Килл Валентайн

Киллиан не чувствовал своего тела, стука сердца, дыхания. Он оказался в густом мраке тенью мысли, блуждающей по пути к своему финалу. Где-то далеко остался свист ветра, чёрные глаза Адель, смотревшей на него через Джека. Мир над головой сомкнулся тяжёлой пеленой ледяных вод Атлантики. Сознание заволокло плотным туманом и не осталось ничего. Однажды Киллиан задавался вопросом: всегда ли перед смертью испытываешь сожаление? Всегда ли раскаиваешься за то, что сделал или не успел сделать? Удар о воду выбил воздух из лёгких. Ник. Мать. Отец. Дед. Нэнси. Пытаясь дотянуться до угасающего света, Киллиан вспоминал их. Всех, кто был ему дорог. Всех, кто был с ним рядом. — Отпустите сестричку веселиться или поедете с ней? — Даже не думал. Только-только выздоровел, Нэн спустит с меня шкуру. Дважды! — Тоталитарный режим? Эл? — Друзья твои, терроризировать их тебе. — Как ты? — Порядок. Я жив — это уже хорошо. Спасибо, Килл. Я так и не успел поблагодарить. — Она завалилась за коробку с тики, оказывается! А мы и не заметили! О, привет! А тебя я не знаю. Новенький? Из учёных, или как? — Так, самое время организовать движуху, чтобы никто не заскучал. — О, из всех нас только ты мастер разрушать тишину. Вперёд, магистр движа и веселья! — Вот-вот! Этим я и планирую заняться — разрушать здесь тишину. Соседи ведь не будут жаловаться? — Не должны, но я не уверена, что она работает, мы не пытались что-либо ставить, больше времени гуляли. — Могу наладить, если история не совсем дохлая. — Замётано. О! Билли Айдол! «Танцую сам с собой». Эл Джей! — Ох, Ктулху, нет. — Ох, Ктулху, да! Слова и воспоминания сплетались в единый путаный узел. Перемешивались друг с другом голоса и образы. Дыхания уже не было, а тело окончательно потеряло ощущения вокруг. Он стал лишь безучастным наблюдателем своей незавидной судьбы. Откуда-то издалека послышалось назойливое тиканье часов. Казалось, движение секундной стрелки ощущается по всему телу, будто оно стало циферблатом. Киллиан резко вдохнул и открыл глаза, вскакивая. Это и есть смерть? Он оглядел свои руки — обветренные костяшки, мелкие трещинки на ладонях. Ничего необычного. Коснулся своего лица — нос длинный и острый, щёки впалые. Киллиан вновь ощущал своё тело, а сознание посетило странным дежавю. Словно он уже бывал здесь, но не мог понять, а где это «здесь» конкретно расположено. Звук часов усиливался. Киллиан сунул руку в карман, чтобы достать зеркальце Одри, в которое вставил циферблат, найденный в вещал Алаоиса Муншайна, но ничего не нащупал. Внутри тяжёлой байкерской куртки ничего не было. Существовали лишь он и звук часового механизма. — Одри? — позвал Киллиан на удачу. — Одри, ты здесь? Ответь, Одри! — ничего, однако показалось, будто кто-то появился рядом. Появился, но приблизиться не рискнул. — Папа? — неуверенно повторил зов Киллиан, вспоминая свой безумный сон после стычки в Джорджауне. — Папа, это ты? Опять тишина, но ощущение чужого присутствия лишь усиливалось вопреки логике и здравому смыслу. «Опять же, если я умер, то тут явно нет логики», — справедливо рассудил Киллиан, садясь на то, что предпочёл считать полом, поскольку оно находилось внизу. Часы тикали. Мысли путались. Хотелось курить, но рука не поднималась, потому что где-то глубоко внутри дрожал пугливый червячок: если сигарет в кармане не окажется, он точно мёртв. Сколько прошло времени? Киллиан попытался начать считать секунды, но сбился примерно на третьей тысяче. Кто бы ни появился рядом с ним, он так себя и не проявил. Становилось скучно и тоскливо. Впервые за все годы жизни Киллиан чувствовал себя наедине с собой настолько уныло. Одиночество тяготило. Наконец-то он закрыл глаза. Стук часов раздался прямо за спиной. Это заставило вздрогнуть и насторожиться. До того далёкий, сейчас звук оказался совсем рядом. Казалось, протяни руку назад — нащупаешь механизм прямо за спиной. Киллиан открыл глаза и вскочил, оборачиваясь, но взгляд столкнулся с пустотой. Стук вновь раздавался издалека. Не до конца понимая, что делает, Киллиан закрыл глаза второй раз. Медленно обернулся, стараясь не потерять равновесие, поднял руку. Пальцы наткнулись на холодное стекло. В этот момент сознание заполнили звуки. Вначале — отдалённый шум волн и гул электричества, потом — голоса. Первый: хрипловатый женский. Он звучал по-детски обиженно, словно обладательнице было лет десять, но стаж курения — все шестьдесят. — Надо было вытащить мелкую, — незримо обращалась она к кому-то. — Не забывай, что это — грубое вмешательство в человеческую психику, — «кем-то», судя по низкому спокойному голосу с характерной снисходительной интонацией, оказался отец Варфоломей. — Ну так она тоже типа грубое вмешательство, — не унималась Десятилетняя Шестидесятилетняя Курильщица. — Вдруг начнёт барагозить? — Одриа не представляет такой опасности, как Аделаида. К тому же, агрессивного поведения за ней установлено не было, — чуть жёстче отрезал отец Варфоломей. — Да все твари на одно рыло, — раздраженно цыкнула Курильщица. — Ага, — послышался гнусавый голос Пола, — ну, если только это не Адоллина… — Долли — это другое! — возмутилась Курильщица. — Мы судом поединка решили, кто главный и со всем смирились! К тому же с кем, если не с ней, нам вытаскивать остальных сестричек? Вот кто нам подскажет? Кто?! Киллиан попытался открыть глаза, но не сумел: очевидно, он не властвовал над собственным телом. Однако сквозь закрытые веки беспощадно слепили потолочные лампы. «Где я? — беспомощно подумал он. — Одри, ты здесь?» «Килли! — ворвался в мысли счастливый голосок. — Наконец-то ты! Наконец-то вернулся!» «Вернулся?» — растерянно переспросил Киллиан. «Ну, ты ушёл куда-то, когда Адель кинула нас в воду, — Одри очевидно смутилась. — Мне пришлось перехватить тело, а потом нас вытащил капитан». Адель кинула нас в воду. Киллиан живо вспомнил, как руками Джека Адель перехватила его за шею, подняла над палубой и легко перекинула через перила. Вспомнил, как просвистел ледяной ветер. Вспомнил, как из лёгких выбило воздух. Только после этого наступила пустота, из которой он не вынес ни единого воспоминания, хотя прекрасно осознавал: что-то происходило вокруг. «Где Джек?» — опомнился Киллиан. «О! — Оживилась — хотя, казалось, куда больше — Одри. — Тут такое было, пока тебя не было!» «Давай договоримся: вначале где Джек, а остальное я потом узнаю», — попросил Киллиан, после чего его глаза резко открылись, а голова повернулась вбок. Джек, очевидно смущенный и виноватый, сидел на стуле около стены. Оранжевая роба сменилась утилитарным серым свитером и самым обыкновенными джинсами. Он во все глаза смотрел на спорящих, очевидно ожидая, когда их взаимная перепалка по каким-либо непредсказуемым причинам перекинется на него. Не перекидывалась. Казалось, отец Варфоломей, Пол и Курильщица упивались возможностью возражать друг другу до бесконечности. Киллиану настойчиво захотелось попросить их всех захлопнуться, потому что от этого ужасно болит голова, но во-первых: голова не болела, во-вторых: Одри очевидно так и не отпускала контроль над его телом. «Одри, пусти», — потребовал Киллиан. «Не хочу!» — неожиданно нервно воскликнула демоничка. «С чего это?» — возмутился Киллиан. «Килли, я боюсь… боюсь, что ты снова потеряешься», — призналась она неловко. «Я тебе сейчас потеряюсь! Быстро вернула моё тело!» — рявкнул Киллиан. Пожалел он о своей резкости буквально в следующий момент, когда ощутил на себе все прелести последствия удара о воду. Что-то конкретное не болело, потому что болело буквально всё. Каждая косточка. Каждый дюйм тела перекручивало от боли. От неожиданности Киллиан взвыл, чем остановил перепалку. — О! Очнулся! — над ним нависли два огромных безумных глаза — потребовалось немного времени, чтобы за ними разглядеть худощавую взлохмаченную женщину. — Ну что, изгоняем мелкую? — Себя изгоните, — не в силах нормально адаптироваться к боли, Киллиан испытывал только раздражение и желание грубить абсолютно всему живому. — Оставь его, Санни, — слегка лениво попросил отец Варфоломей, очевидно не испытывавший ни капли сочувствия к страданиям Киллиана, — Валентайну сейчас должно быть очень несладко. — Уверен, блинчики, когда их швыряют на тарелку, чувствуют себя примерно так же, — пошутил Пол. — Всё, хорош измываться над ним, — послышался голос, до того хранивший молчание. Киллиан медленно повернул голову не только из-за боли, но из-за странного чувства смятения. Вот он. Человек, встретить которого лицом к лицу на борту «Шестой жены Генриха» он так боялся. Огромный. Похожий то ли на викинга, то ли просто на великана. Вигге Анхем. Капитан Вигге Анхем. — Дедушка, — не выдержал Киллиан. — То есть… капитан… — Да ладно тебе, — по-доброму усмехнулся Вигге, становясь похожим на гигантского бульдога. — Дедушка так дедушка, я так-то не особенно против. Старенький подержанный фордик уверенно катил по пустынной трассе. Маршрут — «Мичиган-Лейк — Манхэттен». На заднем сидении подпрыгивал от каждого неверного поворота простенький чёрный рюкзак. Ничего особенного, как и в его хозяине: тощем, с веснушками на длинном носу и растрёпанной мочалкой волос. Звучала музыка, собирая мысли в одну общую линию. Во всяком случае стараясь. Вокалист своим гнусавым голосом жаловался на тех, кто имеет лёгкие деньги и не испытывает проблем с девчонками. Автомагнитола гоняла один альбом по кругу, но не то, чтобы Киллиан испытывал от этого какие-либо проблемы. Своего рода он был мастером заслушать до дыр один трек или один альбом, а может даже засмотреть фильм. В любом случае обязательно до дыр, потому как, руководствуясь старой мудростью Ника Валентайна: «Корми свои гиперфиксации, пока они не мешают работе» — иначе Киллиан просто не умел. На приборной панели мотал головой в такт движению игрушечный Фредди Крюгер. Пружинная шея странно смотрелась между полосатым свитером и сгоревшей головой. Неестественные кивания заставляли подумать, что чудовище, убивающее школьников во сне, понимает происходящее и сочувствует Киллиану. Он возвращался в Нью-Йорк бесконечно уставшим. От удар о воду сломались не его кости, но что-то внутри, воспринимающее самого себя. Киллиан чувствовал себя неудовлетворённым. Отправляясь за Джеком, он втайне лелеял надежду увидеть отца хотя бы краешком глаза, но Вигге настрого запретил даже думать о возможности сделать шаг на землю Ньюфаундленда. «Это опасно, Килл», — спокойно и строго сообщил он, позволяя им с Джеком до обратного рейса укрыться в каюте капитана. Три дня они жили на чае и галетах, вздрагивая от каждого шороха. Джек, особенно подверженный паранойе, никак не мог поверить, что их не убьют. Киллиан, пытаясь поменьше слушать паникующую Одри, твердил: «Всё в порядке. Нас не тронут». Санни, Пол и отец Варфоломей исчезли из жизни Киллиана и Джека, словно вовсе не было. Впрочем, это только радовало. Странная троица казалась самым подозрительным элементом всего пазла, хотя толком ничего не сделала. Киллиан подумал было спросить у Вигге, кто они такие, но вместо этого, как только появилась возможность, выпалил: — Вигге, где мой отец? — Я надеялся, что ты не спросишь, — пожал плечами Вигге, тяжело усаживаясь за стол. — У меня был почти год, чтобы научиться задавать неудобные вопросы, — Киллиан скрестил руки на груди. — Считай, что я — детектив, а это — допрос. — С пристрастием? — усмехнулся Вигге. — А как же, — согласился Киллиан пытаясь нависнуть над ним, но даже сидящий Вигге был намного его крупнее. Он тяжело вздохнул, посмотрев на Киллиана почти прозрачными глазами. Наверное, мальчишка рос слишком дикой травой в поле, поэтому не был похож ни на кого из семьи Анхем или Валентайн. Возможно, просто собрал в себе все самые худшие качества обоих семейств: упрямство, прямолинейность, настойчивость, а ещё бесконечное желание добраться до сути. Когда Винс покидал семью, поддавшись желанию обеспечить их финансовое благополучие, он недооценил собственного сына. Все они недооценили. — С ним всё хорошо, — наконец-то нашёл слова Вигге. — Это всё, что я могу сказать. И он действительно больше ничего не рассказал. С удовольствием однажды поддержал разговор о Донни, вспоминая прошлое, но, как бы Киллиан не пытался, и словом не обмолвился про Винсента. В конце концов, ближе к порту, Вигге просто начал избегать Киллиана, практически не позволяя себя найти и поймать на корабле. В порту Нью-Йорка Киллиана и Джека встретили госпожа Дюваль и старик Фил — водитель Ника. Дюваль сдержанно поприветствовала беглецов, после чего передала предложение Бейкера: спрятать Джека в Мичиган-Лейк. Логика проста: прятаться проще у всех на виде. Мичиган-Лейк только-только перестал быть объектом интереса Маккохен, а из Джека только-только вытащили демоническую сущность. Маккохен будут считать, что он погиб при извлечении Адель, а он спокойно переждёт в маленьком городке то время, которое о нём ещё будут вспоминать в документах. Бейкер очевидно считал это максимально забавным сочетанием человека и места. Киллиан считал Бейкера сумасшедшим, но возражать не стал. Джеку требовалось надёжное место, а Мичиган-Лейк, где на лето осталась Хеп был самым надёжным местом. Приверженка логики «друг моего друга — мой друг», Хеп тепло приняла Джека и, вопреки идеи оставить его у Донни, предложила пустую комнату в летнем домике своего деда. Старый профессор Джонс всё равно предпочёл научную работу отпуску, потому домик стоял полупустой. — Может, останешься на пару дней? Выглядишь очень плохо, — осторожно предложила Хеп, наблюдая за тем, как Киллиан пытается завести свой форд. — Не могу, — Киллиан, после очередной неудачной попытки, упёрся лбом в оплетку руля. — То есть могу, но хочу домой. Ты себе не представляешь, как сильно я хочу домой. — Ты очень устал, — согласилась Хеп, потрепав его по плечу. — Просто пообещай, что по пути домой не попадёшь в неприятности. — Очень постараюсь, — усмехнулся Киллиан, коротко взглянув на неё, но тут же опустив взгляд обратно. В Нью-Йорк он вернулся спокойно, разве что собрал все возможные пробки, которые только мог предложить Манхэттен. В конце концов, окончательно потеряв желание ползти улиткой по каменным джунглям, он бросил автомобиль на первой попавшейся парковке, отправил Филу сообщение с просьбой потом забрать его, а сам направился пешком через городское лето. Лето. Лето — это восхитительно. Полуденное солнце висело высоко-высоко в зените, превращая Нью-Йорк из монструозного хтонического существа в искрящееся, яркое переплетение красок и звуков. Величественный, нелюдимый Манхеттен показывал свою робкую улыбку, когда лучи разбивались о стёкла небоскрёбов на миллиарды искрящихся осколков, рассыпаясь по улицам, прохожим и машинам. Свет отражался от полированных капотов и хромированных труб, от стекол очков и циферблатов наручных часов, нырял в озеро Жаклин Кеннеди и возвращался через залив Аппер, обнимая Статую Свободы — символ победы воли, независимости и силы человеческого духа. Жара обнимала восточное побережье, гнала прочь мрак и тревогу, заставляя подставить лицо солнечным поцелуям и на секунду почувствовать себя значительно лучше. Как Киллиан и ожидал, дверь в маленький мир, зажатый между Третьей-авеню и Лексингтон-авеню была абсолютно безалаберно не заперта. За ней его ожидала приятная прохлада работающего кондиционера и свежий аромат легкого фруктового салата. Желудок предательски заурчал: последнее время он переставал получать удовольствие от галет и сигарет, а потому закономерно возмутился. «Какой запах, — вторил этому возмущению тонкий голосок Одри. — Килли, а кола без сахара будет?» «В холодильнике посмотрю», — коротко отмахнулся Киллиан, прикрывая за собой дверь и поворачивая замок. — Что за мышь там кродётся? — послышался звучный голос Нэнси, после чего она грозно появилась наверху лестницы и тут же ахнула. — Килл! Мой мальчик! — Нэнси… — и Киллиан был вовсе не против утонуть в её крепких объятиях. — И что же Ник тебя совсем не пытается беречь? — возмутилась она. — Лето, нужно отдыхать, а он тебя то туда работать, то ещё куда-то кататься! Посмотри на себя! Одни кости остались! «Килли, Килли, Килли, попроси колу и шоколадку!» — тут же запищала Одри, но у Киллиана был свой взгляд на возвращение домой. — Нэнс, раз я такой худой, может у тебя найдётся отвратительно большой бургер и отвратительно холодная кола? — и он абсолютно невинно улыбнулся. Нэнси расчувствовалась и зашмыгала носом. О чём ещё может мечтать хозяйка? Только о том, что у неё попросят как следует накормить. Во всяком случае Нэнси была достаточно простой и бесхитростной женщиной, а потому искренне обрадовалась этой просьбе. Рори и Льюис вернулись спустя минут пятнадцать, как Киллиан набивал пустой желудок домашним фастфудом. Первым его возвращение и большой бургер почувствовал Инди, который буквально сорвался с места, как только Рори освободил его от поводка. — Инди! Инди, да погоди ты! Эй, Инди! Это мой бургер, наглое ты существо! — возмущенно завопил Киллиан, когда Инди, отчаянно размахивая толстым задом, попытался залезть на него и вырвать еду из рук. — Это он то наглое существо, мистер Уехал-По-Работе-И-Даже-Позвонить-Не-Может! — воскликнул Льюис, взбегая по лестнице следом за Инди. — Ну так он же у нас теперь помощник большого начальства, разве нет? — хитро блеснул взглядом неторопливо поднявшийся следом Рори. — Да ну вас обоих! — отмахнулся Киллиан, пытаясь съесть бургер до того, как его съест Инди, но крепкие собачьи челюсти уже вцепились в мягкую булку. — Играл с собакой, проиграл, — бескомпромиссно прокомментировал Рори, прямо из-под носа Киллиана уводя бутылку с колой, но тут же возвращая её назад, — фу, без сахара. — Это чтобы ты не расслаблялся, — пожал плечами Киллиан. — Эх, Инди, а я то думал, ты мне искренне радуешься. Променял дружбу на бургеры. — На самом деле он очень скучал по тебе, — улыбнулся Льюис. — Мы все скучали… — Не обобщай, — поспешил возразить Рори. — Хорошо-хорошо, — Льюис развёл руками, а потом выпалил, чувствуя, как краснеют щёки. — Я очень скучал… и волновался. Ты ведь расскажешь, как всё прошло? — Расскажу, — согласился Киллиан. — Только… давайте не здесь. Это очень долгая история. — Я свяжусь с ним, уверен, он тоже захочет послушать, — предложил Рори. Киллиан кивнул. Он понял, что речь шла о Бейкере, а к нему было, как обычно, много вопросов. Спасти Джека получилось, но вот узнать что-либо об отце — нет. Размышляя обо всём на обратном пути, Киллиан вспомнил, как Маккохен каждый раз крутились рядом с некими аномальными явлениями. Означало ли это, что если он тоже начнёт крутиться около аномалий, рано или поздно сможет найти отца? Найти наконец-то лично, а не через лаконичное, но такое сухое: «Он в порядке». Киллиан поднял взгляд к окну, за которым пылал летний день. Приехав сюда осенью, он думал о том, как будет жить жизнью молодого парня, которому нравится гулять до поздней ночи, заваливаться в клубы и кино, искать подработку или пытаться поступать в колледж. Сейчас он думал о том, как будет собирать информацию об аномальных событиях и пытаться привлечь к себе внимание отца. Хотя бы один разговор. Всего лишь убедиться: он помнит о своей семье, помнит о своём сыне. — Килл, — Льюис коснулся его плеча, — всё в порядке? — Кроме того, что Инди съел мою еду? — невесело посмеялся Киллиан. — Идиот, но не сломлен, — закатил глаза Рори, сжимая в пальцах аметистовый кристалл. — Ты прекрасно понял, о чём Эл, не придуривайся. — Что ты собираешься делать дальше, Килл? — попытался сгладить ситуацию Льюис, впрочем Киллиану, очевидно, было всё равно на подколы Рори, давно ставшие неотъемлемой частью жизни. Он слишком устал. — Найти отца, — твердо ответил Киллиан, всё так же неотрывно вглядываясь в бесконечное июльское небо.