Он украл её небо

Стук дверного молотка прокатился по всему дому. Улыбаясь Лизель сбежала по лестнице и распахнула дверь. На лицо сразу упало несколько капель. Не обращая внимания на проливной дождь она шагнула вперед и обняла черное пальто друга. Минуту спустя они сидели за столом в кухне и весело болтали, ожидая пока завариться чай. —Где мой отчёт о погоде? —Ты же и сам всё видел,—возмутилась она, но всё же добавила,—кто-то потрусил небо, словно дерево, а с него посыпались звезды. Подлетая к земле, они превращаются в капли, такие же серебряные. —Поразительно... На окончание фразы дверь скрипнула, и из коридора вышла высокая женщина с фарфоровой кожей. —Надеюсь, не помешаю. Я бы хотела познакомиться с тобой, как с другом дочери, а не подчиненным моего мужа. Они сидели втроем и пили чай. Когда все темы были обговоренны, а чай закончился, Макс почувствовал, что ему пора. —Большое спасибо, Ильза (она просила называть себя только так), но мне не стоит больше задерживаться. Сказав это он поднялся из-за стола. —Ильза, он должен остаться и переждать ливень (Макс улыбнулся, вспомнив о серебряных звездах). Я могу показать ему дом. —Да. Так будет правильно, идите. Ванденбург был ознакомлен с каждой комнатой первого и второго этажа, с каждым воспоминанием связаных с ними: —Здесь Ильза оставляла мне печенья, когда я воровала у неё книги. Ты тогда болел,—сказала девушка, подойдя к подоконнику в библиотеке и проводя по его холодной поверхности рукой. —А здесь я пряталась во время грозы в первые месяцы,— её взгляд был прикован к просторному шкафу,— я ведь ужасно боюсь грозы после той бомбежки. —Я знаю, эта комната совершенно не похожа на ту, в доме на Небесной улице. Она меньше и уютнее. Они стояли на пороге её комнаты. Макс шагнул вперед, что бы посмотреть на книгу на письменном столе. Лизель затворила дверь. —Где та книга, которую ты обещала дать мне прочитать? Девушка поспешно схватила с кровати книгу, скинув несколько других на пол. Парень рассмеялся, но поспешил притушить веселье под обиженно-смеющимся взглядом девушки. Он принял из её тонких и холодных рук книгу и открым к её на первой странице. Лизель замерла, казалось она даже не дышит, так неподвижно она стояла. Шум дождя усилился от наступившей тишины. Единственным свидетелем этой картины был маленький кот, непонятно как оказавшийся в комнате. Он забился под стол и наблюдал за двумя фигурами, поблескивая зелеными глазами. Листая страницу за страницей, парень улыбался. Глянув на его лицо, Лизель вспыхнула от удовольствия. Для неё Макс был самый важный критик и его одобрение было просто необходимо для девушки. Макс оторвал глаза от книги и направил удивленный взгляд на её лицо. —Ты удивительная,— тихо сказали его губы. Он подошел к ней... В этот момент маленький зверь решил обратить на себя внимание. Об этом моменте Макс много месяцев спустя скажет: —Я осознал это в тот момент, когда черный комок шерсти выскочил из своего укрытия на стол, потерял равновесие и опрокинул на пол вазу с её любимыми цветами. Для Похитителя неба всё происходило как в замедленной съемке. Он держит в руках её книгу и смотрит в её тёплые глаза. И тут, будто солнце вышло из за туч, а по телу прошел заряд. Макс смотрел на ту, кто была всегда ему солнцем, на ту, в кого влюбился. Он увидел испуг в глазах Лизель и глянул в ту сторону, куда был направлен её взгляд. Черная молния метнулась из-под стола и ударила в стеклянную вазу с цветами. Ванденбург успел подхватить её, но потерь избежать не удалось— ваза сколота, часть воды выплеснута на пол, рука порезана. Лизель упала на колени рядом с другом и осмотрела руку. К облегчению девушки, в ране не было осколков. Правда, рана была достаточно глубокая, что бы забеспокоиться. Схватив первый попавшейся платок, Воровка книг быстро перевязала порез. Собрав осколки и избавившись от лужи, оба сидели на полу и смотрели на рассыпаные по полу белые цветы. —Так значит нарциссы,— задумчиво протянул парень. Он вспомнил, как в детстве его мама стояла у окна с заплаканными глазами, прижимая к груди букет из белых цветов. Она рассказывала, что отец часто дарил ей их, когда о только начинали встречаться... От воспоминаний его отвлек кот, тот самый, что стал виновником переполоха. Теперь он испугано мяукал и пытался спрятаться. Быстро подхватив пушистика, Лизель села на пол и строго глянула на зверя. Он виновато смотрел в ответ. —И как же ты тут оказался? Макс указал перевязаной рукой на раскрытое окно, а за ним виднелась липа, по которой мог забраться не только кот, но и достаточно легкий человек. —Точно, я никогда его не закрываю. Нужно спросить у Ильзы, можно ли его оставить. Он такой маленький! Быстро вскочив на ноги и отдёрнув платье, Лизель побежала вниз. Макс слышал как стихает топот ног по лестнице. У него было всего пять минут, что бы прийти в себя. Но возбуждение не желало покидать его, в груди появилось шемящее чувство, а в животе закружились бабочки. Когда он услышал её шаги по лестнице, серце пустилось в галоп. Он не слушал её восторженные возгласы, лишь вбирал в себя лучи её счастья и не мог оторваться от её лица. —Как мы его назовём?— прервала его девушка,— он похож на тебя. У него тоже болотистые глаза и черная шерная шерсть. —По твоему, у меня есть шерсть? —Я имела ввиду волосы,— смеясь ответила девушка. Она коснулась его черных, похожих на перья волос. Макс отметил, какой мелодичный у неё смех. И как он не замечал этого раньше? —Что на счёт Макси-Такси? Он улыбнулся. —Нарцисс. —Почему? —Это твои любимые цветы и с ним,— он кивнул на довольно урчавшего на груди девушки кота,— мы познакомились после того, как он разбил их. Девушка улыбнулась и отпустила нового друга иследовать дом. В комнату вошла Ильза. К огромному сожалению обоих, она сообщила, что дождь закончился. —Тогда не смею больше злоупотреблять вашим гостеприимством. —Мы могли бы сделать это традицией,— бойко сказала приёмная дочь,— каждую пятницу Макс мог бы отрываться от дел, порученных мэром, и обедать с нами. —Прекрасная идея, Лизель. Засыпая той же ночью, Макс Ванденбург вспоминал её улыбку и её руку в своих волосах. Его сразу же охватывало то трепечущее чувство. Последней мыслью Похитителя неба, прежде чем провалиться в объятия Морфея, было —"Я люблю тебя, Лизель Мэмингер". Для Лизель это был тоже необычный вечер, она гладила Нарцисса и держала в руках ту самую книгу, что дала ей приёмная мать, с непонимание рассматривая надпись на обложке и содержание страниц. Ни одного знакомого слова! Решив, что разберётся с этим завтра, девушка отложила книгу и глянула в окно. Оно всё ещё было открыто.