Килл Валентайн

Тихий болезненный стон известил о наступлении утра лучше любого будильника. Проклинающий всё на свете пацанский тенорок разрезал сонную тишину утра: Рори замолкал лишь в момент, когда выпивал стакан воды. Аккуратно поставленные стилистами салона красоты кудряшки слиплись в жесткую светлую мочалку, тушь растеклась под глазами, а во взгляде горели огоньки ненависти к людям, придумавшим алкоголь. Киллиан прокрутил в голове около десятка шуток, но проглотил каждую из них: «Рори действительно херово. Пошучу потом, когда отпустит», — но вместе с тем тоненький хитрый голосок нашептывал: «Хуже не будет, ну пошути над ним! Он же никогда не сдерживался». Отмахнувшись от глупых мыслей, Киллиан посмотрел на простенькую пробковую доску, которую ночью заполнял фотографиями, пока Камиль и Льюис слушали рыдания Рори. В центре — фотография Милли Лэнг. Не так давно она была мошенницей госпожой Мугаббирой, сейчас — едва ли не ведущий видео- аудиотехник «Галереи Дюваль». «Если пробитая голова не скажется на её талантах», — отметил про себя Киллиан, стараясь максимально запомнить каждую деталь на доске — день обещался насыщенный, так что сводить события предстояло в голове — по памяти. Кадр, сделанный на месте преступления: несколько мелких пятнышек крови. Улика — обрывок синей ткани в прозрачном пакетике. Цветные бумажки с основными именами: Антарес Шаула, Далан Шаула, Джек Шаула, Борис Пьетрофф — не то, чтобы Киллиан на них зациклил всех подозреваемых, но больше никого — пока — в парке не знал. Впрочем, за ночь на Бориса Пьетроффа уже набралось достаточно косвенных улик: конфликт с Милли, странный интерес к бывшей каморке садовника, где остались ультрафиолетовые лампы. «Если он и правда выращивает траву, — нахмурился Киллиан, — камеры около лабиринта ему точно не нужны. Осмотрюсь сегодня и там, и в серверной». Только он подумал об этом, как на телефон упало сообщение, от которого веяло строгим официальным тоном: «Половина восьмого. Почему вы не на рабочем месте, мистер Валентайн?» На момент Киллиану показалось, будто его окатили из ведра с кипятком, а под ногти загнали толстые спицы, вроде тех, которыми Нэнси вязала бесконечные шарфы. Стало невыносимо жарко и душно, а потом — резко холодно. Не в состоянии самому себе объяснить причины такой реакции, он коротко бросил: «Хорошего дня!» — и вылетел из номера, попутно ругая собственную нерасторопность и то, что банально не уточнил время своей работы. — Будь добр, приведи себя в надлежащий вид. В двенадцать прибудут гости семьи Шаула, а ты не удосужился выполнить элементарную просьбу и взять форму, — ледяной голос Джека неприятно резанул по уху. Отстранённо. Холодно. Джек выглядел так, будто за ночь между ним и Киллианом выросла ледяная стена. «Это потому, что я не остался с ним до утра?» — болезненно подумал Киллиан, заторможено наблюдая, как Джек — не отводя взгляда от монитора — отрепетированно выстукивает по клавишам. Переплетение букв и цифр отражалось в мертвенно-голубых глазах. Он не моргал и не повернул к Киллиану головы, когда тот натянуто выдавил: — Прости… Сейчас всё будет… — В подсобке. Она лежит там со вчерашнего дня. И сразу возвращайся. Надеюсь, ты не забыл за ночь, как завести карточку постояльца, — Джек резко двинулся, как шарнирная кукла, чтобы дотянуться до конторской книги и вернуться обратно. — Не забыл, — Киллиан раздражённо вцепился ногтями в кончик отчаянно зачесавшегося носа. — Ты как? — он хотел коснуться плеча Джека, но тут же отпрянул, услышав отрешенное: — Нормально. Займись дальше перебивкой данных в электронную базу, мистеру Далану нужно, чтобы всё было закончено сегодня. После этого Бэтти и Кэтти просят помощи с обслуживанием номеров — после нападения на мисс Лэнг значительная часть горничных разбежались по отгулам, — Джек презрительно фыркнул. — Хорошо. Всё будет сделано, — выдохнул Киллиан. — Слушай, насчёт вчерашнего… — Неважно, — быстрее, чем нужно, выпалил Джек. — Я просто хотел сказать, что… — Не. — Удар по клавише. — Важ. — Ещё один. — Но. — И третий. Джек, наконец, повернулся к Киллиану — в свете монитора его зрачки сузились, стали меньше булавочной головки, оттого взгляд казался мертвее обычного. — Приступай к работе, пожалуйста. Не хочу, чтобы из-за тебя всё остановилось. Это будет разочарованием для мистера Антареса и мистера Далана. «Похож на совсем другого человека», — растерянно подумал Киллиан, упаковываясь в мягкую, но слишком тёплую ткань формы. Моментально стало дурно от духоты: «Может, тоже от этого звереет?» — попытался успокоить себя он. В голове никак не складывался образ Джека-вчера и Джека-сейчас. Его эмоциональный рассказ о привязанности к деду, переживания о работе — всё это резко контрастировало с ледяной отстранённостью. «Может, ты слишком сильно ему под кожу влез?» — поинтересовался ехидный внутренний голос. Киллиан лишь отмахнулся. Не то, чтобы он сильно планировал заводить себе друзей в парке. Раз Джек решил забыть о собственных откровениях — пускай. У Киллиана и без того вырисовывалась гора дел, помимо поисков напавшего на Милли. «Лишь бы не мешался», — подытожил он, падая в офисное кресло и придвигая ближе конторскую книгу. Работали молча. Основная масса посетителей «Страны Небывалии» приезжала на день — развлечься на Русских горках и увидеть своими глазами невероятной красоты старинную карусель. До полудня в лобби царила тишина, прерываемая лишь стуком старенькой клавиатуры да спешащими на улицу постояльцами. Имена, даты и цифры мелькая перед глазами, вызывая лёгкую мигрень. В форменной одежде было трудно дышать. Киллиан беспомощно коснулся переносицы пальцами — даже в очках глаза начинали уставать. — Может, покурим? — миролюбиво предложил он. — Для этого есть специально установленный перерыв между часом и половиной второго, — дёргано отрезал Джек, окончательно отбивая любое желание взаимодействовать. Хлопнули двери. Во прохладное лобби ворвался поток обжигающего уличного воздуха: жара на Лонг-Айленде била все мыслимые и немыслимые рекорды. Тишина обрушилась грохотом беззаботного смеха, нестройным эхо голосов и спектром ярких эмоций. — Килл! — голос Ника Валентайна заставил медленно, с сильным сомнением, повернуть голову. Меньше всего на свете он ожидал увидеть сегодня обитателей дома Валентайнов в полном составе — особенно с такого ракурса, из-за стойки «Запределья». Ник буквально тащил за собой Ненси и месье Жири — хотя не сказать, что они сильно сопротивлялись. — А я уже думал, что Дюваль пошутила, сказав: «О, твой племянник решил подработать летом». Но как ты мог, чертенёнок?! В «Ви-энд-Ви» пропадает столько вакансий, а ты сидишь здесь! — он бесцеремонно громко рассмеялся. — Добрый день! Каждому усталому путнику, каждому отважному страннику мы желаем славного отдыха! Добро пожаловать в «Запределье». Туда, где сбываются мечты. Туда, где вас никто не потревожит! Моё имя Джек, чем могу служить? — зазубренно выдал Джек, но его едва ли слушали. — Ник, не дави на Килла! — воскликнула Нэнси, отвесив Нику легкий подзатыльник. — Он и не обязан работать на тебя, в конце концов! — Добрый день! — прикрикнул Киллиан, замечая: Джек начинает впадать в панику от максимально внештатной ситуации. — Каждому усталому путнику, каждому отважному страннику мы желаем славного отдыха! Добро пожаловать в «Запределье». Туда, где сбываются мечты. Туда, где вас никто не потревожит! — он повысил голос ещё сильнее, выступая чуть вперёд и прикрывая Джека собой. — Мой имя Киллиан… И какого чёрта? Мне казалось, ты хранишь дни отпуска для рыбалки с мистером Гамильтоном, а не поездки по детским каруселькам? — Ну, хе-хе, — смутился Ник, передавая в вытянутую руку Киллиана паспорт, — произошли некоторые изменения. Я дал Филу несколько отгулов, мы взяли Кевина, Виктора, лодку. Вещи бросим здесь, а пока прекрасные дамы, — томный взгляд на Нэнси, — хорошо проведут время, отважные мужчины займутся рыбалкой. Прости, парень, но места все заняты, так что тебе придётся остаться на работе! — Да я и не горю желанием кататься на этой Спасательной шлюпке, — хмыкнул Киллиан, заполняя информацию. Он не удивился. В конце концов в самый разгар лета, когда особо хотелось провести время с друзьями, ничего лучше и не придумать. Киллиан радовался за Ника: после напряжённой работы и алкогольных вечеров, он наконец-то выглядел бодрым и по-обыкновенному весёлым. Тем самым дядей Ником, к которому привыкли все вокруг. Месье Жири, экспрессивно вздрагивая и нервозно оглядываясь, пока Джек заполняет карту, ожидал рядом: в светлом свободном костюме он выглядел удивительно свежо. «Лето всем идёт на пользу», — усмехнулся про себя Киллиан, осторожно скосив взгляд на Джека. — Молодой человек, — тревожно вещал месье Жири, — подскажите, пожалуйста, как-нибудь можно выяснить, насколько безопасно сейчас выходить на лодке куда-либо? — В управлении водной безопасности, — без эмоций отозвался Джек. Его отстранённый голос на секунду показался Киллиану и не его голосом вовсе. Как будто вчера весь вечер Джек звучал совершенно иначе: тембр, интонации — что-то неуловимо изменилось. Он вновь вернулся к документам, но теперь тихо перебирал себе под нос какие-то фразы. Расслышать не удавалось — в беспокойной болтовне Ника по-очереди с каждым и со всеми вместе голос Джека едва слышался, а когда в лобби — с новым потоком раскалённого воздуха — вошли Гамильтоны, он вообще утонул. — Килл! — к стойке подлетела Филиппа. — Ну вы и жуки, конечно! Могли бы предупредить, что мама и папа приедут! — Если бы мы хотели, чтобы ты знала, обязательно бы предупредили, — обыкновенно-спокойно ответил за Киллиана мистер Гамильтон — они не виделись с апреля, но он абсолютно не изменился, разве что волосы стали чуть короче, а взгляд чуть эмоциональнее. — Килл! Мой мальчик! Как ты себя чувствуешь? О, мой дорогой, ты прекрасно выглядишь? А где Льюис? — а вот миссис Гамильтон наоборот сильно округлилась и слегка напоминала уточку. «Да заткнитесь вы уже все, раздражаете… Нет, пожалуйста… Помолчи. Я не хочу», — Киллиану показалось, что до уха донеслись какие-то фразы Джека. Он удивлённо обернулся к нему, но тот уже плотно сжал губы. — Я… Я в порядке, — окончательно растерялся Киллиан, протягивая руку за документами. — Вот, небольшая летняя подработка. Льюис где-то снаружи… — Около детских качелей, — бодро вклинился в разговор неожиданно возникший откуда-то со стороны номеров Рори. — Могу проводить. Он выглядел значительно бодрее, чем несколько часов назад, а на щеках горел румянец, не скрываемый даже слоем косметики. За его спиной ехидно маячил Бейкер. Джек рядом с Киллианом вздрогнул. Со слишком хорошо читаемой неприязнью он уставился на Рори, словно пытался испепелить взглядом. В этот момент — Киллиан показалось — аметист, который Рори таскал на кожаном шнурке на шее, блеснул. «Поймал свет, скорее всего», — успокоил он сам себя. — Рори! Ты тоже здесь! — улыбнулась миссис Гамильтон: она выглядела не в пример самой себе эмоциональной, но — главное — счастливой. «Пожалуйста, выметайся уже», — в этот раз Киллиан точно расслышал голос Джека. Пока всё внимание улетело к Рори, он повернулся к нему и прямо, но тихо переспросил: — Что ты сказал? Я не расслышал… — Нет. Ничего, — Джек посмотрел на него абсолютно мёртвым взглядом. — Как знаешь, — почему-то Киллиана передёрнуло. — Нужно закончить с оформлением! — воскликнула из голосов миссис Гамильтон. — Может быть, вначале всё сделаем, а потом я пойду к сыну? — Дорогая, — мягко произнёс мистер Гамильтон, — тебе вовсе не обязательно ждать. К тому же здесь довольно душно. — О! Не переживайте! — бодро встрял Ник. — Мы с Дариусом сейчас легко всех устроим! — и он свесился на месье Жири, который аж в струнку вытянулся и побелел больше обычного. — Д-да! — воскликнул он. — К-конечно! — Вот видите! Дариус, мы остаёмся здесь, а все остальные — в сад! — ловко разрулил ситуацию Ник. Стало спокойнее, работа пошла быстрее. Киллиан и Джек заканчивали с последними записями, когда последний слишком отчётливо произнёс: «А этого французика с его истерией на десерт. Божественный вкус. Словно нежное пралине со взбитыми сливками». — Что? — замер Киллиан. — Я говорю, — Джек поднял на него голову и посмотрел пристально, с невероятным чёрным холодом, — в «Приюте Абсолема» подают прекрасное пралине со взбитыми сливками. Документы оказались в руках Ника. Отпустив пару лёгких ехидных комментариев в сторону рабочих будней Киллиана, он легко кивнул: «Дариус, вперёд! Оповестим всех, что время занимать свои номера!» — и направился к выходу из «Запределья». Киллиан проводил их тоскливым взглядом. Складывалось впечатление, будто всех его знакомых — как старых, так и новых — притянул исключительно длинный язык Ника Валентайна, пожелавшего увидеть: каким образом некое нескладное, веснушчатое недоразумение, по совпадению именуемое Киллианом Валентайном, справляется с пахотой за стойкой администрации вместо беспечного летнего досуга. Никак иначе Киллиан не мог понять, зачем на самом деле Ник приехал — не получалось связать его и карусели в единое целое. «Ага, как и катание на лыжах, и рыбалку, и…» — язвительно захихикал внутренний голосочек. Оставалось лишь покачать головой. В самом деле, Ник приехал просто на рыбалку, о которой мечтал едва не месяц. Гамильтоны соскучились по своим детям. Нэнси наверняка зацепилась за возможность выгулять месье Жири, о котором последнее время заботилась, как о родном сыне. «Слишком много на себя беру», — фыркнул сам себе Киллиан и поджал губы. Он бросил короткий взгляд на часы — половина первого, а значит скоро можно ускользнуть на перерыв, покурить и всё обдумать. «Ненадолго», — поправил Киллиан сам себя: бросать Джека один на один с безумными родственникам-постояльцами не хотелось. «Может, Рори найти?.. Пускай проверит сторожку садовника… И поговорит с Милли…» — подумал он, но прежде, чем мысль сформировалась окончательно и заставила потянуться за телефоном, услышал сдавленное: — Килл… лиан?.. Обернулся — Джек стоял, зажмурившись и вцепившись руками в столешницу с такой силой, что побелели костяшки. Казалось, ещё секунда — он либо сломает себе пальцы, либо отломит кусок от полированного тёмного дерева. — Джек! — тут же вскинулся Киллиан. — Чёрт побери! — В миг оказался рядом и схватил Джека за плечо, силясь оттянуть подальше от стойки. — Слушай. Послушай меня… Тебе вовсе не обязательно стоять и терпеть, если совсем херово. Клянусь, я справлюсь с работой. Если что, то… Договорить Киллиан не успел — Джек вздрогнул, отпустил многострадальную стойку и отпрянул в сторону, будто тот прокажённый. Секундой позже открыл глаза — взгляд оставался стеклянным, не выражал ровным счётом ничего. Пустота и отрешенность Джека заставили Киллиана и самого отступить на шаг. — Всё нормально. — Джек попытался улыбнуться самой вежливой, но в то же время страшной натянутой улыбкой, от чего мертвенно-бледное под слоем тонального крема лицо стало ещё более пугающим. — Мне лишь показалось, что… — он не поднимал взгляда, словно боялся посмотреть на Киллиана. — Неважно. Голова закружилась. Да, точно. Сейчас всё в порядке. Возвращайся к работе. Сегодня, кроме базы данных, нужно ещё помочь Бэтти и Кэтти. Киллиан едва не взвыл от бессилия и злости — настолько спокойствие Джека давило на сознание. Он чувствовал себя не иначе, как старшим братом. Тем самым Биллом Денбро, который умоляет младшего Джорджи быть осторожным и не убегать далеко от дома. «Давайте сегодня без Пеннивайза», — беспомощно выдохнул Киллиан. Поведение Джека никак не вписывалось в рамки, которые в обществе назывались «нормальными» — так настойчиво пытался доказать, что не устал, не на нервах, не собирается разрыдаться от чувства собственной беспомощности и страха. Киллиану не по себе становилось от мыслей о том, почему Джек в таком состоянии. Складывалось ощущение, что в Джеке сражаются — с переменным успехом — две личности. Парадная — для гостей и рабочих вопросов. Настоящая — для личных бесед. Вот только Киллиан неплохо знал других людей, умеющих лавировать между профессиональным и бытовым — никто из них не разделял свою манеру общения настолько радикально: «До степени, что мне сейчас ему зубы пересчитать», — раздраженно подумал он, но сделать ничего не мог. — Джек, — строго — с выразительным акцентом — произнёс Киллиан, подражая кошачьим интонациям Дюваль, — тебе не нужно притворяться, что всё нормально. — Резко сократил дистанцию, едва не вжимая Джека в стену. — Я вижу, что это не так. Я понимаю — ты пытаешься сделать, как лучше. Работать, приносить пользу, оправдывать ожидания, но пока это похоже на туповатую попытку самоубийства. — Заметив, насколько Джек сжался: от страха или паники — он отступил на шаг и покачал головой. — Я, — странное откровение само по себе сорвалось с губ, — действительно понимаю тебя. Со мной было подобное… Не из-за работы, конечно, но неважно. В итоге два года я не мог даже с кровати встать, пока… Пока не щёлкнуло что-то в голове. Если хочешь, я помогу тебе. Элу ведь помог. Когда мы познакомились, у него пропала сестра… — Киллиан… — Просто Килл, — торопливо поправил он. — Килл, — Джек наконец-то поднял голову. Они молчали около минуты. Джек внимательно, почти не моргая, смотрел на Киллиана, словно пытался уловить что-то в его внешности. Отсутствующее выражение лица постепенно наполнялось минимальной осмысленностью, но эмоции кто-то как будто стёр невидимой рукой. Остались лишь панически дрожащие сквозь стекло голубой радужки зрачки. — Давай я схожу за чаем? Мой отец всегда говорил: если человеку плохо — лучше напоить его сладким чаем, — Киллиан попытался улыбнуться, вспоминая знакомство с Льюисом и то, как он отпаивал его горячим ароматным чаем в подсобке маленького магазинчика у заправки. — Ладно, — отрешенно кивнул Джек. — А потом мы на весь перерыв свалим нахрен отсюда. Ни минуты за стойкой не проведём. Я познакомлю тебя с Элом, Пиппой, Рори и Майком — будет круто! — получив положительный ответ, Киллиан заметно оживился. — Хороший план, — беспомощно улыбнулся Джек, касаясь лба кончиками пальцев. — Но вначале, пожалуйста, хотя бы предложи Бэтти и Кэтти помощь. Они может и откажутся, но зато потом не побегут жаловаться деду, что работают совсем одни. «На сегодня Стивена Кинга достаточно», — эта беспомощная мысль посетила Киллиана в момент, когда он встретил близняшек Бэтти и Кэтти. Абсолютно одинаковые, одетые в голубую униформу, с укладками под шестидесятые — они заставили вспомнить близняшек Грэди и ужаснуться. Никогда раньше — до встречи с Бэтти и Кэтти — Киллиан не думал, что сможет испугаться каких-то девушек, едва ли намного его старше. Но они шли по коридору плечо к плечу, эмоциями выражали опасную вежливость и вселяли лишь одно желание: бежать как можно дальше. — Приветики, — до того, как Киллиан предпринял попытку побега, его под руку подхватила Бэтти — или Кэтти. — Так тебя Джек послал нам помочь? — Вроде того, — неловко отозвался Киллиан. — Ой! Прикольно! — Кэтти — или Бэтти — подхватила его под другую руку. — Нам как раз нужные кое-какие вещи со склада около лабиринта, а там весь день ошивается этот огромный стрёмный русский. — Борис? — уточнил Киллиан. — Ага. — Типа того, — в один голос отозвались Бэтти и Кэтти. — Можете рассказать о нём что-нибудь? — легко уцепился за малейшую возможность узнать что-нибудь по делу Киллиан. За следующие десять минут он в корне изменил своё отношение к Бэтти и Кэтти. Если по началу они здорово смутили и испугали, то сейчас Киллиан готов был целый день бегать за ними хвостиком, лишь бы слышать рассказы о быте «Страны Небывалии» и отеля «Запределье». Антарес Шаула — вопреки образу ответственного и доброго руководителя — никак не контролировал свой бизнес. Возвышенный и одухотворённый, он писал картины, вырезал по дереву, музицировал вечерами, наблюдал за звёздами, но никак не вникал в дела насущные. Возложив все вопросы на плечи своего супруга — Далана — Антарес практически отошёл от дел, позволяя парку существовать самому по себе. Разумеется, это не способствовало теплым отношениям среди сотрудников: «Особенно когда эта сучка появилась», — закатив глаза резюмировала Кэтти — или Бэтти. — Какая? — осторожно уточнил Киллиан, под их чутким руководством расставляя на полках моющие средства. — Милли Лэнг, — Бэтти — или Кэтти — закатила глаза, — как же она меня раздражает! Везде суёт свой нос, ставит свои дурацкие камеры. Да если она ещё раз сунется в нашу подсобку, чтобы что-то приткнуть, я сама её по голове огрею! — Вы не знаете, кто бы мог на неё напасть? — ненавязчиво поинтересовался Киллиан. Бэтти и Кэтти задумались. Милли Лэнг многим не понравилась в «Стране Небывалии», но только из-за камер, записи звука и надменной манеры общения. «Прям пытаться убить — это тупо», — всё-таки призналась Кэтти — или Бэтти — покачав головой. Пару раз Милли подпортили оборудование, один раз запульнули жвачку в волосы — не больше. Почесав подбородок, Кэтти — или Бэтти — предположила: «Если кто и мог попытаться её грохнуть, так это Борис. Он ведь выращивает траву в старой сторожке садовника, а она взялась и туда сунуть свой нос». Киллиан задумался. Хотел было почесать кончик носа, но тот — как назло — не чесался вообще. — Вы говорили, что нужно принести что-то со склада около лабиринта, — припомнил он. — Ну да. — Агась, — синхронно кивнула Бэтти и Кэтти. — Скажите, что. Я схожу. Заодно покурю. Получив указание принести коробку с полиролями для мебели, Киллиан выскользнул из «Запределья». Картинка постепенно складывалась в голове, но почему-то не давала покоя и никак не выходила, как надо. С одной стороны — Борис Пьетрофф идеально подходил на роль нападавшего. Крупный, опасный, связанный с каким-то тёмным делом русский — лучшая кандидатура преступника: «Для какого-нибудь херового кинца», — укорил себя Киллиан, вспоминая «Красную жару». Там огромный Арни играл огромного русского: «Хорошего русского, — напомнил себе Киллиан, — может поэтому Борис не клеится, как преступник?» — по имени Иван Данко. Почему-то в голове — пускай он вообще не был похож на Шварцнеггера в самом расцвете творческой карьеры — Борис больше ассоциировался с каким-то мрачным, но хорошим человеком. «Его любит Панинаро… Собаки не любят плохих людей», — Киллиан щелкнул зажигалкой и закурил. План в голове возник сам собой — если все так говорят о плантациях травы, надо её отыскать. «Если Борис и правда выращивает наркотики, все вопросы отпадут, нет — будем думать дальше», — с этой мыслью Киллиан поспешно направился к лабиринту, стараясь избегать толпы посетителей парка, среди которой рисковал случайно наткнуться на знакомые лица. Пару раз повернуть, нырнуть между детским бассейном и раздевалками — он быстро добрался до мрачного, нависающего зловещей тенью лабиринта и свернул вдоль живой изгороди. Старая сторожка выглядела печально — покосившаяся дверь, потемневшие стёкла маленькой оранжереи. Приди сюда знающий человек и наведи порядок — очаровательное место, чтобы посмотреть цветочки или увидеть бабочек, но пока здесь царило запустение. Отчасти. Киллиан опустился на одно колено перед трубой поливочной системы — холодная, она оставила на разгоряченных жарой пальцах приятную ледяную влагу: «Траву или нет, но здесь точно что-то поливают», — изумился Киллиан, вспоминая поливочные системы на клумбах парка, далёких от сторожки. На всякий случай он шагнул к подсохшей местами живой изгороди и проверил трубу в основании: «Сухая», — неприятно скользнуло замечание. Несколько шагов вдоль сторожки — в пустую бочку, вымазанную чёрной краской, по зелёному шлангу струилась вода. Киллиан напрягся — он не учёл возможности встретиться здесь с кем-либо, в первую очередь — с Борисом. «Будь он здесь, мы бы уже встретились», — успокоил себя Киллиан, походя к старенькой, трухлявой двери. Несмотря на кажущуюся хлипкость, запирал её массивный, новенький замок. Наугад сунув руку в карман форменных брюк, Киллиан счастливо выдохнул — он не забыл переложить из джинс верную пару отмычек Алаоиса Муншайна. «Посмотрим, какие секреты ты хранишь», — пробормотал Киллиан себе под нос, начиная копаться в замке. Секунда. Две. Беспощадно взмокла спина под плотной тканью формы. Выругавшись, он отстранился от замка, скинул вначале неудобный сюртук, а потом — чуть подумав — жилет и расстегнул плотную рубаху. Легкий ветерок приятно лизнул кожу на животе и груди, а Киллиан вернулся к замку. Механизм никак не поддавался. «Возможно, нужны другие отмычки», — от досады Киллиан закусил губу, но попыток не оставил. Секунда. Две. Три. Наконец-то, прощупав нужное положение, он сумел вывернуть механизм так, что под собственной тяжестью замок опустился вниз, позволяя снять себя с двери. «Да!» — воскликнул Киллиан, вытирая выступивший на лбу пот. В этот момент за спиной что-то хрустнуло. На плечо, прикрытое сползшей тяжёлой тканью, легла широкая, жесткая ладонь.