Килл Валентайн

Голова напоминала колокол. И колокол этот вещал далеко не о свободе американского народа от Великобритании. Скорее о враждебном, каверзном шампанском, шипучие пузырьки которого на утро превратились в мерзкое ощущение драконьего дыхания, убивающего всё вокруг. В существование драконов Киллиан, правда, перестал верить примерно в одно время с тем, как отец подарил ему энциклопедию про динозавров. Это была огромная — по меркам маленького мальчика с веснушчатым носиком — книга с яркими иллюстрациями, вкладышами в кармашках, разворотами скелетов и одной самой настоящей косточкой под пластиковой крышкой. Маленький Киллиан гордо хранил эту косточку на полке важных всячин. Киллиан из младшей школы с не меньшей гордостью попросил папу сделать из этой косточки украшение на тонкой цепочке. Взрослый восемнадцатилетний Киллиан нашёл это украшение из косточки в багажнике своего автомобиля, который пригнали из Джорджтауна, и прицепил на зеркало заднего вида. Вот только автомобиль, зеркало и косточка остались в Нью-Йорке, а сам Киллиан быстро закидывал в себя завтрак, параллельно одеваясь, в отеле Шамони фешенебельного горнолыжного курорта Шамони Монблан. — Почему ты меня не разбудил? Я был бы рад передать Рори привет, — заметил Льюис, наблюдая за тем, как Киллиан суёт нос в сумку дяди, надеясь найти там что-нибудь от похмелья. — Ну, — Киллиан замер, смущённо почесав затылок, — мне показалось, что ты заснул не в лучшем состоянии. И тебе нужно было проспаться. Представь, — подключая остатки своего грошевого актёрского мастерства и хватаясь за сердце, драматично зашептал он, — этот невыносимый звон, от которого не скрыться. Он хватает тебя за ноги и за руки, отключая возможность думать и функционировать. Сейчас ты, здоровый и бодрый, возьмёшь на себя мою безысходную ответственность вести вперёд маленькое предприятие по поискам сокровищ, пока я буду страдать и погибать от невыносимой… — Всё-всё, достаточно, — Льюис рассмеялся, прерывая драматичный монолог. — Прости. Вчера я и правда немного перебрал… — Мы все, — согласился Киллиан. — Забудем об этом? — Забудем об этом, — согласился Льюис, пожимая протянутую Киллианом руку. Хорошо, когда есть такие друзья. Друзья, способные понимать, когда лучше забыть о вещах, сказанных неправильным образом в неправильное время. Майк ждал их в лобби. Иен Бейкер светил рыжей шевелюрой за стойкой ресепшна, бойко болтая на немецком с высокой немолодой леди в яркой горнолыжной куртке. Проходя мимо, Киллиан отметил: на немецком Бейкер звучал слегка увереннее, чем на английском и куда лучше, чем на французском. «А я вообще об этом думал?» — усмехнулся себе под нос Киллиан. В конце концов, он ничего не знал о Бейкере до сих пор. Память услужливо подкинула обрывок странного сна. Высокий пожилой мужчина с заплывшим глазом и невероятно знакомыми чертами лица, скрываемыми лишь старостью. Киллиан посмотрел по очереди на Льюиса, потом на Майка. Нет. Им не стоило знать об этом. Вначале Киллиан планировал сам разобраться с проблемой. — Какие новости? — бодро спросил он, стараясь всеми силами игнорировать звон в голове и ноющую спину. — Бейкер делает вид, что мы незнакомы, но дал мне вот это, — отрапортовал Майк, передавая Киллиану записку на фирменном бланке отеля Монблан. «Итак, мы снова здесь собрались. Восхищаюсь твоим умением находить друзей, плоскожопик. Кто я такой, чтобы разрушать светлое детское желание поиграть в детектива? Я писал, что у тебя будет пятнадцать минут спуститься в подвалы и найти тоннель. Обещаю, больше времени не дам, не надейся. Разозлится же твоя Дюваль. Точно разозлится. Когда будешь готов, дважды ударь по колокольчику на стойке. Удачи», — гласила записка, заставляя напрячься. Пятнадцать минут? Казалось, такого времени ничтожно мало, чтобы спуститься в подвал и найти вход в тоннель. Они же не спидстеры из комиксов. Киллиан, конечно, много отдал бы за хоть какие-нибудь супер-способности, но так уж работала реальная жизнь: упадёшь в радиоактивные отходы — умрёшь. Никак иначе. Да и радиоактивных отходов поблизости не наблюдалось. Киллиан посмотрел на Льюиса и Майка. — Готовы? — неуверенно спросил он. — Да, — кивнул Льюис. — Чем быстрее это начнётся, тем быстрее закончится. — Как поход к зубному, — усмехнулся Майк. Не то чтобы Киллиан понимал их оптимистичное настроение. Он не доверял Бейкеру, особенно с этой резкой сменой настроения. Ещё вчера он нехотя показал сам ход в подвал, а уже сегодня активно даёт целых пятнадцать минут. Целых пятнадцать: «В какой момент это стало много?» — Киллиан закусил губу, медленно, словно к месту казни приближаясь к колокольчику на ресепшн. Дюваль будет зла. «Почему?» — он встретился взглядом с Бейкером, не изменившим беспечного выражения лица с приветливой улыбкой типичного менеджера. Абсолютно не похож на равнодушного охранника с поста офисного центра. Ещё более не похож на того, кто приводил его в себя, пока не подоспела помощь. «Кто ты такой?» — словно он умел читать мысли, спросил Киллиан в своей голове, поднимая руку. Появилось странное чувство замершего времени. Словно оно стало физически ощущаемой субстанцией, обвившей всех вокруг. Словно оно мешало опустить ладонь на кнопку колокольчика. Оттого оглушающим грохотом показались два тонких звоночка, после которых Киллиан наконец-то смог выдохнуть. Тонкие бледные губы Бейкера сложились в предвкушающую ухмылку: «Вперёд», — одними губами произнёс он, кивнув на приоткрытую дверь для персонала. Начавшееся после этих слов хорошо определялось лишь словом «Ад». Оглушающий звон противопожарной сирены вначале заставил интуитивно напрячься, оглядываясь в поисках опасности. В этот момент отключился разум, требующий двигаться в подвал, оставив лишь инстинктивное желание спасать свою жизнь. Послышался топот и хлопотания: персонал отеля живо отреагировал на сигнал тревоги. Время пошло. Киллиан, справившись с инстинктами, схватил одной рукой Льюиса, другой — Майка, плечом толкнул дверь кладовой и влетел в объятия ароматов химии и уборочного тряпья. — Хоть бы предупредил. Говнюк, — пробормотал Майк, свободной рукой закрывая одно ухо. — Бейкер любит действовать помпезно, — фыркнул Киллиан, морщась. Знай он, каким образом Бейкер решил расчистить путь, предпочёл бы действовать самостоятельно. Сигнализация продолжала завывать, призывая всех без паники покинуть помещение отеля. В какой-то мере, бесспорно, Киллиан, Льюис и Майк повиновались её приказу: полубегом двигались по путанным коридорам подвалов. — Tous les trois! Qu'est-ce que vous faites? — притормозил их крик приземистого мужчины с широкой челюстью. — Le feu! Le feu! — не придумав ничего лучше, закричал Льюис, отчаянно жестикулируя и показывая куда-то на водопроводные трубы, словно планировал оттуда брать воду для тушения. В отличие от своей мамы, он не знал французского языка, но хорошо умел слушать и неплохо запоминал. Нужное слово вынырнуло откуда-то из далёких воспоминаний о том, как мама готовила дождливым вечером ужин, суетилась у плиты и на всю кухню включила аудиокурс французского. Элементарные слова повторялись по кругу, въедаясь в память. Кажется, урок был посвящён кулинарии. — Dirigez-vous vers l'entrée! — приказал мужчина, указывая куда-то вправо. Очевидно, к выходу из подвала. Льюис отчаянно закивал, словно всё понял. Будь у них немного больше времени, каждый на заметочку взял себе посетить парочку языковых курсов. Особенно Киллиан. Мужчина бросился в сторону основного корпуса, позволяя им помчаться дальше. Относительно знакомые коридоры — вчера они успели дойти сюда. Холод не чувствовался. На адреналине, наоборот, хотелось скинуть с себя вещи и бежать налегке. Не то чтобы кожаная куртка поверх рубашки была большим грузом: Льюису в горнолыжной куртке было гораздо тяжелее, Майк ограничился хотя бы одним свитером. Сигнализация стихла. В подвал звуки и без того долетали с трудом, а сейчас вообще всё погрузилось в тишину, прерываемую лишь работой бойлеров и печей. Появилась секунда, чтобы выдохнуть и немного перевести дух. Казалось, даже дышать стало легче, стоило вою утихнуть. Возможно, потому, что унялась неприятная паника. — Катастрофа, — тихо вздохнул Льюис, прижимаясь спиной к стене. — Во всяком случае, нам попался всего один человек, — попытался найти в этом хоть что-то хорошее Майк. — Прикиньте, сколько здесь таких работяг обычно? — Представлять не хочу, — признался Киллиан. — Они скоро начнут возвращаться, как только узнают, что тревога была ложной. Нужно найти проход в тоннель. — Да! Вот! — Льюис вытащил из кармана куртки план подвала из документов Дюваль. — Я прихватил его на всякий случай. Наверняка на плане эвакуации проломанная стена не указана. — Ты просто чудо! — воскликнул Киллиан. — Давай сюда! Он навалился подбородком на плечо Льюиса, вглядываясь в план. Тоннель был отмечен зелёным маркером прямо на стене за складом садового инвентаря. — Судя по тому, что я прочитал в документах, — заметил Льюис, — эта стена обвалилась после того, как начали делать раскоп для подземной парковки. Отель был построен на осколках существующих фундаментов и скальных пород. Эта стена, — он указал рукой Киллиана на стену слева от них, — видимо и есть часть чего-то, что тут было ранее. Она и обвалилась… — Часть королевской башни? — взгляд Киллиана хищно блеснул. — Или какого-нибудь старого дома, — куда менее оптимистично предположил Майк. — Я не очень себе представляю, как целая башня могла уйти под землю, а её никто не нашёл, пока не решили строить парковку. Глупо же! — На географии нам рассказывали о селевых потоках, — припомнил Льюис. — Земля, обломки камней, глина — это всё размокает от воды и сходит, как лавина. — Вместо снега — грязь? Киллиан и Майк слушали с интересом. В школе оба учились, конечно, не на одни тройки, но уделяли учёбе не так много внимания, как Льюис, которого строго контролировала миссис Гамильтон. Его — и его успеваемость. Родители Майка в обучении вообще никакого смысла не видели: «Лучше бы работал», — комментировали каждый раз, когда разговор заходил о колледже. Киллиан до определённого момента был проблемным учеником. Ретивый характер накладывался на сложности в общении со сверстниками, которые выливались в драки и прогулы. Закончилось всё с исчезновением отца и абсолютным пробелом в два года, когда Киллиан толком не понимал, что происходит вокруг и куда катится его учёба. — Вроде того, — согласился Льюис. — Только выжить шансов ещё меньше. Когда поток останавливается, начинает застывать. Как лава, например. Селевые потоки могут полностью менять весь пейзаж. От домов могло и крыш не остаться. — Зато стены остались, — впечатлённо кивнул Майк. Пролом в стене стыдливо прикрыли дощатой загородкой, которую сдвинуть мог даже младенец. Пахнуло прохладой и сыростью. Стоило предполагать, что никто не заглядывал в укрытые от человеческого глаза камнями и глиной тоннели. Киллиан вытащил из кармана телефон, включил фонарик и кивнул: «Вперёд», — наклонившись и шагнув внутрь. Сыро и темно. Киллиан не знал, почему определил это место, как тоннель. На самом деле это оказалось большое тёмное помещение, частично присыпанное землёй. Окон, судя по всему, здесь не предполагалось: квадрат стен — плотная кирпичная кладка с единственным проёмом: деревянная рама косяка и кривая дверь. Они действительно на месте. Королевская это башня или нет, но они добрались. «Даже если сокровища нет, оно того стоило», — восхищённо подумал Киллиан, подходя к двери и толкая её плечом. Не поддалась. — Так не пойдёт, — заметил Майк, — косяк давно рассохся. — Как быть? — от досады цыкнул Киллиан. — Попробуем все вместе. Нужно приложить больше сил. Останавливаться на полушаге не хотел никто. Удар в дверь. Ещё один. Вышли в подвал и с чистой совестью позаимствовали тяжёлые грабли: сбить ручку. Ничего не выходило. За долгие годы дверь, очевидно, срослась с коробкой косяка. Майк высказал предположение, что неплохо бы найти подходящий инструмент: «Пилу, например», — но поиски в подвале ничего не дали. Киллиан лихорадочно перебирал в голове идеи. Обратиться за помощью к Нику? Нет. Если бы Дюваль хотела его участия — не стала бы вылавливать Киллиана лично. К мистеру Гамильтону? Конечно, Льюис говорил, что ему пришлось однажды самостоятельно чинить крышу, но никак не вязался образ диджея на радио с серьёзным физическим трудом, а тем более вырезанием двери. Оставались только Дюваль и Бейкер. Первая могла быть зла, а второй… — Нам нужен Бейкер, — наконец, решил признаться Киллиан. — Приятно, что ты признаёшь это! — едва ли кто-то удивился, но Бейкер и правда следовал за ними. С небольшой ручной бензопилой в руках. — Но попытки были забавные. Мне понравилось. Ты бы ещё лбом попробовал побиться. Он у тебя достаточно большой, чтобы пробивать стены. — Да пошёл ты, умник! — тут же вспылил Киллиан. — Раньше не мог помочь? — Не-а, — запросто ответил Бейкер. — К тому же, инструмент вначале нужно найти. Брысь с дороги, плоскожопик. С бензопилой дело пошло значительно быстрее. Бейкер, пользуясь своим внушительным ростом, с некоторым трудом, но всё же вырезал дверь по периметру. Слегка толкнул ногой в конце — только неприятный грохот напомнил о былом препятствии. Облако пыли заставило закашляться и зажмуриться, прикрывая лица рукавами одежды. За заветной дверью ожидало нечто невообразимое. Конечно, каждый пытался представить себе, как мог бы выглядеть постоялый двор для королей. Простой Майк видел это чем-то вроде типичной таверны из типичного фэнтези: тяжёлые деревянные стены, массивные столы и стулья, обязательно огромный очаг, около которого располагаются приключенцы. Чуть более разбирающийся в истории Льюис предполагал что-то наподобие одного из малых залов какой-нибудь резиденции, вроде Монтичелло Томаса Джефферсона. Киллиан терялся в догадках, но в основном видел это, как зал ресторана, вроде того, в котором они вчера ужинали. Королевская «гостиница» поразила всех троих. Зал с тяжёлыми канделябрами по стенам. В оконных проёмах, как лапы чудовищных зверей, застывшие грязевые валы с острыми торчащими камнями. Под одним из валов виднелись серые кости, заставившие Льюиса судорожно схватиться за Киллиана. Пахло древностью и смертью. Отделка стен — некогда безусловно по-королевски пышная — облупилась, выглядывали голые кирпичи, пробиваясь сквозь лики пухлых дев и купидонов. Мёртвое великолепие привлекало к себе внимание. — Как в склепе, — тихо прокомментировал Льюис, словно громкие звуки могли пробудить нечто, дремавшее в тёмном углу, куда не попадал свет фонарика. — Здесь много веков никого не было, — поддержал состояние лёгкого оцепенения Бейкер. — Знаете, что произошло с теми, кто вскрывал египетские гробницы? — Они все умирали, — равнодушно пожал плечами Киллиан, — как и в принципе любые другие люди. Не удивил. Самая крупная грязевая «лапа» торчала из проёма, который, очевидно, был когда-то парадной дверью. Отсюда начиналась анфилада из нескольких пышных залов: первый, где гостей встречали купидоны и девы; второй с, вероятно, зеркалами по стенам — во всяком случае, мутные осколки на полу не пропускали свет, а отражали его; третий с роскошным столом, вокруг которого и закончился путь несчастных, оказавшихся под стихией. Скелет под грязью в первом зале оказался не единственным. Если от него торчали лишь ноги, то в обеденном зале собрались останки тех, кто был обречён на медленную смерть от голода. Скелеты в истлевших одеждах. Судя по платьям — женщина и мужчина — с ними два скелета поменьше — дети — и совсем крохотный — младенец. От вида этой картины Льюис побелел и согнулся пополам, прижимая ладонь ко рту. — Смотрите… Ребят, у неё книга… Вот здесь, — выдохнул Майк, осторожно приближаясь к столу и боязливо убирая руку скелета от ветхой книги. Перелистнул страницы. — На французском. — Они были французами, — покачал головой Киллиан, придерживая Льюиса за плечи и волосы. У него самого и без того показавшийся безвкусным завтрак встал где-то в глотке. — Ты можешь прочесть? — обратился Майк к Бейкеру, передавая ему книгу. — Не знаток старофранцузского, — признался он, но книгу принял. Кажется, вопреки напускному равнодушию, его картина погибшей в древности семьи обескуражила не меньше. Язык в какой-то мере похож на человека. Он меняется, приобретает какие-то новые черты и значения. Встретившись с другом, которого знал в раннем детстве, в глубокой старости, скорее всего ты не узнаешь его. Так и с языком. Читая книгу на старофранцузском, многие слова и носителю языка могут показаться незнакомыми, остаться домыслом, не говоря уже про иностранца. Бейкеру — по его собственному признанию — удалось лишь косвенно понять, о чём шла речь в книге. Это был дневник. Дневник женщины, которую звали Катерина. Со своим супругом — Жаком — и детьми она успела спрятаться в задней комнате, когда стихия накрыла город. За стенами они слышали, как бушует поток, как кричат и резко замолкают люди. Они не были единственными выжившими в Королевской Башне, но, как писала Катерина: «Лучше бы Господь забрал наши души до того, как мы поняли, какую судьбу он нам уготовил». В процессе рассказа голос Бейкера предательски дрогнул, заставив Киллиана посмотреть на него каким-то другим взглядом. Посмотреть как на человека, у которого тоже есть эмоции и чувства. Пускай не до конца понятный, но проникновенный дневник Катерины сжимал эмоции в болезненный комок. Жак оказался единственным здоровым мужчиной в образовавшейся коммуне. Тихий, набожный повар представить не мог, как организовать жизнь обречённых на смерть. Все понимали: Господь не поможет им, не услышит их молитвы. Грязь и тьма за окнами сомкнулись, выбив стёкла и спустя несколько часов застыв единой массой. Пересчитали запасы. Для королей, разумеется, хранилось здесь всё самое лучшее, но распределить запасы на вечность не под силу и самому талантливому кулинару. Раненые медленно погибали. Им не хватало сил, не хватало помощи, не хватало питания. Оставалось лишь молить Господа о скором избавлении. И они молились. Молились каждый час, дланями и устами прикладываясь к самому святому и драгоценному, что у них было — к Библии — особому дару, оставленному особым гостем. Лучиком надежды она светилась в этих стенах. Катерина молилась. Молился её супруг, молились их дети. Лишь малышка Мария не могла молиться, не зная забот в своей люльке. Она умерла первой. Вначале долго плакала, капризничала. Выжившие требовали заставить младенца замолкнуть, но судьба сделала это сама. В один момент слёзы стихли. Малютка Мария навсегда уснула. После этого разум Катерины, казалось по тексту, пошатнулся. Тихие молитвы обернулись проклятиями Господу, сыну его и духу святому. Катерина была безутешна. Молитвы сменились пустыми рыданиями, за которыми она не видела смертей других выживших, не слышала своего супруга и оставшихся детей. Через какое-то время заболел странной хворью и умер сын Катерины — Пьер. Пять дней он лежал в горячке, а потом отдал душу Господу, в последний раз получив от матери поцелуй в лоб. Катерина медленно сходила с ума от горя. В дневнике она клялась, что видит ночами ангелов и бесов. Видела, как пляшут они, хохочут и распевают свои дикие песни. Вместе. Ведь нет более в этом проклятом месте разницы между грешными и праведными. Лишь ожидание смерти поселилось здесь. Мрачный жнец гуляет по разрушенному двору, отмеряя своим шагом время, оставшееся для каждого. Припасы подходили к концу. Погибель крылась теперь не только в одних болезнях, но и голоде. Так, от голода, отдавая жене и дочери последнее, умер Жак. Тереза — дочь — не пережила отца надолго. Скончалась спустя пару дней. Катерина осталась одна. Записи, оставленные после смерти Терезы, обернулись неразборчивым бредом и мольбами о смерти. Катерина обращалась к Господу, кляла его за предательство. Писала и Жаку, умоляя скорее забрать с собой. Желудок её был пуст, мучила жажда, но дух никак не хотел покидать ослабленное тело. Гневом и бессилием были написаны последние строки, Катерина устала. Последнее, о чём она мечтала — встретиться ещё раз семьёй в обеденном зале, где они имели обыкновение принимать пищу, пока Королевская Башня пустовала. Катерина писала, что приведёт родных на последний пир в надежде, что они заберут её с собой. Наконец-то заберут. На этом дневник завершался. Бейкер судорожно выдохнул, снимая очки и принимаясь отчаянно тереть переносицу. Льюис стоял на коленях, вцепившись в руки Киллиана, и рыдал от осознания какого-то болезненного бессилия. Майк замер, шокированный тем, что только что услышал. Киллиан не мог поверить в то, что произошло. Казалось бы, семья из далёкого прошлого была чужой для них, но каждый болезненно почувствовал, как это страшно. Не требовалось большого ума, чтобы понять, насколько Катерина была напугана, зла, а в итоге — опустошена. Разум и жизнь покидали её с разной скоростью, а Господь, которого она так молила, так и не вмешался. — Поэтому я предпочитаю не верить в Бога, — попытался легкомысленно отмахнуться от прочитанного Бейкер, но было видно, насколько крупная дрожь его бьёт. — Помолчал бы, — сглотнув, пробормотал Киллиан, помогая Льюису подняться на ноги и прижимая его к себе. Легко было понять, почему Льюис настолько болезненно воспринял историю Катерины. Счастливая семья, двое старших детей и младенец: даже Киллиан, слушая, невольно провёл параллели с Гамильтонами. Любящий сын слишком близко на себя перенёс события, рассказанные Катериной. — Нужно… нужно найти его… — стараясь дышать, всхлипнул Льюис. — То, зачем мы пришли сюда… нужно найти это… — Эла нужно вернуть обратно, — заметил Майк. — Н-нет! Я в порядке! — воскликнул Льюис. — Долг перед Дюваль, — напомнил Бейкер, подливая масло в огонь — с него быстро схлынули впечатления от прочитанного. — Да плевал я на эти долги! — рыкнул в его сторону Киллиан, после чего обратился к Льюису, взял его за плечи, слегка встряхнул, заставив посмотреть на себя. — Эй. Эл Джей. Эй. Послушай. Это было добрую сотню лет назад. Катерина, её семья… Это всё давно прошло. Слушай… Слушаешь? Мы с тобой сейчас можем сделать важное и нужное дело. Мы можем вынести этот дневник, найти человека, который грамотно переведёт его. Выложить в интернет… или… не знаю… Или издать его, как книгу. Полноценную книгу. Рассказать историю Катерины, чтобы все знали, что ей пришлось пережить. — Чтобы её молитвы наконец-то услышали? — прошелестел в ответ Льюис. — Именно! — Киллиан попытался улыбнуться, но вышла кривая гримаса. — К чёрту это грёбанное сокровище! Кому вообще нужны эти цацки, когда мы держим в руках историю человека, которого не спасли никакие короли?! — И никакой Бог, — завершил за него Майк, подходя ближе и поглаживая Льюиса по плечу. — Но мисс Дюваль… — пробормотал Льюис. — Она ведь надеется на нас… — Я могу осмотреть это местечко, — миролюбиво вызвался Бейкер. — С чего это ты вдруг решил помочь? — вновь оскалился Киллиан. — Да так. Вы такие милые, не могу просто, — развёл руками Бейкер. — Да и коль скоро ты всегда поминаешь моё знакомство с Рори, ему понравится то, что я помог тебе. — Выражу ему благодарность, как вернусь в Нью-Йорк, — хмыкнул Киллиан. — Это из-за тебя он остался на улице ночью? — Так и думал, что он уже пожаловался, — беспечный смех. — Киллиан, оставайся здесь. Проследишь, чтобы этот рыжий ничего не испортил, — предложил Майк, — а я помогу Элу вернуться. — Со мной всё в порядке, — попытался протестовать Льюис, но он единственный до сих пор дрожал. Киллиан посмотрел на Бейкера, после чего склонился к Майку и шепнул: «Найди Дюваль», — повторять не пришлось. Майк кивнул, и Килл осторожно передал Льюиса в его руки. Где-то на языке оставалось болезненное ощущение пустоты и отчаяния. Они в огромной братской могиле для людей, которые в один момент лишились всяческой надежды на будущее. Проводив взглядом Майка и Льюиса, пока их фигуры не перестали быть различимы, Киллиан повернулся к Бейкеру. — Идём, нам нужно найти это чёртово сокровище. — Есть идеи, с чего начать? — легкомысленно поинтересовался Бейкер, будто для него прогулка по могильникам была обычным делом. — Ни одной, — признался Киллиан. — Прекрати ржать, идиот. — Да ладно. Лицо у тебя просто смешное, — просмеялся Бейкер. — Ты ведь до сих пор не догадался, верно? Он прошёлся по обеденной, осторожно переступая кости семьи Катерины. Дневник. Погребённые заживо люди. Сокровища. Молитвы. Они молились. Киллиан ощутил, как мозг, ещё несколько часов назад растворённый в пузырьках шампанского, начинает строить какие-то предположения. Как казалось, совершенно невероятные. Он посмотрел на Бейкера, как на безумца, хотя безумным ощущал скорее себя. Катерина писала в своём дневнике о самой большой ценности. О чудесном подарке особенного гостя. Самое настоящее сокровище Королевской Башни. Нечто, на которое были возложены все надежды и направлены все молитвы. Ответ вспыхнул в голове, как сноп искр. Эти люди дорожили не драгоценностями и украшениями. В их понимании — понимании правоверных католиков — золото и бриллианты не имели такой важности, как спасение души и молитвы Господу. — Библия, — наконец-то озвучил своё предположение, уже не кажущееся таким безумным, Киллиан. — Сокровище этих людей. Я думал, что это какие-то побрякушки, а это на самом деле королевская Библия? — А ты не так безнадёжен, как кажешься, — Бейкер впервые улыбнулся без издёвки.