Килл Валентайн

— Ник? — тихо позвал Киллиан. — М-м-м? — сквозь ледяной виски протяжный звук казался сигналом из далёкого космоса. Впрочем, после третьего стакана он им и был. — Почему Дюваль носит вуаль? — спросил Килл самым спокойным и серьёзным тоном, на какой только мог быть способен. Ник помолчал. Потом налил себе ещё. Всё ещё молча. — Умер кто-то? — Нет, нет, ничего такого, — казалось, Ник протрезвел и посерьёзнел, до того странным был его взгляд из-под полуприкрытых век. — Тогда почему? — Килл, это не моя прихоть, и даже если бы я знал, вряд ли бы рассказал тебе причины. В чужие тайны, знаешь ли, неприлично совать нос, когда тебя не просят. — Дядя, — Килл усмехнулся, — врун из тебя хреновый, ты в курсе? — Более чем, — Ник тяжело вздохнул и залпом опрокинул в себя алкоголь. — Ты ведь не отстанешь, да? — Килл помотал головой. — У неё целая коллекция этих вуалей — а ещё масок, шляп и черти чего ещё. Скажем так, она не очень любит являть своё милейшее личико миру. Такой ответ тебя устроит? — Да, — ответил Килл, искренне подразумевая «нет». Ему в целом не стоило лишний раз тревожить дядю Ника расспросами, но разговор по душам — лучшее, что получалось предложить в качестве извинений. Отдых был испорчен — по мнению самого Киллиана. Как бы остальные — Гамильтоны, Майк да и сам дядя Ник — ни старались убедить его, что всё в порядке, Киллиан ощущал искреннюю и болезненную вину. Перед первым подъёмом на гору всем порекомендовали пройти консультацию с терапевтом: проверить давление, пульс, общее самочувствие — дабы избежать любых проблем, связанных с высокой физической активностью на большой высоте. Особенное беспокойство специалиста вызывал, безусловно, пятидесятилетний Николас Валентайн. Кому захочется на своём фешенебельном курорте иметь жертвой перепадов давления известного бизнесмена и общественного деятеля? — Мисс Дюваль — важный бизнес-партнёр, — после некоторой паузы заметил дядя Ник. — Конечно, между нами было некоторое недопонимание, когда она только начинала вести дела своей матери… — Было? — ехидно поинтересовался Киллиан, скосив взгляд на него. — Иногда бывает, — кашлянул дядя Ник, — и сейчас… пойми, бизнес, особенно партнёрство, куда сложнее пары подписанных… — И сожженных… — Бумажек, — пропустил мимо ушей колкое замечание дядя Ник, но потом всё же попытался оправдать себя. — Это не преступление. Я стараюсь поддерживать благополучие фирмы, а это не всегда получается сделать… честно. Не с такими партнёрами. Опасения медика относительно Ника не оправдались — он был здоров, как бык. В отличие от Киллиана. Оказалось, стычка с Реджинальдом Эддингтоном в застенках старого дома прошла не так гладко, как хотелось. Спину покрывала россыпь синяков и ссадин, под волосами прощупывалась крупная шишка — строгим тоном медик пригрозил на ломаном английском: «Вы можьет иметь серьёзные проблемы со здоровье. Вы сделать рентген, когда приехать в Нью-Йорк. Я подозревать трещина в ребро». После такого диагноза никто и не подумал допускать Киллиана на гору. Он попытался отмахнуться от запретов, но миссис Гамильтон пригрозила запереть его в номере в случае непослушания. Миссис Гамильтон могла. Пускай она и выглядела, как худая невысокая женщина, в душе была настоящей фурией. — Маккохен? — у Киллиана нашлось развлечение кроме катания — оставшись с дядей Ником один на один, он мог узнать всё, что тревожило последнее время. — Кажется, мне нужен ещё виски, — посмеялся Ник. — Старик, — Киллиан задержал его, вцепившись в предплечье. — Что такое «Маккохен Индастриз»? — Я не понимаю, о чём ты, — развёл руками Ник. — Сейчас поймёшь. Киллиан поднялся на ноги и подошёл к висящей около дверей номера кожаной куртке. Рядом — горнолыжная куртка дяди Ника. Гамильтоны и Майк выполняли семейные обязанности, сопровождая миссис Гамильтон в магазин — обещали быть чуть позже. Хранить всякую мелочь в карманах являлось некоторым связующим звеном между характерами Киллиана Валентайна — беспокойного подростка — и Винсента Валентайна — сдержанного взрослого. Как у отца, карманы Киллиана наполнялись всякой дрянью постепенно, покуда было место. Зажигалка, пустая пачка сигарет, салфетка, на которой чёрной помадой выведен номер телефона, пара зубочисток, пакетик сахара из нью-йоркской кофейни, водительское удостоверение, табачная пыль и, наконец-то, свернутый в несколько раз листок. Он-то и оказался в руках Ника. — Вот. Было в документах, которые мы жгли, — пожал плечами Киллиан, наблюдая, как дядя Ник неуверенно разворачивает бумагу, читает, а потом сдавленно смеётся. — Мне нужен ещё виски. — Николас Валентайн, — нахмурился Киллиан. — Ладно-ладно. Только давай без наручников и света в лицо? И виски всё-таки плесни. Ник откинулся на спинку кресла, когда золотистый напиток коснулся охлаждающих кубиков с фирменной гравировкой «Отель Монблан». Он задумался, очевидно не торопясь с ответом. Так что же за «Маккохен Индастриз» и почему в кабинете нашёлся очевидно засекреченный документ на их фирменном бланке? Почему в документе говорилось о Винсенте Валентайне? Некоторые силы в современном мире настолько очевидны, что объяснять их, казалось, не требуется. «Я думал, — кивнул Ник, — для тебя это что-то из разряда… очевидных вещей», — после чего, пару минут посмотрев в потолок и осушив четверть стакана, продолжил рассказ. Суть — на самом деле — элементарная. Силы, которые Ник имел в виду, имели связи с деньгами: «Огромными деньгами», — добавил он. Крупный бизнес всегда преследует свои интересы, особенно настолько старый, как «Маккохен Индастриз». Подобным гигантам всегда требуется больше, чем юнцам, вроде «Ви-энд-Ви» и «Галереи Дюваль». — Как с ними связан отец? — спросил Киллиан. — Винс… Должен был работать на них. — Школьный учитель? — Киллиан, — удивительно серьёзно, словно не был пьян, произнёс Ник. На мгновение показалось, что он постарел лет на десять, даже седина проглянулась в чёрных волосах, а в уголках глаз собрались глубокие морщины, — я не должен тебе рассказывать всё. И не имею права. Просто поверь… — Ты знаешь, где отец? — перебил его Киллиан. — Нет, — признался дядя Ник. — Это всё, что я могу сказать. Если бы я знал, где Винсент… То отговорил бы от этой работы. Киллиан хотел продолжить допрос, но ручка двери опустилась вниз, прерывая уединение. Гамильтоны и Майк вернулись. — Как рейд по местным торговым форпостам? — бодро спросил дядя Ник, словно никакого разговора и не было. Оставалось только поражаться его умению так быстро менять настроения и маски. С другой стороны, он прав — не стоит втягивать Гамильтонов в семейные проблемы. «Если Старик не хочет говорить о Маккохен, значит ему есть, что скрывать», — логично рассудил Киллиан. — Как твоя спина? — участливо спросил Льюис, вырывая Киллиана из размышлений. — Не знаю, — честно признался он. — Я не чувствую себя инвалидом, но, кажется, безнадёжно испортил всем отдых. Киллиан покачал головой, ощущая себя дураком редкой степени бесполезности. По-хорошему, ещё после первой случайной стычки с Майком в Джорджтауне следовало задуматься о простой истине: хочешь совать свой длинный нос не в свои дела — учись себя защищать, но по обыкновению он был гораздо быстрее любой хорошей мысли. Ехидный голосок в голове — почему-то звучащий интонациями Рори — отмечал, что даже кто-нибудь вроде госпожи Мугаббиры оказался бы полезнее в драке. — Да брось! — воскликнул Майк, но тут же ойкнул и оглянулся: мистер Гамильтон и мистер Валентайн на балконе с видом разливали по стаканам виски, даже не думая обращать внимания на разговоры молодёжи. И всё же дальше Майк заговорил тише. — Да брось, Килл. Не обязательно лезть наверх, чтобы отдохнуть. — Вот именно, — с жаром поддержал его Эл Джей, поймав Килла за руку. — Может быть даже лучше, что нам не придётся подниматься. — Не упадём, не разобъёмся, не попадём под лавину, — казалось, они оба не горели желанием осваивать горные лыжи или сноуборд. — Если это не алкогольные возлияния по примеру Старика, готов выслушать любые предложения, — согласился Килл, хотя и звучало всё это — на его вкус — попыткой утешить. — Кстати об этом, — Майк дёрнул Эл Джея за рукав новенького свитера с косами и кивнул в сторону балконной двери. — Твоя мама… все дела… — Точно! — Эл Джей хлопнул себя по лбу ладонью, после чего вскочил на ноги и мышью бросился к отцу. Киллиан вопросительно посмотрел на Майка, тот лишь сделал характерный жест: покачал рукой около шеи, как бы намекая, что мистеру Гамильтону лучше бы поумерить свой пыл. В отличие от Ника — закоренелого холостяка — у того были жена и дети. Не лучшее время надираться виски, даже хорошим. В какой-то мере Киллиан мог с этим согласиться. Когда он пил с Ником, пытаясь заставить его подробнее рассказать о событиях в «Ви-энд-Ви» и угрозах, не ощутил абсолютно никакого удовольствия. Алкоголь неприятно драл горло, гораздо хуже сигаретного дыма, а наутро — даже после насыщенной ночи в офисе с попытками перехватить преступника — изо рта несло так, словно внутри кто-то сдох. Конечно, Киллиан пытался списать это на химию, которой его вырубили, но здравый смысл подсказывал держаться от алкоголя подальше. Судя по заливистому смеху Ника, Льюису удалось повлиять на начавшуюся было попойку. Это изумляло Киллиана. Льюис обладал каким-то особенным талантом находить к людям подход, общаться с ними, убеждать в чём-либо. Без сомнений: подойди Киллиан сам к Нику с предложением отложить виски подальше, тот развернул бы длительный монолог, но со стаканом в руке. Уметь правильно общаться с людьми — огромное искусство, которое нетерпеливому и упрямому Киллиану постигнуть не удавалось. Или дело в грустных щенячьих глазах Льюиса? «Наверняка именно в них», — про себя посмеялся Киллиан. — Так чем займётесь, молодые люди? — непринуждённо поинтересовался дядя Ник, вплывая обратно в номер следом за мистером Гамильтоном и Льюисом. — Отдыхать будем, — Киллиан развёл руками, словно и сам не помнил ни разговор, ни напряжённую атмосферу. — Нарвёмся на парочку неприятностей, поймаем парочку призраков. Так сказать, — он закинул руку на плечо Майка, — приобщим Майка к нашим житейским проблемам. — Я согласен, если в этот раз не закончу на больничной койке, — посмеялся в ответ Майк. — Я прослежу, — Киллиан весело подмигнул ему и бодро вскочил на ноги, старательно игнорируя возмущения спины. — За мной! Для начала создадим армию снеговиков, а потом решим, что делать дальше. — Захватим мир? — хихикнул Льюис, распаковывая главную покупку матушки — тёплую горнолыжную куртку. — Думаю, для начала только этот отель, — поддержал легкомысленное веселье Майк. — Так держать, молодые люди! Мне нравится ваш здравый оптимизм! А мы с Виктором как раз успеем на вечерние коньки, — бодро объявил дядя Ник. — Пап, а ты умеешь? — удивлённо обратился Льюис к мистеру Гамильтону, который застёгивал флисовую кофту поверх футболки. — Нет, — признался он, — но я обещал твоей маме, что выйду с ней на лёд. — Поэтому сейчас мы попрактикуемся. Личный тренер Валентайн любого поставит на острие! — в противовес своим словам, дядя Ник пошатнулся. — Старик, а ты, — Киллиан сделал особый акцент, — умеешь? — Разумеется! — воскликнул дядя Ник. — Каждые выходные зимой я провожу на коньках в Центральном Парке! Ты слишком плохо меня знаешь, молодой человек! Спорт — это моя вторая жизнь! Киллиан задумался. Он и правда никогда не задавался вопросом об увлечениях Ника, кроме работы и виски. Николас Валентайн был весьма публичной персоной — выступал на конференциях, заключал контракты, временами давал интервью, вёл свой блог по вопросам экологии и защиты окружающей среды. Следовало ожидать, что по своей воле или деловым обязательствам, но ему приходится посещать не только рестораны и бары. В конце концов, он ведь откуда-то взял лыжный пропуск, пожаловался, что пропадает. Может быть, среди обеспеченных американцев и правда принято много времени уделять спорту? С отцом Киллиан в основном занимался рыбалкой и походами, они лишь изредка катались на коньках или играли в бадминтон на заднем дворе. Винсент Валентайн предпочитал единение с природой адреналину и ощущению соревнования, а Киллиан ненавидел командные виды спорта, так что школьные футбол и бейсбол обошли его стороной. — Виктор, как у вас дома со спортом? — продолжал беспечные разговоры Ник. — Майк? Ты? — Никогда не занимался спортом, — откровенно признался мистер Гамильтон. — Рита была гимнасткой. — Мама? — удивился Льюис. — Никогда об этом не слышал. В ответ мистер Гамильтон, перекладывая из кармана зимнего пальто в карман горнолыжной куртки зажигалку и сигареты, с лёгким оттенком равнодушной мечтательности вспомнил, как впервые увидел Риту Оуэнс в школе. Она тренировалась в спортивном зале, а он с парочкой друзей искал, где бы потерзать гитары и барабаны. — Неплохое было время, — заметил мистер Гамильтон. — Где-то через год родилась Филиппа, а потом ты. Киллиан и Майк переглянулись: оба раньше не задавались вопросом, сколько может быть лет мистеру и миссис Гамильтон, но сейчас интерес пришёл сам с собой. Стоило только дяде Нику и мистеру Гамильтону попрощаться, закрыв за собой дверь, Майк первым нарушил тишину: — Эл Джей, а сколько твоему отцу лет? — Тридцать шесть… вроде, — Льюис задумчиво почесал затылок. — А тебе? — ничего умнее не придумал Киллиан. — Ну, шестнадцать, — Льюис окончательно запутался. Киллиан и Майк переглянулись. В мировоззрении обоих с трудом укладывалось, как в двадцать можно обзавестись двумя детьми, но математика безжалостно рассчитала всё за них. — А сколько лет твоей маме? Так… интересно, — миролюбиво попытался поставить точку в разговоре Майк. — Тридцать девять… давайте чем-нибудь займёмся, — предложил Льюис, не совсем понимая, что так удивляет друзей. На самом деле Гамильтоны были очень дружной семьей, а потому такой — даже короткий — отпуск, когда все рядом, для Льюиса казался чем-то особенно дорогим. Он любил родителей, искренне скучал по ним. Конечно, в жизни каждого человека наступает момент, когда ты должен начать самостоятельно функционировать в обществе, но для домашнего ребёнка — Льюиса — это было значительно сложнее, чем для более деятельной и социально активной Филиппы. После случившегося осенью, конечно, многое изменилось — забывая историю с таблетками, как страшный сон, Филиппа старалась вернуться в привычный семейный ритм. Рождество в Нью-Йорке с друзьями она быстро променяла на возвращение в Джорджтаун к маме, папе и Майку. Льюису хотелось уехать с ней, но он не смог бросить Киллиана. Тот, конечно, утверждал, что переписки будет достаточно, однако звонок миссис Робертсон и поездка в Англию слегка спутала карты. Нет. Льюис точно знал, что Киллиана не бросит одного в Нью-Йорке. Как минимум для того, чтобы точно знать: с ним точно всё в порядке. Они познакомились в странное время странным образом, но эти странности и сближали их всё сильнее. Снег сыпал, как в кино: тихо-тихо, мягкими, крупными хлопьями. Без ветра казалось, что на улице невероятно тепло, будто вокруг не снежная зима, а приятное, но слегка прохладное лето. В самый раз для бездумных, глуповатых развлечений. Шутки о том, что они построят армию снеговиков, оказались абсолютно не шутками. Пока Льюис старался на телефон поймать симпатичный кадр для фотографии, Майк и Киллиан воодушевлённо катали снежные комы, утопая в снегу едва не по колени. В любом возрасте приятно себя почувствовать детьми, которым доступны самые простые радости. — Эл Джей! Бросай это! — крикнул Килл. — Давай к нам, иначе брошу в тебя телом несчастного солдата! — Да подожди ты, — рассмеялся Эл Джей, пряча телефон в карман и застёгивая его на молнию. — Когда я ещё побываю в Альпах? Тут так красиво! — Ну, не знаю, — выбравшись из снега, Килл оказался рядом и, недовольно шипя, потёр побаливающую спину. — Вдруг здесь тоже найдётся какой-нибудь призрак, которого нужно изгнать? — Так это на самом деле был призрак? — удивлённо спросил Майк, замирая с крупным снежным шаром в руках. — Нет, — Эл Джей хихикнул. — Всего лишь парень, который не знал, как подойти к девушке. Неужели ни у кого такого не бывает? Килл отрицательно покрутил головой, едва не сбрасывая в снег шапку, которую ему вручила миссис Гамильтон, а вот Майк заметно смутился, однако быстро и сам помотал головой. Достаточно наблюдательный Киллиан заметил секундное замешательство, но ему больше хотелось продолжать копаться в снегу, чем заниматься допросами. За два часа упорной работы получилось скатать семерых снеговиков. Кривых, косых, но сделанных с ответственностью и старанием. Киллиан, Льюис и Майк взмокли, словно всё это время провели не на свежем воздухе, а на каком-нибудь снеговикопроизводительном заводе или фабрике. Шапки и куртки давно валялись где-то в снегу, а сам снег был везде: за воротниками, под ремнями, в рукавах и — естественно — обуви. Киллиан вылетел с места производства на очищенный тротуар, чтобы оценить итоги работ, когда врезался в кого-то, ойкнув. — Пр-р-рошу прощения! — наспех выдохнул он, мимоходом хватаясь за разнывшиеся рёбра, после чего обернулся. За его спиной оказалась мисс Эрика Дюваль. Уверенным, но сдержанным жестом она смахнула с его заснеженного плеча пепел от своей сигареты на тонком мундштуке. Площадка перед отелем подсвечивалась яркой иллюминацией, но даже так Киллиан не мог разглядеть, что находится под непроницаемой чёрной вуалью. — Всё в порядке, молодой человек, — пускай голос Дюваль звучал всё так же строго, как в разговоре с Ником, но послевкусие оставалось более мягкое. — Ваших рук дело? — она кивнула на снеговиков. — Строительный подряд, — деловито кивнул Киллиан, почему-то понимая, что испытывает странную лёгкость и простоту в общении с этой загадочной женщиной. — Слышала, молодой человек, от вашего дяди, что вы обладаете особым талантом в поиске некоторых вещей, — заметила мисс Дюваль. — Я детектив, в некотором роде, — окончательно расхрабрился Киллиан, хотя ещё неделю назад отрицал всяческое своё отношение к детективному делу. — Поймал одного наркоторговца и одного призрака. Это немного, но это честная работа. — Похвально, — согласилась мисс Дюваль. — Слышала также, что ваш ски-пасс не пригодился из-за травмы? В этот момент Киллиан насторожился. Он всё так же не испытывал перед Эрикой Дюваль трепета или дискомфорта, но ощутил: ей что-то нужно. Нужно конкретно от него самого, а не от родственных связей с Ником. Наблюдавшие со стороны Майк и Льюис напряжённо прислушивались: не имея чести ранее пообщаться с мисс Дюваль, они видели в ней если не угрозу, то уж точно не друга. — У вас ко мне есть дело? — строго спросил Киллиан. — В некотором роде, — кивнула мисс Дюваль. — Прошу за мной. Можете взять своих друзей. Задача не из простых. В индивидуальном люксе было тепло и тихо — как раз после долгих игр в снегу, за которые Киллиан, Льюис и Майк успели вымокнуть насквозь, но не заметили из-за веселья и активной деятельности. На столике приютились четыре чашки: два крепких кофе, чёрный чай и какао с маленькими цветными зефирками. Лишь после того, как сотрудник отеля принёс напитки, мисс Дюваль, до того хранившая сдержанное молчание, начала говорить. Её рассказ был обращён в далёкое прошлое места, где они находились. К тому, что было на склонах Монблан во времена, когда для мужчин нормой были парики, а для женщин — тугие корсеты, когда лошадь была единственным средством передвижения по суше, а гости из далёкого Нового Света добирались до Света Старого утомительными, отнимающими здоровье и время корабельными маршрутами. Во времена, когда на месте Отеля Монблан красовалась сторожка, где знатные особы могли отдохнуть во время путешествия по горным долинам. Место, которое получило известность, как горнолыжный курорт Шамони Монблан, своими чудесными видами и уютным расположением получило признание при дворах многих королей, в том числе королевы-матери Марии Терезии. «Полагаю, вам известно это имя», — со строгими интонациями учителя поинтересовалась мисс Дюваль. Получив кивки разной степени уверенности, она продолжила рассказ о том, как во время путешествия из Вены и Париж через горные дороги Мария Терезия занемогла. Болезнь, вызванная то ли перепадами давления, то ли плохой погодой, на несколько дней задержала королеву и двор в месте, которое принято было называть Королевская Сторожка или Королевская Башня. Разумеется, стоило понимать: во взгляде короля сторожкой было всё меньше богато устроенного дворца с залами и гостиными. Так и вельможи того времени Королевской Башней величали уютный путевой дворец, где устраивали неформальные встречи, переговоры и вершили судьбы государств, попивая кофе и вглядываясь в туманные вершины Альп. Так что же с великой императрицей? — Она провела в этих местах около недели. Утомлённая болезнью. Местные обитатели тепло её приняли, ухаживали, кормили и обогревали, за что — в знак высшей благодарности — Мария преподнесла им… некоторый дар, — мисс Дюваль затихла, делая глоток из чашки. — Что она подарила им? — осторожно спросил Майк, которому всё это напоминало увлекательный сериал. — Могу предположить, что никто не знает, — пробормотал Киллиан. Мисс Дюваль кивнула. Выражение её лица невозможно было разглядеть под вуалью, но Киллиан предположил бы снисходительную полуулыбку. Во времена революций и волнений многие сокровища европейских королей оказались утеряны, в том числе сокровища Марии Терезии, а потому никто не брался точно сказать, что именно она преподнесла в дар жителям маленькой деревеньки вокруг постоялого двора королей. — Некоторые предполагают, что всё это — лишь красивая легенда, — заметила Дюваль, — но около месяца назад, когда владельцы Отеля Монблан решили обустроить подземный паркинг, была найдена сеть подземелий. Этот факт заставил многих исследователей обратиться к истории местности и обнаружить, что в конце девятнадцатого века мощный селевой поток летом заполнил местность, которую сейчас знали, как Шамони Монблан. Тонны грязи и камней постепенно схватились, образовав новую почву, породив новые леса и изменив местность так, что Мария Терезия, да и любой иной король старой Европы не признал бы путь через Альпы в его современном облике. Однако сомнений не осталось: Королевская Башня существовала. Находилась она под землёй Шамони Монблан в образе наполненных щебнем и камнями развалин, сети подземных коридоров и фундаментов, выстоявших под напором стихии. — Значит, подарок королевы тоже мог остаться где-то… под землёй? — Киллиан сцепил руки в замок, подался вперёд, напряжённо вглядываясь в чёрную вуаль. — Верно, молодой человек, — кивнула мисс Дюваль. — Полагаю, вы трое уже поняли, какого рода помощь мне нужна. Я могу вызвать рабочих, но они поднимут здесь всё на уши, спугнут туристов, а этот отель — часть моих финансов. От количества постояльцев зависит и моё благополучие. — Значит, под землю нужно спуститься тихо, — согласился с ней Киллиан. — Я бы не хотел просыпаться от шумных работ на месте обычного туриста. — Здесь всё, что известно о подземных тоннелях и произведённых раскопках, — на стол легка папка в чёрном переплёте. — Летом соберётся слишком много археологов. До этого момента мне нужна вся возможная информация о сокровище Королевской Башни. И о самой Королевской Башне, молодые люди, — подытожила Дюваль. — Оплата… полагаю, этого на троих будет достаточно. Купите себе пару новых гаджетов или подарков подружкам, — с этими словами она вытащила из внутреннего кармана своего чёрного пиджака чековую книжку и посеребрённую ручку. Лёгкий росчерк пера. Сумма, написанная в чеке, была не просто больше, чем благодарность от миссис Робертсон. Нет. Киллиан никогда в жизни не думал, что когда-либо будет держать в руках столько денег. Судя по растерянным взглядам, Льюис и Майк тоже подобного не предполагали.