Призрачная власть стереотипов и убеждений

Бьякуя последовал «совету» старикашки и вышел из кабинета, но не один: директор отправился с ним. — Пойдём, я расскажу тебе о твоём наказании, Кучики Бьякуя, — ехидно пропищал он с улыбкой и вышел из приёмной. Синигами последовал за ним. В коридоре второго этажа, рядом с дверью в приёмную, прислонившись спиной к стене, с задумчивым видом стояла Рукия, которая, увидев брата, немного оживилась. Она подошла к нему и обеспокоенно спросила о том, как всё прошло. — Всё в порядке, не волнуйся. Иди домой без меня, я попытаюсь отвязаться от него как можно скорее, — сказал он тихо, положив левую ладонь ей на плечо. Рукия коснулась его груди, не желая отпускать. Что-то внутри подсказывало ей, что ничем хорошим это не кончится. Она чуть приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же замялась и решила промолчать. Мужчина, заметив этот порыв, думал попросить её сказать то, что она хотела, но увидел директора, который уже ждал его у входа на лестницу и всем своим видом показывал, что ждать больше не будет. Бьякуя убрал руку с плеча сестры и с неохотой отправился к старику, решив, что поговорит с Рукией дома. Директор спустился на первый этаж и зашёл под лестницу. Немного удивлённый Бьякуя, согнувшись почти в два раза, чтобы не удариться об нависающие сверху ступеньки, встал прямо позади него. Старик, нервно оглянувшись назад, достал из кармана связку ключей. Через пару мгновений послышался скрип отворяющейся двери. Комната, в которую они зашли, была похожа на кладовку: вся она была увешана какими-то деревянными полками, заполненными пыльным барахлом. Единственным источником света был проём входной двери, который исчез после того, как дверь таинственным образом захлопнулась. Стоящий впереди старик пропал из виду из-за наступившей темноты, Бьякуя не мог видеть даже выставленную прямо перед лицом ладонь, не говоря уже об остальном. — Нехорошо выходит, Кучики-тайчо, — со вздохом начал говорить подозрительный директор школы. – Уж никогда бы не подумал, что мир живых сможет извратить даже Вас… — Кто ты такой? – холодно спросил капитан, поняв, что имеет дело не с обычным человеком. — Разве это имеет значение? Гораздо важнее сейчас то, что Вы уже почти намертво привязались к своему гигаю и совсем забыли о том, кто Вы такой. Бьякуя упорно молчал, догадываясь о том, что старик не кто иной, как агент совета старейшин его клана. Он чувствовал, что вся его счастливая, безмятежная жизнь летит к чертям. — Как мог человек, о котором ходили легенды, так посрамить честь своего великого клана? Как мог человек, так глубоко чтивший закон, предаться земным утехам и вступить в связь с собственной сестрой? – раздражённо продолжал разгневанный шпион, всё сильнее и сильнее повышая голос. – На Ваше счастье, мы с великим трудом смогли сохранить это в тайне, однако, безнаказанным Вы не останетесь, — немного успокоившись, продолжал он. Послышался звук вынимаемого из ножн клинка, после чего глаза начал резать яркий свет открывшегося посреди комнаты Сенкаймона. Бьякуя сузил глаза и прикрыл лицо рукой для того, чтобы защититься от белого света. — Вылезайте из этого проклятого творения Урахары Киске и отправляйтесь туда, где Вам надлежит находиться. Вас ждут, — отрезал старик и спрятал свою катану. — Моя сестра… — начал Кучики-старший, но был прерван надоедливым директором. — Она тоже вернётся в Серейтей, я отправлю за ней, как только вернусь в кабинет. Капитан 6-го отряда с трудом избавился от гигая и, сохраняя на лице свою знаменитую маску равнодушия, отправился в Общество Душ. Какой бы важной шишкой он ни был, со старейшинами спорить не мог ни при каких обстоятельствах. Все его действия контролировались кучкой дряхлых стариков, наперекор которым он не смел пойти, даже при очень большом желании. В крайнем случае, он мог бы покинуть пост главы клана и счастливо жить с Рукией, не обременяя себя такой благородной фамилией. Однако, не всё так просто, ведь у этих ребят необычные методы влияния: если им что-то не понравится, то они будут манипулировать им через Рукию, а этого капитан Кучики позволить не мог. Сенкаймон вывел Бьякую на лужайку поместья, где его, как и говорил директор, ждали трое старейшин. Одарив каждого из них надменным взглядом, мужчина прошёл в поместье, чтобы отправиться в кабинет для общих собраний. Рукия пришла домой уже два часа тому назад и выводила на своей белой доске доказательство формулы Ньютона-Лейбница, которое никак не шло из-за того, что она поминутно отвлекалась на то, чтобы проверить, не вернулся ли брат. Покончив со своей работой, она спустилась вниз и посмотрела на время. «Прошло уже два с половиной часа… Не может же он сидеть там так долго», — обеспокоенно подумала она и накинула на себя толстовку, чтобы отправиться в школу. Чем ближе она подходила к учебному заведению, тем сильнее портилась погода. Сначала начал усиливаться ветер: казалось, что будь Рукия на пару граммов легче, то она бы не смогла остаться на земле и была бы похищена разъярившимся ураганом. Поначалу слегка покрапывающий дождь превратился в яростный ливень, который смывал всё на своём пути. Небосвод, словно голодный зверь, недовольно гремел и сверкал ярко-белыми молниями, которые словно жилки, пронизывали его серую, почти чёрную, громаду. Прозябшая и насквозь вымокшая Рукия влетела в школьные двери и остановилась около шкафчиков с обувью, опершись руками на колени и пытаясь отдышаться. В школе было темно и тихо. Девушка подошла к шкафчику Бьякуи. Его сменка была на месте. «Значит, он всё ещё здесь», — подумала девушка, вздрагивая от очередного приглушённого удара грома. Она отправилась к лестнице и поднялась на второй этаж. Пройдя по тёмному коридору к приёмной, она зашла внутрь и, не обнаружив ни единой живой души, тихо постучала в дверь директорского кабинета. Деревянная дверь зловеще приоткрылась, вылив в приёмную поток яркого жёлтого света. Синигами осторожно заглянула в образовавшуюся щель и тихонько зашла внутрь. В кабинете не было никого, кроме старика, сидящего на своём месте и заполняющего какие-то документы. — Я уж думал, что ты не придёшь за ним, — лукаво произнёс он, не отрываясь от своего дела. — Извините, но не могли бы Вы сказать, где я могу найти своего брата? – настойчиво спросила она, не обратив особого внимания на его реплику. — И не стыдно тебе до сих пор называть его братом? – почти с укором вымолвил он и наконец-таки взглянул на неё. Заметив, что она растерялась, старик продолжил. – Он приютил тебя, обогрел, удостоил такой великой фамилии, и как ты отблагодарила его? Затащила в постель вместо того, чтобы сутками тренироваться и стремиться к званию, как минимум, лейтенанта. Седьмой офицер – это ведь настоящий позор для синигами с фамилией Кучики! – вскрикнул он, стукнув по столу ладонью, отчего Рукия невольно вздрогнула. Её глаза напоминали два больших блюдца, она была напугана, растеряна и озадачена. — Жалкое отродье, ты просишь меня сказать, где он? – всё не успокаивался директор. – Сейчас он готовит всё необходимое, чтобы изгнать из Общества Душ ничтожество, посмевшее его опозорить! Сердце в груди Рукии резко сжалось от услышанных из уст старика слов, оно пыталось отвергнуть ту информацию, которую ему передали уши, но разум не мог позволить ему сделать это настолько легко. Девушка стала судорожно перебирать все «за» и «против», пытаясь понять, правда это или ложь. — Знаешь, куда отправляются те, кто был изгнан из Общества Душ? – ненавязчиво спросил директор, прерывая мысли Кучики-младшей, которая вопросительно взглянула на него. Старик поставил оба локтя на стол, скрестил пальцы рук и, исказив своё морщинистое лицо в зловещей улыбке, медленно, отчеканивая каждый слог, произнёс: — Эйен – мир вечной жизни.

Гомен за то, что глава вышла кривая, написана на скорую руку) В общем, я нагло хотел бы попросить дорогих читателей честно, представив, что вы обращаетесь к стене(я не обижусь), высказать мне своё мнение. Если дальше получается ни о чём, то я с радостью закончу, если же здесь ещё может выйти что-нибудь интересное, то продолжу) Заранее спасибо.