Килл Валентайн

О том, насколько сложно устроены человек и его жизнедеятельность, написана масса литературы. Научные и псевдонаучные исследования, древние трактаты, анатомические пособия, литература по психиатрии и высшей нервной деятельности — всё это становится таким неважным в момент осознания элементарной истины: человеческий организм, если отбросить все мудрёные определения, похож на механический аппарат. Движение мышц так точно не сложнее. Клеточное тело нервного волокна передаёт импульс, заставляя сокращаться мышечную ткань — конечность приходит в движение. Большая часть действий происходит бессознательно — иначе бы каждый раз человек был вынужден помнить, что нужно дышать, обрабатывать перед каждым вдохом и выдохом, как это делать. Сердцебиение, моргание, ходьба — они автономны, не требуют сознательных усилий и отслеживания, как правильно сомкнуть веки. Чем быстрее ты бежишь — тем больше бессознательное захватывает тело, больше автономности становится в движениях. Дыхание — чаще и глубже. Пульс — быстрее. Ноги бросаются вперёд по инерции. Голова отключается, чтобы мозг не тратил энергию, не истощал физические ресурсы. Лес проносился мимо с устрашающей скоростью. Единым иссера-зелёным пятном мазали по глазам высокая трава, бьющая по лодыжкам, и густая крона деревьев. Аритмический стук ливня по листве и земле смешивался с громовыми раскатами в устрашающий гул, заволакивая сознание до панической боли. Молнии, беснующиеся над озером Мичиган, слепили огненными вспышками. Торжество бури гремело прямо над головой, но Киллиан не замечал ничего этого — только блеклое жёлтое пятно, мелькающее бесконечно далеко впереди, растворяясь в ливневой пелене. Острая ветвь полоснула по лицу от носа к скуле, тут же оставшись где-то позади — Киллиан не успел осознать боль. «Эл Джей! Стой!» — собственный голос ему едва удавалось различить среди шума стихии. Казалось лишь, что обезумевшая непогода выкрикивает и его имя тоже. Словно где-то вдали едва различимо воет: «Килл! Киллиан!» Дети в жёлтых дождевиках всегда попадают в неприятности — глупая художественная шутка становилась жуткой аксиомой. Что ожидало впереди? Обрыв? Пропасть? Омут? Киллиан не успевал думать и разбирать дорогу. Носок кед зацепился за массивный корень дерева — тело по инерции пролетело вперёд. Взгляд упорно преследовал всполохи жёлтой брезентовой ткани между мрачными фигурами деревьев, тянущих отовсюду свои когтистые, влажные лапы. «Эл Джей! Стой!» — вновь рявкнул Киллиан, отчётливее слыша свой голос: то ли непогода успокаивалась, то ли крона над головой сгустилась. За следующей золотой вспышкой сердце Киллиана едва не остановилось. Жёлтое пятно — его маяк — полыхнул и неожиданно исчез. «Льюис! — заорал Киллиан, на секунду остановившись. — Льюис!» Он рванулся вперёд, едва успев остановиться на подмытом ливнем краю глубокой ямы. Внизу — несколько фунтов пустоты и грязно-жёлтое пятно дождевика в неловких попытках подняться. — Льюис? — выдохнул Киллиан. — Килл! — Льюис копошился на дне ямы, силясь отдышаться и встать на ноги. Несмотря на дождевик, он промок насквозь, а слёзы в глазах проглядывались даже сквозь полумрак и дождевую воду. — Килл… Я потерял его… Потерял Инди… Папа ведь поручил мне всегда приглядывать за ним… — тяжелое дыхание смешивалось с всхлипами. — Никуда не уходи! — воскликнул Киллиан. — Постой… Я сейчас найду способ тебя вытащить! — Я… Я не собирался, — безнадёжно отозвался Льюис, размазывая по щекам дождевую воду, грязь и слёзы. Киллиан, как раненый зверь, метнулся вперёд-назад по краю ямы. Верёвка, крупная ветка дерева — он искал что угодно, способное помочь Льюису выбраться. «Килл!» — спустя считанные секунды Киллиан пожалел о безмолвном согласии на любую подмогу. Невысокий, но широкоплечий Майк на полном ходу врезался в него, заставил покачнуться на краю ямы и с коротким криком полететь вниз. Влажная земля пронеслась мимо настолько быстро, что моргнуть не удалось. Секунда — Киллиан на дне. Другая — воздух из лёгких оказался выбит чужим крепким телом. Третья — отступивший адреналин заставил в полной степени прочувствовать всё: от саднящей от пореза щеки до стиснутых между плотной землёй и Майком ребёр, трещащих по хрящам. — Майк… Блять… Пожалуйста… — прохрипел Киллиан, беспомощно вглядываясь в непроницаемый мрак древесной кроны. — П-прости, — поперхнувшись воздухом, пробормотал Майк, с трудом поднимаясь на ноги. — Поговорим об этом… Когда выберемся… — почувствовав облегчение, выдохнул Киллиан: его так и не посетила мысль встать. — Килл? — лицо Льюиса показалось первым лучиком света в бесконечном царстве под названием Пиздец, где они оказались. Он подошёл ближе, опускаясь на одно колено и осторожно касаясь кончиками ледяных пальцев челюсти Киллиана. — Кажется, я умер и вижу ангела, — в ответ у того нашлись силы лишь сморщить нос — оцарапанное ветвью место саднило, но было скорее обидно за такой пустяк, чем больно. Куда сильнее беспокоили ноющие рёбра. — Не паясничай, пожалуйста, — Льюис нахмурился. — Нам нужно выбраться. У тебя кровь, — он поборол сдавленную тошноту — падение не прошло бесследно. — Как ты? — тихо спросил Майк, потрепав его по плечу. — В порядке, — нервное дыхание говорило об обратном. — У Килла кровь… — Обработаем, когда выберемся, — пообещал Майк. — Даже шрама не останется. — А если начнётся заражение? — Льюис терял контроль над собой. Майк и Киллиан прекрасно понимали его состояние: земляные стены неприятно сжимались над головой, словно кто-то медленно затягивал верёвку на мешке с выводком нежеланных щенят. Узкая, глубокая яма напоминала не иначе могилу, над которой не доставало лишь кружащих воронов: их заменяли ледяные, падающие за шиворот, капли медленно уходящего дождя и комья осыпающейся с краёв земли. Утомлённые бегом, промокшие насквозь, обнятые холодом Киллиан, Майк и Льюис одновременно ощущали безысходное отчаяние. — Начнётся заражение — сразу стреляй в голову, — Киллиан попытался взять себя в руки. Резким движением он поднялся на ноги и тут же качнулся к влажной земляной стене. Голову неприятно повело. После того, как в далёкой Англии Реджинальд Эддингтон потоптался ему по спине, врачи долго и упорно пытались выяснить, насколько сильно пострадали рёбра. Несколько обследований однозначно заключили: трещин и смещений нет, но скромно добавляя: видимых. Отбросив неприятные воспоминания, образы белых стен и тихого шуршания медицинских приборов, Киллиан задрал голову, ладонью прикрываясь от капель дождя. В высоту яма футов семь — не меньше. Неловкий, скользкий прыжок — удалось лишь едва коснуться кончиками пальцев влажного земляного края. Он тут же осыпался, рухнув на голову грязными комьями и потоком воды из разбитой лужи. «Слишком высоко», — с досадой подумал Киллиан. Когда они падали, яма казалась совсем мелкой — секунда и уже дно. Темнота сковывала безнадёжностью ситуации. Уже и кожаная куртка не спасала от холодящей влаги. Вода ощущалась везде: за воротником, под ремнём потрёпанных жизнью джинс, в стоптанных кедах. — Так, — выдохнул Киллиан, раздражённо потеребив кончик носа ледяными пальцами. — К-как? — переспросил Майк, клацнув от холода зубами — он рванул под дождь в одной лишь футболке, мелкие капли теперь цеплялись за вставшие дыбом волоски на руках. — Выбираться, — заключил Киллиан, опустив взгляд на свои ладони. Он принялся судорожно вспоминать, как взбирался на колосники Петит-Опера. Там его верным помощником и чутким руководителем был Камиль: вопреки всей манерности человек действительно крепкий и физически развитый. «Была не была», — отмахнулся Киллиан, сложив руки точно как Камиль — во всяком случае, как ему казалось, — присел на одно колено и упёрся спиной в сырую землю. — Майк! Попробуешь ухватиться там за что-нибудь? — Не уверен, что мысль хорошая, — попытался внести рациональное зерно Льюис, впрочем, лишившийся права голоса из-за своего близкого к срыву состояния. — В прошлый раз сработало, — Киллиан максимально уверенно кивнул и даже задорно подмигнул Льюису. — Майк, давай! Дважды повторять не пришлось: спустя считанное мгновение он ощутил, как в предплечье больно впивается подошва ботинка. Коренастый, крепкий Майк явно весил не: «Меньше одного моего чемодана», — как выразился Камиль. «У меня и чемодана-то нет!» — выдохнул Киллиан, едва вес Майка перестал давить на неприятно занывшие кости. Авантюра, обречённая на провал — иначе прыжок не назвать. Отсыревшая под проливным дождём рыхлая земля никак не походила на галереи Петит-Опера — нет крепкой железной лестницы, в которую можно вцепиться пальцами, нет прочного сетчатого настила, по которому можно заползти. Майк едва успел крикнуть: «Бойся!» — прежде чем завалиться обратно. Киллиан отскочил в сторону к Льюису, беспомощно наблюдая за тем, как Майк неловко дёрнулся в воздухе, пытаясь пальцами ухватить любой торчащий корень, лишь бы не уронить себя на чужие головы. Тщетно, пускай в какой-то миг и показалось, словно ему удалось нащупать что-то твёрдое. Вниз посыпались крупные комья сырой земли, словно незримому кому-то, случайно прошедшему мимо с лопатой, яма показалась излишне вызывающе раскопанной. Одновременно с этим что-то резко щелкнуло. «Что?» — пронеслось было в голове Киллиана, но никто из них даже вскрикнуть не успел, когда спины встретились с деревянными досками, а глаза — с кромешной тьмой. — Я начинаю привыкать, — откуда-то слева снизу — насколько вообще можно судить о пространстве — послышался сдавленный голос Майка. — Все живы? — беспомощно спросил Льюс, казалось, немного слева и сверху. — Блять, — печально констатировал Киллиан, бережно сдвинув с себя его ногу и приподняв голову, силясь оглядеться. Рассеянный свет с пятнадцатифутовой высоты не позволял различить ничего, кроме старых досок на поле и нескольких дюймов плотно утрамбованной земли. Они провалились, но куда? «Нихрена не видно», — про себя выругался Киллиан, запуская руку в карман. Нашёлся телефон — безнадёжно разряженный за весь день. Батарея безучастно отразила четыре процента, не позволив включить фонарик. На чём свет стоит ругая современную технику, Киллиан медленно поднялся. Пошарился по карманам — нашёл верную зажигалку и чек из ресторанчика «Техас». Заледешевшие пальцы непослушно скрутили бумагу в кривенький импровизированный факел. Щелчок. Ещё. И ещё. «Да блять», — настойчиво щёлкал кнопкой зажигалки Киллиан, искренне надеясь, что она не сломалась от влаги. Нет. Заветный треугольник огня вспыхивал, но никак не мог запалить злосчастный клочок влажной бумаги. — Хреновый из меня выживальщик, — вслух сдался Киллиан. — Парни, у кого телефон работает? — Оставил дома, — развёл руками Майк, едва поднявшийся на ноги. — У меня где-то в кармане. Я сейчас, — спохватился Льюис. Щелчок. Пространство озарил холодный свет фонарика вспышки. Киллиан скривился, чувствуя себя древним вампиром под солнечным лучом. Как оказалось, секундный полёт завершился в глубоком, очевидно рукотворном тоннеле. На поле — некогда старательно подогнанные друг к другу доски. Трухлявые, чёрные от времени и влажности, они пестрели россыпью линий на стыках и печально смотрели тусклыми шляпками старых ржавых гвоздей. Своды — сбитая до состояния камня земля, подпираемая то тут, то там искривлёнными долгими годами, а то и десятилетиями, распорками. Стены — отсыревшая кирпичная кладка, от которой веяло холодом и плесенью. Но всё же — при убогости и видимой древности — тоннель был рукотворным: «А значит, из него есть выход», — логично заключил Киллиан, оглядываясь вперёд и назад — дорога уходила в обе стороны. — Смотрите! — воскликнул Льюис, заставив вздрогнуть от резко дёрнувшегося белого луча. — Тут фонарь! Удивительно проворно для того, кто дважды упал с высоты и едва не упал в незамутнённую сознанием истерику, он бросился на несколько шагов вперёд, выхватывая что-то из темноты. Старый — точно профессор Карвер — масляный фонарь с горелым фитилём, но не ржавый или сломанный. Стекло в порядке, ручка заботливо укреплена светлым деревянным бруском, а внутри — на удивление — остатки свежего топлива. — Погоди-ка, — Киллиан вновь сунулся за зажигалкой. Щелчок. Тёплый, желтоватый свет заполнил пространство куда лучше тусклого белого луча. Стало значительно спокойнее и легче на душе. Тоннель уходил далеко в темноту, куда не доставал свет масляной лампы. Стоило сделать пару шагов вперёд, как свод земляной «крыши» укрыл от дождя. Не стало теплее или комфортнее, но хотя бы перестало заливать за шиворот. — Как думаешь, куда ведёт этот ход? — тихо спросил Льюис. — Не знаю, — Киллиан покачал головой, — но, надеюсь, мы выберемся и найдём Инди. Свет масляной лампы разрезал непроглядную чёрную тьму. Держась за неприятно саднящие рёбра, Киллиан шёл вперёд, стараясь ступать осторожно и не цепляться носками кед за щербины досок. «Надейся, что впереди не будет хуже», — про себя заметил он, прислушиваясь к звукам вокруг, стараясь отделить тяжёлое дыхание и продрогший стук зубов от посторонних шорохов. Одновременно вспоминались все возможные фильмы ужасов, в которых герои шли куда-либо по длинным, тёмным коридорам. Низкий свод земляного потолка нависал над сознанием, выдавливал воздух из лёгких, а стены сжимались вокруг, обхватывая тяжёлыми кирпичными тисками. — Барабаны слышу я в ночи, но лишь шепот разговора услышала она, — тихий, неровный голос Льюиса заставил Киллиана вначале нервно вздрогнуть, а потом выдохнуть. — В двенадцать тридцать её рейс, в лунном свете крылья отразили звёзды, что ведут к спасению меня, — подхватил он, понимая: это лучше параноидального молчания. — Остановил я одинокого старика, надеясь найти давно позабытую мелодию и слова, — Майк не отстал от безумия, руководствуясь простым принципом: к нему лучше присоединиться, если не можешь остановить. «Он повернулся ко мне и сказал: «Скорее, парень, оно ждёт тебя!» — в один голос прокричали Киллиан и Льюис, после чего — совершенно не взаимосвязано с песней — вынырнули из узкого земляного тоннеля в просторный зал. — Дождалось, — ляпнул Майк, щуря глаза, чтобы разглядеть, куда они попали. — Знаешь, какое-то странное чувство подсказывает мне, — философски протянул Киллиан, — это не Африка. В далёком мрачном углу послышалась возня. Кто-то зевнул, кто-то отчихался — Киллиан моментально направил туда свет фонаря, разгоняя тьму. «Боже», — выдохнул Майк, проследив взглядом за лучом. Около обшитой деревом стены подряд стояли массивный генератор и клетка с толстыми прутьями. За ними — грязные, измотанные, печальные — прятались собаки. На первый взгляд — сущие монстры, но они прятали морды и совершенно не пугали. Среди серой и чёрной шерсти выделялось лишь одно яркое пятно. — Индиана! — закричал Льюис, бросившись к клетке. — Эл Джей, стой! — попытался остановить его Киллиан, но не успел. На счастье мокрые печальные монстры не представляли угрозы. Индиана, активно виляя хвостом, живо отозвался на зов, сунул грязный нос между прутьев клетки, уткнулся в руку Льюиса. По этому примеру и другие псы потянулись к нему. Пока Киллиан соображал, что происходит, Майк склонился к генератору. «Довольно просто, — пробормотал он, — у отца стоит такой на случай, если отрубят электричество». Пара зажатых кнопок, включённый тумблер — помещение вспыхнуло тусклыми лампами, заставив зажмуриться каждого, даже собак. Они заскулили, но от Льюиса не отошли, словно чувствовали в нём надежду на спасение. — Раз, два… три… четыре, пять и шесть, — пробормотал он, пересчитывая животных по носам. — Килл, ты не выбросил ту листовку? — Листовку? — переспросил Киллиан, пытаясь отморгаться, чтобы привыкнуть к свету. — Где-то у меня. Сейчас найду. Секунду. Он опустил взгляд в пол, а сам запустил руку в карман кожаной куртки. Чеки, права, ключи, сигареты, зажигалка — нужный влажный листок нашёлся не сразу. Изрядно истрёпанный и помятый, он до сих пор позволял как следует рассмотреть шестерых пропавших собак. Бумага легла в холодные пальцы Люиса. Он внимательно рассмотрел фотографии и клички под ними. Протянул руку к псу с оборванным ухом. — Ты — Язу, да? Хороший мальчик, хороший, — крупный чёрный нос уткнулся в тонкую загорелую ладонь. — А кто из вас Панинаро? Наверное, ты, — Льюис потянулся к псу с мелкими чёрными кудряшками, тот активно замахал хвостом и высунул длинный розовый язык. — Килл, Майк… Это собаки. Те самые, которых искали Псы-Призраки. — Псы-Призраки? — переспросил Майк. — Байкеры, которых мы встретили по пути в Мичиган-лейк. Они сказали, что собак похитили… Это те самые собаки. Все шестеро. И Индиана, — Льюис взялся за прутья клетки и потянул на себя. — Не поддаются, — он покачал головой. — Тут дверца, — Майк приметил простенький навесной замок. — Можно сбить, я думаю. Только поискать, чем. — Нужно что-то тяжёлое, — кивнул Киллиан, склоняясь над его плечом, чтобы разглядеть получше. — Я бы мог вскрыть, но не прихватил с собой шпильку. Когда тебе восемнадцать, но из этих лет два года толком не вспоминаются из-за тяжёлого состояния, многие навыки и умения ощущаются сами собой разумеющимися. Никогда раньше Киллиан не уделял должного внимания своему таланту вскрывать простые замки. Он не мог толком припомнить, как вообще этому научился. Просто в один день возвращался домой заполночь, а дверь оказалась закрыта. Не желая будить отца и мать, он потратил несколько минут и трафик интернета на быструю прокрутку поисковой системы. Гугл услужливо подсказал ему порядок действия, а вместо шпильки сработала забытая отцом на пороге отвёртка. Дело пары секунд. Потом, конечно, Киллиан получил нагоняй от Анны за испорченный замок, но хотя бы не пришлось ночевать на улице. — Уверен, тут не только шпилька найдётся, — ободряюще кивнул Майк, обращаясь взглядом к пространству. Простой закон подлости — в момент, когда такое редкое умение нужно, под рукой нет ничего подходящего. Собаки беспокойно засновали по клетке. То ли ощущали, что их хотят спасти, то ли боялись этого. Льюис остался рядом, пока Майк и Киллиан занялись поисками. На внимательный взгляд — место напоминало зал бара, обшитого деревянными резными панелями. Майк зашарил по немногочисленным целым столам и заваленым различными мелочами полкам. Пол пустовал, позволяя спокойно передвигаться от стены к стене, но вот углы едва не ломились от всяческого хлама, словно здесь долгие годы складировали всё ненужное из всех ближайших городов. «Чёрт ногу сломает», — пробормотал себе под нос Киллиан, стараясь отогнать странное сумрачное наваждение и присоединиться к поискам. Среди этого непроходимого стога сена должна найтись подходящая иголка, которая откроет клетку. «Желательно до возвращения хозяина», — нагнала Киллиана острая мысль. Он не горел желанием встречаться с обитателем этого подвала. Особенно если это — Маркус Даутфаттер. Льюис был прав — он настоящий преступник, а значит может быть по-настоящему опасен для безоружных подростков. За генератором ниша — целый склад канистр. Заполненные до крышки, они источали неприятный химический запах, не оставляя вопросов, что же внутри. «Тут можно целый город обеспечить», — заметил Киллиан, на поверку открутив одну крышку и убедившись — бензин. Слитый из его ли машины, чьего-то фургона или лодки, он хранился здесь — под футами земли. Хранился среди истрёпанных старых карт, документов и газетных вырезок — макулатуры вокруг было столько, что при большом желании из неё можно разжечь огромный сигнальный костёр или протопить далёкую от цивилизации промёрзшую на ледяном ветру хижину. Большая часть заметок и карт безнадёжно испорчены влагой и временем. На некоторых угадывались крупные заголовки газет и даты — все за начало прошлого века. Стойка бара прикрыла собой несколько стопок старых книг. Киллиан зацепился на них взглядом — вдруг какая достаточно весит, чтобы сбить замок. Сверху скромно примостилось относительно свежее издание с крупной надписью на корешке: «СОБАКА БАСКЕРВИЛЕЙ». В мягкой обложке, но не тронутое сыростью и временем, оно резко отличалось от остальных книг. Пальцы коснулись прохладных страниц — из томика торчало несколько деревянных самодельных закладок. — Так Маркус у нас книжный червь? — несмешно пошутил Киллиан, открывая книжку в порыве любопытства. Страницы под каждой закладкой размечали россыпи заметок на полях. Неровный, полупечатный почерк выделял основные приёмы, которыми коварный Стэплтон пытался извести сэра Генри. В некоторых местах Маркус спорил с Дойлем, поправлял его, выстраивая собственную схему идеального хтонического ужаса. Тут же — на обложке — он рассчитывал, сколько удалось похитить бензина, сколько ушло на работу генератора, сколько уже продано, чтобы прокормить похищенных собак, не загубив их от голода раньше времени. Вопреки сложившемуся в голове Киллиану образу глухого деревенщины, Маркус Даутфаттер поражал скрупулёзностью и точностью расчётов. — Нифига себе, — вдруг выдохнул где-то поблизости Майк. — Что такое? — Киллиан отвлёкся от книги — главной улики, доказывающий причастность Маркуса Даутфаттера к делу. — Посмотри сюда, — Майк кивнул на крупный холст, который отодвинул от стены. — Вот чёрт… — выдохнул Киллиан, замирая взглядом на картине. В отличие от мутного фото в «Лунном лосе», портрет позволял во всей красе рассмотреть Алаоиса Муншайна. Высокий мужчина в строгом чёрном костюме стоял горделиво-прямо, вздёрнув подбородок. Длинный тонкий нос величественно рисовался выразительной горбинкой, а огромные глаза взирали властно и надменно. Рядом с ним в глубоком кресле сидела женщина, чью кожу художник влюблённо обрисовал приятными тёмными оттенками. Волосы её покрывал цветастый тюрбан, а яркое лёгкое платье струилось по тонким плечам и рукам. Около ног пары расположились шесть изящных, длинных гончих псов. — Если бы я не знал… — пробормотал Майк. — Я и сам не уверен, — честно признался Киллиан. — Что у вас случилось? — Льюис обеспокоенно подошёл ближе и тоже замер. С портрета Алаоиса Муншайна и его возлюбленной на него надменно взирали Киллиан и Хеп. Только значительно старше. — Поверить не могу… — Мы все, — кивнул Майк. — Давайте… Давайте выпустим собак и найдём выход отсюда. Нужно связаться с Донни и рассказать об этом месте до того, как явится Маркус, — попытался отвлечь всех Киллиан. Ещё в «Лунном лосе» несчастная картина заставила его испытать нечто болезненное. Будто он — без шуток — смотрел на себя из прошлого. Это не доставляло удовольствия. Это не казалось чем-то фантастическим или любопытным. Это пугало до дрожи. Майк и Льюис переглянулись. Кивнули друг другу, понимая: лучше оставить эту тему здесь — под слоем влажной от дождя земли. — Смотрите! — Льюис обратил внимание на стойку бара позади себя. В его руках оказался изумительный подарок из прошлого: плотный кожаный свёрток с инициалами А.М. Внутри — целый набор ржавых, но с виду надёжных отмычек. — Не шпилька или камень, но, думаю, пойдёт, — кивнул Киллиан, забирая свёрток. Несколько простых движений — хлипкий замок упал на под, а дверца клетки открылась. Первым к ногам Киллиана вылетел Индиана. Он скулил, тявкал, бегал от него к Майку, Льюису и обратно — казалось, в глазах пса застыли крупные слёзы. Животные тоже испытывали стресс. Размышляя об этом, не стоило сомневаться: даже пара часов в клетке для домашнего пса — серьёзное испытание. Следом за Индианой вышли и остальные псы. Осторожно. Забито. Словно опасались, что сейчас получат несколько ударов палками. — Они истощены и испуганы, — заметил Льюис. — Ошейники такие жёсткие. Он старался держать их в строгости. — Вот ублюдок, — выругался Майк, поглаживая одного из псов по голове. — Мы здесь задержались, — заключил Киллиан. — Уходим. Псы как-то попадали сюда, значит, могут вывести. Не думаю, что они падали через яму. А на улице позвоним Донни. — Постойте, — Льюис, который сидел на корточках, заметил что-то за неприметной деревянной ширмой. — Тут есть проём. Может, там выход? — Погодите, — кивнул Майк. Он навалился на ширму, сдвинул её в сторону и замер, словно призрака увидел. Киллиан метнулся к нему, опасаясь ежесекундной встречи с Маркусом Даутфаттером, но только присвистнул. Льюис, приглядевшись, сумел лишь рот открыть в изумлении. — Да тут выпивки на весь Нью-Йорк хватит… — задумчиво пробормотал Майк. За ширмой робко притаилась потайная каморка, от пола до потолка забитая хлипкими стеллажами. На каждой полке — с десяток выемок, в которых лежат бутылки. Стекло помутнело от времени, но этикетки до сих пор читались. Киллиан шагнул внутрь и на пробу вытащил одну из бутылок. — Тысяча девятьсот двенадцатый… — прочёл он дату. — Лунный свет. Бурбон. С этикетки, кроме названия и года разлива, внимательно и хитро на него смотрела остромордая лиса, голову которой, как ореол, окружала полная луна.