Колдун: Три Проклятия

      Бессонная ночь для Найта заканчивалась: солнце поднималось из-за елового леса на севере, а Михаэль, ворочаясь, просыпался после здорового, долгого, крепкого сна. Потерев руками глаза с появившимися за эту нелегкую ночь большими темными мешками, Найт бросил полный ненависти взгляд на лежащего у него на коленях мальчишку.       В который раз за ночь в уставшей голове Найта аукнулись слова Линэша: «Адлет не должен сбежать. Действие зелья может прекратиться в любой момент, и необходимо сразу же дать ему новую порцию. Спать нельзя…» «Сам бы попробовал не спать вторую ночь подряд», — хотел бы посоветовать ему Найт, однако против слова хозяина идти трудно. За ночные муки стоило бы ненавидеть Линэша, но злиться на проклятую псину намного удобнее.       Как только у мальчишки начинала расти шерсть, Найт вливал зелье ему в горло — по глотку каждые пару часов. Успешно выполняя порученное хозяином задание, он вымотался до предела. Веки не опускались на глаза отнюдь не из-за железной выдержки кота — не было сил даже на такую малость.       Линэш зевнул и раскинул руки — на земле ему спалось отлично: на траве и цветах было мягко, под плащом — тепло.       — С добрым утром, — поежился он, натягивая покрытый с внешней стороны росой плащ до подбородка.       Найт с хрустом закоченелой шеи повернул лицо к хозяину, желая опалить его глазами.       — С добрым?       — Ну да. А в чем беда?       — Ты хоть понимаешь, сколько я не спал? Я сейчас ничего не вижу, кручу головой на звук твоего голоса, но и это очень скоро делать не смогу. Я чуть не вывихнул себе челюсть, постоянно зевая, мой желудок сводит меня с ума, потому что вторую ночь я питаюсь только травой да зельем на той же самой траве. В чем моя беда? — выделяя каждое слово, спросил Найт.       Михаэль отстраненно почесал затылок.       — Эх, пора в дорогу…       Окончательно плюнув на рыжего эгоиста, Найт стряхнул с себя спящего адлета и сунул под язык вынутый из кармана красный цветок. Кожа Найта потемнела, одежда скрылась под коротким мехом, тело уменьшилось, и в завершение на голове встали треугольные ушки, а по траве зашуршал длинный темный хвост. Сунув морду в цветы, кот-Найт заснул, блаженствуя от долгожданного отдыха.       — Наверное, я что-то сказал не так, — с хитрой улыбкой решил Линэш, поглаживая кота меж ушей. Кот замурчал сквозь сон.       Михаэль навис над все еще спящим адлетом. Мальчик поежился, сжимая тонкими пальцами ткань плаща. Совершенно обычный ребенок… Никто бы ни за что и не подумал, что это золотце убило столько людей.       Линэш погладил мальчишку по волосам почти так же, как полминуты назад Найта. Адлет снова дернулся, постепенно просыпаясь. Ждать Линэш никогда не любил — и сейчас тоже не собирался: покопавшись в карманах, он тихо откупорил маленький хрупкий флакончик, как из-под духов, до половины наполненный светло-зеленой солью. Стоило поднести специфическую нюхательную соль к по-звериному чуткому носу адлета, как зверь открыл глаза и взвыл, выгибаясь всем телом. Опершись руками ему на грудь, колдун налег на проснувшегося мальчишку всем весом, но и этого едва хватало, чтобы сдержать его.       — Успокойся! — рявкнул Линэш, строго заглядывая в желтые глаза, и зверь притих. Он окончательно проснулся и смотрел на колдуна уже вполне сознательным человеческим взглядом. — Ты меня понимаешь? Говорить тебя учили, или только воешь да рычишь?       — Умею, — нерешительно ответил мальчик.       — Сходить с ума не собираешься? Я могу тебя отпустить?       Он быстро покивал, и Линэш убрал руки с его груди. На порозовевшей коже остались два белых следа от его ладоней.       — У тебя имя есть?       Время шло, а Михаэль все не получал ответа.       — Еще разок хочешь сольки нюхнуть? — перешел к угрозам колдун. — Если я засыплю хотя бы щепотку тебе в нос, то сожгу легкие. Хочешь попробовать?       — Вольф! Меня зовут Вольф!       — Вот так-то лучше. Чтобы сразу отвечал, если я с тобой разговариваю. Тебя, звереныш, не воспитывали, так что, видимо, мне придется взять на себя твою дрессировку. А теперь говори, что ты помнишь?       Юный адлет забродил широко раскрытыми глазами по траве, пытаясь понять, что точно от него хотят услышать.       — Я много чего помню. Помню дом. Родителей. Помню… — Он по-собачьи наклонил голову, уставившись на цветок, растущий близ его ноги. — Помню аромат цветов… он исходил от девушки… очень красивой. Она часто бывала в лесу, собирала какие-то травы, и я наблюдал за ней. И вчера! — Вольф схватил Линэша за одежду и встряхнул — зазвенели запрятанные в одежде колдуна склянки. — Вчера я за ней тоже наблюдал! Она такая красивая, такая красивая!       Михаэль снял с себя чужие руки.       — Я знаю, о ком ты говоришь.       — Правда? — еще больше оживился Вольф, подпрыгивая на месте.       — Правда. Ее зовут Тала, и этой ночью она тебя осматривала…       — Ос-мат-ри-ва-ла…? — не понимая значение слова, повторил Вольф.       — Ну да, знаешь, водила руками по твоему телу, смотрела на него, каждый уголок проверяла…       Адлет попунцовел, хватая себя за плечи, словно стараясь поймать остаток тепла от прикосновений желанной девушки.       — А… а… — Он задыхался словами и смехом. — А… где же… она? Я хочу с ней… поговорить… я хочу увидеть… ее! Где она?..       Колдун лег на траву. После всего, что он перенес, ловя этого зверя, ему однозначно было приятно сообщить ему плохую, просто ужасную новость.       — Она осталась в деревне. От которой мы уже далеко ушли. И ты больше ее никогда не увидишь. Ни ту деревню, ни Талу.       Радостно приподнятые уголки губ Вольфа стремительно опустились.       — И да, еще кое-что! — впитывая все отчаяние адлета, как бы случайно припомнил Линэш. — Я воспользовался твоей драгоценной Талой. Не понимаешь? «Она стала моей самкой». Это была полностью ее инициатива, так что ты зря по ней страдал: она обычная девка, каких сейчас пруд пруди; они легко ложатся в койку с каждым, кто им приглянется — распутные тва…       — Заткнись! — Вольф бросился душить колдуна, яростно встряхивая его. — Она не такая! И никогда не будет такой, какой ты говоришь! Она доверилась тебе, а ты ее использовал и сбежал!..       Линэш без воздуха начал синеть. Хрипя, он толкнул ногой Найта, но кот, приоткрыв зеленый глаз, переполз на то место, где никакая конечность хозяина не могла его достать, и опять заснул. Отказавшись спасать обнаглевшего вконец колдуна, Найт вынудил Линэша прибегнуть к жестким методам. Волшебная палочка обнажилась, и в голый живот Вольфа ударила маленькая, но яркая молния. Адлет выпустил свою жертву и, поскуливая, скрутился комочком.       — Вот так-то… лучше… — отдышался Линэш. Кожа его лица приобрела живой оттенок, и колдун, на всякий случай еще разок ударив безвредным, но весьма болезненным заклятием своего обидчика, возвышаясь, встал над ним. — Значит, от злости в зверя ты внезапно не превратишься — это успокаивает… А теперь слушай меня внимательно. Я — твой хозяин, и ты будешь мне подчиняться…       — С какой это стати?.. — Это звучало бы храбро, если бы говоривший не взирал на своего дрессировщика щенячьими глазами, полными детской досады.       — А с такой: сейчас ты — человек, или хотя бы выглядишь, как он. А у нас — у людей, а не у зверей в лесу, — принято, что если ребенок остается без родителей, то он или передается в сиротский дом, или остается с опекуном. Отныне меня можно называть твоим опекуном, суровым, но внимательным, предпочитающим не пряник, а кнут. Для меня ты не животное, и пока ты можешь мыслить, рассуждать, понимать мои слова, я буду обращаться с тобой по-человечески. Конечно, даже людям иногда требуется наказание, и за такими вещами я исправно слежу. Это второе, что ты должен запомнить. А первое, — Михаэль присел, все еще держа палочку наготове, — вчера я должен был тебя убить. Но я этого не сделал. Следовательно, ты мне должен, и долг твой такой же большой, как ценность твоей жизни.       Вольф грустно рассмеялся.       — Но моя жизнь ничего не стоит… я — монстр, убивающий по собственной несдерживаемой прихоти. Цена есть у моей головы, за которой многие устраивали охоту, но цены моей жизни…       Линэш грубо толкнул адлета, заставляя замолчать.       — У всего есть цена. У некоторых вещей она низка, это так, и ты прав — твоя жизнь стоит не очень-то много. Но ты можешь повысить ее цену, если станешь человеком, если научишься сдерживать свою волчью сущность. Если у тебя это получится, ты станешь бесценным.       — Бесценным?.. — с удивлением внимал Вольф.       — Именно. Ты будешь бесценным для меня, но для этого тебе следует научиться исполнять каждый мой приказ, как это делает Найт.       Вольф перевел взгляд на спящего кота, и его губа дернулась в инстинктивном отвращении ко всему кошачьему роду.       — И первым делом ты должен совладать со своей собачьей натурой и не гонять котов, — проницательно добавил колдун, и адлет отвернулся от дремлющего Найта. — Мы не собираемся рыскать по лесам — я питаюсь едой человеческой, в отличие от тебя и Найта, а значит, мы идем в город. Сейчас такое время, что любая мистика вызывает страх. Уж колдунов боятся — оборотней и подавно. Так что твое задание на все последующее время: научиться вести себя так, чтобы ни один прощелыга не догадался, кто ты такой.       — Ни один кто?       — Никто; это слово не запоминай!       — Хорошо… — заскулил Вольф.       — Сдерживай свою сущность — будь обычным ребенком.       — А как ведет себя обычный ребенок?       — Ты надо мной издеваешься?!       — Нет, я честно не знаю, — в позе собачьего повиновения оправдывался Вольф.       — Как будто я помню, каким был в детские годы… Просто будь послушным и тихим, не привлекай внимание, держись рядом со мной. И надо бы добыть тебе одежду: трудно оставаться незаметным, расхаживая по улицам голым.       — У тебя есть эта штука, — восторженно уставился он на палочку, — наколдуй одежду. Волшебники такое умеют?       — Не волшебники, а колдуны. Умеют, наверное. Но я это сделать не могу.       — Почему?       — Потому что не могу и все тут, — раздраженно цыкнул Михаэль, пряча палочку за пояс. — Хватит задавать глупые вопросы. Надевай плащ и, начиная сдерживать свою волчью породу, бери на руки Найта — не я же его понесу.       Адлет настороженно подошел к спящему коту и поворотил нос.       — Почему я должен его нести? Волшебник, ты же знаешь — я не выношу котов!       — Повторяю: не волшебник я, а колдун. И хватит меня так звать! Отныне обращайся ко мне только «хозяин». И как хозяин, я велю тебе его нести. Прояви хоть каплю благодарности и уважения: пока ты безмятежно дрых, Найт тебя тащил на своих руках, а ты явно весишь больше любого кота.       Задыхаясь от безысходности, а также весьма ощутимого укола совести, отводя лицо в сторону как от чего-то дурно пахнущего, Вольф взял в руки кота. К сожалению, когда не смотришь, что же именно ты творишь, можешь немного ошибиться, перепутав верх с низом: одной рукой Вольф схватил Найта за хвост, а второй — за морду. Кот вмиг проснулся и отчаянно заверещал, выбиваясь из только крепче сжавших его рук. Теперь кричали двое: Найт, трепыхающийся от боли и испуга, и Вольф, растягивающий кота как баян.       — Да что же ты делаешь?! — рыкнул колдун, ударяя младшего зверя по затылку.       Во вскрике Вольф откинул кота в кусты и присел, зажимая голову.       — Идиот…       — Прости, хозяин!       Из кустов сердито шипел Найт, выгибая спину и впиваясь острыми когтями в траву. Морда его выглядела помятой (кот лишился своих пышных усов), как и куцый хвост, из-за чего благородный спутник колдуна превратился в помойную кошку.       — Когда же от тебя польза будет?..       — Прости, хозяин, прости…       Найт, бочком обойдя своего обидчика, прыгнул на Линэша и, уцепившись за его плащ, взобрался колдуну на плечо, поласкал хвостом его затылок и воротником обвился вокруг его шеи.       — Хватит извиняться! Оденься уже наконец, и мы выдвигаемся. Ужасно хочу есть — лучше поторопиться в ближайший город.       Кое-как скрыв наготу плащом Найта, Вольф засеменил следом за своим хозяином, решившим не дожидаться нового спутника.       На небе необычно быстро клубились темные тучи. Совсем скоро они скрыли солнце, лишая холодный воздух единственного источника тепла. Поднимался ветер, пробирающий до костей. Чтобы ветер лишний раз не колыхал волосы и не задувал за шкирку, Линэш накинул капюшон, против чего совсем не был Найт, полностью скрывшийся от любых неприятных природных сюрпризов.       Так минули часы. Не сбиваясь с четкого ритма, Линэш шагал вдоль дороги, к которой они давно вышли, и за ним, спотыкаясь и сбивая большие пальцы, восторженно шел вприпрыжку Вольф. Впервые оказавшийся так далеко от дома, вдобавок на свободе — днем! — мальчик старался впитать все, что его окружало, разглядеть каждый камушек, понюхать все цветы, поплескаться в каждой луже. Волчья кровь не давала ему замерзнуть, и он, с грязными мокрыми ногами приплясывал по колкой траве, массирующей подошвы.       Путь собирался быть долгим, и компания остановилась на перекус растущей тут же земляникой. Найт выспался и исчез в высокой траве, удалившись в лес по своим делам.       — А если мы пойдем дальше, он нас нагонит, хозяин? — громко чавкая спелыми ягодами, спросил Вольф.       — Никуда не денется. — Михаэль прилег на освободившееся от ягод место. — По нюху нас найдет.       — А нагонит?       — И нагонит.       Удивленный Вольф оторвался от обжорства.       — И ты совсем не волнуешься о том, что он может потеряться?       — Он не может потеряться, — ставя точку в этой теме, ответил Линэш, прикрывая глаза. — Ешь быстрее. Скоро пойдем.       Пока Вольф расправлялся с оставшимися ягодами, он и не заметил, как стремительно пролетело время. Ослабленный отсутствием нормальной еды, Линэш заснул и проспал полдня, на протяжении которых щенок адлета все ел и ел, изо всех сил пытаясь заглушить голод, что ему, конечно же, не удалось. Одними ягодами сыт не будешь.       Разбуженный громким урчанием живота Вольфа, колдун проснулся и посмотрел на уплывающее за толстую линию темнеющего леса солнце. День клонился к вечеру. Типично для приближающейся ночи кричали птицы, залетающие в свои гнезда, стрекотали кузнечики.       — Что же ты меня не разбудил?!       — Прости, хозяин, — смиренно опустился на траву Вольф, давя голыми коленями неспелые ягоды, съесть которые ему помешало лишь внезапное пробуждение Линэша. — Эта земляника такая вкусная, но я все равно хочу кушать, сколько бы ее ни ел.       — Понимаю тебя… — В аккомпанемент низко забурчал желудок Михаэля. — Потому я и настаивал, чтобы мы быстрее добрались до ближайшего города, но идти так далеко, ничего не поев. Я не устал, но чувствую себя опустошенным и разбитым… Сейчас бы мяса.       — Да, — мечтательно заскулил Вольф, — крысиного.       — Фу! Что за вкусы?!       — Нормальный у крысятины вкус, немного горький…       — Да я не о том. Тебя кормили крысами?       — Да, у нас их было много.       — Ужасно, — пропыхтел колдун, поднимаясь с травы. — Ни за что бы не подумал, что родители могут так с тобой обращаться.       — Но я ведь зверь… монстр…       — Но ты их сын, — строго блеснул глазами Линэш. — Придем в город — накормлю тебя нормальным, человеческим мясом.       — Человека съедим?       Задержав серьезный взгляд на искренне интересующемся Вольфе, Михаэль вернулся на дорогу, решая не продолжать бессмысленный разговор. Вольф верным псом побежал за хозяином, боясь отстать хоть на шаг, отчего часто наступал колдуну на пятки. Сколько бы Линэш ни повторял, чтобы щенок переставал дышать ему в спину, слова пролетали мимо адлета, и колдун просто решил идти быстрее.       Солнце садилось, а они все шли и шли. У леса расстилался туман, заполняя, словно вода, все пространство между угрюмыми черными стволами деревьев. Холодало, и вот уже Линэш почувствовал, как мурашки начинают бегать по коже, а согретому волчьей кровью Вольфу все было нипочем.       Розовые на закате лучи в последний раз царапнули глаза путников и скрылись за линией горизонта, окончательно погрузив мир в темноту. По небу неуклюже были рассыпаны звезды, но, слишком слабые и неяркие, они не доставали до земли и только добавляли холода в и так остывающий воздух.       — Скоро мы уже придем? — ребенком заныл все же уставший после целого дня непрестанного пути Вольф.       — Да. Если до города не дойдем, остановимся в ближайшем доме и уже утром продолжим путь.       — А что, если нас не захотят оставить на ночь?       — А ты не говори, что я колдун, а ты оборотень, и все будет хорошо.       Кусты, только макушками выглядывающие из тумана, затрещали, и на мокрую траву вывалился человек. Остановившись, Линэш и Вольф всмотрелись в сумерки, и адлету это удалось лучше, чем человеку.       — Кто там? — решил колдун воспользоваться волчьими глазами спутника.       — Мужчина. Почти дед. Бледный — здорово напуган. А как его сердце стучит!..       Из-под плаща Линэш достал маленькую склянку с зельем, приготовленным Талой, и спешно протянул его адлету. Если волчонок слышит, как бьется чужое сердце, ускоренно качающее по телу горячую, манящую его кровь, значит, самое время выпить это варево, пока чего дурного не случилось. Ночь все же.       Вольф глотнул, морщась от рвотного вкуса напитка, и Линэш зашвырнул пустую склянку подальше в траву, чтобы никто грешным делом ее не увидел. Такими флаконами, кроме любителей зелий, не пользуется практически никто, и легче купить набор новых склянок, чем на костре объяснять, что в увиденном флакончике был сок, а не кровь младенцев, собранная в полнолуние.       Выбежавший из леса человек встал с травы и, так до конца и не разогнувшись, помчался вперед, не разбирая дороги. Повезло, что бежал он как раз в сторону путников, а то его пришлось бы еще догонять.       — Бегите! Бегите! — осипшим голосом кричал он, спотыкаясь и вихляя по траве. — Бегите!.. Скорее!.. Скоре…       Он замер, дернулся и упал на землю бездыханным.