Килл Валентайн

— Помощник шерифа? Я думала, ты им станешь не так быстро и… внезапно? — Филиппа поморщила нос, принюхиваясь к сыру. — Вообще-то я думал, что никогда не стану помощником шерифа, — признался Киллиан. Пока Хеп суетилась около стола, нарезая бекон, а Майк на улице копался со стартером старенького Форда, Киллиан делился своими мыслями и переживаниями с Гамильтонами. Льюис крутил в пальцах значок помощника шерифа, больше размышляя, чем участвуя в разговоре. На его лице ясно читались тревога и волнение, а Киллиан стыдливо понимал, что ничем не может его поддержать. Он сам сгорал в переживаниях и беспокойных мыслях, раздумывая, как помочь местным избавиться от вора: «И при чём тут ночные зверюги», — услужливо подсказывал внутренний голос. Судя по словам туристки из кемпинга, рычащие монстры побеспокоили их тоже. Были то волки или выдрессированные собаки — неважно. Подчиняясь только природным инстинктам или приказам хозяина, в любом случае, они были опасны. Это значительно осложняло дело: «Если оно вообще связано с этими животными», — задумался Киллиан. — Беглый преступник — это опасно, — наконец, подал голос Льюис. — Вспомни Висконти. Он дважды чуть было не навредил тебе, а это уже настоящий преступник. Мне кажется, этим делом не должны заниматься… ну, знаешь… такие, как мы? — Такие, как ты, — поправила его Филиппа. — Килл, я, а уж тем более Хеп и Майк уже взрослые. Думаю, мы можем попробовать вместе осмотреться в округе, пока ты с Инди спокойно отдохнёшь. — Спокойно отдохну? — Покрытые ровным загаром щёки Льюиса ярко вспыхнули. — Я не могу остаться в стороне, пока вы рискуете! — Ещё как можешь, — строго нахмурилась Филиппа. — Или тебя давно не мучили ночные кошмары? — Ребят, — остановил начинающийся спор Киллиан, — вы все спокойно отдохнёте. Никто из вас в это не сунется, я всё сделаю сам. В конце концов, тут я теперь помощник шерифа. — Это слишком опасно, чтобы идти одному! — воскликнул Льюис. — Да я и не пойду один, — спокойно дёрнул плечами Киллиан. — Донни сказал, что поможет мне прогуляться по округе. Всё равно с его лодки слили бензин, а рыбачить с причала он не любит. Вспоминая абсолютно каждую встречу с неприятностями за последние полгода, Киллиан не хотел подставлять никого из своих друзей. Донни — взрослый, способный защитить себя человек, а собственная безопасность у Киллиана никогда не была приоритетом. Первый заинтересован в безопасности местных городов, второй — в благополучной неделе отдыха без диких зверей и беглых преступников. Киллиан хотел, чтобы уже грядущая ночь, даже если разразится очередная буря, не тревожила воем и рычанием тех, кто ему дорог. Не разбирая вкуса, Киллиан закинул в себя пасту, отдал кулинарным талантам Хеп дежурный комплимент и, захватив кожанку, отправился к Донни. Они условились встретиться на развилке к Тэклберри-Вью-Крик: «Начнём по местным питейным, там должны знать», — аргументировал Донни своим густым басом. Расположенные в глухих лесах разбитые дороги штата Мичиган напоминали одна другую: мощные секвойи, высокие клёны, вековые сосны. Они покоились на подложке из густых кустарников и высоких трав. Свежий, влажный лесной воздух наполнял лёгкие, заставляя испытывать лёгкое головокружение. Лес полнился голосами. Друг на друга кричали птицы, срывались с веток, проносились совсем рядом — пару раз Киллиану показалось, что он может потрогать пролетающую пернатую мелочь рукой. Если побережье захватили люди, то лесные дороги подчинялись дикой природе. Каждый шелест, каждый шорох привлекал внимание и заставлял замереть, взглянуть в лесную чащу. Вот где-то под листом зашипела змея, предупреждая: «Не смей приближаться ко мне, жалкий человечишка». По твёрдой коре ритмично прошёлся клюв дятла: спугнул крохотную пичугу с ветки и ящерку, задремавшую на гладком камне под солнцем. Она сорвалась с места куда-то в прохладный полумрак лесной чащи, а за ней мелькнул яркий рыжий всполох меха — притаившаяся на охоте лиса выдала себя с потрохами. Даже на Гавайях Киллиан не был настолько близко к природе, не имел ощущения, что вот-вот может коснуться всего этого. Дикие места не пугали. Напротив, они успокаивали. Напоминали о чём-то далёком, оставшемся в глубоком детстве. Словно когда-то давно он бывал здесь, ходил с отцом по таким же дорогам, слышал те же звуки, видел те же образы. На дорогу из зарослей вынырнул мохнатый енот. Замер, почувствовав неладное. Его огромные горящие глаза уставились на Киллиана. Он в ответ уставился на енота. Широкая мордочка и удивительно проницательный взгляд напомнили Киллиану о Майке. Никогда раньше не приходилось задумываться о том, насколько Майк в самом деле похож на енота. «Ерунда какая-то», — попытался отмахнуться от этих мыслей Киллиан. В стороне хлопнул выстрел. Енот бросился обратно в лесную чащу, а Киллиан поспешил дальше. Донни не терял времени: на одном плече у него висело охотничье ружьё, на другом — неестественно обмякший крупный заяц. Привыкший к тому, что мясо Нэнси приносит из магазина уже разделанное и лишённое животного облика — в стейке не так просто опознать корову — Киллиан вздрогнул. — Нормально, Анхем, — кивнул ему Донни, — бум грить с серьёзными людьми. Я кину им дичь, — он потряс зайцем, — а ты — покажешь значок. Взял с собой? — Ага, — кивнул Киллиан, всё ещё глядя на подстреленного зайца. Несмотря на сильную хромоту, Донни шёл очень быстро. За ним, распушив длиннющий хвост, бежал котяра, временами посматривая единственным своим глазом на болтающегося зайца. Очевидно, ведомый запахом свежей дичи, он готов был пройти за Донни пять сотен миль, а потом ещё пять сотен уже с зайцем в зубах. Впрочем, мохнатый монстр, очевидно, и сам мог прокормить себя. Примерно на половине пути в Тэклберри-Вью-Крик кот заметил в траве крохотную юркую полёвку. Его глаз тут же превратился в огромный пристальный фонарь, а плавные движения замедлились до полной остановки. За мгновение кот превратился в единый напряжённый комок, который выстрелил не хуже ружья Донни. Рывок — крохотное тельце беспомощно вздрогнуло в хищной пасти. Всё произошло так быстро, а хрустеть хрупкими косточками кот принялся с таким удовлетворённым, оглушительным урчанием, что стало жутко. — Как его зовут? — попытался отвлечься от его пиршества Киллиан. — Да хрен знает, — хмыкнул Донни, глядя на кота с нескрываемой гордостью. По пути он пустился в рассказ о том, как дождливым весенним вечером возвращался в магазин к Берни. На пляже стайка детишек тиранила маленького котёнка. Кроха уже лишился глаза, а Донни, предпочитающий людям животных, пригрозил: «Не отлезете от него, прибью!» Киллиан немало удивился: «И они не побежали жаловаться родителям?» — на ум ему сразу пришёл до зубного скрежета отвратительный фильм «Райское озеро», которое они не так давно смотрели с подачи Филиппы. Она нешуточно зависла на актрисе Келли Райлли, всерьёз решив посмотреть все фильмы с её участием. Киллиана привлекли исключительно ужасы в жанрах. Он пожалел. Пожалел так, как не жалел никогда в жизни. До сих пор воспоминания о «Райском озере» вызывали у него злость. «У нас не принято жаловаться родителям, — усмехнулся Донни, — родители им за такое наподдали бы ток сильнее». Это звучало ободряюще. Хоть где-то издевательства над невинными существами порицались вне зависимости от возраста. Донни спас котёнка. Притащил к знакомому егерю. Тот долго отпирался. Говорил, что вообще-то не ветеринар, животных лечить не умеет, но Донни поставил ему бутылку бурбона, они выпили, а к утру котёнок уже хорошо кушал и задорно мяукал. Глаза не осталось, а уши были изорваны, но маленький уродец уже завоевал местечко в жёстком сердце старика. Он рос, жирел, невероятно наглел. Охотился на всё, что двигалось. Воровал всё, что плохо лежало. Стоило Донни взяться заводить лодку, тут же оказывался рядом — не пропускал ни одной рыбалки. Мог целыми днями ходить за ним, как хвостик, а мог спать от заката до рассвета и наоборот, устроившись под прилавком магазина Берни. Неухоженный, безымянный, он был для Донни, как второй сын. Только ещё более молчаливый и хмурый. До Тэклберри-Вью-Крик оставалось совсем немного: «На машине доехали б уже», — поделился Донни и замолк. То ли устал, то ли рассказ о коте исчерпал себя. Возможно, всё вместе. — Хер с котом, — прервал молчание Донни. — Лучш скажи, че думаешь. — О бензине? — немного растерялся Киллан. — Ясен хер, — деловито кивнул Донни, поправляя дохлого зайца на плече. — По пути в Мичиган-лейк я заметил объявление о побеге какого-то Маркуса Даутфаттера. Может, его побег и слив бензина как-то связаны? Вдруг он — не знаю — решил убежать в Мексику? — поделился своими соображениями Киллиан. — А знаш, — Донни задумчиво почесал пышные седые бакенбарды, — думал я об этом. Дигглс как раз грил, мол, Марк сбежал пару недель назад… Вот ж идиот! — Знакомый? — поинтересовался Киллиан. Донни вздохнул. Маркус Даутфаттер — обычный парень. Такой же, как Берни. Такой же, как и тысячи других обычных парней из крохотных городков в лесах Мичигана, Висконсина или Индианы. Такому бы работать руками на лесопилке или на заводе, так приходилось искать вакансии с огнём. Некоторые всё же хватались за метафорический факел и пытались устроиться в жизни. Некоторые не хотели тратить драгоценное время на призрачные шансы. Берни был из первых. Маркус — из вторых. «К сожалению», — мрачно кивнул Донни, вспоминая острый ум и множество талантов Маркуса. — Что с ним произошло? — спросил Киллиан. — Захотел лёгкой наживы, — Донни покачал головой. — Собрал маленькую компашку однокашников и давай колесить по Озёрам. Брал всё, что плохо лежит. По мелочи вначале — да и срать. От богатеньких детишек не убудет, но перешёл дорогу не тому. Отправили за ним из центра ищейку. Никакой ум и рожа смазливая не помогли. — Его посадили, — подытожил Киллиан. — Всех. Всю компашку. Слёз тогда было — тфу, — согласился Донни. — Ток я, виш, в то время как раз с Вигге ходил… Эх, — он махнул рукой и затих. — Донни, — спустя пару секунд молчания подал голос Киллиан. — Че те, Анхем? — благосклонно спросил Донни. — Ты хорошо знал Вигге? — вопрос появился как-то сам с собой. Вместо ответа Донни вначале усмехнулся. Он помолчал около минуты, а потом задумчиво пробасил: «Хорошо ли я знал Вигге?» Отвечать на такие вопросы трудно, когда речь идёт о рабочих отношениях. Вигге Анхем для Донни в первую очередь был не в меру амбициозным капитаном «Шестой жены Генриха». Многие в торговом флоте потешались: что за название, что за цирк. Вигге Анхем смотрел на них с холодным нордическим презрением. Он был моложе прочих капитанов, но вместе с тем выше и шире в плечах — с такими габаритами легко завоевать уважение и равных, и — куда важнее — подчинённых. В команду к Вигге шли и совсем юные, и бывалые, вроде самого Донни. К тому моменту, как он пришёл помощником капитана на «Шестую жену Генриха», на разных кораблях помотался уже с добрые тридцать лет. У Вигге не было друзей. Хмурый гигант умел быть гостеприимным, не чурался выпить с командой и спеть зычным голосом пару древнющих шанти, но от приятельства шарахался, как от огня. — Однажды я спросил у него, мол, че ж ты так? — усмехнулся Донни. — А он хлопнул стакан бренди — вишь, наливал себе полбутылки обычно и залпом — да сказанул, мол, с такими я, значит, работаю, лучше нормальным парням долго за такое не держаться. — Когда это было? — насторожился Киллиан. — Да лет пять назад, — Донни задумался, очевидно, пытаясь подсчитать. — Мы на рейде стояли, так шторм накрыл. Мощнющий такой. Юнгу — пацана совсем — волной накрыло, я за ним. Пацана спасал, а сам чуть на крюк какой-то не намотался. Уж не припомню. Вигге сам вытащил. Ругался — жуть. И на меня, и на пацана. Нога в мясо у меня. И кому я такой нужен? Ну Вигге и отправил меня, значится, на покой. Из того, че заработал, дал Берни на магазин. Так и живём. Да и хер с ним. Пока не жалуюсь. Всё лучше, чем Марк. Любая свобода лучше, чем преступить закон и попасть в тюрьму. Киллиан глубоко задумался о Маркусе Даутфаттере, Вигге, слитом бензине и собаках — всём, что так загрузило его этим утром. В памяти всплыло упомянутое шерифом Диллгсом имя. Алаоис Муншайн. Неприятно зачесался кончик носа, на котором от солнца выскочило ещё больше неровных рыжих пятен. — Донни, — вновь заговорил Киллиан. — Почему шериф так боится проклятия Алаоиса Муншайна? Это ведь бред… — Бред, — кивнул Донни. — Бред, блять, колыбы сивой! От ток представь, Анхем, живут такие деды, как мы, землю топчут. Здоровье и голова уж не те. А как ударит че… Дурак Дигглс. Полный дурак, — он раздражённо махнул рукой. Провинциальные люди бывают склонны к религиозному фанатизму и излишней впечатлительности. Толком не образованные, воцерковлённые — люди вроде шерифа Дигглса именно те, кто несёт деньги сектам, лишь бы получить иллюзию спасения после смерти, потому что жизнь заключается только в бесконечной работе. Донни раздражали такие — не способные немного подумать мозгом. «Дигглс прост, как цент и туп, как деревяшка», — резюмировал он недовольно. Тем не менее, среди таких людей и ходили основные толки про Алаоиса Муншайна. Полиция накрыла его с шайкой — двумя подельниками и любовницей — в середине двадцатых. Мужчин посадили, женщину выдворили из штата, а собак отправили на мыло, поскольку огромные твари наводили ужас на местных больший, чем сами гангстеры. Однако до живодёрни собаки не добрались: перепуганный водитель не справился с управлением и — по легендам — улетел на дно Мичигана. — Самое — баба Муншайна была чёрной. Вот как уголёк. Местные считают её, вишь, ведьмой. Якобы занималась этим… вуду… Точно! Вуду! — Донни хлопнул себя по лбу, вспомнив название. — Так они считают — эт она сгубила водилу, а собак сделала монстрами. От они и вернулись. Отомстить. Дорога привела Донни и Киллиана к закусочной со звучным названием «Лунный лось». Внутри пахло дешёвым пивом и горелым мясом. Потемневшие от старости и копоти столы накрыты засаленными скатёрками, по углам — уродливые чучела животных, на стенах — пожелтевшие газетные вырезки в запылённых рамах. Если чем-то посетители заведения и интересовались, то только дерьмовой выпивкой и дешёвой едой. Лесорубы, рыбаки, работяги — Киллиан ощутил себя чужим и ссутулился под тяжёлыми взглядами посетителей. Впрочем, смотрели они, очевидно, больше на Донни — с почтением и признанием. — Эй, Дон, тебе как обычно? — весело поинтересовался огромный бармен, неуклюже суетящийся за стойкой бара. — Не сегодня, — отрезал Донни, бросив на стойку дохлого зайца, — эт на угли, ток потроши хорошенько. Требуху твари мохнатой отдай. И две пинты пива, — короткий взгляд на Киллиана, — три пинты. И се налей. Дело есть. У меня и помощника, вишь, шерифа. Анхем, кажи значок! Пока разделанный заяц покоился на углях, Донни молчал. Вопреки ожиданиям Киллиана, он ни с кем не заводил разговор, и с ним никто не пытался заговорить. Зато получилось оглядеться и осмотреть газетные вырезки за мутными стёклами рам. История мест не полнилась яркими событиями. Мелких историй в мелких городах достаточно, но вот крупные — большая редкость. Приглядываясь, Киллиан первым делом заметил статью с красивым огромным заголовком «КОНЕЦ ЛУННОГО СВЕТА». Ожидаемо, посвящённая Алаоису Муншайну, она рассказывала о восхитительном подвиге отважных блюстителей закона, накрывших скопом сразу всю банду. Кроме невероятно яркой истории захвата и попытки побега, при которой едва не погибли двое полицейских, статья информировала о награде «за помощь в обнаружении склада незаконной продукции». «Интересно, нашли ли?» — хмыкнул про себя Киллиан, а потом взглянул на пожелтевшую фотографию. Едва различимо на ней виднелось лицо Алаоиса Муншайна. Раздражённо поджатые тонкие губы, тонкая нить усиков, вызывающе-длинный нос, острые скулы, огромные глаза и не менее огромный лоб — Киллиан замер, чувствуя, как вдох застрял где-то в глотке. Алаоис Муншайн смотрел на него с фотографии его же глазами и его же чертами лица. «Бред какой-то», — отмахнулся он, внимательнее вглядываясь в фотографию. Качество оставляло желать лучшего, но Киллиан поспешно начал искать различия. Глубокий вдох, медленный выдох. «Показалось», — успокоил он себя. — Красавчик, да? — отвлёк его скрипучий женский голос — официантка в пожелтевшем от жира и старости переднике остановилась рядом, глядя на фотографию Муншайна. — Вот сейчас бы таких мужчин, а не этих, — она пренебрежительно кивнула на посетителей. — Херни не неси, Пенни, — рыгнул один из них. — Да такие нихера не могут! Собакоёб проклятый! — Киллиан моргнуть не успел, как о стену около фотографии разбился стакан. — Но выпивку б я поискал! Скок навара срубить можно! — Да ты охерел, Портер? — рявкнула Пенни, оборачиваясь к нему. — За кружку кто платить будет, обмудок пьяный?! Киллиан поспешил вернуться к Донни — тот до сих пор молчал, то ли размышляя о своём, то ли просто ожидая, когда зажарится заяц. Котяра уже сидел рядом с ним на стойке и, гулко рыча, поедал внутренности. «Просто не думай об этом», — предложил Киллиан сам себе, предпочитая смотреть на кота, чем думать о том, как выглядит Алаоис Муншайн. В конце концов, он умер, вероятно, давным-давно, а им нужно найти того, кто сливает бензин. «Прошу!» — огромный бармен услужливо поставил между Донни и Киллианом деревянную доску с зажаренным зайцем, а следом — три пинты пива. Оно отвратительно пахло, но сильно пенилось. Донни взялся за первую пинту, осушил в несколько глотков, смачно срыгнул и громко спросил, резким жестом отрывая от зайца заднюю ногу. — Кто из вас, работяги, видел младшего Даутфаттера? — громко спросил он, обернувшись к залу. — А нахера он те, Донни? — в тон ему ответил тощий косматый мужик. — Да проблемы у нас. И у него, — кивнул Донни. — Знамо дело, у него проблемы, — согласился мужик. — Ток в тюрячку он не вернётся, Донни. — Да срал я, куды он там вернётся, — рыкнул Донни, — Ток пущай знает: ещё раз попробует спиздить бензин, я его найду. И он будет следующим. — После этого неровные, серые зубы вцепились в заячью ногу. По пути обратно Донни строго-настрого запретил Киллиану даже думать о том, чтобы дальше копаться в деле: «На днях подвезут топливо, я закину к дому», — заверил он. На любые попытки возразить только недовольно фыркал и выразительно поправлял ружьё на плече. Очевидно Донни считал: местные донесут его мысль до Маркуса Даутфаттера: «И пущай валит к херам из моего штата», — завершил он, прежде чем отпустить Киллиана по развилке в сторону Мичиган-лейк. Далеко позади остались Тэклберри-Вью-Крик, «Лунный лось», газетная вырезка и мысли про Алаоиса Муншайна с его собаками. «Нет», — покачал головой Киллиан, глядя себе под ноги. Как раз собаки и Алаоис Муншайн занимали значительную часть мыслей. То, что они видели ночью, действительно напоминало собак, если задуматься. «Они так и не нашли товар, — пронеслось в голове. — Может быть, Маркусу нужно не просто топливо для побега?» — Киллиан остановился посреди дороги. Поёжился. Над головой собирались тучи: день продержался ясным, но ночь грозила непогодой. Поднялся неприятный, пробирающий до мурашек ветер. Зашумели кусты. Закачались деревья. Киллиан поёжился, застегнул кожаную куртку и поспешил вперёд — попасть под дождь он планировал в последнюю очередь. Старенький дом, чернеющее в лучах закатного солнца дерево стен — странным образом Киллиан ощущал себя на своём месте именно здесь. Вспоминалось что-то из далёкого детства. Рыбалка с отцом — они выходили на лодке до рассвета, а возвращались ближе к закату. Жгли костры и часами разговаривали о жизни, когда солнце опускалось за горизонт. Киллиан рассказывал отцу обо всём, что тревожило и заставляло просыпаться ночами с испариной на лбу. О том, как сложно понять временами Фрэнсис, как много задаёт миссис Хэй, как Джейк с бандой угрожают «поломать твой хренов рыжий нос». Винсент всегда внимательно слушал, кивал со знанием дела. Его советы казались такими простыми, но безусловно работали. Трудно найти общий язык с девочкой? Попробуй внимательно её слушать и больше разговаривать. Задали непомерно много домашнего задания? Всегда можно посидеть вместе и придумать, как распределить время на выполнение. Надоели школьные задиры? Дай сдачи. Только последним советом Киллиан ни разу толком не воспользовался — Джейка был старше, значительно крупнее. И если один на один с ним ещё можно было рискнуть, то сопровождающая его компания таким же взрослых и крупных мальчишек представляла серьёзную опасность. Вспоминая о прошлом, Киллиан опустился на скрипучие качели. Солнце ещё не опустилось на дно Мичигана, но тучи уже скрыли его за чёрной пеленой. Поднялся ветер, вдали громыхало, но дождь не спешил к началу представления. Отчего-то Киллиан, усмехнувшись, живо представил дождь кем-то вроде месье Жири. Такой же нервный, встревоженный и шумный. Щёлкнула зажигалка. Киллиан закурил, позволяя терпкому табачному дыму заполнить мысли, прогоняя прочь всё, что возможно. «Нужно вернуться в дом», — заметил он, когда первые капли упали по очереди на плечо и кончик носа. К этому моменту вышел Льюис. В ярком жёлтом дождевике, он напоминал кого-то вроде тех детей, что всегда попадают в неприятности. — Дождь собирается, — заметил он будничным тоном, садясь рядом на качели — будто утром они не расстались в споре. — Погодка — пиздец, — согласился Киллиан. — Узнал что-нибудь? — поинтересовался Льюис, взглядом проводив Индиану: мохнатая рыжая булка вывалилась на веранду, втягивая чёрным кожаным носом наполненный озоном грозовой воздух. — Есть немного, — Киллиан задумчиво кивнул. — Не так давно из тюрьмы сбежал Маркус Даудфаттер. Его посадили за ограбления. Донни передал ему привет через местных и сказал мне не совать больше нос в это дело… — Разумно, — согласился было Льюис, но Киллиан его прервал нервным жестом. — Я видел кое-что странное в закусочной, — признался он после глубокой затяжки и, дождавшись реакции в виде растерянного: «Хм?» — продолжил. — В общем, среди местных ходят легенды о Алаоисе Муншайне — гангстере, который орудовал здесь в двадцатых. У него была возлюбленная, как говорят — колдунья вуду. Они верят, будто она прокляла собак Муншайна, охранявших его производство алкоголя… — И теперь они рыщут по свету, чтобы отомстить? — во взгляде Льюиса скользнул весьма правдоподобный страх. — Звучит, как бред, знаю, но… — Но это может быть правдой? — Льюис вжался в спинку качели. — Что?! — воскликнул Киллиан. — Нет! Я не это хотел сказать! Просто… мы видели вчера каких-то существ, которые очень похожи на собак. И у нас слили топливо. Я уверен, что Маркус, как местный, хорошо знает легенду. Он использует каких-то животных — собак или волков — чтобы запугать округу! — в его взгляде появился лихорадочный блеск. — Ты ведь не хочешь сказать… — пробормотал Льюис. — Но я хочу, — заверил его Киллиан. Он запустил руку в бездонный, всепоглощающий карман своей кожаной куртки. Как всегда, там хранилось всё: водительские права, зажигалка, упаковка жвачки, ключи, но самое главное — свёрнутый в несколько раз листок. Киллиан протянул его Льюису и шепнул почти в ухо: «Разверни». Было заметно, насколько Льюису не хотелось этого делать, но он повиновался. С листка на них взирали шесть пар умных, спокойных собачьих глаз: Панинаро, Воулез, Язу, Савадж, Соад и Софад. — Ты думаешь, он украл собак, чтобы пугать округу? — пробормотал Льюис. — Уверен в этом! — отчаянно закивал Киллиан. — И если это просто собаки, они ничего не сделают нам! Постараемся как можно тише пройти за ними, когда снова появятся, чтобы выйти к месту, где прячется Маркус… — Килл, но ведь он — преступник! — воскликнул Льюис. — Настоящий преступник! Может быть, собаки нам ничего не сделают, а вот он — может! — Я расскажу Донни, он нам поможет. Мы не будем нарываться сами, просто узнаем, где Маркус скрывается и прячет украденное топливо, — в голове Киллиана это звучало, как прекрасный план, а сказанное вслух — заиграло новыми красками авантюры и адреналинового укола. В сравнении с Киллианом, Льюис не разделял восторга. Планировавший не просто отдохнуть сейчас, а не связываться с неприятностями вообще, он хотел бы убедить Киллиана оставить глупую затею, но пламя приключений затушить сложно. — Давай хотя бы не в дождь, — сдался, наконец, Льюис, слегка вздрагивая, когда капли дождя начали чаще и сильнее ударять по капюшону дождевика. — Я вообще не думаю, что Маркус сегодня появится, — согласился с ним Киллиан. — Он знает, что бензина по округе пока нет, поэтому заляжет на дно. Мы продумаем план действий, а завтра я свяжусь с Донни. Он бодро поднялся на ноги и, ведомый приподнятым настроением, протянул Льюису руку, приглашая в дом. Тот не отказался. Откровенно переживая за Киллиана, Льюис всё же не мог поспорить: он умеет решать проблемы и находить выход из самой трудной ситуации. «Пускай повесит себе на рубашку ещё один значок, если хочет», — справедливо заключил он сам себе и всё-таки нашёл силы улыбнуться. Казалось, дождь усиливался с каждым их шагом к дому. Это было странное ощущение — двигаться, когда тебя обгоняет непогода: «Индиана, в дом», — позвал Льюис, замечая: пёс, до того крутившийся на веранде и принюхивающийся, застыл. Он словно взял стойку на добычу, пускай рядом не было ни птиц, ни мелких зверей — все прятались от надвигающейся бури. — Инди, ко мне! — настойчивее позвал Льюис, похлопав по колену. — Возьми его на руки, он опять ленится, — посоветовала Филиппа. — Вот именно поэтому его нельзя сейчас брать на руки! Он должен идти сам! — возмутился Льюис. Индиана не ленился. Если судить по тому, как он в одно мгновение сорвался с места и бросился к кромке леса, лень отсутствовала у него, как понятие. Судя по молчанию и растерянному взгляду Льюиса, он не ожидал такой реакции от верного, послушного друга. Только через пару секунд ему удалось осознать, что же произошло. — Инди? — вначале Льюис растерянно посмотрел на замершего рядом Киллиана, потом — на темнеющую чащу. — Инди! Стой! Инди! Индиана! Вернись! И вот уже яркое жёлтое пятно дождевика бросилось к расшумевшимся на ветру вековым деревьям, где скрылся всполох рыжей шерсти.