Призрачная власть стереотипов и убеждений

Медленно переводя взгляд с электронных часов на настенные, Бьякуя думал: «Её нет уже целый час и три минуты. Курасаки Ичиго пропал куда-то в самый неподходящий момент… А я по каким-то причинам не могу пошевелить ни одной своей конечностью. Что же мне делать? Ждать? Каждая минута кажется мне вечностью, что я буду делать, если потеряю её?» — при этой мысли в груди у мужчины что-то сжалось. В горле будто застрял комок чего-то, что невозможно было проглотить, глаза начало резать. Он зажмурил их, стараясь не заплакать. В этот момент послышался звук отворяющейся двери. Кучики, всё это время вслушивающийся в каждый шорох, с трудом повернул голову к комнатной двери и застыл в ожидании. Через несколько секунд, показавшихся капитану 6-го отряда необычайно долгими, в дверном проёме появилась Рукия, опирающаяся одной рукой на косяк, а второй — придерживая левое плечо. Что творилось в душе у Бьякуи в это мгновенье? Передать сложно. Ясно было одно: он был безумно счастлив тому, что его сестра не только жива, но даже может передвигаться, в отличие от него самого. Посмотрев на застывшую Рукию ещё с минуту, он закрыл глаза и опустил голову, почти касаясь подбородком шеи. «Слава Богам! — ликовал про себя раненый . — Ты жива и с тобой всё хорошо. Как же я рад…» С его души упал громадный камень, последовал громкий вздох. Маленькая синигами медленно подошла к брату и увидела, что он почти весь покрылся синевой. Она быстро побежала к тому шкафчику, из которого её гигай доставал аптечку; отпустив больное плечо, она стала ковыряться в шкафу одной рукой и, наконец, вытащила оттуда упаковку каких-то ампул. Положив их на диван к брату, она снова отправилась к шкафчику. Внимательно наблюдая за ней, Бьякуя заметил, что после Рукии на полу остаются кровавые пятна. — Ты ранена, – обеспокоенно пролепетал он. — Царапина, – брезгливо отозвалась девушка. Притащив к дивану упаковку шприцов, она села, разодрала пакетик с помощью зубов и одной руки, а затем умудрилась открыть ампулу и набрать полный шприц. Вторая её рука безжизненно свисала вниз. Собираясь сделать укол, Рукия внимательно посмотрела на брата. Весь его торс был перетянут бинтами. Выглядел он очень устало и, судя по тому, что всё тело его, кроме головы, было синего цвета, он не чувствовал вообще ничего. «Прости, что так долго», — произнесла мысленно Рукия, аккуратно вонзая тонкую иглу в его руку. — Что это? — Обычное сосудорасширяющее. Через некоторое время снова сможете чувствовать своё тело, нии-сама. Не знаете ли вы, где мой гигай? — Я отправил её к дому Куросаки, чтобы он пришёл тебе на помощь, как только вернётся домой. Что с тем пустым? — Мне пришлось сбежать от него. Я очень сожалею. Простите, что доставила вам столько хлопот, – поклонившись, проговорила девушка. «Вот же глупая… — вздохнул Бьякуя и снова посмотрел на неё. – Что это?» — ужаснулся он, мельком заметив сквозную дыру в её плече. В этот момент по всему телу начали бегать мурашки; словно забравшись под кожу, они мучили всё его существо. Понимая, что конечности освобождаются от отёка, Кучики протянул руку к плечу сестры и приопустил край её кимоно, обнажив ужасную рану. Так же, как и у него самого, кожа вокруг дыры была покрыта синевой, которая охватила ещё и левую руку. Покраснев, Рукия отвернулась, достала ещё один шприц и молча уколола себя. — Нужно срочно вызвать врача, ты видела свое плечо? — В этом нет необходимости, нии-сама. Я послала Ваш гигай в аптеку за бинтами. На сегодня хватит перетяжки, а завтра я сама себя подлатаю, – спокойно сказала она. – Когда по Вашим венам снова потечёт кровь, я затяну порез. — Ты хоть когда-нибудь можешь подумать в первую очередь о себе? Я запрещаю тебе лечить меня до тех пор, пока ты сама не восстановишься, – строго произнёс Бьякуя и, в знак своей непреклонности, сурово посмотрел на сестру. Её глаза широко раскрылись от негодования, затем одна бровь приопустилась, а в голове пронеслось: «Чёрта с два, дорогой брат! Делай, что хочешь, но помешать мне слегка тебя подлечить ты не сможешь». В эту минуту в комнату залетел растрёпанный гигай Бьякуи, крепко сжимавший в руке аптечный пакет. За ним зашло и тело Рукии. Оба тихо прошли мимо своих хозяев и отправились на кухню. Воспользовавшись тем, что Кучики отвлёкся, Рукия ловко подсела ближе и начала процесс лечения. Не успел Бьякуя отвернуться от гигаев, как за его спиной уже сиял слабый нежно-бирюзовый свет. Он с недоумением посмотрел на сестру и осуждающе кашлянул. — Прошу меня простить, нии-сама, но я вынуждена устроить бунт, – задорно произнесла она, счастливо улыбнувшись. «Она улыбается мне»,— не желая верить, проконстатировал происходящее ошеломлённый синигами. Его сестра была жизнерадостным и весёлым человеком: она дарила свою ясную, бодрящую улыбку почти всем, за исключением Бьякуи, который любил её больше жизни. Как же сильно он желал, чтобы она улыбнулась ему так же, как улыбается Куросаки, Абараю или как улыбалась раньше Кайену. Хотя бы одно движение уголками губ!.. И вот, она хитро смотрит на него, нежно улыбаясь и придерживая его руку, протянутую им с целью прервать лечение. «Тёплая», — пронеслось у него в голове. Оковы, сдерживающие его от того, чтобы сейчас податься вперёд и поцеловать её, начинали рушиться, ещё чуть-чуть и он потеряет над собой контроль. «Нельзя!», — прокричал в отчаянии внутренний голос, заставивший мужчину одуматься. Он резко отдёрнул свою руку от её маленькой ладошки и, поняв, что поступил очень грубо, отвернулся и закрыл глаза. Его поведение мгновенно стёрло улыбку с её лица. «Я позволила себе слишком много лишнего, совсем забыв, какую боль я причиняю ему, имея удивительное сходство с Хисаной», — виновато думала она, заканчивая восстанавливать верхний слой кожи на спине брата и планируя впредь лучше сдерживать себя от ненужных никому улыбок. — Я закончила. Можете вернуться в гигай, – стыдливо пролепетала она, убирая с дивана бинты, ампулы и шприцы. – Думаю, что завтра можно пропустить занятия и отдохнуть. Он открыл, было, рот, но не знал, что сказать. Бьякуя был взволнован собственным поведением и пытался подобрать слова, которые помогли бы ему объясниться, не раскрывая его чувств. Наконец, ему пришло в голову просто извиниться, но сестры уже не было: она поднялась наверх и уже закрылась в своей комнате. — Дубина... – буркнул он себе под нос, отправляясь на кухню, чтобы залезть в гигай. Через пару минут он уже лежал у себя в комнате и, обессиленный, крепко спал.