там уже сжимая кулаки, медленным шагом направился прочь.