***
Пустынный город имел свои плюсы: Линэш, Сапфир и Анжелика смогли позаимствовать трех лошадей из чьей-то личной конюшни, а с ними — седла и корзину, на которой настояла Сапфир. Коротковолосая Мальвина поставила корзину на землю и махнула рукой: Изумруд, как цирковая собачка, запрыгнул в корзину и компактно улегся калачиком на ее дне — кто бы мог подумать, что взрослый доберман сможет уместиться там! Не без труда подняв свою ношу, Сапфир привязала ее к седлу, из-за чего оно немного накренилось. Ни лошадь, ни пес не были довольны таким раскладом. Только Сапфир, похоже, ничего не смущало: она бойко, со сноровкой, имеющейся далеко не у каждого мужчины, залезла на лошадь под удивленными взглядами Линэша и вдовы. — И как ты ехать собираешься с такой тяжестью на одном боку? — приподнял брови Линэш. — Как и всегда: буду перевешиваться на противоположную сторону. — Как ты еще ходишь прямо после таких поездок верхом… Анжелика и Михаэль вскочили на своих лошадей и медленно выехали с чужого двора. К бескрайнему удивлению Линэша, молодая вдова мастерски держалась в седле; только Михаэль разучился это делать за то время, пока путешествовал из деревни в деревню пешком. Была глубокая ночь, вдобавок царил непроглядный туман, так что путники не могли пуститься к старому замку во весь опор, хоть и хотели как можно скорее увидеть дорогих им людей и помочь им, спасти от смертельной опасности. Охотников на нечисть вела Анжелика, знающая эти места как свои пять пальцев — чего и следовало ожидать от человека с ее нравом и врожденным любопытством, прожившего вдобавок в этом городишке всю жизнь. Вдова Наин идеально ориентировалась даже в густом, как сливки, тумане, предупреждая Линэша и Сапфир, когда те направляли своих лошадей в яму или заросли. Чем больше приближался замок (конечно, если верить Анжелике, ведь остальные не видели в этом тумане ни зги), тем темнее становилось вокруг — и даже туман окрашивался в грязно-серый цвет. В какой-то момент нечто твердое больно треснуло Линэша по ноге, послышался глухой тихий стук, но тройка ехала дальше. Боль постепенно утихала, и Михаэль уже успел забыть про ушиб, как вдруг что-то снова ударило его по той же самой ноге, а через секунду — и по второй. Его лошадь не вздрогнула, продолжая уныло вслепую шагать вперед, значит, обо что-то расшибал ноги только Линэш. — Что это за местность? В это же мгновение тихо вскрикнула Сапфир: теперь и ей отшибло левую ногу. — О, простите, надо было предупредить, — смутилась Анжелика, поняв, что встревожило ее товарищей. — Тут нужно поднимать ноги повыше: это старинное кладбище, здесь много надгробий, а тропы слишком неровные… — Пока что любое наше пребывание на кладбище приносило только плохие воспоминания, — нахмурилась Сапфир, поджимая ноги под живот кобылы. Теперь ей упорно мерещились руки мертвецов, торчащие из-под земли в тумане и норовящие схватить ее за щиколотку. Светло-бежевая, точно призрак, лошадь Анжелики остановилась, и вдова спустилась на мертвую траву, как и двое ее спутников. Изумруд выпрыгнул из корзины, не дождавшись разрешения хозяйки, однако как только его лапы коснулись могильной земли, он сразу же захотел вернуться обратно в корзину, жалобно прижав уши и поджав хвост. Но теплая нежная ладонь Сапфир погладила его по макушке, и фамилиар мигом посмелел. — Привяжите лошадей здесь: дальше мы пойдем пешком. Михаэль и Сапфир не знали, куда именно они привязывают лошадей, но на ощупь это походило на низкое коренастое деревце. — Идемте за мной, — позвала их откуда-то сбоку вдова, и пара колдунов пошла на ее голос. Изумруд пронесся вперед них, то ли показывая храбрость, то ли спеша убраться прочь с земли мертвых. Подходя к огромному темному силуэту, Линэш до искр из глаз ударился головой о каменную стену старинного склепа, с парапета которого на Михаэля со злобной ухмылкой глядела одна уродливая горгулья; ее столь же «красивая» сестра валялась поодаль в виде кучи осколков. — Осторожно! Берегите головы! — крикнула из сердца склепа Анжелика. — Как всегда своевременно… — буркнул Линэш, пропуская Сапфир вперед. Стоило переступить порог склепа, и колдуны начали задыхаться, как если бы весь воздух остался снаружи, не имея никакой возможности просочиться сюда. От пыли и затхлого запаха Сапфир закашлялась в рукав и далее, как и Анжелика с Линэшем, прикрывала лицо. На кончиках волшебных палочек зажглись огоньки: теперь в склепе можно было различать очертания и силуэты. — И как я не подумала взять с собой факел… — укорила себя вслух вдова, но Линэш ее перебил: — Факел бы только сжигал воздух, а здесь и так практически нечем дышать. Волшебный огонь лучше. Анжелика кивнула и, шелестя подолом, прошла вглубь склепа, мимо множества отнюдь не пустых каменных саркофагов. К самой дальней стене было прислонено нечто вроде куска тяжеленной металлической кладбищенской ограды, за которой обнаружился темный узкий проход вниз, глубоко под землю. — Откуда ты знаешь, что этот путь приведет нас в замок? — с недоверием спросила Сапфир, попытавшись осветить проход волшебной палочкой: темнота, царившая в том месте, будто отвергала даже самый малый лучик света, так что все смогли увидеть только пару первых ступенек. — Мы с мужем приходили когда-то в тот замок этой дорогой. Конечно, с тех лет много воды утекло, и ход мог обрушиться, но это самый короткий путь. К тому же, если ничего не получится, мы не много времени потеряем. Такой ответ вполне удовлетворил и даже вдохновил Линэша, но отнюдь не заставил Сапфир доверять вдове Наин. Держать ухо востро ей советовала не только ее чуткая охотничья интуиция, но и Изумруд, всем своим видом выражающий негодование в связи с Анжеликиной затеей. Однако Линэш храбро нырнул в темноту, а за ним и вдова, — Сапфир с верным, пусть и чрезвычайно напуганным псом пришлось последовать за ними.***
Крики Найта постепенно утихали. Теперь раздались собачьи визги, перерастающие во вполне человеческий стон — Вольф снова стал собой. С зареванным лицом он глядел на залитые точно бы черной смолой стены и пол темницы; в самой глубокой луже поодаль что-то блестело — то были выгрызенные из внутренностей вампира серебряные монеты. Они обожгли и пасть адлета, но, невзирая на боль, Вольф все же сумел закончить необходимое. — Иглы… — простонал Мид Найт, чуть шевеля рукой, но этим глупым поступком он лишь усилил свои муки в пару-тройку раз. Нежно подняв дымящуюся руку вампира, сначала одну, а потом и вторую, Вольф подцепил серебряные иголки и вытащил из-под остатков Найтовых ногтей. Он жутко медлил: из-за никак не останавливающихся слез перед глазами волчонка темница расплывалась. Вскоре все серебро оказалось в черной луже на полу — там же, где и монеты, вокруг которых вампирская кровь кипела и пузырилась. Однако раны Мид Найта продолжали кровоточить, не желая даже начинать затягиваться. — Я потерял слишком много крови, — с заметным облегчением в слабом, приглушенном голосе объяснил Вольфу Найт. — Раны не начнут затягиваться, пока я хоть немного не попью… — Моя кровь подойдет? — спросил мальчишка, выгибая шею так, чтобы вампиру было удобнее до нее добраться. — Понятия не имею. Мы противоположные виды. Твоя кровь либо сделает меня сильнее… либо убьет. — И как это проверить? — Губы Вольфа дрожали: он был готов опять разрыдаться. — Заранее — никак. Но в ином случае я не смогу даже встать. Трясущийся от страха адлет приблизился к вампиру, но тот его остановил: — Погоди. Прежде чем… что-либо произойдет, я хочу… чтобы ты пообещал мне кое-что… — Конечно! Но не надо говорить это так, будто ты… — Вольф. Сегодня… сегодня я умру. По той или иной причине — не от твоей крови, так от серебра. Я чувствую это… — Нет! Хватит! О чем этот разговор?! — Послушай меня! — настоял Мид Найт, хватая мальчика за рубаху. Адлет шмыгнул носом и взглянул огромными жалобными глазами на того, кого прежде люто ненавидел, при этом видя в нем лучшего, ближайшего друга. — Пообещай мне, что позаботишься о Михаэле… Что бы ни случилось, ты будешь его защищать… Ты меня понял? Ты можешь пообещать мне это? — Почему мы про это говорим?.. — Потому что сейчас я передаю свои обязанности тебе… Ты принимаешь мою волю? Ты готов защищать Михаэля Линэша даже ценою своей жизни? — Да… — Хорошо… Тогда отныне ты его фамилиар. Адлет вздрогнул. Ничего вроде бы не происходило, но внутри все его тело захватывало бодрящее тепло. В груди запнулось сердце, и его ритм раздвоился, словно там, рядом, за стеной из ребер появился отзвук сердцебиения другого… — Что это?.. — испугался Вольф, приложив ладонь к груди, где трепетала теперь пара сердец. — Это сердце твоего господина. Пока ты фамилиар, ты будешь знать, бьется его сердце или нет — жив ли он; будешь чувствовать, когда ему больно, когда страшно, когда он спокоен и ничто не угрожает ему. Теперь Вы связаны… — Изумруд чувствует то же? — Да, только в его груди бьется три сердца: он фамилиар и Рубина, и Сапфир… Ему проще с этим жить, ведь он — просто собака, — улыбнулся одними глазами Мид Найт. Вольф расцвел, его слезы прекратились, а щеки покрыл ровный румянец: Найт впервые поставил адлета выше обычной собаки, и одно это сделало мальчика необычайно счастливым. Но светлые чувства недолго главенствовали в его голове, и счастье мигом затмил страх, как только ослабевшие ледяные руки вампира коснулись плеч. «Спасение? Или смерть?..» — судорожно думал адлет, пока сверкнувшие в полутьме клыки мучительно медленно дырявили его кожу…***
Проход постепенно расширялся, но сейчас этой троице было бы на руку, если бы он оставался таким, как прежде: стены расходились все дальше, и в какой-то момент девушки и Линэш уже не могли продвигаться, держась руками за обе стены, а это заметно осложнило спуск по бесконечной каменной лестнице. Света, исходившего от двух волшебных палочек, едва хватало, чтобы освещать ступень впереди, но пыль и прах, щедро заполняющие и без того спертый воздух, не давали даже самому крохотному лучику просочиться дальше метра. Свет не нужен был только Изумруду, который, перегнав всех, убежал вперед и тявкал уже где-то далеко, в непроглядной тьме. Не в первый раз Линэш оступился, дернул ногой, чтобы устоять, и случайно двинул вбок мелкий камень. Он растворился в темноте и, судя по звуку, полетел далеко вниз, стукаясь о стены или скалы. Троица замерла. — По левую руку от нас — пропасть, да? — затаив дыхание, спросила Сапфир. — Лучше об этом не думать, — посоветовал Линэш, тяжело сглотнув. — Но советую все же держаться правой стороны — так, на всякий случай… Они продвигались медленно, и, возможно, именно поэтому всем казалось, что темной лестнице нет конца. Дыхание отдавалось эхом, как и шаги, но с каждой минутой все эти отзвуки становились громче и разнообразнее, будто к их троице постепенно присоединялись новые люди. Нет, не люди… Люди так не дышат. Часто. Неглубоко. Отрывисто. С леденящим кровь шипением. Сапфир хотелось остановиться и прислушаться, но растущий страх нес ее вперед, заставляя ускорить ход. Ноги скользили в потемках по стесанным ступеням; долго везти Сапфир не могло, и, наконец, она, споткнувшись, упала. Линэш успел схватить ее за одежду, и девушка не покатилась по лестнице вниз, лишь ободрала ладони об особенно корявую ступень. — Ты в порядке? — остановилась Анжелика, желая помочь ей подняться. Но колдунья не торопилась вставать. Широко раскрыв глаза, она водила пальцами по ступени; губы ее дрожали. — Михаэль! Михаэль! Тут следы когтей! Глубокие следы на камне! — Подвинься! — рыкнул на нее Линэш. Как только Сапфир ползком перебралась на несколько ступеней ниже, Михаэль занял ее место и присел. Одного прикосновения к исцарапанной ступени хватило, чтобы сердце храброго Линэша начал затапливать ужас. — Что могло так повредить камень?.. Как ножом по маслу… Он замолчал. Троица услышала шум… Везде. Вокруг. Слева — справа — снизу — сверху! — скрежетали по камням чьи-то когти. Те, кто их окружали, шипели, хрипели, шуршали. Было слышно, как несколько десятков — а то и больше! — носов с силой втягивали спертый воздух, пытаясь уловить запах незваных гостей. Сапфир поднялась, держась за единственную доступную стену. Ее светящаяся волшебная палочка металась в воздухе из стороны в сторону в надежде осветить кошмарных существ, но вокруг по-прежнему была темнота. — Линэш, что нам делать?! — в панике вскрикнула она, и шум в один миг прекратился. Стало слышно слабое дыхание Анжелики, Линэша и Сапфир — настолько тихо… — Не к добру все смолкло… — прошептал Линэш, но голос его срикошетил от ступеней, распространяясь по подземелью и лишь набирая громкость. — Идем дальше. Спокойно, как и шли до того. Они неспроста начали двигаться, когда Сапфир упала: это спровоцировало их. Возможно, если будем просто продолжать идти, они ничего нам не сделают… — Линэш, кто они? — взмолилась Сапфир, требуя для успокоения хоть какой-то ясности. — Я не знаю… Плавно и нерешительно они двинулись дальше. Слышны были только их шаги, как и в самом начале путешествия по «бесконечной» лестнице. На перепуганную не на шутку Сапфир наседала паника: чем дольше они спускались в неизвестность, тем больше ей казалось, что эта дорога ведет только в Ад. В какой-то момент лестница оборвалась, превратившись в обычную тропу, но через считанные метры из темноты, окружающей сияние волшебных палочек, стали выныривать ступени, ведущие наверх. Шум так и не вернулся. Несмотря на гробовую тишину, все трое ощущали бесчисленное количество глаз, провожавших их, следящих за каждым движением. Михаэлю приходила в голову мысль погасить волшебную палочку, чтобы перестать привлекать внимание, но, прислушавшись к голосу разума, он скоро отказался от этой идеи: во-первых, раз эти существа — кем бы они ни были — живут в темноте, у них точно развиты органы чувств, позволяющие ориентироваться без света, а во-вторых… без этих слабых огоньков им бы окончательно завладел страх. Не дал бы ступить и шага. Но ради Найта… ради Вольфа, Ниама, Сапфир и Анжелики он должен двигаться вперед! Иначе погибнут все, без исключения… Вскрик да звук удара! Со ступеней всхлипнула Анжелика, потирая ушибленную ногу. Колдуны замерли. Неизвестные существа не двигались вместе с ними. — Можешь встать? — тихим, почти беззвучным голосом спросил вдову Линэш. В ответ она, хромая, поднялась и сделала шаг… Тишина взорвалась трескучими звуками! Бесчисленное множество тварей неслось по сводам огромного грота, вызывая когтями каменные брызги. — Бежим! Бежим! Бежим!!! — заорал Линэш, выстреливая на ходу вверх первым пришедшим на ум заклинанием. Малюсенький белый шар, разрастаясь по мере удаления, осветил белых чудовищ, заполонивших каждый кусочек каменного пространства. Они двигались, извивались точно опарыши, облепившие тело покойника. Парой сильных непропорционально длинных бледных рук они вонзали метровые стальные когти в каменные породы и ползли дальше, размашисто гребя. Тонкие бесполые тела сгибались в гармошку и растягивались, как плоть дождевых червей. Маленькие лысые головы украшали круглые зубастые миножьи пасти. Зияли пустые глазницы с давно сгнившими остатками глазных яблок, непригодных в постоянной темноте. — Матерь Божья! — закричала Сапфир, решившая оглянуться и сразу же пожалевшая об этом. Теперь эти кошмарные твари будут являться к ней в самых жутких ночных кошмарах! — Что они такое?! — Сейчас не время для экскурсов в мифологию — двигайся вперед! — рявкнул Линэш, отправляя сноп красных искр в ближайших чудовищ, подобравшихся уже к путникам на расстояние в несколько метров. Заклятие попало в цель, но не нанесло чудовищу никакого вреда: дернув зубастой головой из стороны в сторону, оно продолжило погоню. Понимая, что такими темпами их всех либо скинут в пропасть, либо разорвут на части острыми, как лезвия, зубами, Сапфир взвалила медлительную из-за ушиба вдову к себе на плечо и устремилась наверх, давая и Михаэлю возможность увеличить расстояние между ним и монстрами. Они бежали вслепую, молясь о том, чтобы не упасть. Убирая ногу с той или иной ступени, можно было в последний миг почувствовать, как разлетается каменная крошка из-за втыкающихся в нее когтей — в несчастных сантиметрах от сапога!.. Что-то голубоватое блеснуло там, наверху, куда могла — по ощущениям бегущих — уходить эта чертова лестница; повеяло прохладой и сыростью. — Там выход! — крикнула назад Сапфир, ускоряя бег. Отвлекшись на ее возглас, Линэш промедлил — и один из стальных когтей впился в его ногу. С криком колдун упал на ступени, до белизны в глазах ударившись грудью о выступ. — Линэш! — послышался голос Сапфир, но сперва она все же добежала до верха, где скинула с плеч Анжелику. Серебристая молния из ее палочки вгрызлась в ступень ниже Михаэля и попала точно в цель: тварь отдернула руку, и коготь вынырнул из кровоточащей ноги Линэша. Колдунья сделала шаг по направлению к раненому другу, как вдруг сзади на нее накинулась обезумевшая вдова. — Какого черта?! — рассвирепела Сапфир, скидывая с себя ее руки, так отчаянно старавшиеся столкнуть синеволосую колдунью в пропасть. Громко гавкал Изумруд, давно уже выбравшийся из наводненного небывалыми тварями подземелья и до ужаса страшащийся туда вернуться. — Безумная стерва! — Сапфир размахнулась и со всей силы ударила кулаком темноту наугад. В следующую секунду на ступени без сознания рухнула Анжелика с растекающейся по лицу кровью. — Линэш, держись! — Я стараюсь! — что есть мочи крикнул Михаэль, цепляясь за ступени ободранными пальцами: невиданные твари, хватая Линэша за одежду, пытались уволочь его вниз по лестнице. Новая молния Сапфир дала ему возможность оклематься. Схватившись вновь за палочку, Линэш начертил перед собой квадрат, заполнившийся лазурным мерцанием. Чудовища били по нему мощными когтистыми лапами, но не могли преодолеть магический щит. Подоспев вовремя, Сапфир схватила Линэша под руки и потащила его наверх по ступеням, защищающего теперь уже их обоих сияющим щитом. — Какой же ты тяжелый… — простонала Сапфир, подходя задом к верхней ступени. — Моему копчику сейчас тоже нелегко!.. Они примостились на самом верху, вытянув с лестницы и тело Анжелики. Линэш поддерживал заметно слабеющий щит, пока Сапфир судорожно думала вслух, чем можно остановить или хотя бы задержать тварей из темноты. Изумруд надрывался от лая прямо под ухом, разгоняя все дельные мысли. — Тут нет двери!.. Нет решетки. Вообще ничего нет! Что мне делать?!.. — Как ты можешь быть колдуньей с таким бедным воображением? — сквозь жуткую боль усмехнулся Линэш и взмахнул волшебной палочкой. Как только щит исчез, в едином прыжке к ним ринулись сразу десять тварей, но заклинание Линэша оказалось быстрее: каменная арка начала рассыпаться, следом за мелкими камнями попадали огромные глыбы, и помещение потонуло в непроглядной пыли. Колдуны кашляли до рези в горле. Когда пыль осела, проход был завален — только одна белесая когтистая рука торчала меж камней, судорожно подергивая худыми пальцами. — Ты же мог завалить камнями себе ногу! — разозлилась Сапфир. — Эм… да, об этом я как-то не подумал… — честно признался Линэш. Он из последних сил поддерживал себя в сознании. Глаза закрывались, голова кружилась, каждый вдох отдавал болью, точно у него были сломаны ребра — что вполне могло быть правдой, подумал он, вспоминая глухой удар грудью о выступ ступени. Он бросил взгляд на раненую ногу: на этом месте он пролежал недолго, но плиты уже успели скрыться под толстой алой пленкой. Изумруд заскулил, обходя Линэша кругом. — Нам нужно вернуться… — тяжело вздыхая, присела рядом Сапфир. — Нет! Ты что, забыла, зачем мы сюда добирались?!.. — Ты не можешь идти! Не можешь сражаться! Ты думаешь, я в одиночку смогу что-то сделать? Да этот кровосос свернет мне шею одним щелчком пальцев. Только ты можешь ему противостоять, Линэш. Нам надо вернуться, иначе это — чистой воды самоубийство! — Чистой воды, говоришь… — взгляд колдуна затуманился, уголки губ растянула лукавая улыбка, и на какое-то мгновение Сапфир решила, что Линэш расстался с рассудком — настолько безумным выглядело его бледное от кровопотери лицо. — Что с тобой? Но он не ответил. Михаэль скинул с себя плащ и, бегло расстелив его на плитах, начал рыться в кармашках и отделениях. После недолгих поисков в его руке возник малюсенький пузырек. — Это, — показал он склянку Сапфир, — волшебная вода из моего Флакона. Она заживляет любые раны. Мы не повернем назад. Я излечу себя и после мы обязательно поможем Найту, Вольфу и Ниаму. — И как она работает? — взволнованно, но одушевленно спросила Сапфир. Ответа на этот вопрос Линэш не знал. Он вспомнил купание в потоках целительной воды, сиюминутное излечение переломанной ноги — и решил не пить содержимое пузырька. Одна капля, качнувшись, упала с горлышка флакона на открытую рану, и кровь тотчас остановилась. Нога уже не болела. Тело обволакивало сладостное, убаюкивающе тепло. Еще две капли — и бордовая оголенная плоть покрылась тонкой розовой кожицей. Четвертая капля успешно завершила лечение. Оставшиеся на дне пузырька капли живительной воды были растерты по груди Линэша: ничто больше не ныло, не саднило и не болело, словно не было никогда никакого падения ребрами о ступени. — Ну что? — затаила дыхание Сапфир. Линэш бойко встал на ноги и отряхнулся. — Готов к бою, как всегда. По идеальным губам колдуньи пробежала полуулыбка, но тут же потухла, стоило ей на глаза попасться тело Анжелики. — Что с ней делать? Что вообще на нее нашло? Накинулась на меня как сумасшедшая… явно пыталась убить. — Это не она, — тихо произнес Линэш, опускаясь перед прекрасной вдовой на колени. — В каком смысле? Как Тоби? — Нет. Я думаю, Каин управлял ею. Он специально повел нас этим путем. Будь я на месте Каина, я бы хотел избавиться от тебя. Ото всех, кто мог бы прийти мне на помощь. Что Анжелика и пыталась сделать. — Оставим ее здесь. Потом вернемся за ней… — Нет, не может быть и речи. Мы не вернемся сюда: ход завален, да и путь этот слишком непростой. Я в то подземелье больше ни ногой. Так что она идет с нами. — Она без сознания! Часто видел людей, ходивших в таком состоянии? — Сегодня как раз видел целую толпу таких горожан. — А это вариант, — согласилась Сапфир, пожав плечами. В отличие от Михаэля, ее никогда не терзали этические дилеммы. Пока Сапфир подчиняла Анжелику своей воле, Линэш решил осмотреться. И был увиденным крайне удивлен! Он не нашел ни единого отличия этого подземелья от того каменного лабиринта, в середине которого пленил сам себя Драк Онн. Хотя одно отличие все же было: вместо системы зеркал свет здесь давали небольшие факелы, горящие пугающим зеленым огнем. Он был таким же трескучим и жарким, как и привычное всем и каждому рыжее пламя, но было в нем что-то пугающее… «до жути пугающее», сказал бы Линэш, если бы не повстречался с когтистыми тварями из темного грота — с ними не могло тягаться ничто. Сапфир поднялась — по мановению ее тонкой волшебной палочки то же сделала и Анжелика. Голова вдовы безвольно упала на бок, зеленое пламя проплясало в мутных стеклянных глазах. Сапфир убрала палочку за пояс — Анжелика повторила ее движение, встав в ту же позу, что и ее повелительница. — Знаешь, это… слегка пугает, — сглотнул ком в горле Линэш. — Пока я не отменю действие заклинания, у нее не будет воли, она сделает только то, что прикажу ей я. Из этого состояния ее сможет вывести, разве что, ну очень сильно потрясение. Не думаю, что Каин будет способен снова использовать ее против нас: это — могущественная старая магия. — Как голем? — припомнил Линэш. — О, так Рубин показывал его тебе? — Ситуация вынудила. Будет здорово, если вовремя ты сможешь его призвать. — Увы, — развела руками Сапфир. Анжелика так же двинула руками и ударилась кистью о стену. — Меня ему не обучили. Линэш поднял плащ и вновь покрыл им плечи. При изящном взмахе в тысяче и одном отделении звякнули, хлопнули, щелкнули мелкие, но чрезвычайно полезные вещицы; что-то маленькое, быстрое и едва заметное шевельнулось в шелестящих складках.***
Ниам Наин сидел посреди неизвестной ему темной залы и тихо плакал, обняв колени. То, чего он так боялся, произошло. Тот человек вернулся. Длинноволосый бледный мужчина стоял в нескольких метрах от ребенка и с ледяным оскалом глядел на него, будто ожидая чего-то. Его шаги были мягки и беззвучны, точь-в-точь поступь дикой кошки, желающей наброситься на добычу, как только окажется на достаточном расстоянии; почувствовав, что он подошел ближе, Ниам сильнее вдавил голову в колени, но ничего страшного не последовало. Секунды тянулись, сменялись одна за другой — ничего не происходило, и одно это уже пугало Ниама до ужаса. Ледяная, но мягкая рука коснулась его макушки, и мурашки побежали по всему телу, волосы встали дыбом. От мужчины исходил холод, заставляющий мальчика непрестанно дрожать. — Почему ты теперь боишься меня? — медовым голосом спросил вампир. Ребенок вздрогнул, но так и не поднял глаза. — Ты — демон… — охваченный ужасом, пролепетал он. — Нет. Не демон. Я такой же, как Михаэль Линэш. Я ничуть не страшный. И ты убедишься в этом, если посмотришь на меня. — Папа говорил… на чудовищ нельзя смотреть… Если закрыть глаза и притвориться, что их не существует, они уйдут прочь. Уходи. Тебя нет. Ты ненастоящий. — О нет, я самый что ни на есть настоящий. Широкая ладонь соскользнула с головы Ниама. Вампир сел рядом с ним, откинувшись на пыльную стену позади них. — Разве я ужасный? Я ведь не какой-то там монстр из-под кровати. Взгляни на меня — убедишься. — Я помню тебя в окне моей комнаты, — просопел мальчик, отодвигаясь от него. — У тебя клыки… — Да, и у тебя тоже. Маленькие, но клыки. — У меня человеческие клыки, не такие, как у тебя! — запротестовал Ниам, бросив на Каина гневный взгляд. Как только мальчик понял, что смотрит на вампира, он попятился назад, но не смог отвернуться или закрыть глаза — страх напряг каждый его мускул. — Согласись, не такой уж я коварный и злой. Я очень даже добрый. Ты впустил меня в комнату, когда мне нужно было войти, — я помню твою доброту и хочу отплатить. Хочу, чтобы ты был счастлив. А что нужно такому смелому и умному мальчику, чтобы быть счастливым, м? — Мне ничего не нужно! — быстро ответил Ниам. Перед глазами успели-таки промелькнуть лица навсегда потерянных членов семьи… — А-а… — нараспев протянул Каин, улыбаясь еще шире. — Семья. Ты бы хотел снова увидеть тех, кто покинули тебя из-за Бога? Ох, и не делай такое злое лицо! Ты защищаешь своего Господа, но ты ведь знаешь, что это именно он забрал тех, кто были так дороги тебе, — ты слышал эти слова от мамы, ведь так? «Их забрал к себе Бог…», «Теперь они в Раю с Богом…» А что этому Богу мешало оставить твою семью на грешной земле? Зачем ему делать несчастным такого хорошего, абсолютно не злого мальчика? Делать несчастной твою маму… — В огромных детских глазах возникли малюсенькие бусины слез, и вампир протянул руки к нему, дабы прижать Ниама к себе. В нос мальчика ударил тяжелый запах пыли, но он не сопротивлялся внезапной нежности монстра. Он был рад больше не глядеть в эти пустые, затягивающие темной бездной глаза. — Мне не нравится такой Бог. Бог, вынуждающий твою маму плакать каждую ночь, заставивший ее и тебя тосковать. Я могу вернуть тебе утраченное. Даже не так… Я могу научить тебя, как вернуть тех, кого тебе так не хватает. Да, ты можешь сделать это сам, — шепнул на ухо Каин, коснувшись ледяной кожей его щеки. — Ты хотел бы, чтобы вы все снова были счастливы, Ниам? Как прежде… Мальчик всхлипнул, но больше не перечил и не сопротивлялся. Каин достал откуда-то из-за спины стопку старых пожелтевших страниц и протянул их Ниаму. Мальчик аккуратно взял бумаги. Ни одного рисунка там не было: сплошной текст на странном неизвестном ему языке, так похожий на детские каракули. — Ты должен всего лишь прочесть все это вслух. — Я не знаю, что здесь написано… — О, это очень легко исправить, мой маленький друг…