Призрачная власть стереотипов и убеждений

Кучики аккуратно отворила сначала левую, а затем - правую дверцу коробки. Однако внутри неё не было ничего, кроме какой-то мудрёной головоломки. Со стороны девушки послышался тяжёлый вздох. Она обыскала всю каюту и не нашла ничего более или менее напоминающего какую-либо карту. Рукия расстроено опустилась на стул и придвинула к себе свою находку. Дно коробки было сложено из каких-то маленьких квадратиков, сделанных из чего-то похожего на кость. В центре дна находилось странное углубление в форме правильного шестиугольника, а в самом нижнем правом углу отсутствовал маленький квадрат. На каждом из этих квадратов была нарисована часть какой-то цельной картинки, что можно было понять лишь по одинаковым цветам и отдельным линиям, изображённым на каждом из кусочков. Проще говоря, головоломка представляла собой пазл, или мозаику, которую нужно было собрать из имеющихся квадратиков. Сложность состояла в том, что эти кусочки нельзя было двигать так, как тебе захочется: они плотно прилегали друг к другу, а отодрать их от дна коробки было нельзя: они были закреплены металлической планочкой, обрамляющей картинку. Изменить положение квадратика можно было, только подвинув его на свободный кусочек доски. Таким образом, у Рукии был большой квадрат размерами 20х20. Он был разделён на 400 равных частей; в самом центре квадрата имелась выемка под шестиугольник, состоящая из области 6х6 и, следовательно, поглощающая 36 квадратов; одна из четырёхсот ячеек была полностью свободна. Итого: ей нужно было составить цельную картинку из трёхсот шестидесяти трёх квадратов, имея возможность подвинуть только тот, рядом с которым находилась свободная ячейка, и только в том направлении, в котором она располагалась по отношению к передвигаемому кусочку. Заинтересовавшись игрой, девушка более внимательно осмотрела всю коробку. На ней были небольшие царапины, но в целом она находилась в превосходном состоянии: на металле, из которого была сделана рамка и петли дверей, отсутствовали даже признаки ржавчины, светлая древесина была тщательно залакирована, а цвета на маленьких квадратиках были настолько яркими, что казалась, будто краски нанесли пару минут назад. Для того, чтобы знать, куда двигать тот или иной квадрат, нужно закрепить за ним определённое место на доске. «А для того, чтобы закрепить за кусочком место, нужно мысленно собрать ту картинку, которая должна быть, затем пронумеровать каждый квадратик, как-нибудь пометить на нём его номер, и расположить их в порядке возрастания номера», - подумала Кучики и начала внимательно изучать линии, изображённые на каждом кусочке. Девушка настолько увлеклась этим занятием, что совсем не заметила, как в каюту вошёл Соджун. - Рукия, - тихо сказал он, но не получил никакого ответа. – Рукия! Девушка, увлечённая игрой, подпрыгнула на месте и подняла на него свои большие синие глаза. Юноша, который стоял у двери, держа в одной руке какую-то белую ткань, а в другой - пару маленьких сапог, улыбнулся и подошёл ближе. - Что ты тут де… - хотел спросить он, но замолк сразу после того, как увидел на столе деревянную коробку. – Откуда это у тебя? – спросил Кучики и, нахмурив брови, посмотрел прямо ей в глаза. - Видишь ли, я выбрала день побега не случайно, - начала объяснять ему взволнованная его поведением девушка, - именно в тот день на «Аматсугами» должны были перевозить очень важную карту. А что в Эйене можно назвать «важной» картой? – Лишь ту, которая укажет путь к выходу. И вот, я перерыла всю капитанскую каюту, но не нашла ничего, кроме этой коробки. Соджун, глаза которого были раскрыты так широко, насколько это было возможным, не знал, что сказать. Он побродил глазами по комнате, а затем тяжело вздохнул, пытаясь как можно тише выплеснуть наружу те эмоции, которые переполняли всё его существо, затем скинул сапоги на пол и, положив свободную руку на голову воскликнул: - Когда? Как?! – негодовал он. - Ты не только убежала с острова, захватив огромный корабль, но и умудрилась стащить карту?! - Само собой разумеется… но я не знаю, где она, - расстроенно проговорила она, совсем не обратив внимания на его негодование. - Она прямо перед тобой, глупая, - вздохнул Соджун. – Ты не перестаёшь меня удивлять! Рукия с недоверием взглянула на своего родственника и, медленно сузив глаза, спросила: - А не ошибся ли ты, часом? Это ведь обычная игра. - Не ошибся, - довольно улыбнулся юноша и продолжил, указывая на коробку пальцем, - я уверен, что это она. Говорят, что если собрать картинку и вставить в центр гранёный рубин, то эта штука должна заработать. - В каком смысле «заработать»? – возмутилась девушка. - Откуда мне знать? Так говорят, - непринуждённо ответил тот, рассматривая головоломку. - Ладно, - нехотя согласилась Рукия, которой очень не нравились эти неопределённости, - где мы возьмём «гранёный рубин»? - Он лежит в сокровищнице одного богатого плантатора. - Ты знаешь, где эта сокровищница? - На его острове, конечно же. Это к Востоку от… - он запнулся и скорчил кислую мину, - только не говори мне, что ты собираешься наведаться к нему. Кучики довольно улыбнулась и оперлась подбородком на руку. - А что ещё нам остаётся делать? – спросила она. – Ведь без этого камешка карта не «заработает», верно? Её глаза блестели, а лицо озаряла радостная, задорная улыбка. «Удивительная девушка, - подумал Соджун, после чего улыбнулся и кивнул ей в ответ, - рассчитывать на то, что она успокоится после того, как сбежит от Тайзо, было глупо. Если она за что-то берётся, то доводит это до самого конца. Я должен был заметить это раньше». - Гляди, что я принёс тебе, - ласково проговорил он, протягивая ей то, что было у него в руках. Юноша доставил ей белый камзол без рукавов, новую рубаху, узкие брюки и кожаный ремень с небольшим карабином для крепления ножен. На красивом приталенном камзоле золотыми нитками были вышиты узоры в виде лоз, вьющихся вдоль пуговиц, рубаха и штаны были без каких-либо украшений, но зато такие же белоснежные, как и жилет. - Где ты взял всё это? – удивлённо спросила она, разглядывая одежду, будто специально сшитую прямо на неё. - Один из матросов постарался, пока ты спала. Этот же человек сшил то, что на тебе сейчас, - ответил он, указывая на уже посеревшую ситцевую рубашку своей собеседницы. – Пока он работал на корабле, мы сбегали на берег к местному сапожнику, которого убедили в том, что у нас на судне необутый ребёнок, - сказал юноша, смеясь и протягивая ей маленькие чёрные сапожки. – Видела бы ты то выражение его лица, с которым он делал сапоги с подошвой не длиннее его собственной ладони. Тронутая такими подарками синигами сгребла в охапку всё то, что он принёс ей, и сдавленным от волнения голосом поблагодарила своего товарища. - Тебе не за что нас благодарить. На корабле совсем не было одежды, которая пришлась бы тебе в пору. Ты была единственной, кто до сих пор ходил по палубе босиком, - тихо сказал он, потрепав волосы на её голове, - переодевайся и поднимайся к штурвалу, команда готова к отплытию. Через пару минут к уже стоящему на корме судна Соджуну вышла маленькая Рукия, облачённая в своё новое одеяние. Первое время юноша не мог оторвать от неё глаз: ей очень шёл белый цвет, рубаха как влитая сидела на её плечах, камзол хорошо подчёркивал талию, а ремень игриво опоясывал бёдра и держал на себе её катану. - Ну вот, - сказал он, подойдя ближе и надев на её голову кожаную треуголку, которую держал за спиной, - теперь и не знаю, достоин ли этот фрегат своего прекрасного капитана. Кучики подняла на него свои благодарные глаза и поправила головной убор, а затем встала к штурвалу и отдала необходимые команды. По палубе забегали довольные матросы, которые с радостью выполняли всю работу под чутким руководством своего удивительного капитана. Через пару часов начало темнеть. «Аматсугами» спокойно шёл на восток под парусами грот- и фок-мачт. На палубе никого не было: все уже давно спустились вниз и либо ели, либо спали, утомлённые тяжёлой дневной работой. Рукия стояла у штурвала и слушала тихий шум моря, который мешался со скрипом, издаваемым судном. Фиолетовый небосвод был усеян яркими звёздами, которые сливались в белые полосы, словно молочные пятна, частично впитавшиеся в небесное одеяло. Ей нравилась тропическая ночь, она была такой сказочной и таинственной, что очищала человеческую душу от всего суетного, мелкого и незначительного, заставляла забыть всё плохое и думать лишь о хорошем. Рукия очень хотела увидеть Бьякую, прикоснуться руками к его щекам, с головой окунуться в его глубокие серые глаза. Она была сильной, но всё же женщиной. Ей не хватало его сильных рук, ласково перебирающих шёлковые пряди её волос или блуждающих по её маленькому хрупкому телу. Она хотела спрятаться от всего этого за его широкой спиной и уткнуться носом в его одежду, сжав её в своих кулачках. Но сколько бы она ни смотрела вперёд, перед ней не возникало ничего, кроме далёкого горизонта, яркой линией разделяющего вечное небо и изменчивый океан. Внизу послышались чьи-то тихие шаги и скрип досок палубы. Через несколько секунд она увидела Соджуна, который снова поднялся к ней, чтобы накормить. - Спасибо, - улыбнулась синигами и попросила юношу немного постоять у штурвала, чтобы она смогла нормально поесть. - Рукия, - спокойно окликнул девушку Соджун. - М? - В тот день… У тебя в руках было два белых клинка. Это ведь твой занпакто, верно? – смущённо спросил юноша, опасаясь того, что спрашивает о чём-то личном. - Да, её зовут Соде но Сираюки, - гордо сказала она, пережёвывая кусок жареного мяса, который показался ей "пищей богов" после тех кукурузных лепёшек и каши, которыми она питалась в течение трёх месяцев. - Но как? Этот мир материален. Пробудить здесь что-то духовное означает материализовать его. Это то же самое, что суметь призвать занпакто, будучи человеком. - Поначалу я думала, что это, и правда, невозможно. Она не откликалась, сколько бы я ни звала её. Однако буквально через месяц, тратя по несколько часов каждый день, я добилась того, что смогла услышать её голос. Со временем он становился всё громче и громче до тех пор, пока я наконец не призвала свой занпакто. Он появлялся из ничего и полностью исчезал сразу после того, как я возвращала его в обычную форму. Но потом я добилась того, что моя катана могла остаться при мне, - она положила одну руку на меч и бережно погладила его по красной рукояти. - Она всегда была со мной, и не думаю, что бросила бы меня тут. - Удивительно. Выходит, ты единственный человек в Эйне, обладающий возможностями синигами. - Не совсем. Я до сих пор не могу использовать ни сюнпо, ни бакудо. Я даже не чувствую запасов своей реяцу, потому что вообще не ощущаю её присутствия. Повисло недолгое молчание, после которого послышался спокойный голос Рукии: - Как ты попал сюда? - Так же, как и ты. - Нет, я имею в виду за что? Ты ведь из благородного семейства. - Оно же меня сюда и упрятало. Я родился в основной ветви семьи и был прямым наследником на пост главы клана. Но от рождения я не был склонен к борьбе с пустыми да и вообще к жизни синигами… По настоянию отца я был отправлен в Академию, выучился и дослужился до лейтенанта. Мне не нравилась такая жизнь: я не хотел быть в этом клане, не хотел быть в отряде своего отца, не хотел убивать пустых. И в тот момент, когда на мои плечи должна была лечь ответственность за весь клан, я отказался. Сколько было споров, ругани, уговоров, но я не собирался делать то, для чего не был создан и готов. В итоге, меня сослали сюда, а затем разыграли мою смерть, сделав из меня героя. - Значит, ты был в основной ветви семьи… - задумчиво произнесла она, догадываясь о том, кем именно приходится ей Соджун. - Да. Прошло всего двести лет, и я всё время думал кое о чём, но боялся спросить тебя… - Не думаю, что тебе стоит знать ответ на твой вопрос, - перебила его Рукия, в голосе которой послышалась тоска, поставила тарелку на небольшой столик, располагавшийся на корме, и заняла своё место. – Лучше скажи мне, почему Тайзо, имея при себе карту, не отправился на поиски выхода? - Во-первых, у него не было камня – второй половинки карты, а во-вторых, ни он, ни другие не могли сложить из кусочков картинку. - Серьёзно?! Это же всего лишь большие пятнашки. - Что-что? - Ну, пятнашки. Так называется головоломка из той коробки. Только в "пятнашках" используют цифры, а здесь картинки. - И ты уже собирала такие? - Я собирала из меньшего количества квадратиков, но думаю, что эту я тоже одолею, просто мне нужно больше времени. Надо научить кого-то из матросов вести корабль, - лениво сказала она и, обняв руками штурвал, зевнула. Бьякуя, одетый в светлую рубашку, тёмные широкие штаны и кожаные сапоги, медленно и горделиво шёл по дороге, которая вела к плантации. Он возвращался туда от Амакуни, который выковал для него катану. Коллеги всеми возможными способами отговаривали его от данного оружия, утверждая, что в Эйене гораздо удобнее пользоваться либо мачете, либо шпагой, но он не желал их слушать. Капитан 6-го отряда исследовал каждый клочок острова: изучил то место, где обитали рабы, тростниковые поля, прибрежный город, однако, он так и не смог понять, куда бы могла отправиться Рукия. Наблюдая за ярким солнцем, медленно опускающимся в морскую воду, он вспоминал, как хорошо им было тогда на каменном рифе, но от мыслей его отвлёк здоровяк, который бежал ему навстречу. - Где ты пропадаешь? – спросил он, тяжело дыша. Аристократ, который не счёл нужным отчитываться в своих действиях какому-то проходимцу, посмотрел на громилу, словно спрашивая, что ему понадобилось. - Хозяин сделал объявление о том, что он хочет собирать команду для того, чтобы изловить Кучики Рукию. Среди надсмотрщиков пройдёт турнир, который определит тех, кто поплывёт за смутьянкой на корабле, что вот-вот должен бросить якорь в нашей бухте. Все собрались, ждём одного тебя. «Ну конечно же… Если я хочу найти её, то я должен быть в той команде, которая устроит на неё охоту. Мне не нужно беспокоиться о том, где взять корабль и тех, кто умеет им управлять. Всё само идёт прямо ко мне в руки», - думал Бьякуя, быстрыми шагами направляясь к тому месту, где будет проходить турнир.