Колдун: Три Проклятия

      Он без труда узнал этот голос — куда больше усилий он безрезультатно тратил все эти годы, стараясь забыть его обладателя…       На всех троих с холодной улыбкой на устах смотрел высокий широкоплечий мужчина с длинными черными волосами, ровно зачесанными на левую сторону. В алых глазах плясали самодовольство и коварство. Он мягко ступал по промерзшей земле, словно не касаясь ее, а паря в сантиметре от ее поверхности. Слишком близко подходить он не стал, остановившись в пяти метрах от пораженной компании.       — Здравствуй, Михаэль, — поприветствовал колдуна длинноволосый. — Давно не виделись. Я с ног сбился, преследуя тебя. Наконец-то я тебя нашел, — еще шире улыбнулся он, оголив белоснежные клыки.       — Каин… — с открытой неприязнью проскрежетал Линэш, неторопливо достал волшебную палочку.       — Думаешь, она тебе поможет справиться со мной? — весело усмехнулся длинноволосый. — Какая-то деревяшка… — Его глаза потемнели, а улыбка испарилась с бледного лица. — Этот кусок древесины разрушил нашу дружбу… Ты помнишь это, Михаэль?       Рыжеволосый колдун не ответил. Не совершая ни одного движения, он был похож на искусно выполненную восковую фигуру. Зато Найт не собирался молчать. Гордо шагнув вперед и заслонив своего господина, он взглядом метал в чужака гром и молнии, желая испепелить его сию же секунду.       — Зачем ты сюда заявился? — ледяным голосом, так непохожим на его обычный — пусть и не слишком теплый, но все же живой, — спросил кот.       — А ты меня разве не слышал? Я пришел за Михаэлем.       — Но он не хочет с тобой идти!       — А откуда такая уверенность? — Каин изогнулся и заглянул Найту за спину: Михаэль по-прежнему сжимал в руке палочку; мокрая челка спрятала покрасневшие глаза. — Он ведь ничего так и не сказал. Молчит — боится, дав согласие мне, глубоко ранить тебя… Очень добрый и чувствительный мальчик…       — Заткнись! — выкрикнул из-за спины Найта Линэш. Каин в изумлении попятился назад. Такое поведение Михаэля слишком сильно отличалось от ожидаемого. — Заткнись, — чуть тише повторил он. — Не смей делать вид, будто знаешь, какой я!.. Я… тебя… никогда не прощу… Ты слышишь?! — В сердцах он оттолкнул не менее удивленного кота, выйдя из его тени. — Я стал охотником только для того, чтобы убить тебя… за все то, что ты сделал… А теперь ты еще наслал все эти проклятия на этот город — да чем тебе не угодили его жители?! Ты чудовище, и я не собираюсь ни дня больше брататься с тобой!       Его разъяренное лицо осветила внезапная молния, и Вольфу всего на миг показалось, что в его хозяина вселился демон.       Прогремел гром, пересилив гул ветра и шум дождя.       — Вот это да… — пришел в себя Каин. — Ты так сильно изменился со дня нашей последней встречи… Такого я не ожидал, право… — Он вернулся на свое прежнее место, приблизившись к с ненавистью смотрящему на него Линэшу. — Но ты ошибаешься: я ничего с этим городом не делал. Пока что. Даже помог ему очиститься — чуть-чуть…       — Тролли под мостом, — кивнул Михаэль.       — Да. Не люблю чудовищ. — Его нос дернулся от отвращения. — Они смердят.       — А сам-то ты кто? Человек, что ли?       — Не надо, не надо, — с ледяной улыбкой погрозил ему указательным пальцем Каин. — Хоть я и не человек, но я куда выше их и уж точно выше всего остального сброда. — Произнося последние слова, он не то случайно, не то с намеком бросил взгляд на растерянного Вольфа, и мальчик побледнел. — Да и нет тут среди нас людей, — с прежней усмешкой добавил Каин, буравя алыми глазами Михаэля.       Такого низкого выпада колдун не выдержал.       — Ублюдок! — прокричал Линэш, наставляя на него свою палочку. Яркая вспышка озарила развалины старого дома, и Михаэль отлетел назад, ударившись спиной о покосившуюся балку.       Найт и Вольф рванули к хозяину, дабы помочь ему встать, но Линэш гордо от поддержки отказался. Стоял он теперь чуть согнувшись (видимо, ушибленная спина выпрямиться не позволяла) и палочку уже даже не думал поднимать снова.       Невредимый Каин рокотом рассмеялся.       — Какая дефективная троица! — нараспев произнес он. — Вампир, отвергший свою сущность и ставший ручным зверьком, не способный зачастую контролировать любое превращение и вынужденный прибегать к ведьмовской траве… Адлет, не сумевший стать настоящим оборотнем и тоже принявший на себя роль домашней зверушки… И колдун, укравший чужую волшебную палочку, которая и после стольких лет иной раз отказывается его слушаться, противясь его воли настолько сильно, что бьет его же заклинаниями. А рассказывал ли ты им, кто ты такой на самом деле, дорогой Михаэль?       — Закрой пасть! — рявкнул на него Линэш. Его переполняла злость: впервые он осознал, что бессилен перед лицом врага, не имеет абсолютно никаких козырей, чтобы его одолеть.       — А что такое? Боишься, что друзья покинут тебя, если выяснится, что ты за чудовище? Хотя они ведь и сами монстры — примут тебя за своего!       Из-за соседнего дома к ногам Каина медленно порхнула желтая иска размером с куриное яйцо. Она тихо стукнулась о носок его сапога и…       Прогремел взрыв! Найт успел прижать к земле Линэша и Вольфа, и им на спины посыпались обломки досок, куски камней и земли. Вокруг поднялась непроглядная пыль, но дождь быстро прибил ее к земле.       — Идем, скорее! — раздался неподалеку знакомый хор голосов. За серой дождевой стеной мелькнули красные и синие волосы. Две пары рук схватили троицу и потянули за ближайший дом. От усердия длинные ногти Сапфир оцарапали руку Линэша. Все прислонились к стене и отдышались.       Михаэль весело взглянул на вернувшихся друзей.       — Быстро же вы всю землю обошли!       — Вы были чуточку быстрее, — лукаво подмигнул Рубин.       Ладони рыжеволосого колдуна коснулось что-то мягкое, горячее и мокрое — соскучившийся по большой и дружной компании доберман уткнулся в нее сопливым носом. Линэш с нежностью почесал пса за ухом.       — Спасибо, — с благодарностью взглянул Михаэль на Голдов.       — С тебя причитается, — чмокнула его в щеку Сапфир.       — Я понятия не имею, кто был этот мóлодец, — нахмурился Рубин, потирая темную волшебную палочку. — Но чует мое сердце, держаться подальше от него нам надо, причем начинать следовать данному правилу лучше прямо сейчас! Делаем отсюда ноги, в таверне обо всем поговорим.       — Стой, ты же его взорвал, — тряхнула синей шевелюрой Сапфир. — С чего вдруг нам спасаться и от кого? Там куски мяса, наверное, остались…       — Интуиция подсказывает. Линэш, нам нужно бежать?       — Со всех ног, — со стоном встал прямо Михаэль. — Ваши взрывные чары ему как комариные укусы.       Соблюдая настороженное молчание, пятеро охотников и пес друг за другом, след в след, побежали прочь с пустоши, прячась за каждым домом и высматривая, не преследуют ли их. Прошло чуть больше четверти часа, и они остановились перед дверью «Коня без седла». Днем дверь была открыта. Компания проскользнула в таверну и только здесь смогла расслабиться, заняв два столика у трещащего хворостом камина. Тут же появилась Жизель и через десять минут тишины принесла всем их заказы.       Суровость и злость исчезли с лица Линэша, стоило ему сделать большой глоток из чарки с горячим вином. Выпивка его интересовала куда больше, чем все остальное, однако голод дал о себе знать, и он принялся есть курицу с луком и печеным картофелем. Рядом Вольф уплетал за обе щеки жареную свинину, нехотя закусывая ее принесенным Жизель черным хлебом. Найт без всякого энтузиазма уныло поглощал рыбу с золотистой корочкой, окруженной свежими овощами. Иногда он прихлюпывал пивом из большой кружки, но по его непроницаемому лицу сложно было понять, испытывает ли он от этого хоть капельку удовольствия.       За вторым столиком, стоящим к первому впритык, одновременно поднимая вилки ко ртам, так же безрадостно ели печеные овощи с яичницей Сапфир и Рубин, запивая травяным настоем. У самого камина — на дырявом вязаном коврике — лежал, вытянув задние лапы, Изумруд и лениво пил из миски парное молоко, вылавливая из него крупные куски хлеба. Пес громко чавкал; раз или два он доставал пропитавшийся молоком хлеб, но тот отскакивал прямо в камин, и огонь недовольно всхлипывал, справляясь с влагой.       Все ждали, пока Линэш будет в состоянии отвечать на вопросы. И после второй чарки подогретого вина Михаэль оказался в кондиции. Опустошив тарелку, он отодвинул ее на середину стола, откинулся назад и принял из пухлых рук Жизель третью чарку. После первого его глотка Рубин позволил себе открыть рот:       — Не хочу портить тебе настроение, но… нам нужны ответы. По всем фронтам, если ты понимаешь, о чем я.       — Ответы… — задумчиво протянул Линэш, ставя чарку на стол. — Ответы нужны всем и всегда… А вот вопросы никому не нужны. И как, скажите на милость, из ненужного вытекает нечто необходимое?..       Все присутствующие, кроме пса, дружно заглянули в чарку Линэша, проверяя, не принесла ли Жизель ему в этот раз чего покрепче, но там, как и до того, было лишь вино.       — Да не напился я, — шикнул на них Линэш. — Просто настроение такое…       — Расскажи-ка лучше, кто это был, — мягко попросил Рубин, отправив в рот половину печеного помидора.       — Старый друг, — качнулся на стуле Михаэль, глядя в темный потолок таверны. — Хотя нет… мне теперь даже в шутку его так называть противно… «Старый недруг». Из очень далекого прошлого.       — Это мы поняли и без тебя, — несдержанно поторопила его Сапфир. — Но что он из себя представляет? И почему… те его слова… про вампира, адлета и колдуна, укравшего палочку… это правда? — К концу фразы голос ее затих, и все взоры устремились на Михаэля.       Линэш сел прямо, сцепил руки в замок: разговор будет очень непростым.       — Когда я был маленьким — не помню, сколько именно лет мне тогда было, — на меня напал оборотень. Он не ранил меня — не успел. Только преследовал по лесу… и за меня вступился колдун, совершенно незнакомый мне человек. До сих пор, прикрыв глаза, вижу некоторые его черты: длинные темные волосы, походный плащ, широкополую шляпу… я не смог тогда разглядеть его лицо, хотя ведь смотрел прямо на него… быть может, забыл все то, что в нем увидел… Он погиб, защищая меня, но перед смертью вложил в мою руку свою волшебную палочку. Ему помогал громадный зверь с такими же зелеными глазами, как у его хозяина. Этот зверь расправился с оборотнем и исчез, как только увидел, что колдун мертв. Вместе с волшебной палочкой я побежал домой, к родителям. Я объяснил им, что там, в лесу, только что погиб человек, что он дал мне эту волшебную палочку, что там был оборотень и еще какой-то небывалый зверь. На моей одежде была кровь умершего колдуна, и родители поверили мне. Вместе с еще некоторыми людьми из деревни мы пошли обратно в лес, я показал им место, где все произошло, но ни тела колдуна, ни тела оборотня там уже не было, как и следов крови. Родители решили, что все это — мои фантазии, а на одежде моей не кровь, а сок ягод, что росли неподалеку. Волшебство я творить не мог до некоторых пор, так что опровергнуть их точку зрения мне было нечем. Но после этого случая я изменился… Я ни на секунду не выпускал палочку из рук, пытаясь сотворить с ее помощью хоть что-нибудь, хотя бы небольшую искорку, однако ничего не получалось. А помимо волшебства в моей голове засела еще одна мысль — что я должен, как и покойный хозяин палочки, спасать людей от монстров, уничтожать чудовищ. И эта идея изменила всю мою жизнь… Я вечно пропадал на пустырях, в лесу, на кладбищах, пытаясь найти какого-нибудь монстра и разделаться с ним. Я ничего о чудовищах не знал, Книги у меня тогда не было, палочкой пользоваться не умел… Но обшарив все эти малопривлекательные места, я полез в могильник, чтобы найти вампира и убить его. В моей деревне ни с того ни с сего начал умирать скот, люди шутили, что это все из-за вампира, а я, веривший во все это, решил, что так оно и есть!.. Помню, как вытаскивал гробы и стучал по их крышкам: гроб — это ведь дом для вампира, думал я, а когда тебе домой стучат, ты открываешь. — Линэш кисло улыбнулся, спрятал губы за чаркой, но когда вернул чарку на стол, улыбки уже не было. — Я решил, что выманю его стуком на солнце, и он сгорит. Я тогда перепробовал стучать во все гробы, подошел к последней нише, но гроба там не было. Там дремали летучие мыши. Они проснулись, полетели через меня к выходу, жутко меня напугали, но в темноте осталась сидеть одна летучая мышь. Она была очень худая, неказистая, шерсти кое-где не хватало… в общем, складывалось ощущение, что ей приходится так же туго, как и мне. Она меня вдобавок не испугалась, залезла ко мне на руку… Я был тогда очень одинок и решил, что это создание будет моим другом. Каждый день я приходил в могильник и приносил ей еду, оставшуюся от моего завтрака; радовался, видя свою ручную зверушку. Долго так продолжаться, естественно, не могло. Селяне проследили за мной и увидели, куда я все время бегаю. Они пожаловались моим родителям, а те прочли мне длиннющую тираду о том, что негоже маленькому мальчику проводить столько времени с мертвецами. Я рассказал им, что приручил летучую мышь, и они разрешили мне забрать ее домой. Следующим вечером я вместе с отцом в последний раз сходил в тот могильник за своим маленьким другом. Мать нашла мне птичью клетку с насестом, я выпустил туда любимого питомца… Мать и отец были так рады лицезреть меня счастливым… Но с того дня, как я принес эту мышь домой, мне стали сниться странные сны. Сплошные обрывки — о том, что надо мной по ночам стоит высокий незнакомый человек с длинными черными волосами. Иногда он был рядом со мной в моей постели, иногда он словно лежал на потолке — прямо надо мной!.. И в один прекрасный момент я осознал, что это не сны — это я просыпался посреди ночи от его взгляда, и однажды я с ним заговорил. Он назвался Каином, а ведь именно это имя я дал своей летучей мыши. Незнакомец также сказал, что он вампир, и по пустой клетке я понял, что это он и есть — мой ручной зверек. Он был вежлив, дружелюбен, совсем не холоден, мы с ним разговаривали каждую ночь, и очень скоро я пропитался к нему симпатией. Он стал мне словно старший брат, которого у меня никогда не было. Оказалось, он может появляться и днем: мы много времени проводили, гуляя вокруг деревни, по лесу, у озера. Я возвращался домой счастливым, но… не помню, через сколько времени это произошло… когда я пришел с прогулки, родители решили серьезно поговорить со мной. Они рассказали, что теперь не только скот, но и селяне начали умирать от неизвестной болезни: в них просто исчезала кровь, постепенно. Человек становился все бледнее, все слабее, малоподвижнее… и в конце концов умирал во сне в своей постели. Родители сказали, что жутко боятся и за себя, и за меня в особенности. Они решили, что мы втроем должны уехать. Я был зол и потерян. После этого разговора я пустился в лес, где встретился с Каином. Я спросил его напрямую, он ли виноват во всех этих смертях. Без капли сожаления он ответил: «Да, это сделал я. Но я ведь должен хоть как-то питаться. Если я уничтожу весь скот, то люди просто уедут отсюда. Я не убиваю молодых, я пью кровь только стариков или подлецов, что заслуживают смерти!» Он оправдывался еще и еще, а я кричал на него, злость застелила мне разум. Тогда я выкрикнул: «Мои родители увозят меня отсюда! Это ты виноват! Все из-за тебя!» и убежал домой. Весь вечер я проплакал в подушку, мне было обидно и больно от всего: от того, что я уезжаю из родных мест, что теряю лучшего друга, что по вине этой дружбы совершенно забыл о смертях, из-за которых и начал охоту на вампира… Я не помню, как заснул. Я проснулся глубокой ночью, лежа поверх одеяла. Я встал, пошел в комнату родителей, чтобы попросить маму приготовить мне что-нибудь поесть, а заодно узнать, почему она как обычно не пришла пожелать мне спокойной ночи, иначе ведь она бы разбудила меня, заставила переодеться и лечь спать под одеяло…       Линэш снова глотнул вина — от долгого рассказа во рту у него пересохло. Все сидели, затаив дыхание. Сапфир нервно закусила губу, Вольф застыл с куском мяса в зубах, Рубин сам не заметил, как прижал ко рту ладонь. Даже Изумруд почтенно глядел на рассказчика, словно тоже слушал историю.       — Я ступил в гостиную, — продолжил Линэш, — и увидел, как алая луна из окна отражалась в разлитой воде на полу. Я сделал шаг, второй, третий… и тут до меня дошло, что это не луна покраснела — просто она отражается в крови. На полу лежали мои мать и отец… бледные, с разорванными горлами… А над ними возвышался Каин. Его губы, подбородок, шея, руки и сюртук были перепачканы кровью моих родителей, и он улыбался. Он смотрел на меня с невообразимой нежностью и улыбался!.. Он сказал… «Я все исправил. Тебя никто не увезет». Время для меня остановилось. Мне казалось, что я простоял там час или даже два: молча, не моргая, не дыша. Ни одну мысль я не впускал внутрь своей головы, пытаясь отдалить тот момент, когда понимание произошедшего разорвет мое сердце на куски… Позади меня скрипнули половицы. Кто-то медленно подошел ко мне, положил руку на плечо. Все так же ни о чем не думая, я, будто чья-то марионетка, достал волшебную палочку, вытянул руку вперед и взмахнул. В кровь опустилась точно такая же иска, какую сегодня сотворил Рубин. Гостиная взорвалась вместе с телами моих родителей. Я успел подумать о том, что сейчас от этого взрыва, наверное, умру и я, но очнулся на склоне холма, под которым и была моя деревня. На меня смотрели ясные зеленые глаза, но это был не спасший меня от оборотня колдун, а совершенно другой человек. Он сказал, что я молодец, что все будет хорошо, и спросил, хочу ли я, чтобы он служил мне. Я кивнул. И он поклялся верой и правдой исполнять мою волю, пока смерть не разорвет этот договор, а правый его глаз стал фиолетовым — такого же цвета, как глаза у меня.       Вольф, Сапфир и Рубин вгляделись в лицо Найта.       — Именно, — впервые после встречи с Каином тепло улыбнулся Линэш, — так я познакомился с Найтом. — Тут же Михаэль снова погрустнел. — Но дальше случилось еще кое-что… Как я уже и сказал, я согласился, Найт прочел клятву, в знак ее истинности он сменил цвет глаза, оставшись наполовину верным своему прошлому хозяину… и улыбнулся мне. Я увидел его клыки — я был не готов встретить еще одного «не-человека». Я испугался и убежал в лес. Я бежал, бежал, бежал, перескакивая через корни и пни, перепрыгивая кусты, раздирая штаны и рубашку. В какой-то момент у меня кончились силы, и я упал на траву. И тут появился он…       — Найт? — тихо спросил Вольф, прожевав окончательно остывшее мясо.       — Каин. Он решил, что я не буду хотеть сбежать от него, если стану таким же, как он. Он поднял меня, прислонив к дереву, вцепился зубами в свою собственную руку, набрав крови в рот, и влил мне ее в горло силой.       Изумруд прижал голову к полу и тихо заскулил. Голды переглянулись.       — Так ты… вампир? — нерешительно спросил Рубин.       — Пока еще нет. — Линэш привстал и закатал рукава, оголив черные узоры на руках. — Это метка проклятого. Она появляется на телах тех, кто должны превратиться в вампира, некроманта, одержимого демоном или кого похуже… Чем больше места она занимает на теле, тем сильнее проклятие. У меня метка на руках, спине, шее, пояснице, ниже, спереди на том же уровне и на ногах. Одним словом, везде, кроме ладоней, стоп и головы. Я борюсь с ней уже более пяти лет. Каждую ночь действие проклятия обостряется, у меня поднимается температура, вызывая жар, кошмары, иногда галлюцинации, но последнее случается намного реже прочего.       Линэш сел и прикрыл метки, раскатав рукава обратно.       — Так что я все еще человек, хотя уже и не на бóльшую свою часть. Жар говорит о том, что я проигрываю. И очень надеюсь, что смогу узнать способ изгнать из меня эту заразу раньше, чем превращусь во что-то несуразное, — прости, Найт.       — А почему ты перед Найтом извиняешься? — недопоняла его Сапфир.       — Я знаю, — подпрыгнул на месте Вольф.       — Ну и почему же? — довольно осведомился Линэш, приканчивая чарку.       — Я только сейчас догадался… Мне всегда не нравился Найт. Я думал, это потому, что он кот, но сегодня от этого Каина исходил точно такой же прелый запах… Найт вампир, да?       Ко всеобщему удивлению Линэш расцвел.       — Всегда знал, что у тебя есть мозги, — похвалил он адлета. — Действительно, вампиры и оборотни любой масти никогда не ладили, чуя друг друга за версту и начиная ненавидеть задолго до первой встречи. И да, Найт не обычный фамилиар.       — Но зачем тебе притворяться фамилиаром?       — Потому что «фамилиар» звучит не так опасно, как «вампир», — объяснил Найт. Судя по тону его голоса, раскрытием своей личной тайны он был явно недоволен. — Да и фамилиаров сейчас пруд пруди. Изумруд ведь тоже фамилиар, работает аж на двоих, так?       Рубин кивнул.       — Что-то я ничего не понимаю, — обратился к Линэшу Вольф. — Фамилиар — это…       — Это помощник, спутник чародея. Фамилиары не только владеют сведениями о магических способностях своих хозяев и совершенно посторонних существ, но и усиливают колдовство своего хозяина. Или хозяев. Это живое существо, лучше всего животное.       — Почему?       — Почему лучше животное? Потому что зверь не имеет человеческих амбиций. Вспомни: Найту захотелось побродить в одиночестве, и я остался один, без помощи и поддержки, а все из-за его собственных желаний. У животных таких желаний нет. Звери преданны своим хозяевам и в лепешку разобьются, но выполнят их волю. И по сути, Найт ведь не притворяется фамилиаром — он действительно мой фамилиар, только еще и вампир в придачу. Не сказал бы, что это мне как-то мешает, вообще-то, даже наоборот… Кстати, эту Книгу, — Линэш похлопал себя по медальону, — мне дал Найт: это еще одна вещь, передавшаяся мне от его прошлого хозяина, — медальон и палочка. Ну, и сам Найт. Волшебные палочки как животные — преданы единственному хозяину. Я не истинный хозяин этой палочки, потому она и слушается меня из рук вон плохо. Сегодня вообще чуть не угробила… А учитывая, что я не колдун от рождения, как Голды, я не могу купить себе волшебную палочку, потому что ни одна из них меня не почувствует: сердцевина палочек улавливает схожие магические способности волшебников, колдунов и магов, и таким образом они выбирают друг друга. Меня никто не выберет, потому что я таких способностей не имею, у меня получается колдовать только благодаря Найту.       — Так вот почему ты так редко пользуешься палочкой, — сам себе кивнул Рубин.       — Как раз из-за эт…       — Подождите! — оборвала Линэша Сапфир. — Насчет истории! Ты сказал, что когда ты с родителями пришел в лес, то тел оборотня и колдуна не было — что же с ними случилось?       — Это моих рук дело, — признался Найт. — Своего прошлого хозяина я похоронил, а оборотня сжег. Если бы люди увидели обоих, началась бы паника.       — Она и так началась через какое-то время… — отпустил темную шуточку Михаэль и тут же пояснил: — Когда я взорвал собственный дом, начался пожар, который охватил всю деревню. Так что от моих родных мест остались только угольки. Надеюсь, люди спаслись…       — Найт, — решил перевести тему Рубин, — а какова твоя история?       Кот одарил Голда зрительным комком неприязни.       — Если хочешь, то, конечно, можешь не рассказывать, — поспешил добавить Голд.       — Спасибо за великодушное дозволение, — хмыкнул Найт.       Все — на этот раз как-то неловко — замолчали. Под треск камина они просидели так еще полчаса, после чего Линэш одним глотком опустошил четвертую чарку и первым встал из-за стола.       — Куда собрался? — лениво потянулся Рубин, успевший задремать, уронив голову на плечо сестры.       — Заканчивать дело. С йе-ружем мы разобрались, но остался бугимен. Я должен проверить дом семьи Наин. Нельзя сидеть, сложа руки.       — Но снаружи ведь может быть этот кровосос!       — О да, — слегка опьяненно после заказанной чарки горячего вина рассмеялась Сапфир, — закрытая дубовая дверь его, конечно же, остановит!       — Вообще-то, да. Вампиры не могут зайти в дом без приглашения, а это, по факту, дом Жизель.       — А наше приглашение не будет считаться? — оживилась девушка.       — Нет, мы ведь постояльцы — гости, не более.       — Вот и вернулся наш всезнайка-Линэш! Я рада.       Михаэль коротко кивнул. Найт и Вольф уже поднимались со своих стульев, когда колдун их остановил:       — Я пойду один. Вы и так слишком много пережили за сегодня: сражались с разъяренным духом, один из вас вообще умер…       — Что? — встрепенулся Рубин.       — Пусть это тебе Вольф расскажет, пока вы все дружно будете отдыхать. Примите ванну, вздремните в теплых постелях, поиграйте в кости — делайте что угодно, но за порог ни ногой, вы меня поняли?       — Хорошо.       — Ты так сладко описал ту часть про постель… — зевнул Рубин, бесспорно решивший, на что он будет тратить свое время.       — Возвращайся скорее, — на прощание сказал ему Найт.       Линэш раз в сотый за сегодня кивнул и плотно затворил за собой дверь. Еще долго ему будет удобнее отвечать друзьям жестами, а не словами, — в горле стоял ком. Во время рассказа о своем прошлом он так и рвался наружу, чтобы превратиться в рыдания, но такую слабость Линэш себе точно никогда и ни за что не позволит: он уже давно не тот маленький мальчик, у него больше нет права вести себя как ребенок. А хочется…       Михаэль вдохнул морозный туман и пошел в сторону дома Анжелики и Ниама. В голове было так же пусто, как и в ночь, когда он осиротел. Мысли повторяли стук его сапогов о булыжники и хлюпанье воды после недавнего грандиозного ливня. Других звуков вокруг не было. Это был первый город (не считая городов-призраков, кои Линэш по долгу «службы» частенько посещал), где на улицах было тише, чем на кладбище. Не шипели коты, не лаяли собаки, не разговаривали люди. Только изредка капли стекали с краев крыш и разбивались о жестяные проржавевшие подоконники.       Сегодня он шел к этому дому длинной, обходной дорогой и успел налюбоваться окружающим пейзажем: заборы покосились, в дорогах были часты выбоины, черепица крыш осыпалась прямо на тротуар, а при сильных порывах ветра начинали протяжно скрипеть несмазанные флигели...       Линэш поднялся на крыльцо и постучал в дверное кольцо трижды. Дверь чуть-чуть приоткрылась, в щель выглянула хозяйка и, улыбнувшись, открыла дверь гостю.       — Добрый вечер. Проходите. Я ждала Вас.       — Добрый, — сдержанно поздоровался Михаэль и вошел в прихожую.       Анжелика задержалась у открытой двери.       — А где же Ваш спутник?       — Вольф? Отдыхает — у него сегодня был тяжелый день.       Она заперла дверь и прошла мимо колдуна на небольшую уютную кухоньку, где полным ходом шла работа: что-то кипело, шипело, хлюпало и шкварчало в масле. Воздух был пропитан самыми разными запахами! Чувствовалась сладость яблочного варенья, жженого сахара, переплетаясь с какими-то пряностями, ароматом овощного супа и жареной рыбы.       — А у Вас? — спросила вдова, продолжая месить раскатанное тесто.       — Что?       — Какой у Вас был день?       — Ох, тоже непростой.       Только сейчас Михаэль заметил, что на Анжелике был фартук, а шелковые волосы местами побелели от муки.       — Вы пришли по делу?       — Да. Хочу заглянуть в шкаф Ниама. И под кровать тоже. Мальчик наверху?       — Да, с самого утра сидит, читает. Не часто он такой тихий.       — А Вы к нему заходили? — обеспокоенно взглянул на потолок Линэш.       — Да, я… — Анжелика остановилась и запястьем стерла пот со лба. — Я… — Взгляд ее остекленел. — Я утром застелила ему кровать, а потом заметалась с этим ужином… годовщина свадьбы… это традиция… Ниам…       — Не волнуйтесь, я пойду и проведаю его.       — Хорошо.       Анжелика растерянно опустилась на табурет возле стола и замерла, глядя в покрытое влагой окно.       Михаэль взбежал вверх по ступенькам и постучал в дверь комнаты Ниама.       — Эй, здравствуй… Это Линэш. Можно войти?       Никто не ответил, и Михаэль толкнул дверь.       Комната была пуста. На застеленной кровати лежала раскрытая книжка с нарисованным костлявым бугименом. Шкаф был слегка отодвинут от стены, и дверца его была открыта — ровно настолько, чтобы худенький мальчик мог через нее пройти.       — О нет…       Линэш отвернул шкаф и раздвинул висящие в нем костюмы — за ними была глухая деревянная задняя панель.       Колдун бегом спустился на первый этаж.       — Анжелика! Прошу скажи, что Ниам пошел играть во двор или еще куда, а ты просто забыла об этом мне сказать…       — Что… что… — Вмиг побледнев, она поднялась с табурета и устремилась было к лестнице, но Линэш схватил ее за рукав.       — Где мальчик? Ты уверена, что он никуда не выходил из своей комнаты?       — Да, он там… там…       — Его там нет.