Призрачная власть стереотипов и убеждений

Три долгих месяца он ждал, когда появится возможность проникнуть в мир живых, не вызывая лишних подозрений. Как сильно он устал от томительного ожидания, которое мучило его изо дня в день. Каждая секунда тянулась целую вечность, работа не могла унять его пыла и желания отправиться за ней, а бессонные ночи, проводимые в раздумьях, лишь усугубляли ситуацию. Но, как известно, ничто не вечно, и страдания, которые испытывал Кучики Бьякуя, не были исключением из этой философской аксиомы. Капитаны 6-го и 13-го отрядов быстрыми шагами направлялись к Сенкаймону. В мире живых их ждало очень серьёзное задание, к которому обоим стоило подойти со всей ответственностью: в Каракуру таинственным образом пробралось несколько десятков меносов. Однако задание было лишь прикрытием для истинной цели их визита, поэтому им обоим хотелось как можно скорее выполнить возложенную на их плечи миссию. - Тридцать четвёртый, - со вздохом произнёс Укитаке, возвращая меч в ножны. – Этот точно был последним? Стоявший рядом Бьякуя кивнул ему в ответ. Полная луна хорошо освещала его бледное лицо. - Теперь займёмся нашим ритуалом, - улыбнулся Джууширо, заметив, что его товарищ уже сгорает от нетерпения. – Где была Рукия, когда ты возвращался в Общество Душ? - Дома. - Хорошо. Веди меня, - скомандовал беловолосый капитан, после чего направился к нужному месту, едва поспевая за сюнпо Бьякуи. Капитан Кучики отворил дверь и осторожно вошёл в тёмный коридор. В голове у него начали всплывать воспоминания: ему казалось, что ещё совсем недавно он стоял тут и искал во тьме её маленькое хрупкое тело. «Когда я коснулся её, то сразу почувствовал, что она уже тянет меня вниз, а затем целует», - он прекрасно помнил каждое мгновенье того замечательного дня, проведённого с ней. От приятных мыслей капитана отвлёк Укитаке, который усердно пытался найти любой источник света и нечаянно задел Бьякую рукой. Кучики прошёл чуть вперёд и, нажав на выключатель, отправился к лестнице на второй этаж. В комнате Рукии было темно, попытки осветить её окончились неудачей, так как лампочка, по всей видимости, перегорела. Кучики, которому хватило и лунного света, внимательно осмотрел её вещи и, не обнаружив ничего подозрительно, спустился к Укитаке, который уже ждал его в гостиной. - Для того, чтобы отправить тебя в Эйен, мне нужно три ножа без рукоятей и такая стена, на которой ты поместишься в полный рост. Капитан 6-го отряда ушёл на кухню, затем вернулся, держа в руках три ножа, с которых только что снял деревянные рукояти, и, убрав с самой свободной стены в комнате большую картину, вопрошающе взглянул на своего напарника. - Хорошо, - одобрительно кивнул тот и уткнулся в больше похожий на тряпку, нежели на бумагу, лист, выдранный из старой библиотечной книги. - Теперь подойди к стене, прислонись к ней спиной, подними руки и терпи. Немного озадаченный словом «терпи» капитан снял с себя хаори и выполнил все указания, после чего ему пришлось стиснуть зубы от режущей боли в ладонях: Укитаке хладнокровно пригвоздил его руки к стене и принялся вырисовывать стёкшей на пол кровью какие-то символы, которые уже через минуту украшали весь торс Бьякуи. - Будь осторожен, найди её и обязательно возвращайся, - расстроенно проговорил Джууширо и, пронзив сердце своего товарища третьим ножом, начал торопливо читать с листа какое-то заклинание. Кучики его не слышал. Боль в сердце глушила абсолютно всё, оставляя в ушах лишь невыносимый звон. С каждым мгновеньем его тело становилось всё легче и легче. Через несколько секунд он смог открыть глаза и в последний раз взглянуть на друга, который столько для него сделал. - Спасибо, - успел сказать он, прежде чем в глазах окончательно потемнело. Бьякуя очнулся на зелёной траве, которая, колыхаясь от дуновений лёгкого ветерка, щекотала ему нос. Он опёрся на руки и попытался подняться, но тут же упал: повреждённые ладони не выдерживали такой нагрузки. Перевернувшись на спину, он осмотрел раны, после чего сердито сдвинул брови. - Попадись мне на глаза тот старик, который проделал то же самое с Рукией… - со злостью сказал капитан 6-го отряда и привстал, чтобы осмотреться. Он сидел на ярко-зелёной полянке, которая была окружена редким пальмовым лесом, в лицо ему дул тёплый вытер, а где-то впереди шумел океан. Не обнаружив никаких признаков людского присутствия, мужчина решил отправиться к солёной воде, чтобы промыть ею свои раны. По пути он подметил, что его духовный меч бесследно исчез, как и любые навыки синигами, в том числе, горячо любимое им сюнпо. Дыры в сердце он тоже не обнаружил, несмотря на то, что все его раны, вплоть до ничтожно маленьких порезов от бумаги, заработанных вчерашним вечером за письменным столом, всё ещё были при нём. Удивительно чистая, почти кристальная вода ласково смывала с его ладоней запекшуюся кровь и обжигала порезы, вознаграждая их обладателя неприятными ощущениями. Бьякуя внимательно вглядывался в голубую гладь, когда заметил на воде чужую тень. Резко отскочив в сторону, он развернулся и увидел большого загорелого человека, который, недолго думая, ринулся к нему, замахиваясь огромным мачете. Громила был настолько медлителен и неповоротлив, что Кучики с лёгкостью уходил от всех его ударов. Убедившись в своём преимуществе, капитан успешно контратаковал: здоровяк пошатнулся и отошёл в сторону. Немного постояв на месте, он начал говорить: - Ты силён и ловок. Я могу предложить тебе работу. «О чём он говорит?» - с негодованием подумал Бьякуя, не переставая испепелять своего противника надменным взглядом. - В этом мире есть только два пути: жить либо как раб, либо как свободный человек. Тебе, в отличие от многих других, посчастливилось выбирать между свободой и неволей. Следуй за мной, – отрезал громила и направился в сторону леса. Бьякуя не понял абсолютно ничего из всего того, что сообщил ему его недавний враг, но немного поразмыслив и подметив, что «где люди, там и Рукия», решил пойти следом. Незнакомец вывел его на холм, с которого виднелась большая бухта, маленький прибрежный город и высокий частокол, за которым располагались нежно-золотистые поля неизвестного Бьякуе растения. Через полчаса они стояли у довольно большой и красивой усадьбы, тонувшей в зелёном цвете обвивающей её растительности. Здоровяк постучал в дверь, поинтересовался у открывшей её девушки, дома ли хозяин, и, получив положительный ответ, вошёл внутрь. Весь дом был начищен до блеска; приятно пахло свежим воздухом и цветами. Стены окрашены в бежевый цвет, а древесина, из которой сделана вся мебель, оконные рамы и лестницы, была очень тёмной. В сочетании эти цвета придавали внутренности дома какой-то кофейно-сливочный оттенок, который мог расслабить и успокоить любого, кто зашёл внутрь. Преодолев довольно длинный коридор, они вышли к большой, очень похожей на ворота, двери. За дверью находился просторный кабинет, обставленный очень строго, но со вкусом. Большие окна позволяли яркому солнцу освещать почти всё помещение, за исключением пары уголков, куда не могли пробиться его настойчивые лучи. За столом, находящимся напротив дверного проёма, сидел человек, которому в мире живых не дали бы больше тридцати лет. Его строгие чёрные глаза бегали по строчкам какого-то документа, совсем не желая подниматься на вошедших в кабинет мужчин. - Тайзо-сама, я привёл Вам кандидата в надсмотрщики. Внимателен, спокоен, ловок, очень силён, - выпалил громила, в голосе которого можно было заметить страх перед человеком, сидящим за столом. Хозяин дома отвлёкся от своих бумаг и посмотрел на своего «кандидата». Оценив внешность и телосложение новичка, он встал со своего места, подошёл к окну и приказал здоровяку покинуть кабинет. - Назови мне своё имя. Капитана 6-го отряда передёрнуло: "Смеет мне приказывать?" – негодовал он, невозмутимо взирая на своего собеседника из-под полуопущенных век, но всё же понимал, что находится не у себя дома. Высокомерный аристократ внутри него начал сдавать позиции, осторожно уступая место здравомыслящему и целеустремлённому «простолюдину». - Укитаке Бьякуя, - ответил он, не теряя времени на придумывание фамилии. Ещё с детства, по совету деда, он выработал полезную привычку не называть своего имени, где попало. Во время сражения с эспадой это железное правило не принесло ему никакой пользы, но именно сейчас оно вспомнилось очень кстати. - Любой нормальный человек предпочтёт неволе свободу. По тебе не скажешь, что ты глуп, - говорил хозяин дома, не отрываясь от панорамы, открывающейся ему из окна, и вертел в руках маленький предмет, напоминающий какую-то коробочку. – Теперь ты будешь называться надсмотрщиком. Твоё дело – следить за тем, чтобы рабы качественно выполняли свою работу. Запомни, что невольники – это жалкие, плешивые псы - не более того. Ты должен выполнять свои обязанности, не проявляя жалости или милосердия, в этом мире им нет места. После того, как выйдешь из дома, иди прямо по дороге, пока не наткнёшься на высокий деревянный забор. Начни обходить его справа и увидишь деревянный дом. Там тебе расскажут о том, куда ты попал и что от тебя требуется, - он отошёл от окна и сел на своё место, после чего недовольно глянул в сторону своего нового надсмотрщика и сердито добавил: – А теперь вон из моего кабинета. Несчастному Бьякуе, которому отдали уже второй по счёту приказ, не оставалось ничего, кроме как послушно выйти за дверь. Он быстро шагал к выходу из дома, догадываясь о том, что если бы он не заметил громилу, то его бы уже причислили к ранее упомянутым «рабам». «Там мне расскажут, что это за…» - от мыслей его оторвал молодой человек, с которым он столкнулся около лестницы. - Смотри, куда идёшь, тупоголовый, - проворчал кудрявый юноша, которого Бьякуя, сам того не заметив, сбил с ног. Он встал, отряхнулся и хотел, было, начать отчитывать своего обидчика, но, подняв на него свои карие глаза, замолчал и стал вглядываться в каждую черточку его аристократичного бледного лица. Негодующий внутри, но абсолютно спокойный снаружи Бьякуя стоял перед ним и ждал, когда тот объявит ему результат столь тщательного осмотра. - Кучики Рукия, случайно, н-не твоя родственница? – спросил молодой человек, который был настолько взволнован, что начал заикаться. При её имени, услышанном из уст кого-то, кто жил на этом острове, сердце мужчины сжалось. «Он знает её... Значит, она жива и находится где-то здесь. Мы ходим ногами по одной и той же земле…» - думал он и еле сдерживался от того, чтобы не выдать себя от счастья, которое переполняло каждую клеточку его тела. До этого момента Бьякую всё ещё терзали сомнения, которые порою заставляли его подумать о том, что Укитаке ошибся, и нет никакого Эйена, нет Рукии. Но стоило юнцу произнести столь дорогое ему имя, как душа восстала из пепла, словно пылающий феникс, и готова была выпрыгнуть из тела, чтобы отправиться навстречу той самой любимой и единственной на всём белом свете. - О ком ты говоришь? – не растерявшись, спросил Бьякуя, который всё ещё помнил, что представился фамилией Укитаке. - О девушке, имя которой совсем скоро прогремит по всему простору Эйена… - задумчиво произнёс юноша, опустив голову. Кучики хотел задать ему несколько вопросов по поводу местонахождения своей сестры, однако, его собеседник, окончательно потеряв интерес к новому подчинённому своего отца, медленно пошёл туда, куда направлялся. Проводив его глазами, мужчина вышел из красивой усадьбы и отправился к плантации, где вскоре нашёл высокий деревянный дом, о котором ему говорил Тайзо. В передней не оказалось никого, кроме большого мохнатого пса, который поспешил обнюхать Бьякую, едва заметив его у входа в дом. Полностью проигнорировав появление собаки, капитан проследовал прямо по коридору к той двери, из-за которой доносился чей-то громкий смех. Смело отворив дверь, он вошёл в довольно просторную комнату, заставленную кроватями, и неторопливо окинул оценивающим взглядом всех её обитателей. В помещении находилось всего три человека, очень похожих на того, которого он встретил утром. Они сидели на кроватях и оживлённо беседовали. - Неужто новичок?! – воскликнул один из них, заметив стоящего в дверях Бьякую. - Вот это да! Иди-ка сюда, дружище! – подхватил другой и весело заулыбался. Капитан Кучики подошёл поближе в надежде получить от этих обезьян ответы на свои вопросы. - Не стой столбом! Присаживайся, - обратился к нему третий и похлопал широкой ладонью по серой простыне. – Рассказывай, кто ты такой, откуда пришёл? - Моё имя – Укитаке Бьякуя. До того, как попасть сюда, я был седьмым офицером в отряде синигами, - спокойно вымолвил Кучики, опускаясь на кровать. - Да, мы видим на тебе форму. За что ж сюда могли отправить седьмого офицера? - Не угодил одной влиятельной семье, - умело выкрутился мужчина, заметив, что они считают его подозрительным. Троица многозначительно переглянулась, после чего один из них решил посвятить Бьякую в курс дела. Капитану поведали об Эйене и его обитателях, разъяснив, что всё население делится на свободных и невольных, с преобладанием последних. - Мы нужны для того, чтобы следить за работой невольников, - завершал свой рассказ один из громил. - Жизнь надсмотрщика – это просто малина, особенно, если сравнивать её с той, которой живут рабы. Хотя, пожалуй, правильнее сказать, что они и не живут вовсе, а влачат своё жалкое существование. Бедняги обречены на вечные страдания – и такова судьба почти каждого, кто угодил сюда. Тебе крупно повезло, приятель. - Хочешь сказать, что все они послушно работают сотни лет, совсем не пытаясь сбежать? - Отсюда невозможно… - повествующий замолк и, опустив голову, добавил: - … сбежать. Видишь ли, я живу здесь около пяти веков и прекрасно знаю о том, что за тысячу лет существования рабовладения никому не удалось сбежать, однако, буквально пару дней назад произошло событие, которое в скором времени заставит вздрогнуть весь Эйен. Рассказ надсмотрщика становился всё интереснее и наконец-то смог зажечь в холодной душе Бьякуи огонёк любопытства. - Наверное, стоит начать с самого начала, - кашлянул здоровяк, прикрывая рот сжатой в кулак ладонью и, устроившись поудобнее, продолжил: - Около трёх месяцев назад на наш остров забросило очередного несчастного. Обычно, такие события не запоминаются, ибо вновь прибывшие сразу же сливаются с пресной толпой рабов, в которой ни один надсмотрщик не способен отличить одного беднягу от другого: у всех одни и те же совершенно безжизненные лица. Но в этот раз всё было по-другому. Однажды поутру я, как и обычно, спокойно заковывал в кандалы своих подчинённых до тех пор, пока не заметил перед собой черноволосую малышку, которую видел тогда в первый раз. Она была настолько крохотной, что мне показалось, будто передо мной стоит ребёнок. «Как же так? – подумал я. – На той стороне опустились до того, что отправляют сюда беззащитных детей?», но вглядевшись получше, я заметил, что она является довольно взрослой девушкой. Женщины в Эйене – большая редкость. Судьба тех немногих представительниц прекрасного пола, которые сюда попадают, складывается намного хуже, чем у остальных. Во-первых, им намного тяжелее управиться с работой на плантации, требующей больших физических усилий, а во-вторых, над ними успевают надругаться не только хозяева, но и надсмотрщики. Жалость к ней пробралась даже в моё каменное сердце, загрубевшее от нескольких веков работы охранником. Я боялся представить, что же станет с такой крошечной девочкой через пару месяцев жизни в этом месте, которое проклял сам Дьявол. Однако ни одному из моих предположений не суждено было воплотиться в жизнь. Эта смышлёная девушка и ухом не повела от тех физических нагрузок, которых требует обработка полей сахарного тростника, чем очень меня удивила. Она была первым человеком, который чертовски сильно выделялся из этой серой массы невольников: маленькая, настойчивая, упорная и сильная. Не было ни дня, чтобы её большие синие глаза не блестели, они всегда были устремлены куда-то вперёд. В том, что такая яркая девушка была замечена хозяйским сыном, нет ничего необычного. А вот то, что он, будучи взбалмошным, ветреным и несерьёзным, основательно в неё влюбился – было, действительно, странно. Поговаривали, что он предлагал ей свободу и жизнь в хозяйском особняке, но она отказалась. Почему? – никто не знает. Я всегда чувствовал, что с этой крохой будет связано что-то по-настоящему грандиозное. И я не ошибся: позавчера она вырвалась на свободу, умудрившись прихватить с собой не только полсотни невольников и хозяйский фрегат, но и самую дорогую вещь в Эйене – карту, которая может указать путь к выходу. Как она это сделала – уму непостижимо. О том, что на корабле перевозилась настолько ценная вещь, не знал даже капитан судна, не говоря уже о всех остальных. Как об этом узнала она? – тоже неизвестно. Фрегат охранялся двадцатью надсмотрщиками, все невольники были закованы в цепи, как кучка неумелых рабов под её руководством смогла вывести из строя такую непробиваемую охрану? – не укладывается в голове. Кстати, о головах. Очевидцы, которых наша героиня отправила на берег в шлюпках, сообщили, что два обезглавленных надсмотрщика – дело рук самой «смутьянки». Поговаривали, что она настолько ловко и быстро резала одного охранника за другим, что глаза просто не успевали следить за её движениями. Что из их слов правда, а что нет – я не знаю. Но точно могу сказать лишь одно: позавчера был совершён первый за тысячу лет побег с самого охраняемого острова в Эйене. Скоро по всему миру разлетится имя, которое навсегда войдёт в нашу историю, - Кучики Рукия. Здоровяк, сделав ударение на два последних слова, улёгся на мягкую подушку. На его лице засияла улыбка, которая показывала, что он очень доволен своими навыками рассказчика. События, описанные коллегой Бьякуи, вызвали в последнем целую бурю эмоций: радость, счастье, страх, гордость, досада – всё перемешалось в его неспокойном сердце. С самого начала повествования он понял, что речь шла именно о его Рукии, ведь такой специфичный портрет мог принадлежать только ей одной и никому более. Ещё пару дней назад она казалась ему очень далёкой и недоступной, поэтому осознание того, что сидящий перед ним человек видел его сестру своими собственными глазами, рождало в душе неописуемую радость, которая позже сменилась страхом. Мужчина боялся делать какие-либо предположения о том, что могли сотворить с его сокровищем здешние варвары, и решил слушать дальше. Упоминание о хозяйском сыне заставило Бьякую вздрогнуть. Страх потерять её любовь, о которой он мечтал многие годы, перемешивался с желанием разорвать на куски любого, кто посмеет притронуться к ней. Не успел он справиться с нахлынувшей на него волной ревности, как коллега поведал ему о том, что его Рукии нет на острове. Невозможно передать то разочарование, которое он испытал! «Невозможно… - думал капитан 6-го отряда, пытаясь сохранить свои переживания в тайне от собеседников. – Как такое могло произойти? Ещё пару дней назад она была здесь, ходила мимо этого дома, работала на тех полях, жила за этим высоким забором. Я опоздал всего лишь на два ничтожных дня…» - Что-то не так? – спросил у него один из надсмотрщиков, заметив, что новичок подозрительно молчит. - И где она сейчас? – поинтересовался Бьякуя, проигнорировав заданный ему вопрос. - Откуда нам знать, куда она решит взять курс? Океан большой – куда хочешь, туда и плыви. Однако тот факт, что она увезла с собой карту к выходу, наталкивает на размышления. Карта состоит из двух частей, и, по сути, у неё есть только половина. Чтобы достать вторую, ей придётся наведаться к ещё одному влиятельному плантатору, в сокровищнице которого и хранится второй кусок… - охранник задумался на несколько секунд, после чего спросил: - Эта девчонка так сильно заинтересовала тебя? Ты задаёшь слишком много вопросов. - А сколько вопросов должен задавать человек, угодивший сюда пару часов назад? – равнодушно произнёс синигами, готовый отбиться от любой их атаки. – Девушка не могла не заинтересовать меня, сделав то, что считалось невозможным. - Ха! Это уж точно! – рассмеялся в ответ громила. – Ты уж прости меня за такое недоверчивое поведение. Это всё потому, что вы чертовски похожи! - Действительно, похожи, - вторили рассказчику двое других. Абсолютно спокойный до этого момента капитан удивлённо приподнял брови: такое заявление он слышал впервые. - Да не беспокойся ты так. Хотя, тяжеловато тебе придётся, ведь ты имеешь просто удивительное сходство с девушкой, которая вскоре превратится во всеобщую мишень: когда остальные плантаторы узнают о том, что был совершён побег, то незамедлительно примут все меры для того, чтобы отловить нарушительницу спокойствия, которая может стать причиной смуты в их владениях. - Если мы так сильно похожи, то почему это не насторожило вашего хозяина? - Теперь он и твой хозяин, - улыбнулся надсмотрщик. – Наверное, потому, что он сам ни разу её не видел. Этот тип редко вылезает из своей усадьбы. Если б он знал её в лицо, то ты бы здесь не сидел, а уже батрачил бы на каменоломнях из-за одного только сходства с ней. Тайзо – очень жестокий человек, хотя многие поступили бы точно так же, будь они на его месте. Ведь скольких усилий ему стоило добыть кусок этой карты, и сколько денег он потратил на постройку лучшего в Эйене фрегата? А она так легко стащила их прямо у него из-под носа! «И как же я буду искать её? - обеспокоенно думал Бьякуя. – Для начала мне нужно освоиться здесь. Возможно, я пойму ход её мыслей, если побольше узнаю о том, что есть в этом мире… За три месяца ты смогла сделать то, чего не смог никто за всю историю существования этого мира… Куда же ты отправилась теперь?» Рукия лениво приоткрыла глаза и тут же зажмурилась от сильной головной боли. Запустив правую руку в свои шелковистые волосы, она перевернулась со спины на левый бок. Что-то в волосах показалось ей странным: они были короче обычного. В голове начали всплывать события, произошедшие вчерашним, а, может быть, и позавчерашним днём. «Волосы я обрезала во время схватки на корабле, затем мы захватили его и взяли курс на маленький островок, чтобы пополнить запасы воды. На утро следующего дня мы бросили якорь в его маленькой бухте, и я отправилась спать, - припоминала Рукия, которая утомилась от того, что простояла у штурвала целые сутки. – Сколько же я проспала?» Синигами бросила взгляд в сторону окна. Судя по положению солнца, которое сквозь квадратные окна заливало капитанскую каюту светом, сейчас было около трёх-четырёх часов дня. Кучики снова легла на спину и уставилась в потолок. - Скучаешь ли ты по мне так же сильно, как я по тебе? – спросила она, но в ответ не получила ничего, кроме тишины. Эта пустота угнетала её. Она ужасно тосковала по Бьякуе. Ей так хотелось почувствовать, как он обхватывает её обеими руками и прижимает к себе. Он всегда делал это молча, что очень ей нравилось. Рукии не нужно было громких слов, ведь в такие моменты они были лишними. Он обнимал её так крепко и в то же время так ласково, что не требовалось никаких пылких речей: было понятно, что он любит её больше всего на свете. Ещё ей нравилось, когда он целовал её тело: легкие прикосновения его губ щекотали кожу и оставляли на ней воздушные следы, которые исчезали через пару мгновений после того, как появлялись, что делало их какими-то по сказочному мимолётными и ещё более желанными. Вместе со светлыми воспоминаниями в её голову всегда умудрялись пробраться и тёмные. Она вспомнила о том, что говорил ей старик перед тем, как отправить в Эйен. Нет, она совсем не верила в то, что Бьякуя сам распорядился сослать её сюда, - это была слишком наглая и очевидная ложь. Рукия беспокоилась о том, что на его доброе имя может пасть тень позора, которая будет преследовать его всю жизнь. Слухи о том, что он «осмелился обесчестить» собственную сестру, могли распространиться в высших кругах. Рукия очень хотела хотя бы попытаться уберечь его от всеобщего презрения, которое когда-то испытала на собственной шкуре, но не могла. Ей нужно было как можно скорее выбраться отсюда и вернуться к нему. «Карта! – вспомнила она и резко села на диване. – Во всей этой суматохе я совсем забыла про самое важное. Где Тайзо мог спрятать её? Без сомнений, она лежит в каюте капитана, иначе риск того, что её обнаружит кто-то из матросов, слишком велик». Исследуя каюту, она добралась до довольно большой картины, сняв которую, обнаружила в стене что-то вроде ящика. Внутри лежали какие-то бумаги, содержание которых Рукию не обнадёжило. Прочитав то, что было написано на последнем листе, Кучики стала проверять, нет ли в ящике секретных отделов, и наткнулась на большую деревянную коробку, которая по форме очень напоминала доску для игры в нарды. Доска оказалась довольно большой, и для того, чтобы повнимательней изучить её со всех сторон, Рукии пришлось положить деревяшку на стол. Своим внешним видом она не привлекала никакого внимания: очень плоская лакированная коробка, сделанная из дерева со светлой сердцевиной. На одной из её сторон были дверцы, которые открывались, словно ворота. Рассчитывая на то, что в этой коробке лежит то, что она ищет, Рукия поспешила изучить её содержимое.