Кровь и песок / Падший (сборник)

В доме было темно и пусто. Лилит замерла на пороге, зная, что его больше нет. Он ушел, прихватив свои немногочисленные вещи. Очередной её брак треснул по швам, развалился всего за пару лет. Жалкий срок даже для людей. Не разуваясь и не включая свет, она прошла на кухню, достала начатую бутылку вина и бокал и опустилась за стол, глядя на белеющие в полумраке бумаги для развода. Почему-то она думала, что этот брак окажется другим, лучше, чем предыдущий. Крепче. Наивно полагала, что Адам поможет ей забыть (хотя бы на время) другого мужчину, который вновь ушел, не удосужившись даже попрощаться в этот раз. Тогда она проснулась от звука хлопнувшей двери. А затем перевела растерянный взгляд на пустую половину кровати, понимая, что не стоит его ждать в ближайшие десятилетия. К этому все шло. К предсказуемому концу их отношений. Очередной виток закончился даже не скандалом, а угрюмым молчанием с обеих сторон. Он не выдержал первым. Он всегда уходит первым. А она, Лилит, остается. Проходит время, а потом всё начинается сначала. Порочный замкнутый круг, в который они загнали сами себя. Адам. Лилит как-то странно усмехнулась, сделала глоток вина. От мужчин с этим именем одни проблемы в её жизни. Правда, этот Адам был заботливым, любящим, покупал ей подарки, шептал страстные слова о любви и признания. Она вышла за него замуж спустя три года после их знакомства, а спустя два застала его в постели с другой. Предсказуемый и ожидаемый конец. Вино хорошее. Терпкое. У Адама была хорошая винная коллекция, и Лилит отстраненно подумала, что всё было не так уж и плохо. Ей было с ним хорошо, порой ей удавалось позабыть, кто она такая, откуда пришла и сколько всего прожитого скопилось за плечами. Она ушла в мир смертных тысячи лет назад, скользнула туда вслед за ним, веря, что по ту сторону её будет ждать иная жизнь, интереснее и лучше, чем в песках Ада. Жизнь оказалась иной, это правда. Но лучше ли? Ответ на этот вопрос Лилит не знала. Порой да, порой нет. Лилит поднялась, зажгла торшер и, пройдя к книжному стеллажу, достала из нижнего ящика коробку с фотографиями. И уставилась на старые, выцветшие снимки, где была запечатлена она сама, улыбающаяся, счастливая, держащая его, как обычно на всех снимках, мрачно-угрюмого под руку. Вокруг его высокой фигуры странный темноватый ореол, который им потом объяснили неисправной техникой. Но Лилит знала, что дело не в технике, а в том, как его истинный облик проступает на снимках. Мужу, который удивился некоторому сходству, она сказала, что это старые фотографии её семьи, что она, Лилит, как две капли воды похожа на свою прабабку. Адам не знал, с кем именно живет, не знал ничего о других мирах, и Лилит устраивало его неведение. Оно было удобным. Она достала другую фотографию. Ту, где она на себя саму не похожа, где её лицо обрамлено не медовыми кудрями, а жгуче-вороными. Она специально выкрасила тогда волосы, чтобы быть больше похожей на нее. Глупая отчаянная попытка вытеснить прочно поселившийся образ из его сердца. — Тебе не нравится? Он протянул тогда руку, коснулся её волос, темных, вьющихся, и Лилит вгляделась в его лицо, надеясь, что там мелькнет что-то другое. Что-то, кроме отстраненной задумчивости, которая преследует его последние месяцы. Но он молча убрал руку, а затем глухо проговорил: — Тебе не стоило этого делать. Психолог сказала ей, что она, Лилит, намеренно ищет себе мужчин, разочаровывающих её в будущем, что где-то в глубине души она хочет, чтобы он выглядел на их фоне лучше, привлекательнее, чтобы к нему хотелось возвращаться. Порочный замкнутый круг, в который они загнали сами себя. Лилит глянула в окно. Он сейчас где-то далеко, там, где, скорее всего, свистят пули, где воздух сотрясается от взрывов и выстрелов, где пахнет кровью и смертью, где война кружит на своем рыжем коне. Там ему хорошо. Там он чувствует себя на своем месте. Глупо было полагать, что она станет для него чем-то большим. Вы же понимаете, что кому-то придется сделать первый шаг, переступить через себя, чтобы прекратить эти отношения? Они, как трясина, затянули вас обоих. Но он уезжает, ему есть куда сбежать. А вам нет. Вы всегда ждете его. И он думает, что так будет всегда. Ему это удобно, и он не замечает или не хочет замечать, как вам больно от этого и одиноко. Лилит бросила фотографии обратно в коробку. Эти две тысячи лет в мире смертных поглотили её, затянули за собой так сильно, что Лилит действительно порой забывала, кем является на самом деле. Мир смертных перемолол её, изменил, и Лилит уже не знала, кем стала на самом деле. Но в её венах все еще течет демоническая кровь. Она все еще принадлежит Аду. Кому-то придется сделать первый шаг. И Лилит поняла одну простую вещь предельно четко и ясно. Пришло время вернуться домой. Она вынесла коробку с фотографиями и старыми письмами на задний двор. Подожгла, задумчиво наблюдая за оранжевым пламенем, пожирающим её прошлое. Однажды она нашла в себе силы уйти от давящей атмосферы Эдема. Найдет в себе силы разорвать и этот круг. Разбив бокал, она подобрала с земли самый острый осколок, а затем, вдавив его в кожу, провела им по ладони. Она ушла, но Люцифер дал ей возможно вернуться. Тогда Лилит не думала, что она ею воспользуется. Он был рядом, её ждало новое будущее, и Ад, занесенный песками, переживший вторую войну, стоящий перед лицом новых перемен, не казался ей достойным возвращения. Лилит знала, что её уход задел Люцифера, но Падший не стал ему препятствовать. Ты всегда можешь вернуться, если захочешь. Она прижала ладонь к стене, закрыла глаза, а затем прошептала те слова, которые, как думала, не захочет прошептать. Камень потеплел, а затем спустя несколько мгновений в лицо ударил горячий сухой воздух, и Лилит знала, что, когда она откроет глаза, то увидит перед собой знакомые пески и ослепительно-яркое небо, где застыло слепящей монетой солнце. Она улыбнулась. Это была долгая дорога домой.