Около сетки: Весенняя хризантема

      Нервно ерзая на месте, Кикучи прикусила нижнюю губу и мельком взглянула на Кентаро. Парень сидел рядом с девушкой, напрягаясь всем телом и ожидая появления матери Хару. Женщины, которая оставила своего ребенка на неуравновешенного бывшего мужа. Кентаро не понимал, почему она так поступила. Хару много раз защищала свою мать от нападков отца, а после и от рычания самого волейболиста. И этого он тоже не понимал. Зачем защищать того, кто бросил тебя на попечение судьбы?       Раздраженно рыкнув, Кьётани перевёл свой взгляд с двери на мелко дрожащую от волнения второкурсницу. Взгляд его смягчился на мгновение, и парень молча притянул Кикучи к себе, обнимая ту за талию. Хару вздрогнула от неожиданности, взглянула на волейболиста и невольно улыбнулась. Кентаро на реакцию девушки фыркнул с наигранным недовольством, отвёл взгляд в сторону и постарался скрыть слегка покрасневшие от смущения щеки. Карие глаза его угрюмо полыхнули, когда в их обзор попала невысокая женщина. Тёмно-русые, почти каштановые волосы были пострижены под каре. Большие серо-голубые глаза смотрели на всё несколько неуверенно. Хрупкую фигуру невозможно было спрятать под закрытым черным платьем. Она ничем особым не выделялась среди остальных посетителей кафе, но что-то в ней показалось Кьётани до боли знакомо. Возможно, это походка. Такая легкая, несколько дерганная от волнения. А может быть, дело было в неловкой улыбке, играющей на губах незнакомой особы. Во всяком случае, Кентаро резко выдохнул и откинулся на спинку удобного диванчика, с раздражением смотря на женщину. Она заметила их быстро, еле заметно махнула рукой уже знакомым для парня жестом. Переведя взгляд на свою спутницу, Кьётани невольно подметил про себя их сходство. Недовольно нахмурившись, Кентаро тронул плечо Кикучи и рвано качнул головой в сторону спешащей к ним женщины: — Кажется, это она.       Хару встрепенулась, завертела головой в поисках указанной женщины, а найдя, нервно прикусила нижнюю губу и медленно кивнула. Да, это она. Девушка слишком хорошо помнила свою маму. раньше они так много времени проводили вместе, она учила рисовать второкурсницу, помогала найти вдохновение, когда то отказывалось само показываться девушке. Отец тогда не пил и с улыбкой наблюдал за ними. Тогда они были так счастливы…       «Нет! Сейчас не время поддаваться воспоминаниям…»       Вздохнув, Кикучи прикусила нижнюю губу и рвано выдохнула. Глаза её необъяснимо сверкнули, а плечи невольно расправились, из-за чего Кентаро вопросительно вскинул брови, но ничего не сказал. Парень продолжал буравить взглядом уже подошедшую женщину и сжимать кулаки в бессильной злобе. Он не мог простить её. Не хотел отпускать обиду за Кикучи, которой пришлось так много вынести из-за слабости собственной матери. Невольно оскалившись, волейболист немного поднялся из-за стола, но был остановлен тихим голосом Хару: — Кьётани…       Повернув голову к девушке, второкурсник недовольно фыркнул, но расслабился и сел обратно, поворачивая голову к окну. Брови его нахмурились ещё больше, а оскал так и не сошел с лица, из-за чего мать Хару невольно сглотнула. Она бросила мимолетный взгляд на неловко улыбнувшуюся ей дочь и осторожно присела напротив пары. Краем глаза Кентаро наблюдал за тем, как женщина положила подбородок на сцепленные в замок руки. Кикучи привычно сильнее придвинулась к волейболисту и немного вытянула шею вперёд, сверкая глазами цвета сапфиров: — Мам… — Здравствуй, Хару, — тепло проговорила женщина, после чего перевела свой взгляд на напряженного Кьётани и поинтересовалась: — Кто это с тобой?       Кикучи ответить не успела. Кентаро бросил злой взгляд на женщину, явственнее обнимая девушку. Хару смущенно покраснела, кончиками пальцев касаясь руки волейболиста и успокаивая того этим простым действием. Подарив парню теплый взгляд, второкурсница повернулась к матери, которая внимательно за ними наблюдала, не отрываясь: — Кьётани Кентаро, мой… парень, — смущенно пробормотала девушка. — Что ж, очень приятно познакомиться, Кьётани-кун, — нервно протянула женщина, посылая дочери лукавую улыбку, — Моё имя Огава Фуджи. Надеюсь, что приятно познакомиться.       Парень лишь громко фыркнул, выражая этим весь скептизм по поводу знакомства. Хару недовольно поморщилась на такое отношение волейболиста к её матери. Слабо пихнув Кентаро в плечо, она встретилась с ним взглядом. Янтарь и сапфир пересеклись, и на пару мгновений в мире никого больше не осталось. Кьётани осторожно склонился к лицу девушки, подмечая красные от смущения щеки, и вновь оскалился, но как-то иначе. В нем не было прежнего раздражения. Хару нервно сглотнула, вспыхивая. Пара продолжала смотреть друг другу в глаза и даже не заметила, как Фуджи лукаво улыбнулась, наблюдая за этой немой сценой.       Она боялась, что её дочь стала ещё более замкнутой, чем раньше. Услышав о случившемся в доме Кикучи, Огава сразу же принялась искать свою дочь. Да, она знала, что поступила ужасно. Струсила, сбежала, оставила своего ребенка в лапах бывшего мужа. Однако теперь Фуджи была более-менее спокойна за судьбу своей дочери. Она видела этот дикий, поистине звериный блеск в глазах Кентаро, желание защищать своё и недоверие к любому незнакомцу. Это хорошо. Так легче было жить. Однако сейчас стоило поговорить о деле. Покашляв в кулак, Огава смогла наблюдать то, как Кикучи резко дернулась, из-за чего губы парня попали лишь ей на щеку. В то же мгновение всё лицо девушки стало красным, а парень постарался скрыть смущение за раздраженным рыком. Глаза его сверкнули недовольством, но розоватые щеки быстро сгладили впечатление грозного и опасного человека, и Фуджи постаралась спрятать улыбку в ладонях. Хару взглянула на маму и тихо пробормотала: — Извини… — Ничего, я и не рассчитывала на какое-то особое отношение к себе, — покачала головой женщина, задумавшись лишь на пару секунд. После она хлопнула в ладоши и бойко протянула, разом истратив всё смущение и неловкость, возвращая обретенную за это время уверенность, — Я хотела с тобой поговорить по поводу твоего отца, Хару… — Она к нему не вернётся, — прервав Огаву, хрипло прорычал Кентаро, заставляя вздрогнуть женщину от его грубого голоса. — Я и не прошу её возвращаться к… нему, — нахмурившись, поморщилась Фуджи. Неприятные воспоминания полезли в голову, но она лишь тряхнула головой и тихо продолжила: — Наоборот, он больше не потревожит тебя, Хару. Это я тебе гарантирую. — А почему мы должны Вам верить? — вновь подал голос Кентаро, зарабатывая от Хару возмущенный выдох и слабый толчок в бок. — Кьётани!       Девушка с недовольством взглянула на волейболиста, проводя кончиками пальцев по руке парня и мгновенно успокаивая того. Кентаро прерывисто вздохнул и покачал головой, прикрывая глаза. Его тело расслабилось, исчезла привычная напряженность, и Хару смогла вздохнуть с облегчением. Она вновь перевела взгляд на Фуджи и еле заметно кивнула той, показывая, что слушает. Огава нервно постучала пальцами по поверхности стола, искоса взглянула на волейболиста и медленно начала, осторожно подбирая слова: — Он в чём-то прав, Хару, — видя, что девушка хочет возразить, женщина мгновенно подняла руку, останавливая её: — Выслушай сперва. Верить всем подряд не стоит, Кьётани-кун в этом плане прав. Он меня не знает, а потому и не уверен в моих словах, это похвально. Однако сейчас я говорю правду, вряд ли теперь этот мужчина хоть как-то тебя побеспокоит. Скоро состоится суд, где его должны лишить родительских прав. Наконец-то у меня достаточное для этого влияние, — неловко улыбнувшись, пробормотала Огава. Её глаза затуманились от неприятных воспоминаний, заставляя Кентаро и Хару переглянуться. Тряхнув головой, женщина вновь подняла полный уверенности взгляд и ободряюще улыбнулась своей дочери: — Я предлагаю тебе жить у меня, Хару. Понимаю, это неожиданно, но советую тебе хотя бы подумать об этом…       Кьётани пораженно замер. Всё его тело напряглось, как перед прыжком, а глаза необъяснимо вспыхнули. Оскалившись, парень хотел оспорить слова Фуджи, напомнить ей, как долго она не появлялась в жизни собственной дочери, но вовремя прикусил язык и повернулся к задумчивой и шокированной Кикучи. Здесь он не имел права голоса, как бы печально не было это осознавать. Кентаро просто не хотел вставать между Хару и её матерью. Возможно, именно с этой женщиной она будет счастлива… — Я уже всё решила, — необычайно уверенно прозвучал девичий голос.       Вскинув голову, менеджер волейболистов лишь покачала головой и прикусила нижнюю губу, невольно обнимая руку напряженного Кьётани и водя по ней кончиками пальцев. Этот жест был привычен, он успокаивал не только второкурсника, который сейчас заметно расслабился, но и саму девушку. Так она ощущала рядом с собой человека. Того, кому не было на неё плевать. Кьётани всегда успокаивал и дарил защиту, даже когда был угрюм и раздражен. Невольно улыбнувшись на собственные мысли, Хару подняла пылающие необычайной уверенностью синие глаза на мать и протянула: — Я останусь с Кьётани-сан и… — девушка на мгновение замялась, но вскоре вновь собралась с духом и смущенно пролепетала, дополняя: — Кентаро.       Взгляд её вернулся к волейболисту, и Кикучи сильнее вцепилась ему в руку, будто боялась, что он сейчас куда-то уйдет. Парень на подобное лишь фыркнул, скрывая за этим свою радость, и привычно оскалился, накрывая её пальцы своей ладонью. Его хрипловатый, будто рычащий, грубый голос лишь бросил: — Проблемная.       «Я с тобой. Всегда…»       В это же время крикнули его глаза.       «Знаю…»       Робкая и смущенная улыбка стала ему ответом.