***
Жухлая трава шуршала под ногами. Не видя практически ничего в молочном тумане, Вольф спотыкался о кочки, иногда налетая боками на внезапно выныривающие из белизны могильные камни. Линэш шел прямо, чувствуя подошвами сапог дорогу и только потому не сходя с нее. — Хозяин, могу я задать вопрос? — Ты его уже задал. Если хочешь что-то спросить, просто спрашивай. Не люблю, когда ходят вокруг да около. — Хорошо. Почему мы не осматриваем могилы, а просто идем вперед? — Ну а зачем делать бестолковую работу? Здесь нет новых могил, а раскопанные в таком тумане мы не увидим. Кладбище большое, на осмотр уйдет слишком много времени. — Зачем же ты тогда сказал Рубину и Сапфир копать? — Не люблю я их, — поморщился колдун. — Пусть поработают, им это не помешает. Может, поумнеют. Вольф остановился, снова запнувшись обо что-то. — Что мы тогда вообще здесь делаем? Шаги Михаэля затихли. Он вдохнул морозный кладбищенский воздух и показал адлету сияющую улыбку. — Мы будем искать по-другому, — таинственно ответил он. — Как? — Кто ты, Вольф? — Адлет, — извиняющимся тоном произнес мальчик. — Вот именно. Ты пес, у тебя превосходный нюх — ты чуешь мясо даже там, где поблизости его нет. Ты знаешь, как пахнет труп? Вольф уткнулся глазами в помятую серую траву. — Я… помню… с тех пор, как обращался и нападал на людей. Через пару часов после смерти их тела менялись до неузнаваемости. Ледяные, твердые…невкусные, — с еще большим сожалением добавил он. — Ты жалеешь, что убивал людей, так? Теперь ты можешь искупить свою вину — ты будешь спасать. Ты уже начал идти по этому пути, а сегодня сделаешь еще один шажок в верном направлении. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился на своем обонянии. — Но тут везде пахнет трупами, — зажал нос Вольф. — Если я буду вынюхивать, этот запах станет еще сильнее… — Да, но ты потерпи. Ты должен найти среди него запах другой. Особый — смесь запахов живого и мертвого тела. Тела восставших не полностью мертвы, у них работает желудок, глотка, иначе они не смогли бы есть. Понял? Подняв глаза, Вольф кивнул и пошел вперед хозяина, водя носом из стороны в сторону. Запах мертвецов усилился, стоило адлету сосредоточиться на том, что он ищет. Вдыхая вонь гниения и разложения, Вольф бледнел. Ни для него, ни для Линэша не было тайной, что минут через десять таких поисков адлета стошнит, но делать нечего, ему придется продолжать до тех пор, пока выполнение задания не станет совершенно невыносимым для него. Позади доносился слабый шум лопат, входящих в сырую землю, — это Рубин и Сапфир принялись за работу. Носясь от могилы к могиле, тявкал Изумруд, и благодаря этому веселому жизнерадостному лаю на кладбище было не так уж и страшно, что, несомненно, поддерживало Вольфа, трясущегося как осиновый лист. Ничего похожего на описание Линэша он так и не почуял. Вольф прикрыл нос рукавом, чтобы перевести дух. Колдун и его верный пес вышли к возвышающемуся над ними каменному ангелу, прижимающего крылья к спине в безмолвном рыдании. Каменные одежды ангела развивались и были покрыты сотнями складок, потому не удавалось определить, мужчина высечен из камня или женщина. Под руками плачущего ангела стоял меч с бесцветными камнями, украшающими его эфес. — Если плохо себя чувствуешь, то прекращай, — сжалился над питомцем Линэш. Вольф вдохнул поглубже через ткань рукава, но запахи слабее не стали. Он сделал это еще раз и еще — впустую. — Хозяин, не получается, — простонал он белесыми губами. — Что значит «не получается»?! — Не получается и все! Я все еще ощущаю… эти запахи… Они сведут меня с ума!.. — Держись, — схватил его за плечо Михаэль. — Надо тебя увести отсюда, пока хуже не стало. Он дернул Вольфа за руку, но адлет не двинулся с места. Яркие желтые глаза блестели в тумане, из-под бледных губ медленно вылезали острые клыки. Михаэль отшатнулся от слуги. — Вольф, когда ты в последний раз принимал зелье?.. — Я не помню, — рычащим тихим голосом ответил он, касаясь пальцами своих заостряющихся ушей. Волосы погустели, покрывая руки и лицо. Захрустели кости внутри тела Вольфа, и адлет пронзительно закричал, падая на траву, — скелет начал меняться. — Хозяин!.. Хозяин!!! — кричал он, срывая с себя плащ и рубаху. Грудная клетка неестественно для человека выгнулась вперед, кожа натянулась и сквозь нее отчетливее стали выступать острые ребра. — Больно, хозяин!.. Больно! — Вольф! — Линэш кинулся перебирать брошенный к подножию ангела плащ адлета. Во вшитых в подкладку отделениях звенели пустые склянки. Зелье кончилось, а Вольф не удосужился ему об этом сказать. — Помоги мне, хозяин!.. Рыча на самого себя за то, что так расслабился в последнее время, Михаэль отбросил плащ и присел рядом с все больше изменяющимся Вольфом. Он ничего не мог сделать, не был в силах хоть как-то остановить превращение. Самой хорошей идеей было бы бежать, бежать прочь, куда глаза глядят, чтобы спастись от монстра, которым в полной мере станет этот корчащийся на земле от боли мальчик, но Линэш не мог так поступить — он не имеет права бросить Вольфа сейчас, когда тот так напуган и молит о помощи… Звериные когти вспарывали землю, вырывая клоки травы. Голова Вольфа, туловище, ноги, руки стремительно меняли свою форму: какие-то кости утолщались, какие-то становились тоньше и гибче. Вольф рычал, его тело уже не позволяло ему говорить. Сквозь порванную одежду пробивался волчий мех. Превращение закончилось, и адлет встал в полный рост. Желтые глаза горели нестерпимым голодом. Линэш сидел неподвижно, затаив дыхание. Он уже видел такую картину: монстра, возвышающегося над ним, желающего разорвать его клыками и когтями на мелкие кусочки. И ровно как тогда, Михаэль не мог пошевелиться — его сковал страх. Адлет сделал шаг вперед. Из пасти капала слюна… Вороная тень перемахнула через Линэша, сбивая адлета с ног. Оба монстра врезались в плачущего ангела. Статуя покачнулась на постаменте, и у ангела отлетела голова. Грохот разрушенного камня заглушил звериный рев. К разразившейся сцене уже бежали Голды, с ужасом взирая на продолжающийся бой двух оборотней. Щелкали зубы, сияли адским пламенем глаза, взметались мощные лапы — на землю проливалась кровь, падали выгрызенные клоки шерсти. Наконец адлет взвыл, прижимая уши и пятясь назад, но защитник Михаэля отступать не хотел. В последнем рывке он бросился на противника, толкая его назад, и в шкуру адлета вошел каменный ангельский меч. Волк протяжно заскулил. В вихре, охватившем его тело на секунду, осыпалась вся шерсть, и раненный Вольф упал в подножии плачущего ангела. Победитель, грозный бесхвостый зверь, похожий на смесь пантеры и лесного медведя, свирепо рыкнул на потерявшего сознание ребенка. Оглянувшись, он напоролся на укоризненный взгляд Линэша и в раскаянии опустил морду к земле. Еще один вихрь, и на месте бесхвостого чудовища стоял Найт, в ссадинах и незначительных рваных ранах. Мимо Найта к Вольфу пробежала Сапфир. — Жив, — с облегчением крикнула она. — Но серьезно ранен. Нужно срочно отнести его в таверну и вызвать туда врача. — Сделайте это, — за Михаэля отдал приказ Найт, не сходя с места. Рубин прошел к сестре и взвалил Вольфа на себя, Сапфир укрыла его плащом. — Позаботься о нем, — шепнула Найту, проходя мимо, она. — И… с возвращением. Рада тебя видеть. Он сдержанно кивнул, тотчас забывая обо всех, кроме Линэша, все еще сидящего на холодной земле. — Как ты? — шевельнул губами Найт. Колдун потер лицо, приглушенно ругаясь. — Опять я… — не закончил фразу он. Но Найт его отлично понял. — Да, опять. Но и не мудрено: сложно все невзгоды встречать лицом к лицу, когда за спиной такой плачевный опыт. — Зачем ты его ранил? — встал и выпрямился Линэш. — Ты дрался всерьез. Зачем? Он же ребенок… — Когда я вижу, что тебе угрожает опасность, мне некогда стоять и думать о том, с какой же силой нужно бить. Я просто бросаюсь вперед, тебя спасая и принимая весь удар на себя. И так будет и впредь, потому что моя первоочередная задача — защитить тебя; нет никакого значения, кто стоит передо мной: вампир, оборотень, призрак или человек — я все равно кинусь отгораживать тебя от потенциальной опасности. Прими это с благодарностью. Линэш рассмеялся, подходя ближе к коту. — Спасибо. — Да, есть за что, — гордо согласился Найт, запуская руку в рыжее пламя волос колдуна. — В следующий раз в подобной ситуации не сиди, пожалуйста, и не жди смерти, а делай хоть что-нибудь. Беги, что ли… — Непременно. Минуту Линэш дал себе передохнуть и прийти в себя после нападения, но вот сознание встревожило волнение. Сейчас он только и мог, что думать о Вольфе. Не допуская чудовищной мысли о том, что Голды могли и не успеть, Линэш заторопился обратно к калитке. За ним молчаливо шел Найт, разочарованный такой внезапной заботой о том, кто только что чуть не лишил Михаэля жизни. Но где-то в глубине души он был даже рад нежданной перемене в характере Линэша: если такой эгоист, как несравненный Михаэль Линэш, способен привязаться еще к кому-то, кроме Найта, с которым они уже столько лет путешествуют бок обок, и волноваться о нем, то не все так безнадежно. Сердито, почти выломав калитку, Линэш ускорился по направлению к таверне. Найт задержался закрыть перекосившиеся ворота — ему не надо было напоминать о том, кто или что может выбраться за пределы земли мертвых. Линэш бежал, и каждый его шаг отдавался гулким эхом в самом дальнем закоулке опустевшего города. Снова на главной улице он был один. Не будь вокруг непроглядного тумана, колдун бы знал, какое сейчас время суток: день или вечер. Все происходящее вымотало его до предела, и не было ничего удивительного в том, что Михаэль потерял счет времени — его мысли были забиты совсем другим. Ему все еще не верилось, что последние события были правдой, а не сном или вымыслом, в который он сам так искусно поверил. Ему было прекрасно известно, что Вольф — адлет, он не раз видел его в зверином обличии, в прошлой деревеньке, там, где Вольф родился, убивал и жил, они сражались друг против друга, как и с любым монстром, попадающимся легендарному охотнику на пути. И все же за то время, пока Вольф путешествовал вместе с Линэшем, он успел привязать к себе холодного, эгоистичного и отстраненного колдуна так же сильно, как и сам привязался к нему — своему хозяину. И сама мысль о том, что этот улыбчивый и пугливый мальчик таит в себе монстра, казалась странной, нелепой, абсурдной. Потому ли Линэш никуда не побежал, остался на месте, глядя прямо в жаждущие его плоти глаза адлета, или тут сказалась детская травма?.. Врываясь внутрь слишком резко, Михаэль ушиб плечо о тяжелую надежную дверь «Коня без седла». Жизель обернулась, отрываясь от протирания пустой барной стойки. Кроме нее никого в зале не было. — Где все? — запыхавшись, выпалил Линэш. — Разошлись по домам — утро же, рассвет. Линэш воистину удивился, вспоминая, что так оно и есть. Из-за проклятого тумана он совсем запутался и уже не видел разницу между темнотой ночной и темнотой, окутавшей этот город вместе с давящей со всех сторон белизной. — А Вольф, его приносили сюда? — Вольфа, того милого мальчика, с которым вы вместе ушли? Нет, он не возвращался. — А Рубин, Сапфир… — Кто? — Охотники, что заселились недавно! Парень с красными волосами и его сестра — с синими! — Они же с Вами ушли, нет? Выходя наружу, Линэш назло сильно хлопнул дверью. Ручка-кольцо жалобно звякнула. Он ничего не понимал. Он ведь задержался, Голды унесли Вольфа куда раньше, они должны были уже прийти в таверну, тогда почему же их там нет? Где они задержались? Или кто задержал их? Где их искать, и в каком состоянии сейчас Вольф? Линэш развернулся и побежал прочь от таверны, по пути, который должны были проделать Голды вместе с Вольфом, но главная дорога была пуста. Вернувшись к кладбищенской калитке, он обнаружил ее закрытой, но теперь к пропавшим Голдам и Вольфу добавился еще и Найт. Михаэль бессильно всплеснул руками. Куда мог подеваться этот кот? Он же только вернулся, он бы не ушел снова — он всегда оставался… В тумане возникла тень сгорбленного человека. Линэш сразу же вынул из-за пояса палочку, отвечающую тревоге хозяина слабым сиянием. — Кто здесь? — предельно громко спросил колдун. Неизвестный сделал медленный шаг, другой, третий, и вскоре приблизился настолько, что бы его можно было рассмотреть, несмотря на белую пелену, застилающую глаза. Это был Тюр. Старик был не похож на себя: от его добродушия не осталось ничего, не было и сопутствующей дружелюбной улыбки. Согнутый крючком, он водил глазами по дороге, словно был не в силах их поднять. — Тюр, ответь немедленно, если это ты, — приказал Линэш, и огонь на кончике волшебной палочки разгорелся ярче. Тюр молчал. Не произносил ни звука и не двигался с места. Это ожидание следующего шага убивало Линэша, болезненно скручивало все нервы в пружину и раскручивало обратно — мучая, терзая. Михаэль уже достаточно понял: будь это тот самый Тюр, которого он знал — наидобрейший старик, готовый всех и каждого накормить капустным супом, — он бы обязательно ответил. Но большинство той нечисти, что способна воровать человеческие тела, не может разговаривать, не умеет подделывать голос, и, забыв о грусти по, вероятнее всего, давно убитому старику, Михаэль уже прокручивал в голове названия подходящих тварей. — Не призрак… — пробормотал он, отходя на шаг назад, к ограде. — Не дух… Тюр поднял голову, и Линэш заглянул прямо в пустые, как два глубоких черных колодца, глаза. — Все-таки она настигла тебя, старик… бу-хаг. Услышав свое имя, тварь тихо рассмеялась, и на лице старика появилось отвращение. — Кончай этот цирк! Снимай свой костюм! — настойчиво выкрикнул Линэш. — Этот старик и так намучился сполна, чтобы ты еще им прикрывалась! Я знаю, как ты выглядишь, так что к чему все это?! Под собственный зловещий смех бу-хаг скользнула руками назад, словно обнимая себя. Пальцы зацепили края кожи Тюра, и костюм пополз вниз, оголяя алые переплетения мышц и сухожилий. Человеческая оболочка упала на землю кучей старого тряпья. — Вот так-то лучше, — процедил сквозь зубы Линэш, глядя, как развеваются на ветру багровые волосы ведьмы-людоедки. — А теперь сразимся один на один, да? Не успел Михаэль взметнуть палочку, как бледная ледяная рука со струпьями на коже вцепилась в его плечо — с другой стороны решетки к колдуну незаметно подобрался мертвец в истлевшей одежде. Он хрипел и выл, стараясь схватить свою жертву как можно крепче, перетащить через ограду к себе и не понимая, что прутья дадут ему это сделать лишь в том случае, если схваченный человек превратится в нарезанные куски мяса. Вырываясь из окоченевших пальцев, Линэш догадывался, что именно это с ним очень скоро и произойдет. Бу-хаг не собиралась ждать, пока уведут ее завтрак. По-звериному встав на четвереньки, она в один прыжок достигла колдуна, и горячая, как парное мясо, рука ведьмы впилась в запястье Линэша, выбивая палочку. — Да пошли вы оба! — гневно прокричал Линэш, на мгновение поддаваясь стригою, опираясь на ограду и ударяя бу-хаг ногой в лицо. Каблук сапога с хлюпаньем вошел в мясо, выбивая ведьме челюсть, а сама людоедка отлетела в туман. Пришел черед стригоя: Линэш оттолкнулся от ограды, крепко держа руку мертвеца. Прогнившие кости хрустнули. Михаэль упал на дорогу, хватая оброненную ранее палочку; стригой застрял в калитке с выкрученной — сломанной в двух местах рукой. Недолго гордые огоньки плясали в фиолетовых глазах — с уже вправленной челюстью вернулась бу-хаг. Опираясь на тыльные стороны ладоней, она подкрадывалась к Линэшу. Грянул рев разъяренного волка! По главной улице, оставляя трещины на дороге, несся адлет. Вокруг множества ран шерсть намокла от крови и слиплась. Одно ухо было прилично погрызено, но волк все равно бежал во всю прыть, хотя, однозначно, испытывал глубочайшую боль. Не замечая Линэша, он ринулся к бу-хаг, едва не давя когтистыми лапами колдуна, увернувшегося чудом. Клыки сомкнулись на голове ведьмы, череп захрустел, и ее руки безвольно повисли. Еще три секунду, и все тело бу-хаг исчезло в пасти адлета. С тихим шипением затягивались его раны, и на их месте вырастала шерсть. — Ха, сожрал бу-хаг, — вымотанно усмехнулся Линэш, поднимаясь с камней. — Хороший мальчик… Волк закончил с трапезой, повернул вымазанную в чужой крови морду к колдуну, и улыбка Михаэля тотчас растворилась. — Плохой мальчик, плохой, — осторожно поднял перед собой руки Линэш, как будто это могло бы остановить адлета. — Очень, очень плохой… Не дожидаясь реакции оборотня, Линэш своевременно последовал совету Найта — дал деру, перемахнув через калитку. Прыжок получился не столь выдающимся, как того хотелось, и плащ остался висеть на ограде. Под рычание стригоя Михаэль поторопился скрыться как можно дальше в тумане, надеясь, что, потеряв жертву из вида, адлет не последует за ограду, тем более после того, как он уже утолил свой голод, отведав горячего мяса бу-хаг. В тишине, нарушаемой лишь шелестом травы, Линэш добежал до разрушенной статуи плачущего ангела, огляделся и прислушался. Ни рычания, ни воя, ни голодного скрежета зубов — колдуну с трудом верилось, что оба монстра, посоветовшись, решили оставить его в покое. Стригой бы точно не отступил, а вот с адлетом трюк с исчезновением в тумане вполне мог сработать. Где-то слева хрустнула ветка, и взор Линэша слепо заскользил по туману. У самой земли блеснули два желтых глаза, и из тумана на Михаэля набросился большой серый кот. С шипением он повалил колдуна на землю в стремлении выцарапать тому глаза! Коря себя за жестокое обращение с животным, Линэш бросил палочку подле себя, взял кота за задние лапы и швырнул прочь. Барахтаясь в траве, обращенный стригой вновь скрылся в тумане. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать следующее: в этот раз мертвец вряд ли станет таким же относительно небольшим животным. Колдун вернул себе сияющее пульсирующим огнем оружие и приготовился к новой атаке. Ожидание не было долгим. Сию же минуту из белого моря показался коричневый волк, исходящий пеной. Линэш взмахнул палочкой — в бок стригоя вонзилась слабая искра, не причинившая ему ни капли боли. — Нет, только не сейчас… — сжал зубы Линэш. — Ну почему ты отказываешься меня слушаться в самый опасный момент?!.. Пользуясь заминкой человека, стригой атаковал его — промахнулся клацающими зубами всего на пару сантиметров! Как ошпаренный, Михаэль кинулся в сторону безголового плачущего ангела, затыкая бестолковую волшебную палочку за пояс и выдирая из каменных пальцев тяжелый, практически неподъемный меч. На само это действие ушла уйма сил. Истекающий потом, Линэш держал громоздкий меч навесу. Руки его дрожали, ноги подкашивались. Ощущения были однозначными: еще немного, и от таких нагрузок человеческое тело просто разорвется на части! — Твою мать, быстрее! — несмазанной дверью проскрипел Михаэль. На этот раз из тумана показался бурый медведь. Свирепо размахивая передними лапами со стальными когтями, он надвигался на колдуна, не достающего макушкой ему даже до плеча. Резкое движение мечом! — и из резанной раны выплеснулась кровь. Сердце стригоя замерло, по шкуре текла почти черная смолянистая масса. Медведь пошатнулся, но не умер. Разъярившись окончательно, он нанес удар, цепляя Линэша одним когтем и вспарывая ему бок. Колдун застонал, выронил каменный меч и сам рухнул рядом. Это конец боя на равных: с такой раной Михаэль не сможет ни подняться, ни держать «ангельский» меч. Оставался всего один выход. Выход отчаянный и безумный, но как ни крути — все равно единственный. Когда от смерти его отделяла всего пара мгновений, Линэш выхватил палочку и под углом воткнул ее в рассеченную рану на груди стригоя. Волшебная палочка, которая так подло подвела своего владельца в прошлый раз, скрылась в плоти мертвеца по самую рукоятку, поражая его второе сердце. Замерло и оно. Стригой пал. Линэш лег на траву и каменную крошку, раскинул руки. Пересилив себя, он оторвал правую от земли и приложил ко лбу: жар спадал — расцветало утро. Туман просветлел от лучей солнца, тщетно тужащегося осветить этот проклятый туманный город. Воздух посвежел от украсившей каждую травинку росы. Приближались голоса: удивленный, восторженный, обеспокоенный — Рубина и сварливый, растерянный, сердитый — Сапфир. Этот рассвет был пока что самым насыщенным в жизни Михаэля Линэша. С разницей в десять минут он одолел двух кровожадных монстров. Сам — голод Вольфа не в счет. И теперь усталый герой мог думать только о том, как бы вот так просто полежать и отдохнуть. — Кто там еще остался… — вслух пораскинул мозгами Линэш, облизывая разбитую губу. Он и сам не заметил, когда умудрился ее разбить, и обнаружил рану только сейчас, ощутив соль на языке. — Йе-руж, тролль, мара, бугимен… Он закатил глаза, выражая туману свое негодование. Победа над парой монстров померкла — осталось еще по меньшей мере четыре… — Надо будет палочку достать… из стригоя…Глава 16. Бой среди могил
11 апреля 2018 г. в 14:13
— Такое ощущение, что это твое самое любимое место, — поделился соображениями Рубин, волоча по земле лопату. — Тебя хлебом не корми — дай сюда заглянуть!
— Что сказать, со мной много хорошего происходило в окружении мертвецов. И хватит ворчать, — осек его Линэш, открывая скрипучую калитку кладбищенской ограды.
По тропинке на землю, отданную мертвым, ступили Голды, Вольф и самым последним — Линэш, закрывший калитку намертво.
— Зачем это? — удивилась Сапфир, втыкая лопату в чью-то свежую могилу и почесывая освободившейся рукой Изумруда.
— Чтобы кто не вышел из здешних жителей. Восставшим трупам никогда мозгов не хватит открыть калитку, будут ломиться напролом, пока не убьются.
— Как ты неуважительно отзываешься о мертвых, — укорил Михаэля Рубин, пытающийся рассмотреть дальнюю границу кладбища, но туман здесь оказался еще гуще, чем на городских улицах.
— К мертвым я уважительно отношусь, а вот к их плотоядным телам — не очень. Итак, напомню, что мы здесь делаем: расходимся в разные стороны и все осматриваем могилы. Свежие придется раскапывать, чтобы проверить, на месте ли труп. На всякий случай перерубайте им шею лопатой, чтобы не поднялись, — им уже все равно, а нам так проще будет.
— Не понимаю, — всплеснула руками Сапфир. — Зачем мы это делаем? Что, по-твоему, мертвецы сами за собой могилы зарывают?
— Какая глупость, — фыркнул Линэш. — Естественно, это делают за них. Стригоя уже видели, то есть один восставший у нас точно есть. Могилу за ним могли привести в порядок либо те, кто его вызвал, либо могильщик, посчитавший, что это вандалы или расхитители гробниц раскопали могилу. По старым могилам легко можно определить, какую землю трогали, а какую — нет, но с только что похороненными такой фокус не пройдет: на глаз подобное не определить, так что придется раскапывать. Так, Рубин идет налево, Сапфир направо. Собаку кто хочет, пусть тот и возьмет с собой. А мы с Вольфом идем вперед. Все за работу.
Линэш тут же растворился в тумане, за ним с возгласами «Хозяин!» побежал Вольф, сжимая в руках слишком большую и тяжелую для него лопату.
Голды недовольно переглянулись.
— Заметил, как красиво он нас поимел? Себе лопату он не брал — сам работать не будет. Да еще и это дурацкое распределение: в центре новых не хоронят, свежие могилы, что естественно, будут у решетки кладбища.
— А это — слева и справа, — продолжил мысль Рубин, с раздражением втыкая лопату в тропу. — Черт… Линэш — Дьявол.
— Ага… я беру Изумруда.