Он украл её небо

Лизель проснулась в своей тёплой кровати, потянулась, глянула за окно— погода была чудесная— и вспомнила свой сон. Это не был обычный кошмар о прошлом, к которым она уже и привыкла, нет. Кошмар был о будущем. Начиналось всё хорошо. Там был Макс, шёл снег, кожу колол холод. Они шли по тонкому белоснежному льду, споря о чем-то. Со стороны казалось, что они ругаються. Лица раскраснелись не столько от мороза, как от злости, готовой выплеснуться и затопить всё. Две фигуры замерли, глаза в глаза, болотные и карие.Девушка разворачивается и уходит, по шекам текут горячие слёзы. И тут— лед не выдерживает накала эмоций и трескается там, где стояла она— Лизель. Крик ужаса и ледяная вода. Мокрое пальто утягивает вниз, легкие отказываются работать, тело сводит судорога, разум затуманиается. А дальше — темнота. Именно на этом месте обрывался её сон. Что он значит? То, что они будут ссориться? То, что она умрёт? Или просто это воплощение её страхов, касающихся Макса? Полнстью выветрить сон из головы помогла, как ни странно, Ильза. Лизель спустилась на кухню, где её уже ждала приёмная мать. Она удобно сидела в кресле, увлеченная книгой, и казалось вовсе не слышала топота ног по лестнице. Лизель отметила, что, несмотря на раннее утро, она была одета в бежевое платье и закутана в плед. На девушке же всё ещё была вчерашняя одежда— бардовая блузка и теплые свободные штаны. Это заметила и женщина. Оторвавшись от книги, она строго рассматривала приемную дочь. Не дожидаясь бури, Лизель опередила её: —Доброе утро, разве погода сегодня не прекрасна? —Уж точно лучше, чем была вчера вечером, — сверкнула глазами Ильза.— Я знаю, что ты не вернулась домой вовремя. Я не собираюсь тебя ругать. Прошу только предупреждай, когда и с кем решишь прогуляться под луной. Мы себе места не находили! Брови над карими глазами взлетели вверх, но девушка промолчала. Она то прекрасно знала, что единственный человек в этом доме, который действительно волнуется за неё — Ильза. Мэру Молькинга же было не то что бы всё равно, но его интересовала больше выгода для карьеры проживания Лизель в их семье, чем сама приёмная дочь. —А теперь садись завтракать и расскажи мне про свой вечер,— уже более мягким голосом сказала женщина. Лизель бросила удивлённый взгляд на пустующее ныне кресло, которое обычно занимал увлеченный газетой приемный отец. —Он уехал по делам в Мюнхен ещё утром,— вздохнула Ильза,— но обещал быть к обеду. Сказал у него есть новость, которую он хотел бы разделить с семьёй. Девушка ничего не ответила. Она знала, что "хорошая новость" в понимании её приёмного оцта обычно заключается в подписании важного договора, устранении конкурента или приглашении на важный прием. Обдумывая, чем бы заполнить столь солнечный весенний день, девушка не заметила на себе взгляда Ильзы. — Я надеюсь, что ты обдумываешь, как подать мне увлекательнейшую историю твоего вечера. — Помнишь, я рассказывала несколько месяцев назад, что мы прятали еврея? Так вот, он вернулся в Молькинг после концлагеря. И это с ним я была вечером. После короткого молчания Ильза сказала с улыбкой во взгляде: —Тебе следует позвать молодого человека на чай завтра. Надеюсь, у тебя нет планов на утро, я бы хотела, что бы ты мне помогла на кухне и в гостинной. Отец обещал привести гостя. Коротко кивнув, Лизель принялась за завтрак. Утро Макса началось чуть более приятно. Этому послужили 4 причины: 1) Он был жив; 2) Он проснулся не в камере, не под деревом на сырой земле, не на чемодане в поезде, а в своей комнате, в своей кровати; 3) Он идёт на работу; 4) Он увидит Лизель. Она была его единственным другом и семьёй после смерти матери. Когда Ванденбург появился на пороге офиса мэра, его тут же уведомили, что мэр в отъезде, вернётся к обеду. Он просил передать, что лично введёт молодого человека в курс его обязаностей. — Вы должны быть готовы сопровождать его на обед с семьёй. К такому повороту событий Макс был явно не готов. —Я покажу вам ваше рабочее место, три дня в неделю вы будете проводить в офисе, а понедельники, четверги, субботы в доме у нашего мэра. — Лизель, дорогая, пойди переоденься к обеду. Спустя час Лизель сидела в бордовом платье напротив Макса и еле сдерживалась что бы не бросать на друга удивленный взгляд. Рой вопросов вертелся в голове у девушки. —Мои дорогие, позвольте мне представить вам Макса Ванденбурга — моего нового помощника. Макс будет проводить в этом доме три дня в неделю. Моя дорогая Ильза, надеюсь ты не против компании этого молодого человека в твоей библиотеке... Парень и девушка кидали друг на друга веселые взгляды и еле сдерживались, что бы не рассмеяться, ведь никто и не догадывался, что они знакомы. — Ты даже и не сказал, что устроился работать у мэра,— упрекнула его девушка. Это было в саду. Две фигуры шли рядом мимо роз и деревьев с набухшими почками. Из них вот-вот должна была проклюнуться новая жизнь. —Решил сделать сюрприз,— он остановился,— надеюсь, ты не обиделась? —Это самая прекрасная новость за этот день! Думаю, нам следует рассказать им, что мы знакомы. Ослепляемые солнцем Воровка книг и Похититель неба медленно брели по саду, даже не подозревая, что за ними внимательно наблюдают из окна библиотеки. Тем же вечером Лизель собиралась подняться к себе, как вдруг её остановила приемная мать. Ни слова не выпало из её плотно закрытого рта, лишь фарфоровая рука протянула девушке книгу. Взяв её в руки, Лизель ощутила тяжесть слов, написаых под шероховатой палитуркой. Цвет обложки был таким же, как и её платье—бордовым. Если бы Воровка книг прочла название, то увидела бы, что книга написана на английском и носит имя "Ромео и Джульетта". Девушка ещё не знала, как эта книга повлияет на её судьбу. А пока книга будет лежать на подоконнике и ждать часа, когда она станет нужна, когда её откроют.