Изменив прошлое, спасти будущее.

      — Что случилось с той Огненной Рей страстно желавшей увидеть своего Лорда Иллюзий? — взвилось разбушевавшееся пламя.- Когда же ты успела так измениться, воительница?       — Я не знаю! — воскликнула в ответ брюнетка.       — Когда? Возможно, поняв свое бессилие что-то изменить или приняв неспособность помочь близкому человеку перенести горе? — спрашивала стихия.- Или приняв чужую апатию за мнимое пренебрежение? Так?       Но Рей молчала, боясь озвучить мысли, которые, не дай Селена, могут разозлить и так разбушевавшееся пламя. Хотелось кричать и плакать от злости, в первую очередь на саму себя, показать, что это неправда, однако… обмануть можно многих, но не свою душу сотканную из алых языков непокорного пламени Марса.       — Не веришь? — даже огонь можно удивить.- Так смотри же, смотри, — призывал он, вновь посылая образы и чувства своей верной мико, в надежде, что она поймет, почувствует, смириться…       …Сегодня они, как и в другие дни должны собраться у нее в храме — кажется все тихо и пока не объявились новые враги, Сейлор Войны могут спокойно сделать уроки, поболтать обо всем и ни о чем, и конечно выпить чаю с неповторимой выпечкой Макото. Ни для кого не было секретом, что Усаги никогда не появляется во время и на то, что она опаздывает на пятнадцать минут, уже не обижались, воспринимая не пунктуальность принцессы, как неотъемлемую черту характера или привычку. Даже через полчаса волнение так и не пришло, лишь у Рей начало проявляться привычное всем присутствующим раздражение, сопровождаемое негромким бурчанием.       — Как всегда. О, Аматэрасу и светлая Селена, сколько можно терпеть ее вечные опоздания и задержки?! Вот не научили родители хорошим манерам, так уже ничем это упущение не исправить.       — Успокойся, — вновь в ответ на очередную гневную тираду Рей, с привычным смирением произнесла Ами, пытаясь хоть немного утихомирить разбушевавшуюся подругу.- Возможно, у нее что-то случилось — дома с родителями конфликт или… Да мало ли из-за чего Усаги может запаздывать.       Минако и Макото переглянулись и хмыкнули в ответ на заявление синеволосой собеседницы, во все времена отличавшейся через чур миролюбивым характерно и невероятной для такой умной девушки доверчивостью.       Но Усаги не появилась ни через час, ни через полтора… По прошествии двух часов девушки уже не просто волновались: нервная до невозможности Рей, мерила шагами гостиную; Макото, беспокойно ерзала в единственном, находящемся в комнате, кресле и не переставая накручивала на палец прядь волос; Минако, выстукивала по столу одной ей известный мотив; одна Ами продолжала спокойно читать, правда спокойствие было через чур показательным, что было заметно по наклону головы, нервным и резким движениям пальцев, когда она переворачивала страницы.       Первой, как не удивительно, не выдержала вечно спокойная и рассудительная воин Меркурия.       — Что-то не так, — воскликнула синевласка, вскакивая с места.       — Рей, позвони ей, — в унисон ей, дрожащим голосом попросила Минако.       Трясущимися руками воин Марса набирала номер телефона своей принцессы. Гудок… Гудок, гудок и… 'Здравствуйте, вы позвонили семье Цукино. Сейчас нас нет дома, но вы можете оставить сообщение после сигнала'. Еще раз. А девушки продолжали звонить своей подруге, вновь слыша в ответ — 'Здравствуйте, вы позвонили семье Цукино. Сейчас нас нет дома…'       И когда они услышали робкий, едва слышимый стук в дверь, испытали ни с чем несравнимое облегчение. Дверь распахнулась и оскорбленно-сердитое выражение на их лицах, немедленно уступило место неподдельной тревоге.       Ничего не выражающие красные от слез глаза, выделяющиеся на застывшем восковой маской лице, даже не посадили, скорее, привели в полное недоумение — никогда еще, что бы ни произошло, какие бы испытания не подкидывала им судьба, сенши не доводилось видеть свою принцессу настолько потерянной, такой раздавленной. Казалось, улыбающаяся, когда в пору плакать, несокрушимая, когда в пору опустить руки девушка — умерла, оставив вместо себя пугающе-молчаливую тень.       — Усаги! — воскликнули хором девушки, бросаясь к подруге.- Усаги, милая, что случилось? Что произошло? — наперебой вопрошали они, заводя златовласку в комнату.       Та уже открыла, было, рот, чтобы ответить, но вместо слов, застрявших комом в горле, вновь разразилась рыданиями. Надежные руки подруг не позволили ей осесть на пол. Аккуратно, почти бесчувственную, ее усадили в кресло и с силой впихнули в руки чашку горячего чая.       Полчаса и два литра чая с успокоительным спустя Лунная принцесса смогла более или менее внятно, не прекращая всхлипывать, объяснить причину, заставившую никогда не унывающую Усаги Цукино превратиться в тень.       А потом были слезы и сочувственные вздохи, дружеские объятия и увещевания, молчаливая поддержка и человеческое тепло. Минако пыталась шутить, понимая — бесполезно, Макото норовила накормить чем-нибудь вкусненьким, осознавая — подруге кусок в горло не лезет, Ами успокаивающе гладила по плечу, а Рей долго вглядывалась в потухшие голубые озера и прошептала.       — Я никогда тебя не оставлю…       …- Но разве выполнила ты свое обещание огненная моя?       Раздавшийся в ответ тяжелый вздох пламя приняло как ответ.       — Да, сначала возможно… Но потом? Почему все так изменилось? — допытывалась стихия.- Не знаешь? Так я напомню…