***
В темноте, вязкой, словно топь, Михаэль ощущал лишь боль, накатывающую на него все растущими волнами. Чем дальше простиралась вечность и ничто, тем массивнее становились атаки отрывочных воспоминаний. Они сверкали как молнии прямо перед его глазами, забирались внутрь головы и раскурочивали в ней все, что только могли найти. Оставляли после себя недостаточно быстро меркнущий призрак прожитой жизни, самых мучительных ее моментов, оттененных короткими минутами радости. Следом за улыбчивыми лицами родителей Линэш видел лужи крови, покрывшие дощатый пол, точно причудливый ковер, и холодные тела с перегрызенными горлами. Зеленые, наполненные свежестью леса близ его родной деревни сменялись яростным огнем, криками селян, задыхающихся от дыма и сокрушительных рыданий, — тлеющее пепелище, обожженные трупы, дымящийся скот… Смрад выворачивал наизнанку, от пожирающей всеобъемлющей боли хотелось собственноручно отрывать от своей плоти куски — только бы попытаться заглушить душевные муки пыткой физической… Но карусель из заточенных лезвий было не остановить. Дружелюбие и преданная нежность Каина размывалась кровожадностью, жаждой крови — его предсмертным криком в объятиях изумрудного огня. Заботливый глубокий голос Найта заглушался его глухим оборванным вздохом, прозвучавшим, когда Михаэль всадил облитую серебром шпагу в тело единственного по-настоящему близкого человека, дабы одолеть ожесточившегося предателя, обратившегося истинным нелюдем… Оно того не стоило… Никогда… — Найт! — выкрикнул колдун, рывком садясь. Его выплюнуло на берег реальности совершенно незаметно. Истощенного, выпитого до дна. Все внутри выло в потолок заполненной сумраком тюремной камеры, пальцы внутреннего демона драли дикий камень, оставляя на нем царапины, обломки ногтей и черную вязкую — вампирскую кровь. Как и каждую ночь, когда Михаэлю снились добрые разноцветные глаза: фиолетовый и зеленый… — Хозяин… — нерешительно подал голос Вольф, сидящий в нескольких шагах от Линэша на ледяном камне и ничуть не согревающем колючем сене. К грубой каменной стене жалась дрожащая Мелина, предпочитающая замерзнуть насмерть, но не приближаться к чудовищу в этой клетке. Ее растерянный, не фокусирующийся дольше секунды на чем бы то ни было взгляд против ее воли притягивался к мертвенно-бледному лицу колдуна, его острым ушам и смертоносным клыкам, видневшимся из-под бесцветных несомкнутых губ. — Как ты себя… чувствуешь?.. — Обеими ладонями Вольф упирался в пол, как если бы готовился наброситься на Михаэля после любого его неосторожного движения. — Никак… — убито выдохнул Линэш и лег назад, намеренно ударившись о камень затылком до перезвона боли в черепе. «Это и была смерть?..» Если так, то отныне бороться за продолжение жизни он будет куда мотивированнее… Боль в разбитой голове постепенно приводила мысли в порядок, распихивала все на свои полочки, ровно на незапыленные силуэты. Руки мертвеца наспех прошлись по всему телу — выводы последовали неутешительные: Линэш не нашел волшебной палочки, плаща со всем содержимым десятков его карманов, как и вообще всего оружия против нечисти; пусто было как на поясе, так и за отворотами сапогов. У него забрали все, а что не сумели присвоить — саму его сущность — заперли в темнице вместе с тем, кто мог бы вызволить его, прийти на помощь извне. — Как ты здесь оказался? — потирая холодное лицо, спросил Михаэль. Адлет виновато потупил взор. — Я не помню… Мы попрощались у деревни — я взвалил Мелину на плечо, бежал вместе с ней через лес, а дальше… Наверное, по невнимательности я угодил в ловушку, в какой-нибудь силок, и ударился головой… — А ты что-нибудь припоминаешь? — обратился Михаэль к Мелине, однако перепуганное дитя отвернулось к стене, обняв колени. — Что с тобой?.. Эй, я же к тебе обращаюсь, Рэмси! — Хозяин… она боится… Ты выглядишь несколько… иначе, чем обычно… В потерявшее основные человеческие черты лицо Михаэля будто плеснули помойной водой. Вот оно, это ощущение, что ты — монстр… Все последние годы оно возвращалось время от времени, не оставляло Линэша надолго. «Было ли оно до смерти Найта?..» Он не помнил. Но упорно казалось одно: находиться рядом с таким же чудовищем-Найтом Линэшу было проще в разы, чем путешествовать с адлетом, сумевшим стать больше человеком, чем волком. — Что произошло? — сглотнул Вольф. Было видно: даже он боялся смотреть куда-то еще, кроме не подвергшихся пока изменениям фиолетовых глаз хозяина; как он пугался его вида тогда, десять мимолетных лет назад, так страшился до сих пор. Рана от шока, полоснувшего щенка в ночь гибели Найта, не затянулась. Навряд ли сможет вообще когда-нибудь. — А по мне не видно? — будничным тоном поинтересовался Линэш, поднимаясь с камня и осматривая прочные темные решетки. За ними глухие стены уходили налево, к тяжелой дубовой двери — и к остальным тюремным камерам с другой стороны. — Я умер, Вольф. Вот что со мной случилось. Всадники действительно убивают своей тенью. — И поэтому ты отослал меня в лес? — В громком голосе Вольфа громыхнул вызов. — Я отослал в лес ее, — обернулся колдун, — но сидеть там, как послушная девочка, она бы ни за ч… Насыщенный цветочный аромат заполнил ноздри Михаэля, и он осекся, по-собачьи принюхавшись. Белесые руки с силой стиснули прутья решетки, куски ржавчины вперемешку с заскорузлой грязью черным песком въелись в кожу. Божественный запах тянулся через камеру по диагонали, из угла, в котором жалась к стене Мелина. Собачья вонь, источаемая Вольфом и ощутимая только для нелюдей, примешивалась к утонченному благоуханию человеческой крови, но не могла полностью его перебить. Пальцы Линэша оставили решетку, и, неспособный переключить внимание на что-либо другое, колдун сделал решительный шаг в сторону Рэмси. — Хозяин? — окликнул его Вольф, мгновенно вставая на ноги. Он слишком хорошо успел узнать своего господина, чтобы не заподозрить неладное в его внезапном молчании. Михаэль вытянул шею, дабы выросшая на пути массивная фигура адлета не заслоняла желанную добычу. Почувствовавшая чужой настойчивый взгляд, Мелина подняла голову и опустила колени. На ее левой ладони, ранее прижатой к вспоротой части штанины, блестела насыщенно-вишневая кровь. Обернувшись всего на секунду, Вольф осознал весь кошмар их положения. Сильные юношеские руки впились в плечи Линэша, заставили вампира попятиться к решетке. — Хозяин, соберись! — выкрикнул адлет ему в лицо. — Не смотри на нее, не думай о ней, сконцентрируйся на мне, сейчас же! — Не… уверен… что… смогу… Сбивчиво подобранные слова колдун неестественно растягивал. Его разум стремительно затухал, уступая место всепоглощающей жажде. Вольфу уже доводилось видеть Линэша в таком состоянии, однако до этого момента всегда была возможность отойти от раненого человека, успокоиться вдали от источника крови. Но не здесь… Неподдающиеся металлические прутья толщиной с пару пальцев до костной боли вжимались в ребра Михаэля и хребет: едва заметные вспышки боли подпитывали остатки здравого, человеческого рассудка. Ни для Линэша, ни для его подопечного не было секретом: надолго этого не хватит… — Хозяин, как ты поддерживал живой внешний вид? Что делал для этого? Может, так хоть немного будет легче… — Вольф… — просипел колдун, касаясь его раскаленной — живой руки. Этот жар было не утаить и самой толстой одеждой. Неужели когда-то и Михаэль был таким?.. — Ты должен… Черт, — простонал Линэш, запрокидывая голову, — как же трудно соображать… Твоя кровь, Вольф… — Что?.. — отшатнулся адлет. — Нет, что ты городишь? При чем тут моя кровь?! — Я… брал ее у тебя… пока ты спал… использовал… усыпляющие порошки и пиявок… — Ты не в себе, я не слушаю тебя… — Вольф, мне… нужна… твоя кровь… — Дыхание Линэша редело, вдохи становились глубже. Фиалковые радужки то и дело вспыхивали рубиновыми искрами, но хаотично подрагивающие веки временно возвращали им первозданный цвет. — Она убивает таких, как ты! — с мукой в голосе и во взгляде возразил Вольф. — Из-за нее умер Найт! Ты что, не помнишь?.. — Слишком много… — Что?! — Слишком… много, Вольф… Он пил ее как… человеческую кровь, чтобы… насытиться и… восстановиться… Нужно немного… две ладони… может, меньше… — Нет! Ты бредишь, хозяин, тебе плохо, тебе просто хочется… пить! Отсюда все эти странные мысли! Нет никаких доказательств твоих слов! Нет следов: я бы заметил, если бы меня десять лет во сне сосали пиявки! — Регенерация адлета… — Теряя контроль над телом, Михаэль осел наземь, поддерживаемый за плечи Вольфом. Нет, он не испытывал слабости в мышцах, но так было куда проще продолжать сдерживать монстра, жаждущего накинуться на беззащитную перепуганную Мелина и вспороть клыками ей горло. Ярче перед глазами всплывали картины проливающейся на камень и сено горячей, непередаваемо вкусной крови!.. — Или ты… доверишься мне… или убьешь… потому что в третьем случае… я доберусь до нее… так или иначе — даже через твой растерзанный труп… — Я буду защищать ее! Я не позволю тебе приблизиться к ней!.. — В пылу сопротивления… ты обратишься… и если окажешься ранен… уже ты сожрешь ее… а ты будешь ранен, уверяю… — Да что же это такое?!.. — простенал в потолок Вольф. В эту самую минуту он вновь стал бессильным перед чудовищными обстоятельствами подростком, каким был десять мучительно долгих лет тому назад. Опять темница… опять кровь… опять мольба в глазах теряющего себя близкого человека… — Пообещай, что не умрешь! — выпалил адлет, держа Линэша за грудки. — Поклянись, что история ни за что не повторится! Ну же! Но Михаэль уже не мог говорить. Хищный взгляд поалевших глаз выискивал источник соблазнительного аромата, словно проходя тело Вольфа насквозь. Времени не осталось совсем… Пока у Линэша была хотя бы толика самоконтроля, он мог повелеть адлету сделать то, что он, Михаэль, посчитал необходимым; приказа так и не поступило. Ослабленный пережитой смертью вампир ни за что не сумел бы одолеть здорового сытого адлета — и прекрасно это понимал. Вольф желал равенства? Хотел что-то решать, а не слепо действовать по чужой указке? Что же, ответственности он получил сполна: теперь от его выбора будут зависеть две жизни — его хозяина и Мелины. Тело колдуна резко дернулось вперед — и, наверняка, достигло бы пронзительно закричавшей в углу Рэмси, если бы Вольф не обхватил Линэша, надежно прижав его руки к телу. От лица колдуна, приблизившегося к шее адлета, разило мертвецким хладом. — Кусай, — побежденно склонил голову влево Вольф. — Я остановлю тебя… И только попробуй умереть… Зажмурившийся, как ребенок в ожидании розги, Вольф был уверен, что через секунду-другую последует ужасная боль в прокушенной шее, но будто одеревеневшая рука Михаэля свезла три слоя ткани с его правого плеча — с более безопасного для укуса места. Клыки пробили кожу. Вольф вскрикнул; Мелина прижала руки ко рту. Не до конца понимающая, что происходит, она смотрела на две недвижимые фигуры: Вольфа, прижимающего к себе хозяина, точно нуждающееся в защите дитя, и Михаэля, стискивающего широкую спину адлета. Эхом от стены к стене отбросило приглушенный звон ключей и грохот засовов. Открылась большая дубовая дверь.Глава 5. Два зверя в клетке
27 сентября 2018 г. в 01:41
Хворост ломался под тяжелой поступью Вольфа, идущего через лес в неизвестном направлении с поднятыми руками. Рядом с ним, боясь лишний раз вздохнуть, с переменным успехом уворачивалась от хвойных веток Мелина. Периодически то слева, то справа мелькала лисица, продолжающая кружить вокруг пленников своей хозяйки. Волк же плелся в хвосте, след в след за вооруженной арбалетом незнакомкой, не спускающей глаз с широкой спины адлета. Впереди, за частоколом черных стволов ярче разгорался рыжий огонек, громче потрескивали доедаемые им поленья. Лес поредел, и Вольф остановился, ступив на небольшую поляну, защищенную от остервенелых ночных ветров непроглядной стеной деревьев. Довольно крупный костерок разделял пару массивных бревен и палатку, накрытую мокрым, местами скатавшимся медвежьим мехом. На воткнутых в землю тонких длинных металлических лезвиях остывало жареное мясо, пуская в небесную темень танцующие струйки ароматного пара.
— Я не велела останавливаться, — жестоко произнесла женщина, ткнув Вольфа арбалетом в лопатки. Вместе с Мелиной он прошел к одному из бревен. — Повернитесь ко мне. Хорошо, а теперь сядьте. Одно неосторожное движение — и из ваших лбов будет торчат по стреле. Все понятно?
Вольф кивнул и медленно опустился на сыроватое бревно. Плечо Мелины впервые касалось его: страх перед стрелами и смертельно опасными разбойницами оказался сильнее, чем недоверие по отношению к малознакомому молодому мужчине.
— Àite, — приказала она питомцам, проходя ко второму бревну.
Лисица шмыгнула в хозяйские ноги; волк, поскуливая, лег как можно дальше от Вольфа. Задумчивый взор из-под полуопущенных век скользнул к волку и обратно к пленнику-брюнету: языки костра переливались золотом в его желтых звериных глазах, бликующих во тьме.
В то время, как арбалетчица разглядывала Вольфа, он отвечал ей тем же. Прямые каштановые волосы женщины были явно срезаны ножом, оттого по бокам и сзади у всех прядей была разная длина. Короткая неровная челка закрывала лишь половину высокого лба. Брови были напряженно сведены к переносице, но иного состояния они и не знали. Даже когда тонкие губы женщины посещала улыбка самодовольного превосходства, хмурость не исчезала с ее весьма выразительного лица.
— Что ты за тварь такая? — без толики страха спросила она, чуть взмахивая арбалетом.
— Не понимаю, о чем Вы, — сдержанно процедил Вольф. Чем меньше он будет открывать рот, тем менее вероятно сверкнет клыками перед серебряной стрелой.
Арбалет двинулся в сторону Мелины — девушку прошибла крупная дрожь. Расчетливые лисьи глаза незнакомки продолжали читать Вольфа как открытую книгу.
— Не вмешивайте ее: она ничего не знает. Мы познакомились сегодня.
— Когда ты ее своровал из деревни? — с издевкой предположила женщина, снова беря на мушку адлета.
— Я спасал ее от всадников. В деревне небезопасно.
— Не похоже, что она довольна.
— В деревне остались дорогие ей люди, я увел ее силой оттуда. А вот то, что делаете Вы, вызывает вопросы.
Женщина закинула ногу на ногу и уперлась в колено локтем. Отблеск огня лизнул серебряный наконечник стрелы, по-прежнему глядящей Вольфу в лицо. Всего одно движение пальца — и адлет распрощается с жизнью… Мороз пробежал по всему его телу, покрывая сердце тонкой ледяной коркой, отчего каждый его удар теперь отдавался тупой яркой болью. Прямо сейчас там, в деревне, Линэш, должно быть, противостоит всадникам, в одиночку защищает оставшихся в живых! — всего на мгновение по пути к этому лагерю Вольф ясно ощутил трепет сердца своего господина, свидетельствующий о накале страстей. Но мало того, что адлету не было позволено помочь, он еще и со своим заданием не справился: угодил в ловушку, рассекретил себя, не уберег доверенную ему Мелину. Опустив расширенные от ужаса глаза на жухлую траву, девчушка дрожала как лист на ветру. Ее дыхание напоминало хрипы умирающего, а сердцебиение оглушало Вольфа: от волны адреналина его адлетский слух обострился — треск огня колотил по нервам как барабанная дробь.
— Я такая негостеприимная, — неожиданно пропела женщина и кивком указала на шампуры с мясом, воткнутые в землю у внушительных сапогов Вольфа. — Ешьте.
— Мы не голодны…
— Ешьте, — повторила она. — И ты. И она.
Кожаная перчатка с опасным нажимом обласкала спусковой крючок арбалета, лишая пленников всякого выбора. Плавно и осторожно Вольф взял теплый металл в руки и протянул Мелине один шампур. Та послушно сжала его двумя пальцами и, опасливо взирая на врага, поднесла мясо ко рту.
— С бóльшим аппетитом — а то скоро рассвет, — криво усмехнулась женщина. Лисица у ее левой ноги голодно облизнулась.
Тяжелое дыхание зверя и обнажившиеся желтые клыки сводили на нет последние силы Мелины, финальные капли надежды. Про себя она молила Бога о том, чтобы в проглатываемом мясе был действенный яд, потому как такой исход покажется манной небесной по сравнению с возможной альтернативой… Чье мясо они сейчас едят, сверля фальшиво непокорными взглядами торжествующую незнакомку? Не предыдущих ли ее пленных?.. Кормлены ли ее хищники, безжалостно следящие за Мелиной и Вольфом?..
Пустой шампур адлет вонзил в землю; Мелина не торопилась расставаться с единственным, что может послужить оружием в борьбе за жизнь. Ее слабеющие пальцы нервно гуляли по острию, пока не замедлились совсем…
— Встаньте, — мягко повелела женщина, и Мелина, безвольно уронив голову набок, поднялась с бревна. Шампур упал, в полете оцарапав ногу девушки и разодрав мальчишеские брюки, но Рэмси даже не вздрогнула.
— Что ты с ней сделала?! — подскочил Вольф. С силой тряхнув Мелину за плечи, он ничего не добился: ее мутный взгляд был устремлен в никуда, тонкая струйка слюны стекала по подбородку.
— Не переживай: у всех в первый раз такая реакция. Со временем тело привыкнет и станет более… податливым. Жаль, отвечать на вопросы в таком состоянии вы не можете, иначе как бы это облегчило мою жизнь! Со зверьем-то полегче будет, а?..
В ее словах скрывались ответы на многие интересующие Вольфа вопросы, но думать о чем-то, помимо потерявшей волю Мелины, он сейчас не мог. Лес за спиной девушки пульсировал и расплывался в такт ударам адлетского сердца. Отсветы костра темнели, руки расслаблялись, отпуская одежду Рэмси.
— Даже жаль, что ты ничего не запомнишь, — рассмеялась женщина, оставляя насиженное местечко и подходя к замирающему Вольфу. — У тебя такое выражение лица: «О нет, она меня победила! Я все испортил, какой кошмар!» — ну очень забавно! Посмотри на меня.
Вольф сопротивлялся изо всех сил, но голова предательски исполнила приказ.
— К ноге, мальчик!.. — услышал он затухающий злокозненный смех прежде, чем упасть в непроглядную бездну внутри собственного тела.