Призрачная власть стереотипов и убеждений

В комнате Бьякуи было темно, тихо и душно. Сквозь щели между шторами победоносно прорывались солнечные лучи, оставляя на полу белые полосы и показывая незаметные в темноте пылинки, которые неподвижно парили в воздухе. Кучики проснулся ближе к полудню и уже минут десять лежал на спине, глядя в потолок широко раскрытыми глазами, не думая ни о чём. Наконец, в голове начинала выстраиваться очередь произошедших за вчерашний день событий. Бьякуя медленно, но толково вспоминал, как он ходил в школу, как «поругался» с Куросаки, как возвращался домой с Рукией, как встретил пустого и как легко проиграл ему. Перед глазами начало вырисовываться ужасающее своими размерами серо, которое превратило бы капитана 6-го отряда в мокрое место, если бы не… «Если бы не громадная белая стена?.. — с некоторым сомнением припоминал он. – Откуда она взялась?.. Рукия. Пришла Рукия и создала эту снежную стену четвёртым танцем… сомнений быть не может, я ясно слышал, как она произнесла слово «четвёртый». Затем меня увёз домой здоровенный волк, который тоже появился благодаря Рукии. Она призвала его седьмым танцем и назвала Соде но Сираюки… Как такое может быть? До этого момента я был уверен, что знаю о ней абсолютно всё, и, согласно моим источникам, она использует только два первых танца, которые и так дались ей нелегко. Откуда может быть четвёртый, а тем более седьмой?! Когда она успела их изучить? И почему ни в одном отчёте о её досуге, каждый из которых я досконально изучаю, нет ни слова о том, что она знает более двух техник своего занпакто?». В голове у Кучики-старшего творилась каша. Разочарованный в своей осведомлённости по поводу способностей сестры, он нервно продолжал рассуждать: «Сбежала от него? Что за бред? Этот пустой движется быстрее меня, от него даже я не сумел бы убежать. Единственным из них двоих, кто мог бы дезертировать с поля боя — был пустой, а не Рукия. Значит, она заставила его уносить ноги от неё, в то время как я чуть не погиб от его руки минут за семь?.. Удивительно. И зачем она обманула меня, сказав, что убежала? Что поменялось бы, скажи она правду? Ничего не понимаю…». Ход его мыслей был прерван ощущением чувства голода, ведь Бьякуя совсем ничего не ел с позавчерашнего вечера. Он медленно присел на кровати, свесив вниз ноги, и, дождавшись, пока кровь отойдёт от головы, поднялся. Открыв шкаф, он начал искать хоть что-нибудь, что не будет портить его величественный и аристократичный стиль, но, поняв, что хочет слишком многого от современной одежды, достал фиолетовую футболку, тёмные широкие джинсы, белые носки и толстовку, такого же цвета, на замке с капюшоном. Одевшись, он вышел из своей комнаты и направился к лестнице, но перед тем, как спуститься на кухню, решил заглянуть в комнату сестры. Бьякуя долго стоял перед дверью, взявшись за ручку, но не решаясь повернуть её – то ли стеснялся, то ли боялся – и сам не знал. Собрав волю в кулак, он смог-таки повернуть её и заглянуть внутрь. Вся комната была залита ярким дневным светом, врывающимся в неё через огромное окно, которое занимало почти всю стену напротив двери. Квадратное по форме помещение было раза в два больше, чем апартаменты Бьякуи. Прямо под окном располагалась широкая двуспальная кровать, на которой Рукия казалась ещё крошечнее, чем обычно. У правой стены стоял комод, рядом с ним располагался письменный стол, на котором лежала куча тетрадей, учебников и прочих учебных принадлежностей. Между столом и комодом красовался большой цветок, напоминающий маленькое деревце с пышной кроной. На левой стене, непонятно для каких целей, висела большая белая доска, а под ней — узенькая полка, на которой были аккуратно сложены разноцветные маркеры. Остальное свободное стенное пространство было занято многочисленными полками, которые просто ломились от того количества книг, которое на них располагалось. Местами между всей этой литературой мелькали комнатные цветы, которые вместе с книгами создавали тёплую и уютную домашнюю атмосферу. Казалось, что Рукия живёт здесь довольно давно, несмотря на то, что они поселились в этом доме полтора дня назад. Кучики зашёл, тихонько притворив за собой дверь. Ещё раз осмотревшись в комнате, он подошёл к кровати. Рукия всё ещё крепко спала. Она была прикрыта одеялом только по пояс, живот был обнажён, всё тело от груди до самой шеи было туго перетянуто бинтами. В плечевой части по бинтам расходилось огромное алое пятно, руки были свободны: одна лежала вдоль тела, а другая согнута в локте так, что ладонь находилась на уровне головы. Во сне маленькая синигами слегка улыбалась и выглядела весьма умиротворённо, несмотря на то, что была серьёзно ранена. Увидев сестру такой, Бьякуя невольно улыбнулся; он тихонько взял одеяло и аккуратно закрыл им Рукию. Убедившись в том, что с ней всё в порядке (по крайней мере, относительно), он вышел так же бесшумно, как и зашёл. Спустившись вниз, капитан 6-го отряда прошёл на кухню и открыл холодильник. К его великому разочарованию, есть там было нечего, за исключением полуфабрикатов, вид которых Бьякую не вдохновил. Он достал стакан, налил себе воды и сел на стул, пытаясь выйти из своего печального положения. Через некоторое время его осенило: «Ведь в Серейтее есть забегаловка, в которую по выходным ходят алкоголики! Иногда Абарай приносит оттуда на территорию отряда мешочки с едой, которая должна быть вполне съедобной. В мире живых просто обязаны быть подобные заведения», — думал он, уже стоя в коридоре и обувая кроссовки, которые нашёл там же. Увидев в углу свою школьную сумку, он вспомнил, что вчера оставил её в парке. «Как она оказалась здесь?» – спросил Кучики сам у себя, нахмуривая брови и поднимая с пола предмет своего беспокойства. Решив, что её принесла либо Рукия, либо его гигай, Бьякуя достал из неё мешочек, который ему давал перед уходом Укитаке, и вышел на улицу. Погода напоминала вчерашнюю. Солнышко задорно улыбалось в небе, освещая и грея нашу планету своими ласковыми лучами. Выйдя на крыльцо, Бьякуя прищурился и, прикрыв глаза рукой, посмотрел на небо, затем спустился по небольшой лестнице и отправился искать место, где можно было купить поесть. Улицы были пустыми: весь город погряз в своих делах, и за всю дорогу мужчине встретилось только два или три человека. Вскоре стали слышны звуки машин: где-то поблизости должна была быть дорога. Немного подсуетившись, Бьякуя отыскал её и отправился вдоль проезжей части. Через минут десять он наткнулся на вывеску «Гурман». «Кажется, это то, что нужно», — подумал он, открывая входную дверь. Он был прав: выбранное им заведение оказалось рестораном. Помещение показалось Кучики очень странным, потому что в нём начисто отсутствовали окна, а освещение шло только от настенных ламп в красных стеклянных абажурах. Зал, в который он вошёл, был довольно-таки большим, и почти всё его пространство было занято невысокими столиками со стоящими рядом мягкими беленькими диванчиками. В ресторане не было ни одного человека. Протиснувшись через преграды в виде столиков, мужчина подошёл к бару и, не увидев ни одной живой души, вполголоса спросил, есть ли тут кто. Через пару минут на отклик прибежал молодой человек и, с удивлением взглянув на Бьякую, спросил: — Вы хотели бы сделать заказ? — Да, вы ведь готовите на вынос? — Конечно, — с гордостью произнёс молодой человек. — Мне бы что-нибудь на завтрак и обед, – спокойно сказал Кучики, в душе очень обрадовавшись тому, что довольно быстро нашёл то, чего хотел, и, немного подумав, добавил: — На двоих. Парень за стойкой улыбнулся и ушёл туда, откуда пришёл. Вернувшись через некоторое время, он вручил Бьякуе счёт. Внимательно изучив его, Кучики, достал из мешочка несколько бумажных купюр и передал молодому человеку, а тот, в свою очередь, пересчитал их и попросил подождать, пока блюда приготовятся. С кухни ресторана пахло одурманивающе вкусно, слюнные железы начинали подводить его: сейчас Бьякуя чувствовал себя не славным капитаном одного из 13-ти отрядов синигами, а собачкой Павлова, которой владеют жалкие рефлексы. Дождавшись-таки своей еды, он взял с барной стойки пакет, поспешно вышел на улицу и отправился домой. По пути Кучики заскочил в повстречавшийся первым супермаркет, купив там кулинарный журнал и показавшиеся ему необходимыми продукты: рис, яйца, картошку, морковку и прочие овощи. Наконец, он дошёл до дома, поднялся по лестнице и столкнулся с одной небольшой проблемой: обе руки были заняты пакетами, а ключи от дома валялись где-то в сумке. Ставить пакеты на пол было нельзя: они были забиты до такой степени, что если бы он их поставил, то потом ползал и собирал бы их содержимое с пола. В одну руку они тоже не влезали. Прежде, чем Кучики стал составлять план по изыманию ключей из сумки без использования рук, входная дверь открылась и перед ним предстала Рукия. Она была одета в ярко-жёлтое платье, а волосы её — растрёпаны – видимо, только что поднялась с постели. Девушка с удивлением поглядывала на брата, непроизвольно склонив голову набок. Затем увидела в его руках два здоровенных пакета и хотела, было, помочь, но он тихонько отстранился и тем самым дал понять, что справится сам. Бьякуя молча вошёл, снял обувь и отправился на кухню. Рукия закрыла дверь и, краснея, улыбнулась ему вслед: «Никогда бы не подумала, что увижу его таким. Так и хочется обнять. Жаль только, что нельзя». Прибежав на кухню, девушка встала в проходе, широко раскрыв глаза, и стала наблюдать интересную картину: капитан 6-го отряда, 28-я глава древнего и уважаемого клана, Кучики Бьякуя собственной персоной, сейчас стоял перед ней, одетый в джинсы, футболку, неформальную белую толстовку, и с удручающим видом разгружал пакеты с продуктами, как натасканная мамаша большого семейства. С одной стороны, сложившаяся ситуация была очень забавной и вызывала улыбку, а с другой – имея такую родословную и такое звание, мужчина приживался к непривычным для него условиям, что, несомненно, заставляло проявить к нему уважение и немного посочувствовать. Постояв на месте, Рукия подошла к брату и начала помогать ему складывать покупки по местам. Увидев сестру, Бьякуя вспомнил, что наделал вчера из-за того, что чуть не потерял над собой контроль, он опустил глаза, а потом тихо, как будто бы даже виновато, проговорил: — Я купил поесть. Девушка, отвлёкшись от коробочек с рисом, удивлённо посмотрела на него. Заметив на себе её взгляд, он достал со дна одного из пакетов две коричневые пластмассовые коробочки с прозрачными крышками и положил их на стол. — Поедим, когда закончим? – спросил он, глянув на сестру. — Конечно, — отозвалась Рукия и улыбнулась глазами. Они пробыли здесь совсем недолго, но Кучики уже заметил, что в мире живых Рукия ведёт себя немного проще и увереннее — это радовало Бьякую, ведь он давно хотел посмотреть на неё естественную в открытую, а не скрываясь и опасаясь быть замеченным. — Как твоё плечо? — Всё хорошо, большую часть тканей я восстановила сегодня утром, – спокойно сказала девушка и потянулась за коробкой с печеньем. «Вот что за?..» — недовольно спрашивала она сама у себя, не сумев достать до нужной полки. Иногда её рост бесил Рукию больше всего на свете: издевательства в школе, вечные острые насмешки, а теперь недоступность печенек. Вдруг над головой мелькнула тень, и она увидела мужскую руку, с лёгкостью доставшую нужную ей коробку. Девушка посмотрела вверх. Бьякуя стоял к ней практически вплотную: настолько близко, что сам смутился. Он опустил печенье прямо в руки сестре и поспешно отвернулся, закрыв глаза. — Спасибо, — сказала Рукия, смущённо прижав коробку к груди, и посмотрела на брата. — Не за что, — тихо ответил он, садясь за стол, — пошли есть. Ели они молча. Оба были очень голодные, поэтому говорить было просто некогда. Бьякуя так и не узнал, что он купил в ресторане, но это что-то было очень вкусным. Наевшись до отвала, оба синхронно вздохнули и облокотились на спинки стульев. — Я купил какую-то маленькую книгу, в которой есть инструкции по готовке, – сказал Бьякуя после некоторого молчания. – Я ведь не ошибся, подумав, что ты, как и я, не умеешь готовить? «Нашёл о чем спрашивать, — нервно подумала Рукия, которой было стыдно признавать, что в готовке она полный ноль. – Естественно, я не умею…» — Не ошиблись, — дрогнувшим голосом выдавила из себя синигами. — Тебе нечего стыдиться, — произнёс он с ледяными нотками в голосе, заметив её смущение, – девушке из знатного рода не положено заниматься готовкой. С этими словами он встал, задвинул за собой стул и выбросил пластмассовую коробочку, в которой находился его «завтрак». На секунду он застыл, собираясь задать Рукии вопросы по поводу вчерашних приключений, но тотчас передумал: «Если она никому не показывала и до этого не использовала эти техники, то, скорее всего, не хочет, чтобы о них кто-то знал. Спрошу потом». Кучики-старший вышел и, поднявшись на второй этаж, зашёл в свою комнату, в которой пробыл оставшуюся часть дня. Добравшись до своих апартаментов, Рукия подошла к постели и рухнула вниз. «Он не задавал вопросов ни вчера, ни сегодня… Значит, либо ничего не помнит, либо понимает, что я буду пытаться уйти от ответов на всевозможные вопросы по поводу вчерашнего, — думала она, звездой развалившись на своей большой кровати. – И всё-таки, как я могла дать пустому сбежать? То, что он вернётся — лишь вопрос времени… И этот его яд на когтях даёт повод для беспокойства. В книжках было написано, что для самозащиты у лесных вепрей через поры бивней выделяется яд, который при попадании в кровь, незначительно сужает сосуды на небольшой период времени. Но, чёрт возьми, у этого такой яд ещё и на когтях, к тому же сосуды сужаются отнюдь не «незначительно», а до такой степени, что кровь по ним почти не идёт. Его лапы очень опасны, надо брать это во внимание при нашей следующей встрече. Бьякуя… Хорошо, что с ним всё в порядке. Однако жить с ним в одном доме наедине так непривычно, постоянно одолевают желания зайти к нему в комнату, обнять или, того пуще, поцеловать. Я всё жду, когда меня перестанет с такой бешеной силой тянуть к нему, но этот момент всё не настаёт да и вряд ли скоро настанет. Любить своего брата не той любовью, которой положено, очень скверно». Чтобы отвлечься от посторонних мыслей, она встала, нашла книгу, которую давно хотела прочесть и читала её до тех пор, пока не заснула.