Призрачная власть стереотипов и убеждений

Заранее извиняюсь перед дорогими читателями за испортившееся качество письма и маленький для такой задержки размер части, но, к сожалению, хочу выдержать смысловую разделённость глав.

Через несколько минут пыль осела, и потерянные, не успевшие разобраться в ситуации аристократы могли лишь смотреть, как чёрная точка, мелькающая вдали, уносит их сокровище куда-то за горизонт. - Ты приглашения ждёшь? – ледяным тоном произнёс Бьякуя после нескольких минут напряжённого молчания. – Прикажи поднять паруса и взять курс на дракона. Соджун, который всё ещё не мог поверить в произошедшее и не отрывал глаз от удаляющейся чёрной точки, с возмущением посмотрел на своего сына и, не увидев на его лице и капли эмоций, вскричал: - Как ты можешь быть таким спокойным?! Рукию только что утащило какое-то непонятное существо, а ты и ухом не повёл! С чего ты взял, что эта летучая ящерица не сменит направления после того, как пропадёт у нас из виду? - А для чего ещё он полетел именно в ту сторону? Чтобы сначала слетать туда, а потом повернуть? Не задавай глупых вопросов и командуй, наконец. Положение дел не изменится, если мы будем продолжать стоять на месте. Юноша в последний раз посмотрел на сына и, выкрикивая по дороге команды, отправился к штурвалу. Бьякуя проводил отца взглядом, опёрся спиной о мачту и опустил веки. Прекрасно понимая, что не сможет рассуждать трезво до тех пор, пока полностью не возьмёт себя в руки, он попытался успокоиться: нормализовал сбившееся от волнения дыхание и ещё раз напомнил себе о том, что в Эйене не умирают. «Что же мне делать, когда мы доплывём до него? - думал он, то сжимая, то разжимая в правой руке ткань уже посеревшей ситцевой рубашки. – Много ли у нас времени? Что он может сделать с ней? Сожрать? Тогда почему он не сделал этого сразу? Мои шансы справиться с таким огромным противником без Сенбонсакуры равны нулю. Воспользоваться этим?.. А если не сработает или не хватит реяцу? Впрочем, это не имеет значения; либо я иду и использую всё, на что сейчас способен, либо остаюсь. Хотя, второе, вероятно, для того, чтобы утешить самого себя наличием хоть какого-то выбора», - усмехнулся Бьякуя и, уверенно обхватив тонкими пальцами рукоять меча, открыл глаза. Потерявший капитана «Аматсугами» несмело шёл по волнам взволнованного океана к острову, издалека похожему на один большой риф. Завидев в огромной скале, горделиво возвышающейся над этим жалким клочком земли, вход в огромную пещеру, Бьякуя облегчённо вздохнул и спустился в трюм за верёвкой. Вернувшись на палубу с обвязанным вокруг плеча канатом, он заметил, что судно остановилось в нескольких кабельтовых от берега. - Здесь спрыгнем в воду и доберёмся до острова вплавь. Нужно взять с собой побольше верёвок и… - приступил к объяснению своего плана Соджун, но, заметив на лице сына полное безразличие к тому, о чём он говорит, скромно замолчал. - Я иду один, - отрезал капитан 6-го отряда, осторожно спуская на воду шлюпку. - Доплыть до берега можешь в гордом одиночестве, а в пещеру пойдём все вме... – начал было возмущаться подошедший к Бьякуе юноша, но почувствовал на своей шее холодную ладонь внезапно повернувшегося к нему аристократа. - Если ты плохо меня понял, то повторю ещё раз: я иду один, - почти прошипел Бьякуя, всё сильнее и сильнее сжимая горло отца, покрасневшего от нехватки воздуха. Благодаря небольшому преимуществу в росте, капитан 6-го отряда приподнял соперника над землёй, отчего тот, отчаянно цепляясь за стискивающую его глотку руку, пытался найти ногами опору. По лицу Бьякуи нельзя было сказать, взволнован он или нет. Затянутые безразличием серые глаза пронзали задыхающегося юношу сотнями тысяч стальных клинков, отбивая всякое желание оказывать хоть какое-то сопротивление. Заметив, что находящийся у руля Гаку бросился на помощь другу, 28-й глава клана Кучики, не желавший терять время на выяснение отношений, медленно отпустил отца, колени которого уже отказывались держать хозяина, и начал спускаться в шлюпку. - Ты в порядке? – спросил громила у пытавшегося отдышаться Соджуна, подойдя ближе. Глотая воздух и закашливаясь при каждой попытке сказать хоть что-нибудь вразумительное, бывший синигами совсем отчаялся и решил помолчать. Он долго сидел на деревянной палубе и, выпучив глаза, смотрел в одну точку до тех пор, пока не наладил дыхание. - Прикажи вытащить всю запасную парусину, - чуть слышно прохрипел он, после чего добавил: - приступим к осуществлению плана часа через полтора. До тех пор отдыхайте и набирайтесь сил. - А как же Бьякуя? Ведь он уже… - Именно поэтому я и дал такой срок. Подождём, пока этот самодур наиграется в героя, а затем вытащим его вместе с Рукией, - пояснил он и, поглаживая рукой повреждённое горло, отправился в капитанскую каюту. Тем временем Кучики Бьякуя уже вытаскивал свою скромную лодку на берег загадочного островка. В нескольких метрах от того места, где тихие волны медленно и лениво выкатывались на уже мокрый песок, бледно-жётлая насыпь сменялась камнем, кроме которого на этом острове совсем ничего не было. Осмотревшись вокруг, мужчина отправился к подножию скалы, таящей в себе вход в драконью нору. Огромная дыра, которую Бьякуя видел, будучи на корабле, находилась в нескольких десятках метров над землёй, что делало всякие попытки забраться туда, не имея крыльев или полноценного снаряжения, напрасными. Поразмыслив над тем, что иного выбора у него нет, Кучики аккуратно ощупал шероховатую поверхность скалистой породы и, перебрав всевозможные углубления, выбрал то, что находилось выше остальных. Подтянувшись на одной руке, он нашёл опору для второй, после чего пристроил обе ноги на расположенные довольно далеко друг от друга выемки. Слегка обрадованный своим маленьким успехом, мужчина стал уверенно преодолевать метр за метром до тех пор, пока не почувствовал, что такая нагрузка на передние конечности непривычна даже для него. Часть рук, находящаяся между кистью и локтем, стала опухать от чрезмерного прилива крови, а кончики пальцев, уже истёртые от непривычного, до ужаса шершавого и неровного покрова, начинали предательски ныть и порою отказывать в вежливых просьбах своего упрямого хозяина, который мог взобраться ещё выше, надеясь лишь на силу рук. Мысливший по максимуму трезво и размеренно, капитан шестого отряда прекрасно понимал, что весь путь ему не выдержать: ещё чуть-чуть, и он сорвётся. Осторожно и как можно крепче удерживаясь за тщательно отобранные им выемки, Бьякуя отклонился назад, чтобы отыскать место, в котором можно отдохнуть, и, мысленно поблагодарив судьбу за предоставленную в аренду удачу, направился к подходящему для передышки выступу. Кусок камня, нагретый стоящим в самом зените солнцем, радушно принял немного расстроенного скалолаза, который, тяжело дыша, принялся использовать случайно появившееся свободное время. Разработке плана по освобождению Рукии то и дело мешала горькая досада от того, что он, прославленный на всё Общество Душ синигами, не смог остановить сестру от, может, и не глупого, но явно безрассудного поступка. Бьякуя со стыдом признавался себе в том, что впервые в жизни пустил в свою душу обиду. «Если говорить начистоту, – угрюмо думал он, - то я действительно был уязвлён тем, что она обиделась не только на отца, но и на меня. Какой же я дурак. И года не прошло с того момента, как я последний раз носил гинпаку, а сколько лишнего сумел себе позволить за этот ничтожно малый промежуток времени». Обычно спокойное лицо главы древнего клана приобрело обеспокоенный характер, но уже через мгновение вновь сияло вселенским безразличием. Жалеть о сгоряча допущенных ошибках было не столько стыдно, сколько некогда, и Бьякуя, решивший во что бы то ни стало исправить уже не первую свою оплошность, отправился дальше. Единственным источником света в пещере, до которой мужчина добрался, искалечив колени и почти не оставив живого места на окровавленных кончиках пальцев, было солнце, проникающее сюда через главный вход. Как следует насладившись царившей в норе прохладой, Кучики огляделся. Ничего особенного в том, на что падал солнечный свет, не было: вокруг стояли лишь голые стены да пол – никаких следов обитания чудовища Бьякуя найти не смог, однако сдаваться явно не собирался, ибо морально настраивал себя на самое худшее, что только могло произойти. Внимательно вслушиваясь в каждый шорох и пытаясь не оставлять без внимания пространство вокруг себя, синигами аккуратными шажками стал продвигаться в непроглядную тьму той части пещеры, что была обделена светом. Однако, не успев привыкнуть к темноте, оступился и почувствовал, как его тело, без каких-либо надежд исправить положение, падает в непонятно откуда взявшуюся яму. С возмущением подумав о столь предательском расположении ловушки, Бьякуя необычайно быстро потянулся руками в сторону стенки и, пару раз ободрав кожу на внутренней стороне ладони, смог крепко уцепиться за какой-то выступ. Капельки конденсата, усеявшие спасительный кусок тёмно-серой скалистой породы, перемешивались с потом, который, медленно стекая со лба аристократа, чуть слышно ударялся о камень. Наслушавшись успокоительной мелодии эха, исходившего от удара капель, и угомонив не на шутку разогнавшееся сердце, Бьякуя аккуратно посмотрел вниз. Всепоглощающая тьма, сквозь которую ещё пару минут назад нельзя было увидеть даже собственной руки, рассеивалась светло-голубым сиянием непонятного происхождения. Смело расслабив пальцы, Кучики спрыгнул вниз и приземлился под оглушительный всплеск кристально-чистой воды. Измученное силовой нагрузкой тело аристократа в полный рост ушло под ублажающую прохладу подземного источника, а кровоточащие на руках и ногах раны совсем перестали ныть. Вынырнув на поверхность и сделав глубокий вдох, Бьякуя осмотрелся вокруг. Место его пребывания походило на подземную пещеру, большую площадь которой занимало, судя по отсутствию какого-либо течения, озеро. Нежно-жёлтый свет, исходивший со дна природного бассейна, не только подсвечивал водяную толщу, но и, преломляясь через поверхность, рисовал на высоком потолке и стенах подземелья причудливые, плавно колышущиеся узоры. Почувствовав какое-то странное умиротворение от голубоватого сияния, царившего в пещере, капитан шестого отряда выбрался на берег, аккуратно перевязал раны пошедшим на бинты жилетом и, принявшись выливать из сапог воду, краем глаза заметил слепяще-яркое сияние. Устремив свой взгляд в сторону озера, аристократ стал наблюдателем необычной картины. Медленно выныривая из воды, в воздух поднималась целая стая то ли светлячков, то ли каких-то других существ, похожих на очень маленькие фонарики. Тихо, словно опасаясь спугнуть крошечных гостей, Бьякуя надел сапоги и последовал в глубь пещеры. С появлением нового источника света подземелье открыло взору аристократа все каменные выступы, ямки и лежащие прямо на пути валуны. Уверенно продвигаясь вперёд, Кучики бросал взгляд то на светлячков, парящих по всему периметру озера, то на покрытый водяными каплями камень, то на высокий, переливающийся голубым узором потолок. В надежде как можно быстрее обследовать пещеру, он ускорил шаг и через пару мгновений заметил вдалеке пятно, расположенное у основания очередного куска скалы. С каждой секундой приближения Бьякуя мог разглядеть в непонятном объекте сначала человеческое тело, затем тонкую, до боли знакомую фигурку, руки, ноги, волосы. Капитан шестого отряда устремился прямо к своей цели, но стоило ему подбежать на расстояние десяти шагов, как на землю, прямо перед ним, упала огромная тень. Закалённая боями реакция позволила мужчине не только вовремя отпрыгнуть назад, но и, не теряя времени, достать из ножен заточенный клинок. По пещере прокатился недовольный гул, на секунду потревоживший спокойную гладь воды. Тяжело дыша, Кучики внимательно переводил взгляд от огромной когтистой лапы на морду ящера, который с нерадушным видом вылезал из скрывавшей его тени и уже готовился нанести нежданному гостю полное поражение. Не успев в очередной раз отскочить от замахнувшегося на него чудовища, Бьякуя получил удар и, отлетев назад на несколько метров, ушибся об торчащий из земли камень. Разгорячённый надеждой на спасение сестры, он вскочил на ноги, но тут же почувствовал лёгкое головокружение и одолевающую затылок прохладу. Нехотя потянувшись к темени, Кучики испачкал пальцы в вязкой, спутавшей волосы жидкости и ощутил неприятную тошноту. «Нет, терять сознание нельзя, - смело убедил себя Бьякуя, поднял свободную руку и, с присущей ему грацией вытянув в сторону ящера немного расслабленные средний и указательный пальцы, вымолвил: - Бакудо номер шестьдесят один, Рокудзё коро». В следующее же мгновение тень вокруг дракона прорезали шесть ярко-жёлтых блоков, которые, окружив тело находившегося в движении монстра, повалили его на землю. Различить что-либо из-за поднявшейся от удара пыли было невозможным, и Кучики, недовольно щурясь и прикрывая лицо рукой, осторожно стал идти к тому месту, где видел свою сестру. Подойдя к бездыханному телу, он опустился на колени и дрожащими от волнения и страха руками аккуратно приподнял голову и верхнюю часть туловища девушки над землёй. На застывшем лице её остались следы мимолётной боли, вероятно, ощущавшейся за пару мгновений до потери сознания, а испачканная в крови рубашка была продырявлена парой сломанных рёбер. Бережно отерев с лица сестры капли конденсата, оставшиеся после соприкосновения с влажным камнем, Бьякуя вернул её в прежнее положение и подошёл к своему почти поверженному врагу. Изумрудно-зелёные глаза ящера с подозрением наблюдали за каждым движением аристократа, который, будто что-то выискивая, внимательно его осматривал. Немного успокоившийся капитан шестого отряда огибал взглядом скованное тело дракона и невольно восхищался не только огромными размерами чудовища, но и его статным телосложением, удивительно красивой и, словно агрессивной, формой рогов, выразительным строением морды и ярко-красной, будто рубиновой, чешуёй, которая при дневном свете или, возможно, от пыли, казалась ему бурой. Самое любимое из его заклинаний сработало лучше, чем ожидалось: ящер мог лишь дышать, то и дело вздымая лежащий перед его мордой слой пыли. Убедившись в том, что монстр полностью обездвижен, аристократ принялся взбираться на его спину и, внимательно изучив каждую чешуйку, расположенную в районе шеи похитителя, со всей силы вонзил в него свой клинок. Секунду назад расслабленные зелёные глаза дрогнули, и, приподняв сквозь действие сковывающего заклинания шею и по-змеиному взвившийся хвост, чудовище издало оглушительный, наполненный болью стон. Спрыгнув на землю, Бьякуя наблюдал за тем, как тело дракона, разевающего клыкастую пасть для того, чтобы издать очередной безнадёжный вопль, дрожит от попыток разорвать наложенную печать. - Если ты сорвёшь заклинание, то вытащить меч, который вошёл в болевую точку, никто не сможет, - сказал в пустоту Кучики, но убедился в наличии адресата, заметив, как монстр прекратил рычать и внимательно посмотрел в его сторону. Немного удивившись тому, что дракон может его понимать, капитан шестого отряда подошёл ближе и продолжил говорить: - Сейчас я взберусь к тебе на спину и сниму печать, однако клинок не вытащу до тех пор, пока ты не доставишь меня к стоящему около острова кораблю. Ящер нехотя проскулил в ответ и, продолжая попытки сопротивления, отвернулся от своего собеседника. Взяв в одну руку сестру, а другой неумело цепляясь за торчащую из тела монстра чешую, Кучики забрался к нему на спину и заботливо уложил Рукию между двумя соседними чешуйками, после чего прочёл заклинание, снимающее печать. Сила, с которой дракон ринулся к выходу, чуть не сбросила его в подземное озеро, но всё же была направлена на то, чтобы вытащить несчастных пленников на солнечный свет. Палуба «Аматсугами» кишела матросами, торопливо грузившими в шлюпки свёрнутую в рулоны парусину. Кучики Соджун, переживающий сильнее всех, помогал спускать вниз очередной свёрток, когда услышал со стороны острова похожий на рык вопль. Подняв голову, юноша увидел ящера, который выглядывал из своей пещеры, яростно разинув наполненную острыми зубами пасть. Доносившиеся до судна крики заставляли вздрагивать и, будучи единожды услышанными, отдавались в голове призрачным эхом. Издав очередной стон, дракон спрыгнул вниз и, отчаянно сражаясь с измучившей его болью, расправил длинные, словно у беркута, крылья. Загнанный под шейный позвонок меч заставлял несчастного монстра то и дело сбиваться с курса и уходить немного в сторону. С горем пополам преодолев расстояние, разделяющее сушу и корабль, он приземлился на торчащий из воды камень, опёрся на передние лапы и, повернувшись к судну, вновь зарычал, чем отпугнул столпившихся у борта матросов. Оставшийся стоять на своём месте Соджун тяжело сглотнул, вынул из ножен шпагу и приготовился давать команду к началу осуществления своего грандиозного плана, однако, едва открыв рот, был сбит с толку визуальным подтверждением использования шестьдесят первого бакудо. Внимательно рассмотрев пару солнечных пластин огромного размера, юноша отвлёкся от морды монстра и взглянул наверх. Около острого гребня алого цвета виднелась высокая фигура его сына. Не пытаясь разобраться, в чём дело, Соджун пулей бросился к парусам и, отыскав какой-то высоко закреплённый шкот, забросил его на драконью спину. Вынув свою катану из шеи злосчастного монстра, капитан шестого отряда взял в свободную руку повисший на чешуе канат и, перелетев водное пространство, оказался на палубе вместе с Рукией. Потерянные то ли от счастья, то ли от удивления матросы молча окружили аристократов плотным кольцом и с некоторой досадой стали наблюдать, как обессиливший Бьякуя передаёт их капитана подоспевшему Гаку. - Вы чего встали, раззявы? – послышался строгий голос Соджуна, вставшего у руля. – Живо поднимайте якорь! Передав Рукию состоявшему в четвёртом отряде Гаку, Кучики облегчённо вздохнул и собирался было спуститься на нижнюю палубу, чтобы прилечь, но услышал позади себя грубый, нечеловечески низкий и глубокий голос: - Не думай, что смог беспрепятственно побороть Хранителя Ключей, глупый человек. Бьякуя обернулся, чтобы убедиться в том, что не ослышался. - Единожды взглянув на тебя, я могу не только прочесть историю всей твоей жизни, но и сделать материальными зарытые в глубине твоей души страхи, - продолжал ящер, сверкая наполненными злобой глазами, но при этом не раскрывая пасти. Одарив монстра недовольным прищуром и всё ещё сомневаясь в существовании телепатической связи, мужчина горделиво отвернулся, спустился на одну палубу ниже и после довольно напряжённого поиска каюты упал на первую попавшуюся кровать. Проснулся Кучики от щемящей боли в затылке. Сев на кровати, он недовольно пощупал грязными руками начавшую затягиваться рану и затуманенным взглядом оглядел то место, где уснул. Нижняя каюта состояла из двух комнат: спальни и чего-то, напоминающего кухню. Небольшая тёмная комната, помимо кровати, была заставлена парой маленьких тумб и письменным столом, в ящиках которого не лежало ничего, кроме одинарных листов пожелтевшей бумаги, свечей и пары закрытых баночек чернил. В кухню, забитую всевозможными бочками, корзинами, сундуками, кувшинами столами и прочей утварью, через решётчатый люк потолка проникал блёклый свет. На палубе шли последние приготовления к ночному плаванью: подгоняемые ласковым ветерком матросы снимали большие паруса, зажигали фонари и в последний на сегодня раз полировали и без того чистые доски настила. Большие облака, пушистые бока которых отливали сладким сливовым оттенком, не спеша двигались к закату и разбавляли собой нежно-лиловую гладь вечернего небосклона. Глубоко вдохнув побольше тёплого воздуха, Бьякуя отёр со лба приятную испарину и подошёл к стоящему у борта Гаку. - Как она? – тихо спросил он, облокачиваясь на деревянный бордюр. - Вправил несколько нижних рёбер и вытащил из левого лёгкого одно верхнее. В ближайшее время должна возобновиться работа сердца, а затем и лёгких. Неслабо он её помял… Воспользовавшись временным отключением нервной системы, срезал слой кожи с клеймом Тайзо. В общем, привёл в полный порядок! – ответил здоровяк и по-дружески пихнул аристократа в правое плечо. – Ты неважно выглядишь. Тебя не нужно подлатать? - Нет, не стоит, - тая улыбку, пробормотал Кучики и уставился на тонущее в блестящем океане солнце. - Соджун не может понять, как ты сумел воспользоваться бакудо и самостоятельно вытащить из логова этой твари нашего маленького капитана, - задорно продолжал медик. – Он хотел поблагодарить тебя, но не может отойти от руля. - Пускай оставит свою благодарность при себе. - И всё-таки, почему ты пошёл один? Если бы мы отправились туда вместе, то, возможно, обошлись бы малой кровью. - Если бы мы отправились туда вместе, то мне пришлось бы вытаскивать из пещеры не только Рукию, но ещё и добрую половину команды, - спокойно вымолвил аристократ и, кивнув в благодарность за мимолётную беседу, проследовал в капитанскую каюту. В тёмной комнате стояла невыносимая духота, сквозь кормовые окна на пол падали последние лучи заходящего солнца. Тихое дыхание девушки прерывалось уже привычным поскрипыванием корабля, ставшего вторым домом. Мужчина подошёл к дивану, на котором лежало маленькое, едва дышащее тельце, и, потихоньку наклонившись вниз, коснулся губами тёплого лба сестры. Её лицо казалось довольно спокойным, а с немного другого ракурса – даже счастливым. На мерно вздымающейся груди были разбросаны мелкие капли пота, появившиеся от невероятной жары. «И всё-таки в это время суток на улице намного комфортнее», - подумал Бьякуя и присел за стол, на котором лежала всё ещё открытая карта. Оставаться в Эйене перехотелось не только из-за доводов сестры, но и поджидающих здесь опасностей. Это место и впрямь стало похоже на ад: рабовладение, беспощадные преследователи, драконы – кто знает, чем ещё может угостить их мир вечной жизни? Да и не за себя он переживал: уж слишком много испытаний выпало на долю Рукии. В своих ещё недавних мечтах он собирался не только беречь её от всевозможных бед, но и сдувать с её хрупкого тела мельчайшие пылинки. Впервые за очень долгое время реальность посмеялась над его планами. «Лишь Никты взор лукавый проникнет в сердце властелина Мира, скрывающее в глубине своей питающийся светом Мрак, – ещё раз повторил про себя Кучики. – Никта – ночная богиня. Значит, разгадка кроется в ночи? При чём здесь властелин мира? Возможно, это какой-нибудь древний правитель. Или фраза маскирует человека, загнанного на общественное дно, но всё равно оказывающего косвенное влияние на мир? Почему ночь должна проникнуть в его сердце? Или не ночь, а «Никты взор»? Глаз Никты – Луна. А сердце? Рубин. В древности рубин считался сердцем великанов, властвующих над всем сущим. Значит, лунный свет – это «взор», а «сердце» - это камень». Мужчина резко встал, подошёл к окну и предоставил рубин блёклым лучам. Подождав эффекта пару минут, он поднёс камень к глазам и, внимательно изучив его со всех сторон, не заметил никаких изменений. Тяжело вздохнув, аристократ вернулся на своё место, повертел в руках тёмно-красный, будто налитый кровью, камень, прилёг на стол и, не заметив, крепко уснул. Лучи рассвета, потихоньку поглощающие тёмные оттенки ночного неба, белили неохватное пространство, повисшее над головой. Зубы изредка постукивали от утреннего холода, а душа сетовала на то, что прекрасное время ночных сумерек подошло к концу. Упорно сражаясь с ненавистной тошнотой, которая охватывает после бессонной ночи, Соджун стоял на юте и пытался успокоить дрожь ухватившихся за штурвал рук. Казалось, ничего, кроме мягкой постели, не может скрасить белёсой, ужасно скучной панорамы и избавить от порядком надоевшего недомогания, однако, в отличие от своего сына, юноша был редким любимцем судьбы. После отчётливо послышавшегося Соджуну хлопка двери капитанской каюты на палубу выскочила Рукия, которая, оглядевшись по сторонам, взбежала на ют и, крепко сжав ладони в кулачки, прильнула к груди растерявшегося аристократа. - Что он делает в моей каюте? – дрожащим голосом спросила девушка и ещё крепче прижалась к другу. - Кто? – удивился он, упорно пытаясь найти причину её ужасно испуганного вида и странного поведения. – Почему ты встала с постели? - Брат. - Наверное, сидел с тобой ночью, - с неохотой ответил Соджун и бережно взял в руку её перебинтованное запястье. – Что тебя так сильно напугало? - Как он там оказался и кто позволил ему войти в мою каюту? Что он вообще забыл в Эйене?! – вскричала Рукия, едва сдерживая слёзы. Юноше стало не по себе. «Почему она задаёт такие странные вопросы? По-моему, ответы на них могут быть известны только ей, - нахмурился Кучики, молча положил руки девушки на руль и направился к лестнице. - Почему она плачет?». Соджун быстрыми шагами спустился с юта и, зайдя в каюту капитана, увидел уснувшего за столом сына. - Бьякуя, - тихо позвал он, положив руку на крепкое плечо капитана шестого отряда. Не поднимая тяжёлой от боли головы, аристократ недовольно взглянул на отца. - Чего ты хочешь? - Рукия, - только и сказал юноша, не находя слов. Кучики-старший с недоверием встал со своего места, бросил беглый взгляд на пустующий диван, после чего, обдав отца воздушным порывом, вышел из душной комнаты. Оценив палубу ледяным взором, он поднялся по лестнице и, увидев стоящую у руля сестру, расслабился. По привычке выпрямившись во весь рост, Бьякуя сделал шаг навстречу девушке. Однако та, вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, широко раскрыла наполненные страхом глаза и, совсем позабыв про рулевое колесо, отстранилась назад. Корабль резко накренился. Девушку отбросило назад. Устоявший на ногах аристократ подхватил закрутившийся штурвал, восстановил курс и зафиксировал его лежавшей поблизости палкой. Обеспокоенно посмотрев на ударившуюся о борт сестру, он направился к ней, чтобы помочь встать, но был остановлен испуганным криком: - Не подходи ко мне! Кучики замялся, но уже через секунду возобновил свой ход, наотрез отказываясь понимать происходящее. И вот, он в шаге от неё, решительно подаёт руку помощи, но чувствует, как ладонь пронизывает острая боль и холод заточенного металла. Не успев сообразить, почему Рукия направила на него оружие, Бьякуя ощутил, как кто-то оттаскивает его назад. - Что ты делаешь? – послышался сзади бархатный баритон. Перед глазами возник Соджун. Отобрав у испуганной девушки клинок, он поставил её на ноги, после чего оглянулся на сына и движением головы указал ему на лестницу. Повергнутый в смятение Бьякуя молча спустился на палубу и, усевшись на ближайшую бочку, стал менять перевязку на вновь пораненной ладони.