DRIVE-IN

      Вслед за первыми кадрами раздался приятный мужской голос, раскрывающий суть происходящего. Карта звёздного неба плавно превратилась в морскую пучину, разрываемую напополам огнём.       — Ты издеваешься или это тонкий юмор? — недоверчиво прищурил оптику Кроссхейрз.       — Тш! Да, кино про инопланетян. Но только они не такие, как вы, — прошипела Ника, стараясь попридержать коней, которые явно рвались с глоссы напарника.       — Уже видно: большая куча мяса! Какая гадость! — Кросс с омерзением дёрнул уголками металлических губ.       — Ты еще не видел Годзилу, — в ответ ухмыльнулась Ника. Хотя монстр из одноименного фильма больше походил на огромного динозавра. Гримлок бы позавидовал силе и величию…       — О! Это что за роботы? А монстров вы создавать умеете. Они же стрёмные, как и детища Джошуа. Но большие.       — Ты смотришь или комментируешь? — резко отозвалась Штайен. Вспоминать главу корпорации KSI совершенно не хотелось.       — Не я просил составить компанию. Опаньки, интерфейс!       — Кросс! Ты говоришь так громко — я не слышу, что происходит в фильме.       — Невозможно молчать!       Девушка уже задумалась, а не была ли её затея изначально обречена на провал? Но фильм был любопытным, а самое главное, хотелось понять, что разглядит за красивой яркой картинкой на экране пришелец. Потому иногда Ника оборачивалась, бросая беглый взгляд вверх. Но из-за строения корпуса кибертронца сложно уловить, как меняется выражение фейсплейта. Оставались только нелестные комментарии, которые Кроссхейрз продолжал сыпать, как горох из дырявого мешка.       — Шлак, а оружие у них есть или только кулаками будут орудовать? А не, смотри, плазма. Серьёзно? — Громко возмутился трансформер. Нике показалось, что он стукнет себя по лбу, сокрушаясь идиотизму происходящего на экране. — И они думают, что это будет работать?!       — Это фантастика, придуманная история! Как маленькому объяснять приходится простые вещи, — поджав тонкие губы, Ника опасалась, что фильм придется забросить так и не досмотрев.       — Ха, а этот Егерь пятой серии ничего так, и ракетница — зачёт! — задорно прогромыхало сверху. На сердце девушки мгновенно отлегло.       — Господи, и это русские? — Теперь была очередь Ники играть в игру «рука-лицо».       — А что не так? Суровые ребята на вид.       — Да я с русскими проработала год в Ираке. Совершенно другие!       — Хлипче?       — Нет, но не блондины — точно. В общем бред!       — А я тебе о чём? Уже битый час мы пялимся в экран, а толку ноль.       — Погоди. Всегда всё решает финал.       — Окей… — лениво протянул Кроссхейрз.       — Ника, он что, хочет дрифтануть с кайдзю? Он идиот?       — А по нему не видно?       — Видно, — справедливо заметил Кросс.       — А эта японка настырная. Как ты! — И чуть погодя добавил: — А нет, ошибся. Слишком послушная.       — Проявляет уважение к маршалу. Знает, что такое дисциплина.       — Намекаешь?       — Возможно, — сквозь улыбку произнесла Ника.       — Дерьмовый у вас интерфейс! Или как там… дрифт. Управлять им нельзя.       — А у вас лучше?       — Да.       — А поподробнее?       — Ты смотришь или обсуждаешь? — переводя стрелки в противоположную сторону, парировал Кроссхейрз. Обсуждать такое он не планировал. По крайней мере не с органиками.       — Серьёзно?! Сигнальные ракеты? Да их же из танков не за один день повалили, — возмущаясь, сконфузилась Ника.       — Ваше поведение в критических ситуациях всегда оставляет желать лучшего, — нелестно отозвался Кроссхейрз.       — У них не было выбора.       — Ага, умереть в машине или за пределами корпуса.       — Слабоумие и отвага, — весело подтвердила Ника.       — Слушай, а этому маршалу не Оптимус речи писал?       — Возможно. Правда похоже? — задорно подмигнув, согласилась Ника.       — Не то слово.       — Может ему посчастливилось поработать райтером втихую?       — Не исключено, — почесывая затылок, задумался Кроссхейрз.       После того, как на экране появились титры, никто не решался начать первым. Устав сидеть на одном месте, Ника спрыгнула со своего места и прошлась, разминая затекшие ноги. Было давно за полночь, но спать не хотелось совершенно. Мешанина эмоций, вопросов и каких-то смутных ощущений не давала покоя, но никак не оформлялась в единое целое. Отчего было чувство, что идея с кинопросмотром не оправдала себя. Нет, в целом фантастический боевик был неплох: яркая запоминающаяся картинка, отличные спецэффекты, незамысловатый юмор (один эпизод драки Бродяги, державшего в манипуляторах длинный транспортный корабль на манер меча, чего стоил!). Но как в итоге отреагирует Кроссхейрз? Она все еще пряталась за тишиной и не смотрела вверх. Вот только стоило обратить взгляд в сторону напарника, как Ника поняла — за ней внимательно наблюдают. Отчего неожиданно щеки стали горячими, что захотелось их прикрыть ладонями, хотя было прохладно.       — И что ты хотела этим сказать? — нарушая застоявшуюся тишину, произнес Кросс.       Ника невольно передернула плечами. Мысли выветрились сами собой, моментально, как на экзамене, когда надо отвечать на вопрос, который вроде бы знаешь, но из-за переживаний не можешь быть уверен в правильном ответе. Да и был ли он? В какой-то момент пробежала предательская мысль, что просто хотелось посидеть рядом с Кроссом так же, как и вечером, после снайперской дуэли. Просто ощутить рядом родственную душу, пусть и заключенную в две тонны железа. Притом живые, чувствующие, думающие две тонны.       — Не знаю, — пожимая плечами, Ника улыбнулась, смотря в голубую оптику. — Наверно, хотелось рассказать, что люди всегда боятся неизвестности.       — Вы боитесь нас, — жестко констатировал Кроссхейрз. — Потому и готовы истребить при первой же возможности. Как и этих тварей — кайдзю. Вот только зачем было прикрываться содружеством, чтобы потом уничтожить всех тех, кто согласился вам помогать?       — Потому что люди разные. Одни готовы бороться до конца, другие привыкли жить по приказу, а третьи просто хотят получить выгоду.       — Выжали всё без остатка и выбросили на обочину. — Так едко, что Штайен показалось, будто ей чистого лимонного сока дали глотнуть.       — Нет! — разрубая рукой воздух, бросила в ответ Ника. — Да, мы боимся умирать. Умирать, будучи пешками в руках других, будучи мясом для вас. — Брови хмуро сползлись, а тонкий рот перекосило удушающей неправильностью происходящего. Чёрт! Она совершенно не желала ссориться. — Кросс, пойми. Нам правда страшно, когда сказки становятся былью. Особенно, если эти истории не с хеппи-эндом. Я сама не могу забыть Чикаго, — уже тише, призналась Ника в своих страхах.       — Но ведь зачем-то в итоге вновь пошла за Оптимусом, — Кроссхейрз наклонил голову, оглядывая замершую под его пристальным взором фигуру девушки с понурыми плечами.       — И не жалею ничуть! — Она гордо вскинулась. — Да, мне было страшно. Но… но я чувствую, что вы во многом похожи на нас. Вы не машины, вы живые, цельные. Каждый — характер, а не программа. У меня никого не осталось из близких, и потому мне нечем рисковать, кроме своей жизни. Но люди привыкли создавать связи, любить, растить детей. А тут целый город сровняли с землёй. Никто не был готов к такому. Это как Хиросима! — Голос подло срывался на крик, словно ей приходилось оправдываться за ошибки других. И подступивший к горлу ком, и заблестевшие увлажнившиеся глаза, и горящие щеки — все мешало.       — А разве кто-то из нас хотел такого развития событий? Подумай! Оптимус был прав — за ваши ошибки не мы обязаны расплачиваться жизнями.       — Никто не обязан. Но судьба уже свела всех нас. Вы были в праве улететь отсюда еще тогда, когда у появилась такая возможность. Только ведь остались.       — Потому что… — настала очередь застопориться Кроссхейрза. — Шлак, потому что тогда опять чаши весов качнулись бы не в нашу пользу. А бегать по закоулкам Вселенной — это бред.       Тут Ника остановилась, хотя до этого нервно металась, шагами меряя открытое пространство. Нет, что-то пошло не так, она это чувствовала. Разговор зашел не туда. Ей хотелось показать, что люди готовы на жертвы во имя мира, близких, человечества в конце-концов. А всё шло наперекосяк. Сейчас она казалась себе нашкодившей девчонкой, как в детстве. И вечно строгий папа отчитывает за мелкий проступок. Только перед ней был не человек, а огромный механоид. Пришелец. Фантастика, давно ставшая реальностью ее жизни. Бросив смущенный взгляд вверх, Ника замерла. Она никогда не видела Кроссхейрза таким. Почему-то именно сейчас осознала, что за этим ехидством и колкостью скрыто что-то иное, чем попытка быть круче, ярче, злее. Кроссхейрз не был таким всегда, что-то его изменило, вывернуло наизнанку. Словно какая-то боль рванулась из прошлого, но была настойчиво задвинута прочь, откуда не дозволено появляться. Захотелось прикоснуться к фейсплейту, улыбнуться приободряюще, прижаться губами к металлу щеки...       — Извини, — произнесла Штайен.       — За что?       — Зря я всё это затеяла, — махнув рукой, отвернулась Ника. Плед последовал за движением руки, превратил жест во взмах крыла, словно подбитая птица пыталась взлететь. Ника была готова уйти, но не могла. Между ними словно повис ряд вопросов без ответов, отчего было неуютно, горько.       — Успокойся, — твёрдым голосом сказал Кроссхейрз. — Ты не виновата в том, что в вашем мире есть такие люди.       — Кросс… — Но её тут же прервали.       — Послушай, я понимаю, что ты не хотела этого разговора. Не надо себя накручивать и винить впустую. Фильм был забавным, хоть и до шлака много бреда. Это был любопытный опыт. Просто давай в следующий раз подберёшь что-то поинтереснее.       Ника, не веря своим ушам, с надеждой посмотрела на Кроссхейрза. Он готов повторить? Первый рубеж непонимания был пройден. Теперь предстояло найти новую тему для разговора.       Ника подошла к Кроссхейрзу, положила ладонь на ладонь напарника, которой он упирался в землю, и произнесла:       — Спасибо!