Три пары недовольных глаз сверлили в Линэше дырку, пока тот с упоением приканчивал бутылку рома. Еще одна пара глаз, принадлежащая Вольфу, смотрела на хозяина с нескрываемой виной. Когда рыжеволосый дьявол поставил пустую бутылку на стол и откупорил следующую, Найт и родственники-Голды заговорили разом, разными словами, но об одном и том же:
— Почему ты один оказался на улице? Мы же видели, как ты оставался с Найтом…
— Гордишься, наверное, что справился со всеми врагами в одиночку, а мы с ума сходили от беспокойства!..
— Куда ты несся так, сломя голову?!
Линэш повел бровью, удивляясь, как это вдруг развелось столько заботящихся и волнующихся о нем людей. В столь теплой атмосфере он даже на какое-то время забыл о выпивке, но, припомнив о зажатом в руке пыльном горлышке, Михаэль отпил и причмокнул.
— При чем здесь я? Это вы все разбрелись кто куда. Вы двое унесли Вольфа непонятно в каком направлении, хотя должны были вернуться сюда, в таверну, и вызвать врача. А ты, — обратился он к коту, взмахивая бутылкой. В стекле булькнул ром. — Ты вообще как сквозь землю провалился!
— Это ты исчез, — мотнул головой Найт. — Я отвернулся, чтобы закрыть калитку, а ты ушел неизвестно куда. Я обернулся — вокруг только туман, а тебя и след простыл. Я поискал тебя вокруг кладбища, потом решил, что ты, должно быть, отправился в таверну. Пришел туда — узнал, что ты заходил, спрашивал про Голдов, искал их, а потом снова куда-то ушел. Я искал тебя. Пробежался по близлежащим улицам, пришел на кладбище — а там, у калитки, сидит этот волчонок, весь в слезах-соплях, и рядом с ним шелудивый пес этих двоих, — махнул он тонким пальцем в сторону спящего у барной стойки Изумруда.
Линэш отхлебнул еще — так он лучше разложил все услышанное по полочкам.
— Хорошо, допустим, что так оно и было…
— Что значит «допустим»?! — запротестовал Найт. — Когда я тебе лгал?..
— …но хотелось бы услышать вашу историю, — проигнорировал кота Линэш, обращая слегка затуманенные от алкоголя глаза к Голдам.
— Мы понесли Вольфа к врачу, — развел руками Рубин. — После того, как мы опросили добрую часть горожан, мы знаем, где живет врач. Решили, что не стоит впустую тратить время на таверну, если можно доставить Вольфа прямо к доктору. Раны у него были ужасающие, Сапфир настояла…
— Несет Рубин Вольфа, — продолжила сестра, — а тот вдруг как заревет, застонет. Мы опустили его на землю, а он в одно мгновение обратился и умчался обратно к кладбищу, проливая свою кровь по дороге. Мы побежали за ним, но куда нам угнаться за сошедшим с ума волком! Когда прибежали по кровавому следу, видели, как ты через забор перемахнул — прямо к стригою. Вольф тем временем стал человеком. На нем не было ни царапинки…
— Это потому, что он бу-хаг съел, — сделал за щенка щедрый глоток Линэш.
Все с уважением посмотрели на адлета, жмущегося к спинке покачивающегося стула.
— То-то мясом перестало пахнуть… – отказываясь смотреть кому бы то ни было в глаза, ответил Вольф.
— Да, видать, ты ощущал аромат обнаженной плоти бу-хаг все это время, а я, дурак, не догадался… Кстати, раз уж речь зашла о Вольфе, Найт, ты сможешь приготовить зелье из той оборотной травы?
— Могу, но не думаю, что это действительно хорошая идея, — мудрым советчиком заговорил Найт.
— Почему?
— Все то время, пока он пил зелье, да, он не обращался, но его волчья сущность не затухала. Чем дольше он ее сдерживал искусственным путем, то бишь зельем, тем сильнее становилась адлетская натура. И вот во что это воздержание от обращения вылилось: он сменил форму вне зависимости от времени суток, совсем потерял над собой контроль. Лучше пусть обращается в лесу, чем внезапно обрастет шерстью прямо на людях, ведь неизвестно, когда произойдет следующее превращение и где мы будем в этот час.
Михаэль приложил горлышко бутылки к губам и хорошенько все обдумал.
— Можно ли обучить оборотня контролировать превращение?
— Оборотня — нет, — влет ответил Найт. — Но адлета… Обычные оборотни обращаются против своей воли каждую ночь, с заходом солнца, но у адлетов такого четкого расписания нет. Адлеты сильнее оборотней, и, по идее, они способны обращаться, когда сами того захотят. Я не знаю точно, это лишь предположение.
Линэш растянул губы в улыбке, обхватил ими горлышко и опять громко булькнул выпивкой.
— Значит, Вольф будет учиться контролировать и сдерживать адлета внутри себя…
Найт вежливо кашлянул.
— Что еще? — нахмурился Линэш, не понаслышке знакомый с лютой ненавистью кота ко всему собачьему роду.
— Не адлет внутри него, — возразил Найт, обращая строгий взгляд на взволнованного Вольфа. — Он сам по своей природе адлет. Он должен будет бороться не с монстром внутри себя, а с собой самим.
— Спасибо: я — монстр… — понял гнусный намек Вольф, понурив голову.
— Придержи язык, — цыкнул на кота Михаэль, всматриваясь в наполовину пустую бутылку. Быстрое исчезновение рома его огорчило. Прихватив бутылку с собой, Линэш встал из-за стола. — Мне не раз приходилось бодрствовать ночку эдак одну-другую, но после нападения стольких чудовищ никто не посмеет меня упрекнуть, если я пойду и вздремну. Вольф, ты идешь со мной.
— А я? — удивленно спросил Найт.
— А ты делай, что хочешь. Мало того, что ты пропал невесть насколько, так еще и исчез, когда мне угрожала тройная смертельная опасность. Я бы с легкостью плюнул на все это, но после твоей пламенной речи про вечную защиту — нет, после такого я просто обязан тебя помучить.
Оставив за столом угрюмого Найта, Линэш с новым фаворитом поднялся на второй этаж. Вольф скользнул за дверь отданной им в распоряжение спальни. Линэша окликнул Рубин.
— Что?
— Ты не устаешь меня удивлять, вот что. Только мы привыкли к твоему спутнику — сильнейшему существу неизвестной природы, способному превращаться в кота, ворона, летучую мышь, человека, — так ты заводишь новое домашнее животное — адлета.
— И что? — присасываясь к бутылке, буркнул Михаэль.
— И ничего. Просто будь осмотрительнее в выборе друзей. Пока что тебе везет: и Найт, и Вольф тебе преданны, но в будущем ты можешь ошибиться…
— Все сказал? Замечательно! Мне пора спать.
Линэш хлопнул дверью перед носом Рубина и застыл, прислонившись к ней плечом. В коридоре сперва в напряжении зависла тишина, но вот зазвучали удаляющиеся шаги — Рубин спустился по лестнице.
Вольф забрался под одеяло, и, судя по тому, что он не рвался вести перед сном беседы с хозяином, щенок успел заснуть.
Михаэль прошел к кровати, лег сверху на одеяло и закрыл глаза.
«Я уже ошибся…»
***
Пару часов назад под мостом, перекинутым через почти пересохшую речонку, скрипели низкие голоса трех закутанных в рванье тварей. Из-под украденных старых дырявых балахонов высовывались толстые корявые руки, покрытые редкой черной шерстью. Все трое ужасно сутулились, из-за чего их рост казался приближенным к человеческому, однако стоило бы им выпрямиться — и даже самые высокие люди позавидовали бы. Но навряд ли эти трое смогли бы стоять прямо: на их мохнатых спинах с самого детства росли уродливые горбы, и ни о какой ровной осанке не могло быть и речи. Им и не подобало стоять ровно, разведя плечи, выкатив грудь вперед. Руки их были так велики, что горбуны с легкостью могли на них опираться при ходьбе подобно обезьянам; уши — заострены, носы — вытянуты, глаза — небольшие и красные. Стоило им приоткрыть рты, как становился виден редкий забор пожелтевших зубов, больших и крепких. Недаром все трое прятали лица в тени капюшонов.
Переговариваясь скрипучими голосами, они заговорщицки обсуждали готовящееся преступление. Их целью должна была стать таверна «Конь без седла», прячущая за своими крепкими стенами уж слишком много подозрительно любопытных иногородних гостей.
— …мешают! Суют свои носы в наши дела! Так не может больше продолжаться!
— Сейчас мы им не очень интересны, но вскоре они примутся и за нас! Они нас убьют…
— Убьют, убьют… — подвывал самое низкое существо.
— Мы для них — угроза, опасность!
— Угроза, опасность…
— Они не остановятся ни перед чем, если мы не остановим их!
— Остановим, остановим…
Заслышав неторопливые шаги наверху, на мосту, троица замолчала, задирая отвратные головы кверху, вслушиваясь и принюхиваясь к проходящему. Шаги затихли слишком быстро — человек так и не дошел до конца моста, исчезнув на его середине.
Троица растерянно переглянулась. Раньше они такого не встречали и были ошарашены не меньше, чем любой из неосторожных горожан, заглянувших под мост и встретивших там этих троих.
— Кажется, ушел…
— Ушел, ушел…
— Не ушел, а спустился, — поправил их ледяной голос.
Троица вздрогнула — незнакомец застал их врасплох, а такое случалось нечасто. Вдоль речушки к ним шел высокий мужчина с длинными черными лоснящимися волосами, зачесанными на левую сторону. Погода была прохладной, но он, в легкой проеденной молью одежде, не ощущал холода; не было в его взгляде ни намека на страх перед существами, завидя которых спасался бы бегством любой далеко не последний трус. Остановившись у начала тени моста, он провел рукой по усталой шее и вскинул голову к тускло мерцающему через туман месяцу.
— Что тебе здесь нужно? — вышел вперед самый рослый горбун.
— Как грубо, — посмотрел вперед длинноволосый странник. — И я бы разозлился на всех вас за отсутствие элементарной вежливости, если бы планировал обойтись с вами иначе…
— О чем ты говоришь?
Странник улыбнулся, стягивая с бледной дворянской руки тонкую перчатку.
— Сейчас сами все увидите, — соловьем пропел он и закрыл глаза.
Веки приподнялись, и в охватившей все белизне блеснули чарующие алые радужки. Поддавшись мистическому магнетизму странника, горбуны двинулись вперед, но тут же пожалели об этом. Растаяв в воздухе, красноглазый незнакомец возник за спиной самого низкого горбуна. Раздался сухой крик, и, обернувшись, два его товарища отпрянули в ужасе: словно бутафорский меч, рука странника проткнула горбуна насквозь. Капюшон спал, обнажая мучительную гримасу на страшном лице тролля. Странник вновь исчез — вернулся на прежнее место. Убиенный тролль качнулся влево, вправо и обрушился навзничь, подняв седые брызги. Вода заалела, труп подхватило течением, и тролль поплыл мимо своего убийцы.
Черноволосый с отвращением посмотрел на испачканную по локоть в крови руку.
— До чего же странно: вроде кровь как кровь, а не привлекает, — задумчиво произнес он. — А все потому, что вы и весь ваш род — жалкое отребье, и даже кровь ваша смердит.
Скинув уже ненужные им капюшоны, тролли устремились мстить за собрата, но потонули в алом огне глаз незнакомца, в собственных криках и мучительной боли. Разорванные на ошметки тела частично погрузись в воду и поплыли вслед за первым убитым троллем, а остальная часть с хлюпаньем упала в грязь — земля пропиталась нечистой кровью…
Длинноволосый присел и омыл руку. К сожалению, с кровью, оставшейся на рукаве, он ничего поделать не мог — не стиркой же ему, в самом деле, заниматься. Довольный тем, что ему удалось выполнить то, зачем он пришел, своенравный убийца выпрямился и пошел по льнущей из-за ветра к его ногам траве наверх, к мосту, в полной тишине.
***
Сон Линэша был недолгим. Дверь бесцеремонно открыли, и в спальню ворвался вздыбленный Найт. В свете полуденного солнца на дальней кровати поежился Вольф, высовывая из-под одеяла умиротворенное лицо и подставляя его горячим лучам. Михаэль же изо всех сил старался ускользать от света и ютился под самым подоконником, прячась в его тени, точно вампир.
— Михаэль, — затряс колдуна за плечо встревоженный не на шутку кот. — Михаэль, вставай. Ты меня слышишь? Михаэль! У нас серьезные проблемы!
Линэш громко вздохнул и приоткрыл один глаз.
— Что еще случилось?
— Кто-то зверски расправился с троллями!
